Серые змеи

      Серые волны бились об острые скалы, пенились, шипели, злились и откатывались обратно в бушующее море. Тёмные небесные своды содрогались от грома и порой белели: столь сильными и ослепительно яркими были вспышки молний. Земля дрожала и шла трещинами, в которых полыхал синим потусторонним светом огонь.       — Они гневаются, — суеверно шептались люди, прячась по домам, страстно молясь и готовясь принести очередную богатую жертву разгневанным божествам.       — Смешно, — молодой мужчина, ещё совсем юный, сидел на высокой скале, смело свесив ноги в пропасть. В его правой руке был зажат жезл из оливкового дерева с едва заметным выгравированным орлом возле навершия. Жезл был довольно простецким, но ценность его была вовсе не в красоте.       Юноша, посмеиваясь, вновь взмахнул им, наслаждаясь творимой магией, и откусил большой кусок сыра с лепёшкой, которые держал в левой руке.       — Я думал, ты повзрослел, — раздавшийся позади него мощный хриплый голос не произвёл на молодого мужчину никакого впечатления. Он даже не повернул головы к говорившему, продолжая наслаждаться едой и своим баловством.       — А я думал, ты прекратишь лезть в мои дела.       — Не тогда, когда они угрожают всем нам. Когда ты остановишься? Рано или поздно это всё приведёт к большой беде. Нас и так становится всё меньше. Силы уходят.       — Разве? — насмешливо спросил юноша и вновь взмахнул жезлом, разливая по миру, что простирался перед ним, свою мощь. — Ты всегда был трусом, — презрительно поджав губы, бросил он тому, кто стоял за его спиной, и, вытерев руку о свои белые одежды, потянулся за веточкой винограда.       — Когда-нибудь и ты окажешься в моих владениях, — хрипло, с затаённой горечью, произнёс хмурый мужчина, наблюдая, как юноша продолжает забавляться. Ещё раз вздохнув, он растворился в едва заметных глазу клубах серого дыма. А потому не видел, как напрягся его собеседник, стоило старшему уйти. Его слова тенью легли на светлое чело, заставив хмуриться и гневаться ещё сильнее.       — Так что? Посмотрим, что там внутри? — Ри облизнула пересохшие от волнения губы.       С момента, как у Чёрного Озера объявился Геллерт Грин-де-Вальд, прошла неделя, но девочка всё никак не решалась открыть подарки, намертво отрицая ту возможность, в которой Геллерт являлся её отцом. Она даже написала письмо бабушке с просьбой о встрече, но посланная сова вернулась без ответа.       — Терпение, мисс Канатас, — профессор Дамблдор, звякнув склянками, выудил очередное зелье из собственных запасов.       Эвридика вздохнула и поёрзала на стуле, на котором сидела. Она уже жалела, что не открыла подарки сразу после того, как их привезла бабушка, закинув на дно сундука. Тогда они показались ей опасными. И пусть выглядели они как самые обычные подарки, завёрнутые в бумагу и перетянутые цветными ниточками, завязанными в бантик, Ри чувствовала что-то нехорошее, исходящее от этих свертков. Тоску, скорбь, силу, надменность. Эти чувства горчили на языке, делая слюну вязкой, и мешали нормально дышать.       Тряхнув головой, Ри скосила глаза на сидящих рядом с ней Тома и Себастьяна и вновь вздохнула. Девочка не знала, как реагировать и вести себя с этими двумя мальчишками, которые с того вечера ходили за ней хвостиком. Или это она сама ходила с ними?       «Не понимаю, в какой момент так вообще получилось?» — Ри закусила нижнюю губу, наблюдая за слизеринцами из-под упавшей на лицо пряди волос.       — Всё хорошо? — обернулся к ней Бастьян, видно, почувствовавший взгляд девочки на себе.       Ри видела, как в тот же миг слегка напрягся Том, но не повернулся и больше никак не выдал своей заинтересованности.       — Да, всё хорошо, — когтевранка улыбнулась Мальсиберу. — Я же говорила, вы можете идти, я тут сама справлюсь.       — И пропустить всё самое интересное? — бросил Том, не отрывая взгляда от манипуляций, которые проводил профессор Дамблдор со свёртками. — Не каждый раз можешь увидеть, какие подарки передаёт самый могущественный из ныне живущих тёмных волшебников своей дочери.       — Я не его дочь, — мгновенно ощерилась Ри. Она всё ещё верила, что всё это огромное недопонимание. Что бабушка могла ошибиться, что Геллерт просто сказал про подарки наугад, и что они на самом деле от папы, Эрика.       — Ты сама-то в это веришь? — ухмыльнулся Реддл и бросил беглый взгляд на девочку.       — Да! — Эвридика сжала кулачки. Ей очень хотелось верить в то, что она не дочь Грин-де-Вальда. Становиться родственницей мужчины, который почти поставил на колени полмира и прослыл одним из самых жестоких волшебников всех времен ей не хотелось. А ещё не хотелось думать, во что это выльется именно для неё.       — Ну и глупая, значит, — скривил губы Том, неодобрительно качнув головой. — Такой шанс могут упустить только глупые девчонки.       — Да что ты говоришь? Конечно, куда мне до вас, мальчишек, — наклонившись через Себастьяна, который, кажется, даже дышать перестал, зашипела Ри на Тома. — Уверена, ты бы воспользовался любой возможностью, а, Реддл?       — А если и так? — Том больше не пытался казаться спокойным и отстранённым. Резко развернувшись к девочке, он смело посмотрел ей в потемневшие от гнева глаза.       — Ри, Том, давайте не будем ссориться, — подал голос Бастьян, находившийся между ними и чувствовавший себя неуютно. Но был проигнорирован.       — То есть предложи он тебе пойти за ним и творить весь тот беспредел, что он учиняет, ты бы пошёл? — Ри склонилась ещё ниже, едва не цепляясь за нос Тома своим.       — Да, пош-ш-шёл бы! Сорняки нужно вырывать с корнем, чтобы восстановить порядок и призвать этих маглов к ответственности!       — Да ты слышишь, что ты несёшь, Реддл?! Ты и года не пробыл в магическом мире, а уже считаешь, что можешь рассуждать на такие темы и знать, что лучше, а что нет?       — ХВАТИТ! — громкий окрик стоявшего над спорщиками Альбуса заставил Ри с Томом подскочить на месте. — Чтобы я больше не слышал от вас подобных разговоров! Минус пять баллов со Слизерина и с Когтеврана.       — За что?! — возмущённо взвыли все трое.       — Чтобы думали головой прежде, чем молоть своими языками, — буркнул Альбус и вновь вернулся к своему рабочему столу, на котором лежали подарки Геллерта Эвридике. — Мисс Канатас, прошу Вас подойти.       Ри кинула ещё один негодующий взгляд на Тома, прежде чем встать и несмело подойти к преподавательскому столу. На тёмной гладкой столешнице лежало три нетронутых свёртка. Подарки от её отца.       — Откройте их, мисс Канатас, — не терпящим возражений голосом потребовал профессор Дамблдора, и Ри заметила, как он достал свою палочку.       Эвридика замешкалась. Трогать свёртки было страшно. Если они действительно были от Геллерта, а не от ставшего почти родным и, по крайней мере, безопасного Эрика…       — Смелее, — видя замешательство девочки, подбодрил её Альбус. Профессору самому не терпелось узнать, что находится внутри свёртков, ведь сколько он ни пытался, а заглянуть под плотную материю, в которую те были завёрнуты, он так и не смог. Ко всему, так и не осознанная до конца мысль, что перед ним стоит дочь его некогда близкого друга ранила, и в то же время приносила смутное чувство тепла, ведь он не успел окончательно испортить отношения с талантливой когтевранкой, а значит, ещё сможет наладить их и воспитать девочку так, как полагается.       — Да, профессор, — тихо шепнула Ри, никак не решаясь взять в руки лежащий левее остальных продолговатый сверток.       На плечо легла рука, заставив девочку вздрогнуть и обернуться. Позади неё стоял Себастьян. Мальчик тепло и открыто улыбался.       — Всё будет хорошо, — одними губами прошептал слизеринец, а Ри впервые почувствовала острую благодарность к Бастьяну и желание обнять его. Тот свет и та поддержка, что были в его глазах, стоили тысячи слов.       — Спасибо, — искренне и чуть смущённо улыбнулась Ри и, вновь развернувшись к подаркам, развернула один из них.       В руках Эвридики оказался довольно тяжёлый золотой жезл, обвитый двумя змеями, обращёнными друг к другу, и с крыльями на навершии.       Некоторое время все молчали, рассматривая искусно выполненных змей на жезле, которые казались живыми. Ри даже перехватила жезл так, чтобы успеть его отбросить если змеи оживут, ведь ей показалось, что одна из них ей подмигнула.       Заговорили все разом:       — Кадуцей? — пробормотала Ри.       — Керикион, — Дамблдор хмуро рассматривал подарок Геллерта в рука девочки.       — Что это? — благоговейно выдохнул Себастьян.       — Артефакт?       