Неприятная клиентка

      Катя вот уже вторую неделю работала в знаменитом и дорогом парфюмерном магазине «Дуглас» на Кайзерштрассе, одной из центральных улочек небольшого австрийского городка, в котором поселилась вместе с мужем четыре года назад. Ее должность называлась громко и важно — консультант. Но по сути она должна была уговаривать потенциальных клиентов, попавших в сферу ее досягаемости, ограниченную двумя длинными шкафами с духами и одним коротким, поперечным, купить что-то из выставленного товара. И чем больше, тем лучше. Порадовать себя, и ее заодно. Просто. Или не очень?       Раньше-то ей казалось, что клиенты, вернее, клиентки (а процентов девяносто заходящих в этот косметический магазин были женщинами) скупают дорогущую парфюмерию пакетами — эдакие жирные мухи, на которых хитрые, ловкие консультанты набрасываются из засады, как проворные пауки, опутывают паутиной льстивых речей, уговаривают купить еще и того и сего и, наконец, уволакивают на кассу, как свою законную добычу.       Но в реальности то ли Катя была недостаточно проворным паучком, то ли клиенты пошли не те. Они, правда, жужжали, весело и легкомысленно. Перебирали пробники, нюхали с задумчивым и одновременно нетерпеливым, ищущим выражением лица, прыскали себе на худые или пухлые запястья, реже на разложенные повсюду для этих целей бумажные полоски... А потом, так ничего и не купив, легко ускользали от стесняющейся своего тяжеловесного русского акцента Кати и, свободные и невесомые, выпархивали прочь за стеклянные двери магазина, на просвеченную дневным солнцем, нарядную Кайзерштрассе.       А Катя оставалась в перенасыщенной тяжелым цветочным, сандаловым, мускусным ароматом магазине, пойманная между высокими белыми шкафами, заставленными под потолок пестрыми флакончиками. И кто был теперь муха?       К концу смены у нее начинала болеть голова. То ли от всей этой парфюмерной вони, то ли от бесконечных разговоров, то ли от того, что торговля не шла. После первой недели Катя решительно задвинула собственные три флакона духов подальше на полку зеркального шкафчика в ванной и мрачно посулила супругу семейный скандал, если он осмелится подарить ей на следующий день рождения парфюм.       «От твоей новой работы уже есть толк — большая экономия для семейного бюджета!» — жизнерадостно объявил он и со смехом ретировался, когда Катя замахнулась на него полотенцем.       Вглядываясь в лица входящих в магазин женщин, она пыталась по украшениям и одежде угадать серьезность их намерений. Кто помотает консультанту нервы, но так ничего и не купит, кто твердо намерен дополнить свою коллекцию дорогих парфюмов новым ароматом. Кто зашел просто чтобы скоротать время или надушиться на халяву, а для кого пара сотен евро вообще не деньги, как для жен арабских шейхов, которые считались у коллег Кати завидным и почти легендарным призом. Чем-то вроде золотого галеона для пиратов Карибского моря.       Иногда в магазин заходили и русскоговорящие покупательницы. И уж их-то Катя считала своей законной добычей. Проще же уговорить человека совершить в сущности ненужную ему покупку на родном языке. (К концу второй недели работы в «Дугласе» в Кате прорезался прежде несвойственный ей цинизм).       Она как раз обрабатывала одну такую — небольшого роста, в джинсовом комбинезоне, с полосатой сумкой на плече (должно быть, давно живет в Австрии), когда телефон клиентки разразился истерической мелодией, из тех, что спящего разбудят, мертвого подымут…       — Да, милый! — защебетала женщина в трубку, придерживая ее плечом.       «Супруг звонит», — определила Катя. На пальце ее потенциальной добычи красовалось обручальное кольцо, надетое поверх помолвочного, сверкающего вполне приличным бриллиантом. — «Надеюсь, он ненадолго. Вот дернуло же его позвонить. Еще спугнет мою мушку…»       — Как где? В центре, гуляю… в «Дугласе» гуляю.       «Эх ты, лучше бы сказала, что в продуктовом!» — мысленно, конечно, упрекнула ее Катя. — «Сейчас начнет канючить, как все мужики, мол, много не покупай, долго не гуляй...»       — Как это стащил кусок шоколадного пирога?! Ну надо же, стоило мне ненадолго отлучиться! — сердито выговаривала клиентка. — Ох, повезло Антону, что меня в этот момент дома не было! Ты все ему спускаешь, Юра, это не педагогично… Он уже не такой маленький! Нужно было отобрать, а самого отшлепать. Или хотя бы отругать.       «Тоже мне, педагоги хреновы», — сердито подумала про себя Катя. Она не любила, когда обижают детей. — «Ну подумаешь, проголодался ребенок, не устоял перед сладким…»       А ставшая ей разом неприятной женщина продолжала щебетать: «И вот еще, не корми его, пока я не приду…»       «Органов опеки на вас не хватает. Надеюсь, этот Антон вырастет и вас самих кормить не будет!» — мысленно пожелала Катя.       — А как там наша кисонька пушистая поживает? Все еще спит? — пропела клиентка голосом, сделавшимся вдруг до отвращения сладким. — Да, вот такие мы сони. Ну, если проснется, поцелуй ее от меня в маленький носик! И выгони Антошку в сад, пусть с мячиком поиграет. А то он ее опять разбудит.       Катя почувствовала, что ее тошнит. Что ей не хочется продавать этой женщине ничего. И никаких комиссионных от нее не хочется. Ну надо же так относиться к ребенку и при этом сюсюкать, говоря о какой-то четвероногой твари. Зоофилка!       Так что когда клиентка распрощалась с мужем, напоследок пообещав ему в Дугласе не задерживаться и полмагазина не скупать, Катя уставилась на нее с нескрываемой враждебностью.       — А вы мне «Шанель Шанс» не покажете? — робко спросила клиентка.       — А что на него смотреть? Все флаконы выглядят одинаково. Его нюхать надо, вот только пробник у меня кончился, — отрезала Катя.       — Совсем кончился? — растерянно переспросила женщина, даже не представляя себе, насколько она за время разговора со своим Юрой упала в Катиных глазах. Удивительно, что многие люди, говоря по мобильному телефону, не только перестают обращать внимания на окружающих, но и пребывают в уверенности, что окружающие не слышат, о чем они говорят. Вот и теперь неприятная клиентка растерянно хлопала ресницами и не понимала, в чем провинилась.       — Совсем. Как раз перед вами одна покупательница все вынюхала и выпрыскала! — беспощадно добила ее Катя.       Ее несостоявшаяся клиентка задумчиво вышла из «Дугласа».       Вот бывают же такие неудачные дни. Юра сегодня пораньше вернулся с работы и отпустил ее прошвырнуться по магазинам. Казалось бы, здравствуй, редкий в последнее время праздник безмятежного шопинга. Но не тут-то было. В «Хегле» не оказалось осенних туфелек, о которых она мечтала, потом ее за что-то невзлюбила русскоязычная продавщица из «Дугласа», а еще, пока ее не было дома, Энтони, он же Антон, Тошка и «чертов пес» — их молодой, гиперактивный ирландский терьер — украл еду со стола, и у него опять будет понос. А Юра по своей мягкости даже не отругал его.       Да и вообще, пора домой, пока не проснулась пятимесячная Сонечка. Долгожданная дочка с золотистым пушком на голове, которую изнемогающие от нежности молодые родители с первого дня звали «Кисонькой».