Ты веришь мне?

      Теплый октябрьский вечер окутал шумную столицу. Воздух пропитался недавним дождём, и в мокром лакированном асфальте отражались окна домов, свет фонарей, взгляд машин. Серые люди, неся в своих головах сотни мелких и не очень проблем, спешили домой, покинув места заработка. Их мокрые следы быстро пропадали, как пропадали и их лица в тёмных поворотах улиц. И иногда так не хватало хотя бы маленького волшебства, в которое можно верить, как в детстве…       — Ладно-ладно, я покажу ещё один. Но это последний раз…       Карточная колода с чёрными рубашками снова умело перелилась между рук фокусника, на что люди, ставшие случайными свидетелями чуда, радостно зааплодировали. Как дети, завороженные зрители следили за блеском ламинированных карт. Их восхищали быстрые движения, ловкие смены положений и золотые огни фонарей, отражающиеся на блестящих картах. Завораживал и сам фокусник: его лицо наполовину скрывала маска, что видно было только смеющиеся глаза, которые на свету отражали кошачим зелёным; чёрные, как ночь, волосы волнами спадали на плечи и легонько блестели в свете фонарей; металлические украшения на шее позванивали от каждого его движения, а чёрный кожаный плащ с капюшоном делал его едва различимым в темноте. И только яркие зелёные перчатки с серебряными узорами выделялись на чёрном фоне.       И мало кто уже думал об усталости после рабочего дня, недоваренных щах и некормленных котах. Маленькое чудо завораживало серых людей, выдергивая их из однообразной рутины прямо посреди площади, заставляя на вечер, хотя бы на один вечер забыть о своих проблемах, и снова, как дети, радоваться мелочам.       Но знали бы они, сколько придётся заплатить за сегодняшнее чудо.       — Последний раз! — темноволосый парень вытащил карту из середины колоды и показал её зрителю. Его зелёные глаза сверкнули в свете фонарей. Хоть чёрная маска и скрывала нижнюю половину лица, можно было смело утверждать, что на лице парня сияет довольная улыбка. — Запомните эту карту. Запомните её очень хорошо…       Туз пик. В этом Яна не сомневалась. Она слабо следила за ходом представления. В основном из-за того, что высокий мужчина перед ней загораживал весь обзор. Но ещё и из-за того, что она видела все эти фокусы сотни раз. Она знала наизусть последовательность каждого выступления, выучила реплики и интонации фокусника, могла повторить некоторые его фокусы и знала его секреты. Сейчас её зоркий взгляд бегал по толпе. Ведь все действия фокусника — это обман, замаскированный с помощью ловких рук и харизмы. Но, быть может, именно этого обмана и не хватало этим людям…       «Можно попробовать обойти, чтобы пробиться вперед…»       — Ой! Прошу прощения, мне так неловко! — залепетала девушка, наступив на ногу полному мужчине в костюме. Она знала, что сделала максимально виноватое лицо. Она знала, что белые ушки на её капюшоне наивно кивнули. Она знала, что никак не отличается от других. Никто не замечает в толпе серую мышь. А они, как известно, переносят многие болезни.       — Ну что вы, ничего страшного, — улыбнулся мужчина и пропустил девушку вперёд. «Есть. Весь вечер на него смотрела.»       Тем временем фокусник перемешивал колоду и осёкся: одна карта выпала из его рук и упала на мокрую после дождя набережную рубашкой вверх.       Один.       — Какой позор! Совсем руки не держат… — парень нагнулся, потянувшись к карте.       «Не держат…» — и Яна ловко щелкнула по застежке золотых часов девушки слева, заставляя их расстегнуться. Изящное украшение соскользнуло с руки владелицы и быстрым движением скрылось в кармане юной воровки.       Восторженный крик толпы означал, что фокусник поднял карту. Это непременно оказался туз пик. Яна это знала. Она была в этом уверена.       — Что? Ах, это ваша карта. Ну так же скучно, согласитесь?.. Финал ведь должен быть фееричным, да?! — зрители радостно согласились, — Раз так…       Щелкнула зажигалка, и избранная карта сгорела в руках владельца. Карта, несмотря на ламинированное покрытие, горела быстро, но источала достаточно мерзкий запах. Хотя это чувствовал только фокусник, у которого на левой перчатке, на указательном и безымянном пальцах, уже были участки подгоревшей ткани. Яна любила этот момент. Огонь очень красиво отражался в глазах парня, когда карта горела прямо перед его лицом…       Два.       «Черт!..» Таскать банковские карты Яна не любила. Это бесполезно, скучно и непрофессионально. Но она прекрасно знала, как использовать этот непривлекательный предмет в свою пользу. Девушка последний раз взглянула на карту и аккуратно выпустила её из рук.       — Извините… — женщина лет сорока обернулась к девочке с ушками, — Не вы обронили.? — Яна указала на лежащую на земле банковскую карту. Женщина удивилась и, благодарно кивнув, наклонилась за потерей. Её маленькая сумочка была приоткрыта, открывая обзор умелым глазам.       — … Но потеряв одно, мы обязательно обретем другое…       Забавно. Яна мельком глянула новый айфон и спрятала в рукав.       — Спасибо большое. Ума не приложу, как я её выронила. — женщина благодарно улыбалась. Яна улыбнулась в ответ и двинулась в сторону выхода. У неё осталось ещё одно дело. Последнее на сегодняшний день.       Яна вышла из толпы и легонько задела кого-то из зрителей. Обернувшись, она посмотрела на высокого парня, стоящего немного в стороне от основной массы людей. Кажется, он стоит тут с самого начала, но слабо верит в происходящее.       — Классная кепка, — улыбнулась Яна, и парень смущённо улыбнулся в ответ, — Прям как у меня…       Три.       Яна вдохнула свежий ночной воздух и двинулась дальше. За спиной она слышала голос фокусника, который наверняка уже пошёл в толпу, чтобы найти нужную карту. Жаль, она так и не увидит лицо скептика в кепке, когда именно из его кармана загадочный парень в маске вытянет злосчастный туз пик.       — Ну а на сегодня всё! — стараясь перекричать толпу, воскликнул фокусник, — С вами был невероятный Балор! До встречи и прекрасного вечера!!!       Последние слова утонули в восторженном крике и, Яна уверена, что парень выждет не меньше двадцати секунд, прежде чем покинет свою импровизированную сцену. Уж больно он любит внимание. Девушка усмехнулась и скрылась во тьме одного из дворов.       Девушку забавляло, как люди любят фокусы. Они думают, что фокусник их непременно обманет: вытащит заранее припрятанный туз из рукава или прочтёт заметные ему одному пометки на рубашках карт. Они готовы заранее быть обманутыми, и изо всех сил стараются уличить в этом человека на сцене. Но каково будет их изумление, когда выясниться, что фокусы Балора — лишь ловкость рук и никакого мошенничества. Его обман в другом. В незаметной девочке с белыми ушками, что снует между рядов зрителей и смотрит виноватыми глазами. Но пока люди ждут лжи в картах, они совершенно не замечают истинного обмана…

***

      Холодный осенний дождь громко барабанил по железным крышам старого фонда. Было поздно, и погода распугала последних ночных жителей. И только машины непрестанно, но как будто лениво и неохотно, сновали туда-сюда.       Было холодно и мокро, но парень продолжал стоять на крыше, завороженный видом. Он такой-же, как и каждый день — те же дома, та же улица, даже машины те же. Но было что-то особенное сегодня, заставляющее его не отрываясь смотреть. Плащ слабо спасал, и по длинным тёмным волосам стекала вода, а в голове блуждали приятные мысли.       Сегодняшнее представление прошло хорошо. Даже слишком хорошо. Приятная благодарная публика, удачное место, где ни один сторожевой пёс закона не прошёл за весь вечер, и этот парень в кепке, как у его ведьмочки… Фокусник сжал беспроводной наушник, который успел спрятать в карман. Надо идти. Наверное, его уже ждут.       