Адана, лимонная гроза.

Глава 1 Османская империя - Некое поселение * в близи города Адана. 1912 год   После проливных дождей, моей семье едва хватило денег, что бы залатать крышу. Вода капала во все тазы, что расставила по комнате моя невестка. Брат мой Ибрагим, таскал вёдра и часто подымал голову к небу, что бы увидеть нет ли ещё одной чёртовой тучи. Западный ветер угнал всю беду через двое суток и над горами наконец возвышалось солнце. Весна в самом соку и дед Муса ворчал, что начался сезон подвязки а мы ещё не «шевелимся». Меня зовут Керим Озкан, мне шестнадцать лет, я родился в семье плантаторщиков  в самой прекрасном месте на земле. Красоты местности описать не возможно, это нужно видеть! Средиземное море даёт влажный воздух, горы его остужают и ранним утром раса скапливается на лимонных листьях. Когда начинается цветение сотни пчёл трудятся собирая нектар и опыляя плоды фруктовых деревьев. Моя семья состоит из восьми человек включая меня. Мой дед Муса, моя мама Эсма, мой отец Силим и мой брат с его семьёй. Ибрагим его жена Рабиа и двое моих племянников Мехмет и Хасан. Все мы живём в одном большом доме. Мы с мамой и отцом на нижнем «каменном» этаже. Семья моего брата на втором « деревянном» этаже. В прошлом году нам не удалось заработать на продаже лимонов. Мой дед передал дело моему отцу и теперь Силим Озкан договаривается с торговыми судами, которые доставляют из нашей страны фрукты в северные страны Англии и Германии и другие страны. Но в этом сезоне будет ещё труднее из- за политики нашего правителя Султана, многие суда больше не входят в порты и мы терпим убытки. На семейном совете куда меня редко пускают, так как дело переходит старшему брату Ибрагиму, но всё же изредка мне удаётся поздними вечерами слышать, как спорят между собой старшие мужчины. В тёплые вечера я отправляюсь в луга и там рисую и мечтаю. В рабочие дни пасу коров вместе с племянниками и изредка вижусь с ней. Зарине Демир из семьи Демир они наши соседи. И там живёт моя Зарине. Мы часто видимся на рынке, и я смею кинуть в её корзину пару одуванчиков в знак любви. Когда мне исполнится двадцать и я насобираю много лимонов и продам больше чем мой брат, то смогу женится на своей Зарине. Или продам свои картины и куплю больше коров. Как то вечером я возвращался с луга и хлыстом погонял Кему и Гумру это клички моих коров. Дойдя до соседнего двора я заметил Зарине она носила воду в кувшинах. Повиснув на забор я стал насвистывать пастушью песенку и сказал племянникам, что бы загнали скотину в хлев: - Не смею я мечтать о вас милая, будь я не пастухом ваш отец бы не прогонял меня от вашего забора – Напевал я тихо песню. И тут я заприметил собаку и довольно злющию одна из многих, которую выпустил, думаю специально, младший братец моей возлюбленной и я скрылся за деревьями, а моя Зарина смеясь принялась гладить свою собачку.   Пришли дни тяжкой и колючей работы. Отец нанял нескольких рабочих, он откладывал последние деньги на их зарплату и все вместе мы начали подвязку и просмотр каждого цветка.Нужно убрать цветок с плохой вязью что бы соседние плоды не гнили и были больше. Солнце уже вошло в зенит, а наша работа была в самом разгаре! Представьте себе край контрастов светлая трава и длинные ряды лимонных кустарников и большое семейство в белых одеждах, которые проверяют каждую вязь на лимонах. В далеке виднеются тёмные горы и между ними синее море. Небеса к вечеру буреют и становятся алыми. В стороне пасутся гнедые лошади и под большим дубом на подушках сидят уставшая семья, работавшая весь день и теперь пришло время отдыха и распития айрана: - Керим ты бы мог собрать свои работы и отнести в порт, может что и выручишь – говорил мне брат – Я вижу у тебя не плохо получается, краски бабушки пригодились, сейчас мы не можем позволить тебе новые. - У меня и правда осталось всего четыре цвета сухой краски, которую я чательно размельчал и растворял. Эту краску использовала моя покойная бабушка для окрашивания белья. И вот все мои картины состояли всегда из ярко жёлтых лимонов, зелени и синего моря и гор: - Я закончу последнею и пойду попробую, как только отец или ты отправитесь в ту сторону. Захвачу ещё молока и кизила за одно продам и это.   