Том с Бастьяном же лишь непонимающе смотрели на предмет. Себастьян не понимал изумления Ри. В его образование, в отличие от Эвридики в её прошлой жизни, не входили мифы древней Греции, и он не мог знать о волшебном посохе, что Аполлон подарил своему брату Гермесу в знак примирения. Том, спросивший, не артефакт ли это, тоже недоумённо разглядывал занятную вещицу, но с куда более прагматичной точки зрения. Он считал, что такой волшебник, как Грин-де-Вальд не мог подарить пустышку, а значит, это как минимум что-то полезное.       — Профессор? — первой от раздумий очнулась Эвридика и вопросительно посмотрела на Дамблдора.       — Хм, — хмыкнул Альбус и, отогнав от себя все воспоминания, что у него были о магловских мифах, связанных с этим керикионом, тускло улыбнулся. — Следующий, пожалуйста, мисс Канатас.       Ри осторожно отложила жезл на ткань, в которую тот был завёрнут, и потянулась за следующим свертком.       Такой же продолговатый, как и первый, но под тканью чувствовалась ребристая и острая поверхность. Он был легче, но от него веяло мощью, опасностью и страхом, Диким, нечеловеческим, сковывающим всё нутро ужасом.       Девочка тяжело сглотнула и потянула за тесёмки, расправляя ткань и беря в руки искусно сделанную из жёлтого, отдающего холодным стальным цветом, ветвистую молнию. Стоило лишь коснуться металла пальцами, как кожу обожгло, а руку будто прошили разряды тока.       — Ри? — подскочивший к ней в ту же секунду, Том бесцеремонно выхватил у неё из рук металлическую молнию и, отбросив на стол, принялся разминать пальцами пострадавшую ладонь. — Тебе больно?       — А ты как… — хотевшая вспылить, Эвридика осеклась. Том впервые смотрел на неё так. С неподдельной тревогой и заботой. — Уже всё хорошо, Том. Спасибо, — тихо поблагодарила его девочка.       Её взгляд вновь нашёл новый предмет, что Реддл так небрежно отбросил в порыве.       Молния лежа почти на другой стороне стола, тускло поблёскивая. Ри казалось, что она видит, как по металлу пробегают яркие холодные вспышки.       — Объясните, что произошло, когда Вы взяли эту молнию в руки, мисс Канатас, — склонившийся над предметом профессор Дамблдор был как никогда сосредоточен и собран. Он чувствовал смутную угрозу от этой вещи, а ещё эта реакция девочки на артефакт… Альбус ни секунды не сомневался, что это было так: мощь влекла его, но в то же время он чувствовал, что предмет ещё нужно подчинить себе, и касаться его без тщательной подготовки не стоит.       «Тогда как его смог коснуться Реддл? Мальчик дотронулся до молнии и даже не поморщился. Не успел почувствовать? Вряд ли. Девчонку прошибло магией сразу же», — мысли профессора текли плавно и непрерывно.       — Я, я… — Ри ещё раз сглотнула вязкую слюну и вдохнула поглубже, собираясь с мыслями. Пальцы Тома на руке не помогали сосредоточиться, а ещё и шагнувший ближе Бастьян, стоявший теперь так, что их плечи соприкасались... Они смущали её, и в то же время Ри чувствовала, что мальчики не дадут её обиду, защитят и помогут. — Когда я взяла молнию в руки, я почувствовала страх. — Альбус лишь вопросительно вскинул бровь, смотря на девочку с сомнением. — Даже не так. Не просто страх, а ужас. А потом будто руку обожгло от кончиков пальцев и до плеча.       — А Вы, мистер Реддл? — Дамблдор перевёл внимательный взгляд на Тома, стараясь не упустить ни одной эмоции на лице мальчишки.       — Ничего, профессор, — Том ответил Альбусу прямым твёрдым взглядом.       Ещё несколько томительных секунд они смотрели друг на друга, пока Дамблдор не кивнул Реддлу и вновь не обратился к Эвридике:       — Мисс Канатас. Будьте так любезны, дорогая, последний, — и кивнул в сторону последнего свёртка.       — Хорошо, — едва слышно прошептала Ри. После металлической молнии ей не хотелось больше открывать подарки от отца. А ещё её мучил вопрос, почему при прикосновении к посоху она ничего такого не чувствовала? Было лишь лёгкое, едва заметное тепло и щекотка, но их Ри списывала на слишком возбуждённое и взволнованное состояние.       «Сейчас может почудиться всё, что угодно! Может, и тот ужас от молнии мне тоже почудился?» — нервно размышляла девочка, пока распутывала тесёмку на последнем свёртке.       — Здесь два предмета, — в замешательстве пробормотала Ри, рассматривая оказавшиеся перед ней целых два подарка.       Маленькая статуэтка с трёхголовым псом из чёрного, будто поглощающего весь окружающий свет, камня и изящное, выполненное искуснейшим из мастеров павлинье перо из драгоценных металлов и усыпанное блестящими драгоценными камнями.       — Я ничего не понимаю. Зачем мне эти вещи? Он что, ограбил музей? — Эвридика в замешательстве посмотрела на Себастьяна с Томом, но видя, что те ничего не понимают, перевела взгляд на хмурого Альбуса.       — Керикион, собака и молния мне понятны, а перо? — Дамблдор протянул руку с зажатой в ней палочкой через стол и аккуратно постучал кончиком палочки по перу. На короткий миг Ри почудилось, что камни от прикосновения недобро сверкнули.       «Послушай себя сама. Недобро? Камни не могут недобро или добро сверкать! Или могут?» — Эвридика с сомнением смотрела на разбросанные по столу предметы. Девочке казалось, что каждый из них индивидуален, у каждого свой фон, аура, или ещё что. Подобрать слово своим ощущениям она не могла, но в том, что подаренные предметы уникальны, нисколько не сомневалась.       — Не знаю, — Ри расстроено покачала головой. Даже если она и смогла бы вспомнить, к кому в греческом пантеоне богов могли относиться павлины, то точно не сейчас. Слишком много впечатлений за последние полчаса.       «Признайся хотя бы себе. Даже в том, что тебе раньше нравилось, ты была среднячком. И из мифов по школьной программе помнишь только основных богов и базовую программу, бестолочь!» — внутри девочки боролась злость с отчаянием. В который раз она была так зла на себя прошлую, что не могла нормально выучить ни один материал, не ценила то, что ей преподносили на блюдечке с голубой каёмочкой.       — Хм. Что же, — Альбус внимательно посмотрел на детей, после — на разбросанные артефакты, решая, как поступить. В том, что Геллерт не отступится и постарается заполучить свою дочь, Дамблдор не сомневался, но он никак не мог понять, зачем тот прислал ей старые артефакты, некоторые из которых считались утерянными, а другие — не так давно украденными. — Я думаю, Вы будете не против и согласны со мной, мисс Канатас, что будет лучше, если эти вещи пока останутся у меня для подробного изучения?       Профессор видел, как при этих словах вскинулся мальчишка Реддл, но ничего сказать не посмел. Всё же, решение должна была принять Эвридика.       Девочка хорошо держалась, но явно устала и не желала иметь ничего общего с подарками от того, кого своим отцом не считала.       — Конечно, профессор, эти предметы могут пока остаться у Вас, — облегчённо кивнула Ри, не видя, как довольно заулыбались Том и Себастьян при её словах, а Дамблдор недовольно нахмурился.       — Прекрасно, — буркнул раздосадованный профессор, после чего быстро выпроводил учеников из своего кабинета. Ему было на руку, что как раз приближалось время ужина.       — Чего Вы такие довольные? — спросила Ри у ребят, когда они зашли в Большой зал и вместе сели за стол Когтеврана.       — «Пока», Эвридика. Ключевое слово было «пока»! Умница! — рассмеялся Себастьян, а Том кивнул, соглашаясь со словами Мальсибера.       — Не понимаю, — Ри мотнула головой, пытаясь привести мысли в порядок. — Что такого я сказала?       — А то, что Дамблдор явно хотел забрать эти артефакты. Да, да! Это точно были артефакты! Так вот, он явно хотел забрать их себе, и если бы ты сказала, что оставляешь их ему, то он мог бы просто оставить себе навсегда, а так ты ему их одолжила на время. Ты разве не видела, как его перекосило, когда ты сказала «пока остаться у Вас»? — Том, довольно улыбаясь, накладывал себе полную тарелку еды. В компании с Эвридикой и Себастьяном он чувствовал себя немного раскованнее и позволял себе маленькие слабости. Как, например, полная тарелка еды и на пару кусочков больше сладкого.       — Глупости. Не выдумывайте, мальчики! Профессор Дамблдор и так мне бы их вернул.       — Ага, конефно, — усмехнулся Бастьян с уже набитым ртом. — Он пофитрее многиф нафых будет.       Эвридика была не согласна с ребятами, но решила махнуть на это рукой. Уж больно сильно она устала и хотела есть. Но спокойно поесть ей не дали. Влетевшая в Большой Зал одинокая сова плавно закружилась над их головами и скинула Ри на колени письмо.       — От кого? — тут же поинтересовался Том, подозрительно и немного ревниво щуря глаза.       — Эм-м-м… — Ри повертела конверт в руке, но ни опознавательных надписей, ни подписи, ни печатей или вензелей не было. — Не знаю, — девочка растерянно посмотрела на слизеринцев. — Открываем?