Конечно ждут. Она ждёт. Балор подошёл к краю крыши и ловко соскочил на балкон. Дверь в дом как всегда была не заперта. Конечно. Она его уже давно ждет.       — Ты входную дверь как способ попасть в дом вообще не признаешь? — немного уставший, но по-прежнему добрый женский голос оповестил о возвращении домой.       — Это скучно, — улыбнулся парень, снимая мокрый плащ, перчатки и другие промокшие вещи. Он часто попадал в дом именно через балкон. Старая привычка.       В помещении был мягкий ночной полумрак, и только тёплый свет лампочки над плитой разливался по комнате. От старой сковородки исходил приятный запах, и Балор ещё раз убедился в успешности сегодняшней вылазки — на ужин было что-то мясное. В доме было тепло и сухо, контрастируя с непогодой на улице.       Девушка не отворачивалась от плиты и что-то методично помешивала. Она всегда говорила, что ненавидит готовить, но всё равно каждый раз сильно старалась и эксперементировала с новыми блюдами, чтобы порадовать парня даже в условиях полного отсутствия денег. И у неё это получалось. Балор с удовольствием съедал всё, что было приготовлено её рукой, будь это макароны в томатной подливе или греча с тушенкой. И дело даже не в дворовом прошлом. Она безумно вкусно готовила.       Жили они скромно, если не сказать бедно. Двадцать восемь квадратов старого получердачного помещения и балкон — это всё, на что им хватало. Самое необходимое они натащили с помоек и гаражных распродаж. А о полноценном ремонте даже речи не шло: лампочка светит, чайник кипятит, ржавая газовая плита греет, стол с подложенной под одну ножку книгой не шатается, а кровать сухая и без клопов, даже можно сказать, что она мягкая. У них даже были телефоны, вытянутые из карманов уличных зевак. Лет пять назад они и мечтать о таком не могли. Казалось, что ещё нужно для счастья? И нужно ли оно вообще…       На столике лежал сегодняшний улов: три телефона с уже вынутыми сим-картами, золотой браслет, коробка беспроводных наушников, кожаный бумажник и пара проездных карточек. Балор молча вытащил из кармана мятые купюры и положил их к сегодняшней добыче.       — Завтра отнесу технику Савельичу и сдам браслет в ломбард. — Внезапно начала Яна, проследив за взглядом парня, — И заодно проверю баланс на проездных. Сегодня удачный день, возможно, даже хватит, чтобы закрыть долг за аренду.       «Это не жизнь.» — в который раз пронеслось в сознании парня. Последнее время эта мысль часто посещает его. И дело вовсе не в совести, нет. Балор ничуть не брезговал воровством и не видел в этом ничего зазорного. Им не хватало денег на жизнь, а зеваки сами виноваты, что не следят за своим имуществом. Если бы они относились к своим вещам более внимательно, возможно, их бы никто и не обворовывал. А так они сами виноваты. Яна была того же мнения, по этому поводу парень не переживал.       Его волновало другое. Обстоятельства, что вынуждают их раз и раз лезть в чужие карманы, жить в грязи и холоде, едва сводя концы с концами, долги за аренду, голодное журчание в животе, сводящее желудок. Его беспокоили синяки под глазами Яны, ее нездоровая худоба, усталый взгляд. Он ненавидел грязь улиц, которая топила душу его спутницы.       Парень подошел к голубоглазой девушке и обнял ее со спины, спрятав лицо в изгибе ее шеи. Его спутница была настолько худая, что он мог почти полностью обхватить ее одной рукой. Балор сильнее прижал свою спутницу к себе.       — Я все исправлю. — только и смог выдохнуть он. — Обещаю.       