Времена грёз 3 том

Собрав всю волю в кулак, я глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Тошнота подкатила к горлу. Тело ныло, вторя моему удрученному состоянию, каждая косточка словно лежала не на своем месте и стенала в надежде вернуться в естественное положение. Светлые, крашенные стены привычно жги глаза, отражая немилосердно яркое солнце из окон. Отвратительно, просто отвратительно. Уши наполнял фоновый шум аппаратов, шорохи чьих-то шагов в коридоре, переговоры персонала, отдаленные голоса больных. Даже скрывшись ото всех в палате, я невольно участвовала в происходящем, запечатлев каждую жалобу и каждый случай. — Простите, муж не сдержался, пошла кровь, и, кажется, разошлись швы. — Вы издеваетесь? Прошло всего четыре дня, вместо полутора месяцев воздержания. — Простите… Стало душно, отвратительно душно, воздух тяжелой, жаркой пеленой замер в палате, не двигаясь ни на йоту и постепенно сдавливая горло и виски. Единожды брошенный взгляд на оконную раму напомнил мне об отделении, где я нахожусь. Нет ручек. Проветривание запрещено. Не все женщины могут справиться с переменами в жизни. Перевернувшись на бок, я вытерла выступивший на лбу пот и, закрыв глаза, вновь постаралась глубоко вздохнуть. Стоит хотя бы открыть дверь, но тогда я буду слышать еще больше чужих откровений, помимо того, что мне нужно преодолеть ломоту и тошноту, встав с постели. На это совершенно нет сил. Я почти задыхаюсь. Тук-тук-тук… По ту сторону двери кто-то стучит, и мне кажется, там больше нет больничного коридора, все звуки будто исчезли. — Софи! Чьи-то влажные пальцы вцепились в мою ладонь, взволнованный голос ударил по нервам, мгновенно вытянув из сна. В ночном мраке, окутавшем дом, я едва различила силуэт Натани, склонившегося надо мной и тревожно дернувшего за руку. — Мама! Маме плохо! Подскочив на ноги быстрее, чем начала соображать, я дернулась было к Анари в слепой попытке дотянуться до эльфийки, но почти сразу отступилась. Найти ее в ворохе одеял было сложно, а уж помочь тем более. Спотыкаясь о мебель, я развернулась к кухонному столу, там в середине, на аккуратно выстеленной скатерти, чуть поблескивала масляная лампа. Схватив ее, я на ощупь зашарила по столешнице, спички должны быть где-то рядом, они всегда оставались у лампы, но сейчас как на зло будто провалились сквозь землю. Домик чуть качнуло на очередном ухабе, неровная дорога потряхивала пол, заставляя стены поскрипывать от натуги, качать на своих гвоздиках кухонные полотенца и верхнюю одежду, пугающе позвякивать посудой в шкафах и ловцом солнца у самого окна. Замерев на секунду, я задумалась, не упали ли спички на пол при таком непростом пути, но мысли перебил жуткий, натужный кашель со стороны постели. В тьме ночи он раздался словно гром среди ясного неба и не мог быть чем-то нормальным, безопасным или хотя бы безболезненным, последний раз я сама так отчаянно кашляла в девятом классе, заболев пневмонией. — Анари? — С… кхах… сови… Я ощутила, как моя щека нервно дернулась. Широким движением руки я огладила ткань на столе и отыскала затерявшийся коробок, зажгла спичку и, дрожащими пальцами надавив на рычаг, поднесла огонь к фитилю. Единственную комнату озарило неверное, подвижное пламя, осветив контуры, скрывшиеся за одеялом на кровати. Натани сидел на краю, смотря на меня широко открытыми от ужаса глазами, настолько напуганный, что не мог выдавить и слова. Мне хотелось его утешить, попросить не беспокоиться, но мы оба слышали эти звуки. Эльфийку при всем желании нельзя было назвать здоровой, а степень болезни мне только предстояло определить хотя бы по внешнему виду. Отчего-то вдруг захотелось, чтобы масло в лампе закончилось и нам не пришлось встретиться с тем, что возможно поразило Анари. — Боги, сжальтесь… От