Замена

За работу Диана Ильинична принимается в тот же день, едва коллега в приступе паники на крыльях ужаса вылетает из кабинета через окно. Его крики не успевают стихнуть за очередным поворотом, когда раздаётся стук в дверь, оповещая о первом «клиенте». Получая в наследство от старшей сестры должность участкового, Диана ещё не представляла, насколько весёлой станет её жизнь. Потому пришлось скрывать вполне искреннее удивление, когда молодой человек приблизительно одного с ней возраста начал жаловаться на соседей сверху. Живя на последнем этаже. — И в какое время шумят? — интересуется Гордеева, предсказывая время офигительных историй. — С утра до вечера! — возмущается жертва, всплеснув руками. — Кричат, топают. Грохот стоит на всю парадную, а им хоть бы что! И ведь не открывают, сволочи! — Чердачную дверь? — на всякий случай уточняет Диана, едва сдерживая улыбку. На кивок отвечает: — Так может там какие работы ведутся? Ремонт, например. Замена кровли. Мало ли. Они всё же не в ночное время шумят. — Но ведь громко очень шумят! Стёкла дребезжат! — парирует мужчина, упираясь рёбрами в стол. — Третий день! Диана, понимая, что время суток здесь никакой роли не сыграет, а у шума даже днём должны быть рамки, решает вынудить немного потерпеть ради блага всех и вся. Потом она, конечно, наведается к нарушителям покоя и спросит, какого лешего происходит. Но это потом, а сейчас нужно действовать иными методами. — А вдруг это единственный способ избежать осеннего потопа? Вдруг, если они будут шуметь тише, работы пойдут с нарушением технических моментов, кровля не выдержит и весь дом в один из ливней затопит? К вам же одним из первых в квартиру польётся. Понимая, что несёт конкретную чушь, потому что всегда можно сбавить громкость и исключить из перечисленного мужчиной хотя бы крики, Диана мысленно выдыхает, когда он отворачивается с задумчивым взглядом и медленно кивает. — Я об этом как-то не подумал. — Я с ними, конечно, поговорю… — добавляет она, надеясь убедить, что всё будет под контролем и его жалоба не останется незамеченной. — Нет, не надо! Пусть шумят. Если надо так, то пусть шумят. Выбирая между глупостью и наивностью, Диана останавливается где-то посередине. Становится его даже немного жалко. — Оставьте свой адрес, всё-таки нужно будет проверить. Вдруг не работы, а что-то другое. Записанный на маленьком листочке адрес дома переезжает со стола в сумку новой участковой, а мужчина, благодарно улыбнувшись, уходит. За час таких визитёров с «серьёзными проблемами» оказывается ещё двое: бодрая женщина немного за восемьдесят, в подвале дома которой живут слишком болтливые кошки, и пожилой мужчина с жалобой на пропажу «липучек» со своего москвича, которые внук приклеил. Пообещав поговорить с кошками и купить новые стикеры (о, у вас даже фотография есть), Диана со сдержанной улыбкой отправила их с миром за пределы опорного пункта. — Ну и работа.