Я разговаривал с братом при маме, но когда пришёл отец, который отлучался, что бы напоить коня, мы замолчали. Силима Озкана раздражали вечные напоминания о том, что он не может больше жить достойно, как раньше. И что теперь его младшего сына не отправить в училище. Так прошли месяца упорных работ и в октябре семейство Озкан собрало пятьсот ящиков. Но продали лишь двадцать из них и то повезло. Торговля хоть как-то шла и то с немецкими судами. Ибрагиму пришлось ехать в город, работать на складах, выгрузках и погрузках заводских свалок. Для чего освобождали столько места не говорили. Отец всё ещё мечтал о торговле лимонами и я слышал часто ссоры. Однажды сидел на пороге, луна освещала мамины фиалки и запах был приятным и я немного забылся не что не прерывало тишину, за исключением тихого роптания сверчков. Можно сказать, что и ветерок замер в то мгновение как раздался крик и что то металическое звякнуло об каменный пол. Я встрепетнулся и понял, что это в доме, забежав я увидела маму которая уранила поднос и залилась слезами. Умер дедушка. Его смерть была тихой. Он сидел в кресле и курил и так мирно ушёл в лучший мир. Отец с Братом и невесткой тоже прибежали на шум и тут началось - Мы не можем позволить закопать его как собаку в саду Ибрагим ! Он мой отец и твой дед! - У нас нет денег ехать в мечеть ! И даже платить Муссе что бы прочли за упокой, мы можем сделать это сами ! И вообще давно пора сравнять с землёй эти лимоны и продать землю! - Я в доме главный и мне решать ! Не камня я не отдам с этой земли и ты должен считаться! - задыхаясь от ярости говорил отец Селим - не позволю ! - Мы доедаем последнею корову ! И что потом? Я один в семье что то зарабатываю, времена изменились отец! На работе поговаривают, что скоро будет война! Нас ждёт здесь только голод! Дальше я не стал слушать, я лёг на свою кровать и долго не мог уснуть. Кошка уснула на самом тёплом месте - думал я. А значит скоро начнуться ливни и придёт новый этап в жизни. Не женится мне на Зарине, подсказывало мне сердце. Глава 2 В ночь на второе ноября 1914 года, нам объявили, что султан Мехмет V вступил в союз с кайзером Вильгельмом и предал союзников Францию и Англию и начали военные действия в водах чёрного моря. Мой брат покинул семью вместе с женой и двумя детьми за пару дней до этого. Ибрагим не смог смерится с упрямством отца и решил вскорости переехать в город и там вступил в армию великой Османской империи. Там он собственно и погиб, первые бои велись на территории Российской Империии, как писали в газетах и частенько величие нашей армии преукрашивали, я понял это когда начался дефицит соли и сахара. Солдаты грабили свои же поселения вблизи границ, так писал брат моей Зарине, а та делилась со мной. Людей на поле брани не хватало и начался призыв гражданских лиц. Старших сынов призывали на службу своему Султану. Я подрабатывал в порту и старался ловить рыбу. Отец работал в лугу, он так и не смог уничтожить лимоны, но рядом сожал более ранние овощи, за счёт которых наша семья держалась на плаву. - Керим Озкан - как то вечером сказал мне отец - теперь ты станешь уже скоро главой семьи, силы покидают меня и ты тоже так же схорони меня за домом нашим, как и твоего покойного деда. Найди семью брата и отвези к ним мать. Если в городе не спокойно, то лучше привези их сюда. Я не чего не