дурного предчувствия заныло сердце в груди, я отметала плохие мысли, но хороших вместо них не было. Ничего не было. Я могла бы догадаться раньше, почему она кашляла на протяжении всего нашего пути. — Натани, отойди от нее. — Нет! — Это не просьба. Живо встань, иначе будешь мешаться. Обиженно поджав губы, мальчишка посмотрел на меня со смесью страха и надежды, полагаю, он уже привык, что я беру на себя любые проблемы и могу всё решить. Мне бы эту уверенность. Ноги едва держали, я двигалась как во сне, потянув Натани за руку и вынудив его подняться. — Не смотри. — Не могу. — Надо. Вручив мальчишке лампу, я медленно села на постель и склонилась над Анари, вновь услышав зарождающийся в ее груди кашель. Эльфийка тщетно пыталась скрыть его, закрыв губы краем ткани и почти полностью спрятавшись за одеялом, но стоило мне лишь тихонько отогнуть его, как в дрожащий свет выхватил из мрака кончики сухих посеревших пальцев. — Нет… — Всё будет хорошо… нам осталось совсем немного доехать… совсем… немного… Приступ отнял у неё возможность говорить, заставив сжаться от боли и уткнуться в простыню. На ее светлой поверхности уже виднелись черные разводы крови. Сколько она скрывала свой недуг? Не могла не чувствовать, что болезнь съедает изнутри. Много ли нам осталось. — Софи. Позади послышался плаксивый голос Натани, наверняка уже подглядел из-за плеча и знает, насколько всё плохо. — Ты же поможешь? Ты придумаешь что-нибудь? Переминаясь с ноги на ногу, он всхлипнул, до последнего стараясь не поддаваться панике и чувствам, даже когда слезы щедро полились по щекам. Вцепившись в лампу, он переводил взгляд с меня на мать, ожидая очередного чуда. Чудо, где бы его достать. В кармане не завалялось. — Всё хорошо… Чуть слышимо отнекиваясь, Анари попыталась вновь скрыться за одеялом, но я не дала ей этого сделать, наоборот, откинула его и подхватила эльфийку на руки, усадив на колени. Не в силах сопротивляться, она лишь тихо пискнула, отворачиваясь от сына и пряча пальцы. — Где ж тут хорошее. Натани, дай мне нож. Я попробую что-нибудь придумать. Замотав головой, Анари уткнулась в моё плечо, на ее губах еще виднелась кровь. — Не надо… — Надо, не спорь. Натани, живее! — Да-да, сейчас! Едва не подскочив на месте, мальчишка торопливо огляделся и подбежал к кухонной тумбе, вынув из подставки первый попавшийся нож. Растерянно глянув на лезвие, он вернулся ко мне, не потрудившись даже опустить вниз острый кончик и чуть не ткнув меня им. Дом заскрипел на неровной дороге, пол опасно покачнулся. Взявшись за рукоять ножа, я с трудом поднесла его к ладони, очередная кочка заставила металл коснуться кожи, выпуская на свет первые капли крови. Лишь бы демон не соврал. — Софи… — Не трать силы. Надавив лезвием сильнее, я отложила инструмент, свободной рукой сжав худое плечо эльфийки. Анари чуть вздрогнула, заметив, как одна из багровых бусин упала на сорочку, и стоило лишь приблизить ладонь к мертвенно побледневшему лицу, как девушка шарахнулась от меня, чуть не растеряв драгоценное лекарство. — Нет-нет-нет… — Натани, держи руки! Силой удержав эльфийку на месте, я подняла голову, глянув на мальчишку, застывшего перед нами, как соляной столб. Он неверяще смотрел на мать, на иссохшие пальцы жуткого серого цвета, на пролившиеся капли, неровной дорожкой опавшие на светлую ткань. Наверное, для него это было слишком, слишком много всего случилось на этом пути, слишком многому он стал свидетелем и участником. Стиснув фонарь до побелевших костяшек, Натани, кажется, даже перестал дышать, в смятении закрывшись в себе и стараясь пережить увиденное. Я бы очень хотела оставить его, позволить хоть ненадолго собраться с мыслями, но помощь нужна была здесь и сейчас. — Натани, она умрет, если ты сейчас не подержишь ей руки. Ты