Частный приют в бедном районе снова всплыл в памяти парня. Ободранные стены, старый ремонт, но все было бережно сохранено. Персоналу платили мало, но девушки и женщины в фартуках все равно делали все возможное для своих детей. Они любили обитателей этого детского дома. Как Балор узнал позже, большинство из них были выпускниками этого приюта. Поэтому там всегда было чисто и тепло. С этим местом у парня связаны самые теплые воспоминания. Именно там он взял себе это имя.       Балор жил там с самого рождения. Отказались от него или сразу лишили его мать родительских прав он не знал, да и не особо хотел. Таких, как он, там было много, и он рос в хорошей компании. Старшие сестры и братья заботились о младших, и они росли как большая семья. Потом появилась Яна. Ее привезли в шесть лет. Он до сих пор помнит, как впервые увидел эту тощую, как скелет, растрепанную, с темными кругами под глазами девочку. Помнит синяки на ее теле. Помнит порезы на прозрачных запястьях. И он очень боится, что скоро снова увидит такой эту невероятную девушку…       Они росли вместе. Сначла как брат с сестрой, потом как некто более близкие. В приюте их научили писать и читать, научили общаться с людьми, научили любить и дружить. Их готовили к взрослой самостоятельной жизни. В совершеннолетие они должны были получить документы и выйти в большой мир. И они договорились, что войдут в эту неизвестность вместе…       Балор плохо помнит, когда все пошло не так. Но в один день к ним пришла старшая сестра и со слезами на глазах сказала паковать вещи. В тот день приют закрыли. Тех, кто был помладше, развезли по другим домам. Некоторых забрали с собой сестры. Самых старших же просто выставили на улицу. Яна была на год младше и попадала под возраст тех, кого готовы были взять другие приюты. Но она отказалась. Она добровольно осталась рядом с Балором, которому когда-то пообещала всегда быть рядом. Рядом с ней она остается и до сих пор.       — Ты чего…? — мягко спросила Яна, вытягивая парня из воспоминаний. По ее интонации было понятно, что она улыбается, — Сегодня было чудесное представление, ты умница…       — Я не об этом… — мысли крутились в голове, но не складывались в слова, которые можно сказать вслух. Яна никогда не жаловалась на условия, в которых приходилось жить. Но ей было тяжело. Парню жилось не лучше, но за себя он мало переживал.       «Великолепный Балор… Я раньше неплохо разбирался в ирландской мифологии. Но неужели не жалко растрачивать такой талант на мокрых улицах…» — всплыл в голове недавний разговор с седым мужчиной в очках. Он представился Шаманом и предложил работу. Своеобразную, но прибыльную. Мужчина знал про Яну, знал про их положение, знал про их манипуляции. Этот незнакомец не вызывал доверия, а скорее даже опасение, но предлагал очень соблазнительные вещи, — «Вам не придется больше беспокоиться о хлебе на следующий день, а над головой всегда будет крыша. Я возьму вас под свое крыло, так что о проблемах с законом можно забыть…» — он дал Балору белую кепку с золотыми глазами. Эту кепку парень подарил Яне. Про Шамана он ей ничего не говорил, да и больше он не появлялся. До этого дня. На том парне была такая же кепка… — «Не торопись с ответом, я понимаю, что это сложное решение. Я вернусь за окончательным ответом, когда ты будешь готов. Просто подумай хорошенько. О себе. О ней…»       «А чего хочешь ты?..»       — Я просто хочу лучшей жизни для нас… — впервые он смог дать чёткий ответ на этот вопрос. Он решил. Хватит с них холода, голода и сырости. Впервые за месяц он подумал, что готов, и даже ждёт встречу с Шаманом. Теперь всё будет иначе. И всё равно, на какие низости придётся идти, если это улучшит их состояние… — Скоро всё будет хорошо, я обещаю. Ты веришь мне.?       Девушка развернулась и сверкнула своими голубыми глазами. Она глядела серьёзно, но на лице её была мягкая улыбка.       — Я верю в тебя.       В помещении был мягкий ночной полумрак, и только тёплый свет лампочки над плитой разливался по комнате, разливая на полу тени молодых людей…