сказал и лишь кивнул в ответ. Я ощущал боль и не преодолимое желание нарисовать нашу плантацию. Рано утром я собрал краски которых оставалось уже совсем нечего и отправился на холмы. Дома соседей были почти все пустыми и скота небыло не в одном из подворьев. Пробираясь сквозь колючие кустарники шиповника я наконец забрался на вершину. В кожанной сумке которая свисала у меня на плече был мой холст, который я изготовил из тонкой квадратной доски и натенул на неё белую ткань. В небе прогремел гром и моё дыхание остановилось, по дул прохладный ветер и моему взору открылся великолепный вид. Я стоял на вершине холма и внизу на другой стороне у подножья, плантация лимонов, я давно тут уже небыл. Отец так и не забросил её и на колючих кустах висели большие яркие спелые лимоны. Дух мой захватил порыв морского ветра, горы в далеке были изумрудного цвета, море синей полосой на горизонте, а небо было иссине-чёрым и с клубами лиловых и синих тучь. Раскат грома ! И расскалённая молния разделила небеса попалам и ещё раскат грома ! А внизу у подножья холма цвета совсем другие, яркие сочные, трава зелёная, плоды лимонов горели, как золото на тёмном фоне и я стал рисовать! Писал я быстро и дышал я часто, как буд-то бегу очень долго, спешил, что бы успеть до ливня и не намочить драгоценный холст. Ещё мазок! Да! Яркость, спелость плодов ! Буря в горах и синее море, оно несёт смерть, оно несёт войну! Я рыдал и рисовал и снова впадал в истерику. Что меня нашло? Успев завершить последний мазок я содрав с себя кафтан и обмотал картину и пулей рванул вниз, упал на скользкой траве и снова вскочив побежал вдоль колючего шиповника Хлынул дождь! Да такой силы, что скорей всего крыши домов не  выдержат такой натиск. Даже соседские собаки, которые не прочь за мной погнаться не высунули бы свои поганые морды. Я бежал еще быстрее и смеялся. В те мгновения, когда писал картину я раз и на всегда перестал верить в Бога. Прошло два месяца от начала войны Османская империя несла огромные потери в чёрном море, Русские наступали и Султан отдал приказ сдать часть земель. Но в надежде снова их отвоевать. Я похоронил отца возле плантации лимонов, так я решил сам. Он любил эти ростения больше чем собственных детей. И как он наказал, я и моя мать отправились в город на поиски моей невестки и племянников. Адрес мы нашли на почте. При себе мы имели немного денег и документы. В городе ввели комендантский час. И на каждом шагу могли остановить и проверить - кто такой, куда идёшь? Мы остановились у пожилой пары живших возле городского госпиталя и людей там было несметное колличество. Раненные были на каждом шагу их буквально перешагивали прохожие и медсёстры. Там мы и нашли невестку, она помогала раненным солдатам. Моя мать осталась с ней в госпитале, а я и двое племянников покинули город и отправились в родные края. В троём мы так же начали работать в порту и ловили рыбу, точнее вылавливали её остатки. Ближе к весне многие общины подвергались облавам, поселения армян истребляли и трупы их были раскиданы в настояние другим. Тем временем я потерял свои четыре картины из-за наводнения и удачно сохранилась только моя последняя работа. "Лимонная гроза" так я её нарёк. Она сохранилась лишь потому, что я чательнее других её хранил. Она путешествовала со мной, а когда я работал в порту, прятал её в тряпки под ящиком. Дом был разрушен и разграблен. Моя невестка и двое племянников были расстрелены из-за подозрения скрывании беглых армян внутри госпиталя. Мать я потерял в ходе эвакуации. Где она, я до сих пор не знаю. Османская империя терпела огромные потери и внутри страны разгрозилась большая война народов и всё мерзкое, что носит внутри себя человек вышло на ружу в массы. Переворот вот-вот должен был случится. Движения постанцев