***

Арина Ильинична с выражением глубокой печали думает о том, что ж ей теперь без любимой работы делать, и моментами проклинает Рыжова за ныне очень ожидаемую «подлянку». Рожать второй раз она никак не планировала — уже Ромка есть, его одного достаточно, — но судьба и замужество на третьем месяце, о котором на тот момент даже не подозревали, всё решили за неё. И всё же рады были все. Даже Тельцов, которому в очередной раз удалось избавиться от напарницы на неопределённый срок. Только он и не догадывался, что особых перемен в его жизни не произойдёт. Потому что Диана пусть и не такая серьезная и принципиальная, как сестра, но раздражителю может и зубы выбить. Не станет, конечно, но может. А раздражитель из Виктора Андреевича всегда был тот ещё. Размышляя над этим, Арина решает ей позвонить. — Да, дорогая, — раздаётся в трубке чуть низкий, мягкий голос сестры. — Привет. Решила узнать, как проходит первый рабочий день. Диана хмыкает и рассказывает о трёх посетителях с их немного странными задачами. Улыбаясь, Арина вспоминает обо всех своих подобных делах и мысленно желает сестре удачи и терпения со всем этим охтинским балаганом. — А Тельцов как воспринял? — Ну, — она будто чувствует, как сестра пожимает плечами в этот момент, — сначала грохнулся в обморок, потом вылез через окно и унёсся, зовя какого-то «Веню». Нервный он у вас какой-то, надо к психологу записать. Или к психотерапевту, я уж не знаю, кто ему поможет. Арина, усмехаясь, кивает. — Понятно. Ни дня без Ворона прожить не может. — Ворона? На секунду старшей Гордеевой кажется, что голос сестры вдруг меняется. И скорее на настороженный, чем на заинтересованный. Диана переехала в Питер в семнадцать, здесь же окончила институт и устроилась на работу. В Красногвардейском районе и в частности на Охте тоже бывала не редко, и Арина была уверена, что с местными бизнесменами-авторитетами она знакома не понаслышке. А уж о том, что у таких людей есть связи абсолютно во всех инстанциях, говорить не приходилось. Потому Арина Ильинична не совсем понимает, в чём заключается настороженность Дианы. — Вениамин Сергеевич Воронов, — на всякий случай объясняет она, — крупный бизнесмен, крышует половину Охты и называет себя её хозяином. Человек серьёзный, опасный, но, — Арина хмыкает, — иногда полезный. — Ясно. Интересные у вас личности обита… — Она слышит, как открывается дверь кабинета, и Диана на несколько секунд замолкает. — Я перезвоню, — медленно говорит она и сбрасывает. Арина только открывает рот и смотрит на сына на заставке мобильного телефона. Ей с трудом удаётся подавить желание позвонить Диме и попросить проверить, всё ли нормально в опорнике. Но Диана и без них сможет за себя постоять. Конечно, если не всемогущий Ворон отправил к ней команду отморозков человек из десяти. Познакомиться.

***

Саша особым желанием наведаться к новой участковой не горел, но если он этого не сделает прямо сейчас — образ разочарованного, обиженного и скорчившего физиономию отвращения отчима, которому будто целый питомник в тапки нагадил, будет преследовать его до конца жизни. От одной только мысли передёргивало, и Джокер, глядя в окно на проплывающие архитектурные сооружения, вздыхает так, словно идёт на смерть. Хотя мало ли, что там за «чудо» теперь в кабинете обитает. Шрам, краем глаза наблюдая за начальством, искренне сочувствует, но виду не подаёт — опыт показал, что перед Комоловым лучше держать морду кирпичом и о чём-то подобном даже не думать. Но взгляд с прищуром, брошенный в Виталю, всё объясняет без слов: «Ты слишком громко думаешь». Перед опорником припаркованы тёмно-синий Ленд Крузер, серый Форд и служебная машина. — Походу у неё клиент, — предполагает Шрам, захлопывая дверь. — Богатенький. — И не наш, — отвечает ему Саша. — Думаешь? — У нас в районе такой тачки нет. Чёрные есть, белые мелькали, а синего ни у кого нет. — Тут он вдруг хмыкает и смотрит на ничего не понимающего Виталю. — Один пушкинский бизнесмен из бывших ментов, державший весь район, хвалился, что купил такую тачку своей бабе. Правда его завалили два года назад. Ладно, плевать. Ему и правда глубоко пофиг на то, кому принадлежит машина, и что её хозяин вообще забыл в охтинском опорном пункте. Хотя, если это кто-то из знакомых Ворона, которого на районе ограбили, обманули или ещё чего похуже — придется и самим вмешаться. А Джокеру лишняя головная боль совершенно ни к чему. В коридоре пустота, раздражающе гудит лампочка. Из кабинета доносится голос. Только один. Причем Диана Ильинична, видимо, разговаривает с кем-то по телефону. При упоминании Ворона Саша собирается и, переглянувшись со Шрамом, после стука открывает дверь. А после, встретившись взглядом с участковой, замирает. — Я перезвоню, — произносит Гордеева и кладёт трубку, а Джокер невольно роняет на выдохе: — Твою ж мать…