***
Вокруг так светло. Мои глаза уже отвыкли от белого света. Он приносит боль. Я закрываюсь рукой, а другой тру сомкнутые веки. А когда открываю глаза, вижу её. – Пайпер! Она склоняет голову, покрытую белым капюшоном. — Здравствуй, Коул. Вот это да! – Ты… старейшина, — сразу же понимаю я. От неё исходит ощущение силы и чистоты. Вдобавок, я догадываюсь, где нахожусь… – Как давно мы не виделись, – бормочу я, поднимаясь с пола. Но выпрямившись во весь рост, замечаю, что Пайпер все равно находится где-то выше, и мне приходится задирать голову. – Очень давно, — сдержанно улыбается она. Из-под капюшона ниспадают её длинные будто покрытые серебром локоны. А лицо молодое. Она стала старше, но не старее. – Ты… ангел? Она молча улыбается. Я улыбаюсь в ответ. И говорю просто: — Рад встрече, Пайпер. Она кивает. — И я рада. – Сколько же прошло времени? – я пытаюсь напрячь мозг, но в памяти словно произвели генеральную уборку. И всё же, кое-что возвращается. Я широко раскрываю глаза, вспомнив. – Фиби! – Послушай, Коул… — начинает она, но я тороплюсь сказать, пока вновь не провалился в забвение. – Пайпер, ей нужна наша помощь. Не знаю, что произошло, но ты старейшина, а значит, можешь вытащить её оттуда, не так ли? – Коул... – Её там не должно быть, Пайпер, – твержу я. – Это гиблое мрачное место. Одинокое место. Нет ничего ужаснее нескончаемого одиночества. Я знаю. Ведь я провел там… Я запинаюсь. Да, а сколько же я там находился? – Но я заслужил. А Фиби, Фиби… Фиби невиновна! Я смотрю на Пайпер, ожидая увидеть тревогу и потрясение на её лице. Но Пайпер спокойна. Она смотрит в ответ – с жалостью? Что это за выражение, я не могу понять. Почему она так спокойна? – Ты слышишь, Пайпер? Твоя сестра… – Послушай меня, Коул, — в третий раз повторяет она. – Послушай очень внимательно. Тебе тяжело вспомнить, потому что там, где ты находился долгое время, твоя душа пребывала в абсолютной безмятежности и мире. И память твоя тоже очистилась от бренной жизни. О чем она говорит? Ад не назовешь безмятежным. Но что именно я помню о моем пребывании там, кроме гнетущего ощущения бесконечной тоски?.. Мысли чисты, будто нетронутая снежная равнина. – Я хочу освободить Фиби, — говорю я. Пайпер вздыхает, опуская голову. — Фиби… — произносит она. – Фиби там вовсе не случайно, Коул. В этом нет ничьей ошибки. Она вновь смотрит на меня с сочувствием. Ей жаль меня, но она сама, разве не сожалеет?.. – Конечно, сожалею, — говорит хранительница, очевидно, слыша мои мысли. – Эта наша общая боль. – Тогда почему ты… – Я не могу отменить её выбор, – впервые в её голосе звучит страдание. – И теперь… она там, где она есть. – Что же произошло? — горестно вопрошаю я. – С самого начала… Фиби была той, чей дух находился на грани света и тьмы. Ты не знаешь, то было до тебя, но наша сестра в прошлом уже была наказана за преступное деяние. И затем… всё повторилось. Фиби была сильной, она боролась, однако, не всегда этого достаточно, — Пайпер прячет лицо в тени капюшона, но голос дрожит. – Мы не удержали её, Коул. В конце концов… человек волен поступать, как ему угодно. Пайпер тяжело вздыхает. – Я продолжаю верить в мою сестру. И знаю, она найдет свой путь к свету. Однажды. Я с трудом могу осознать услышанное. Некоторое время не нахожу слов, но потом меня осеняет. – Но как же здесь оказался я? Со мной-то получилось! Ты смогла вытащить меня, но не Фиби? Как же так, Пайпер? Вы же семья!.. Пайпер странно смотрит на меня. Игнорируя мою тираду, произносит: – Этого мы никак не могли предусмотреть. То, что ваша связь окажется настолько сильной. – Мне надо вернуться, Пайпер. Я помогу ей, я проведу её. Я готов поменяться с ней местами… – Нет! – тут же откликается