в коих и я участвовал были подпольны и тем я и кормился. За красиво нарисованные лозунги неплохо платили едой. Мне было плевать на всё кроме моей картины, кроме неё у меня не кого не осталось. Моя любовь Зарине уехала вместе с семьёй и я не чего не слышал о ней уже давно. Так прошёл год, в подпольном труде и ночами при луне смотрел я на "лимонную грозу". Однажды рано утром я решил отправится в порт, что бы пересечь залив и пойди дальше на запад. Многие мои товарищи революционеры говорили, что там немного тише чем на западе. Я единственный из всех рабочих умел читать, так как в нашей стране число образованных было коллосально низким, только благодаря своему брату я научился азам математики и письму. Отправившись в город я зашёл в отдел надзора, что бы продлить подписи о нахождении на данном участке. Это было обязательным. Свою сумку я снял и оставил возле кустов сирени, присыпав её землёй. Зайдя на участок, я произвёл на солдат не приятное впечатление Длинные коштановые, спутанные волосы и борода, весь в мазуте и рванье. Но почти все люди так выглядели, так что удивлятся тут было нечему. Да и если бы ты был немного чист то заподозрили бы в чём нибудь. Поставив подпись хмурый янычар с красным лицом и длинными чёрными усами, недовольно охнул, вытер лоб и махнул рукой что бы я удалился. Выйдя из душного помещения я пошёл к месту где оставил свою пастушью сумку. Дойдя до серени я её не обнаружил. И моё сердце сжалось когда двое молодых янычар видимо из резерва редиф, один из них самый худой держал мою сумку. - Мы видели, как ты что-то здесь прятал собака! - ухмылялся пухлый янычар. На моих глазах они достали мою ценную картину и тут же переглянулись - Украл? Как твоё имя ? Где взял собака, отвечай ! - Я не мог вымолвить не слова, а лишь смотрел на картину которую сжимали небрежные руки это причиняло мне боль. Мне стало плохо и ярость захлестнула, я ринулся в бой так быстро, что они даже не успели удивится. Одного толкнул "я часто участвовал в уличных драках за еду и умел драться и знал куда бить" Замахнувшись, толстого ударил в живот ногой, другого в горло кулаком. Подхватив картину, которая уже летела на землю, я помчался на утёк в низ по тонким улочкам и за мной побежал худой янычар. Я старался петлять, но он так орал, что превлекал внимание и я свернул заугол где он нашёл меня и тогда я всадил в него острую ветку которую нашёл за поворотом возле срубки деревьев, быстро подхватив её и зайдя с боку мгновение и я был бы мёртв от удара ятогана, но успел вонзить ему в горло остый сук. - Не видать тебе моей картины, шакал!- сказал я и побежал к пристани. В мирное время меня бы казнили и нашли в щитанные часы, но из-за малой дисциплины в городе и просто погрома на каждом шагу, меня похватились только через неделю, когда я уже плыл на пороме в деревню. Прошло несколько лет моих скитаний и пришёл на трон новый султан МехметVl и стало только хуже, но в 17 году был заключён мирный договор с Русскими и это радовало, для меня и для многих турок это было неожиданностью их революция решило всё. Внутри моей страны наростали волнения. Я поселился в деревне под названием "Е " и пробыл там некоторое время и одним тёплым вечером я сидел на веранде, и думал о жизни. У меня была работа и уютное жильё и я почти не голодал, но картину которую я любил больше жизни мне было не под силам хранить. Что то, да разлучит меня с ней судьба или рок или моя смерть. И в ту ночь я принял решение отправится в родную Адану и оставить картину там, а после уехать за границу. Спрятать её в родном доме в надёжном месте и после того, как встану на ноги заберу. В полу есть тайник и я знал даже если дом разрушат картине это не повредит. Не мог я подвергать её опасности постоянными моими путешествиями, я портил картину и мне от этого было больно. Лучше в тайнике в сухом месте, чем будет украденной или взмокшей. Собрав все свои сбережения я отправился в дорогу. На пути встречал разрушения и слишком большую бедность, однажды прохладным вечером я шёл к порому, что бы перебраться на другой берег и там попутным транспортом добраться до моста, а там рукой подать до моего отчего дома. К порому я не опаздывал и переправа требовала времени и тогда я и познакомился с Гульшем, она сидела возле каменных домов и продовала какие-то битые вещи, закутаная в шаль девушка смотрела пустым взгядом на прохожих, говорила одну и ту же фразу: - отдам любой предмет за обмен на вещи и еду подходите посмотрите.... И так тихим шепотом она сидела и повторяла, снова и снова до хрипоты. Присев на корточки возле неё я заглянул ей в лицо - Госпожа, вы же здесь одни не кто не ходит уже мимо и холодно тут, нельзя оставаться. вам надо отправляться домой. - Она посмотрела на меня - Нет нельзя мне домой, не могу я придти не обменяв не чего не продав - Можно ли спросить ваше имя ? - она сказала своё имя. И тогда я спросил: - хотите я покажу вам несчастная, то ради чего стоит жить ? - она повторила ещё раз свою заученную фразу и спросила не хочу ли я обменять то, что у меня в сумке. Я покачал головой - Вот посмотри! - воскликнул я Вытащив из сумки картину и открыл её взору, своё сокровище. Она восхитилась - не видела не чего прекраснее господин ! - Теперь ты можешь улыбнуться и идти домой Я радовался, что смог помочь ей и она поймёт меня, но она не поняла. Девушка схватила картину и вырвала у меня из рук, как только я отвлёкся и побежала вниз к переулку и я кричал ей ,что бы она остановилась и последовал за ней нагнав её я схватив её и толкнул и она упала и залилась слезами. Я понял, что она хотела продать картину решив, что она имеет ценность и её совсем не восхитила и не обрадовало, то что изображено на ней. - Все вы низкие и паршивые, не чего не понимающие животные! - орал я - вас интерисует только нажива, похоть и война! Даже ты женщина и то не чувствуешь прекрасной грозы ! Будьте вы прокляты! Разозлившись я направился к порому, лил дождь и тут мой внутренний голос стал мучить меня. - Ты сам низкий и подлый раз позволил этой девушке голодать и мёрзнуть! - Не я позволил случится беде в стране! - Но ты бы мог помочь многим у тебя есть всё, а у многих не чего! - я не могу помочь всем на свете, работал на износ что бы сохранить картину мне надо жить, что бы хранить её ! - но ты оставил девушку умирать там ! Посмотри что делает с тобой эта вещь! - Нет ! Я не виноват ! - Ты виноват в том, что ценность картины привысила скорбь о родных привысила жалость к людям ты убил человека ! - Я не хотел ! Обстоятельства жизни так сложились и всё могло бы быть по другому ! Бога нет, а есть алчные люди и их жажда власти и обогощения привело их ко всему ! Потому я здесь, потому страдания! Я не причём! Так голос внутри меня мучил меня весь путь до Аданы. Придя наконец на плантацию лимонов я упал на колени и разрыдался, достав картину из пастушьей сумки я последний раз взглянул на неё: - У меня не чего нет, кроме тебя, я потерял страну которую знал, я потерял мир в котором жил, я потерял брата и семью, потерял совесть и сострадание. В тебе моя жизнь, ради тебя я боролся и увижу ли я прежнию грозу? Достав из-за запазухи Люгер, который я украл у мёртвого солдата я направил дуло к виску. Положил перед собой картину на колени. С вершины холма видны горы их раздвоенные строения манят меня, я хочу плыть к ним по этим облакам вдаль за горизонт к линии моря. Лимонные кустарники разрослись и одичали, дикие шипы их впивались в мой взор. Буйство красок и прилив холодного ветра раскат грома и небо располовинила электрическая стрела Бах! И я нажал на курок.