хранительница, и тон её непререкаем. – Нет. Это невозможно. – Это несправедливо… – я сжимаю губы, чтобы с них не сорвались проклятья. Ангелы! Порой они могут быть бесчувственней демонов. – Фиби справится. Когда осознает, что никто не сможет пройти этот путь за неё. – Что ж, – я отворачиваюсь от неё, – тогда… верни меня в мой ад. Я вернусь туда, где мне место. – Твое место не в аду, Коул, – почти нежно произносит Пайпер. – Больше нет. Ты уже давно с нами, на небесах. Годы и десятилетия пролетели для тебя как один миг, оттого ты ничего и не помнишь. – Я? На небесах? – эта новость ошеломляет. – Демон на небесах — вот так да! – Наполовину демон, – Пайпер улыбается, в характерной манере поднимая бровь. – Ты нашел свой путь к свету. – Но Фиби… я был с ней — там. Ведь мне не привиделось? – растерянно шепчу я. – Фиби, — Пайпер склоняет голову, – Фиби очень упряма, даже в своем заблуждении. И то, что она смогла вызвать тебя, упокоившуюся душу, с небес, доказывает невероятную мощь её духа. Именно поэтому я уверена — ей по плечу справиться своими силами. Так будет правильно. Так надо. – Фиби — вызвала меня? – Я не знаю, что удивляет больше: то, что она вспомнила обо мне, или то, что у неё получилось снова затащить меня в ад. Не удержавшись, я громко смеюсь. – Как это похоже на неё! Настоящая ведьма! Отсмеявшись, я перевожу дыхание. – Не очень-то строго вы следите за своими душами, да? Пайпер сдержанно улыбается. – Тебе пора домой, Коул, – хранительница тянется ко мне. Интересно, что она собиралась со мной сделать — превратить в белое пушистое облачко? Извини, Пайп, у меня другие планы. – Мой дом там, — я наклоняю голову. – Рядом с ней. Немного холодно, но вдвоем теплее. – Ты не можешь отвергнуть небеса, Коул, – Пайпер явно шокирована. – Я ведь наполовину демон. Пайпер растеряна и колеблется, но что-то в выражении её лица дает мне надежду… – Что скажут старейшины? – Я могу заслужить своё пребывание в аду, ты же знаешь. Вот только не хочется портить… отношения. Пока Пайпер размышляет, как быть, я начинаю медленно пятиться. Делаю шаг назад, один, другой... Я отступаю, пока фигура хранительницы не пропадает из виду, растворяясь в молочной белизне. Мысленно изо всех сил я взываю к Фиби, прошу услышать меня и призвать. Еще раз. Для неё нет ничего невозможного. Я жду, что мне помешают, но никто не останавливает меня, и я иду, иду, пока, наконец, мои ноги не утрачивают опору, и тогда я падаю. Падаю и лечу в пустоту. Всё всегда начинается с падения.***
Она стоит там, где мы расстались. Маленькая, сжавшаяся от холода и насквозь промокшая – даже не пытается укрыться от ледяного дождя. Наверное, смирилась со своей участью. Не отводя взгляда, иду к ней и боюсь выпустить хрупкую фигурку из виду хотя бы на миг. Она тоже замечает меня. Смаргивая капли с ресниц, робко улыбается. Тянет ко мне руку. Я подбегаю к ней и прячу её в своих объятьях. Сглатывая, она произносит: – Я знала, что ты вернешься. Мы идем к дому, крепко обнявшись. – Ты знаешь, – шепчу я ей в макушку. – Отсюда всё-таки есть выход. Я нашел его раз и найду его снова. В ответ она лишь плотнее приникает ко мне. Время в этом месте течет незаметно. Мы всё никак не соберемся выйти наружу. Зачем? За порогом так холодно и сыро. Фиби боится, что мы опять потеряемся. И не найдем дорогу друг к другу. Я не могу сказать ей правду о том, что мне не обязательно тут находиться. Все двери для меня открыты. И тем не менее, я здесь. И готов ждать сколько угодно, пока она не найдет в себе силы отправиться в путь. Где-то там нам придется расстаться, ведь ей предстоит пройти его в одиночку. Но до той поры я буду рядом. Потому что — дождь, потому что мы можем побыть вдвоем.