слышишь? Медленный нерешительный кивок стал мне ответом. Не отводя глаз от матери, мальчишка не глядя поставил лампу на стол и приблизился к нам, осторожно и крепко схватив тонкие запястья Анари. Всхлипнув, эльфийка сквозь слезы посмотрела на сына, без ненависти и злости, но как пойманный в неволю зверь. — Я не хочу быть, как Каро… — Мам, прости. Поймав дрожащий подбородок, я поднесла наполненную кровью ладонь к губам Анари и дала влаге скользнуть в рот, вызвав у девушки новую вспышку паники. Заерзав, отчаянно пытаясь отгородиться, но боясь дать настоящий отпор, чтобы не задеть сына или вовсе уже не имея сил противиться, она дернула головой, отворачиваясь, вынудив меня стиснуть пальцы сильнее. Я могла бы посетовать на то, что на коже неумолимо останутся синяки, на то, что она так делает лишь себе хуже, но едва ли Анари прислушалась бы сейчас к увещеваниям. Похоже, она всерьез решила, что подобное лечение сделает ее ближе к проклятому древу, поедающему чужую плоть, к сожалению, иного способа помочь не было. Единственной зацепкой была случайно брошенная фраза демона: «…магии внутри бурлит столько, что заразе придется знатно попотеть, чтоб подточить твои кости». Если боги на нашей стороне, это должно сработать, как работало с теми, кому Ньярл хотел продлить жизнь. Пускай магией я пользоваться не могу, но моё тело еще напитано ей. — Хватит… Горестная мольба эльфийки раздалась совсем тихо, почти неслышимо, и я хотела бы с ней не согласиться, но рана на руке уже начала затягиваться, кровь текла вяло, а ладонь занемела так, что я едва ее ощущала. Придется всё же прерваться, хотя бы ненадолго. Не думаю, что одного раза будет достаточно. Сняв повязку, найденную в реке, я замотала ей порез и дала знак Натани отпустить мать. Разжав пальцы, мальчишка медленно сделал шаг назад, не отводя взгляда от Анари. — Ей станет лучше? — Не знаю, но иного пути нет. — А если не станет? Несколько долгих секунд он ждал, наблюдая, как эльфийка вновь заходится кашлем и прячет перепачканное лицо, уткнувшись в мое плечо. Лишь осознав, что я ответа не дам, он поднял голову и пристально взглянул на меня, надеясь понять что-то по лицу. Обняв Анари и закутав ее в одеяло, я отодвинулась к стене, нарочито внимательно убрав спутавшиеся волосы, вытерев остатки крови с кожи и постепенно убаюкивая, укачивая девушку в руках. Натани пришлось сдаться и, потушив лампу, улечься рядом, притулившись к боку. — Софи, ты же не оставишь меня, не бросишь здесь? — Не брошу, всё будет хорошо, дай ей время отдохнуть и засыпай сам. — Я боюсь. Ты точно не уйдешь, пока я сплю? — Облокотись, вот так, теперь ты почувствуешь и проснешься, если я вдруг встану. Обняв мальчишку свободной рукой и прижав к себе, я закрыла глаза, вслушиваясь в ночные шорохи и постепенно выравнивающееся дыхание Натани. Он не заснул сразу, как я надеялась, едва затихнув, начал почти бесшумно плакать, чуть всхлипывая и вытирая рукавом пижамы нос. Не зная, чем еще его поддержать, я медленно гладила мальчишку по голове, пока остатки сил не покинули его, утянув в объятья сна. Как хорошо было бы, если бы на этом наши неприятности кончились и наступил долгожданный покой. Пускай все беды уйдут с их пути вместе со мной, я уже привыкла к немилосердной судьбе и, наверное, уже не отвыкну, хотя бы для тех, кто рядом. — Спи крепко, милый Натани. В нос ударил странный, но уже привычный запах крови, намного сильнее, чем был в домике буквально мгновение назад. Подкатывающая, будто прилив, тревога, заразой захватившая тело, вынудила открыть глаза и с удивлением встретить новое окружение: светлые стены, светлая минималистичная мебель, знакомая до боли в груди квартира, никогда не принадлежавшая мне. Хозяин должен быть где-то рядом. Стоит ли прятаться от него или привычно отрешиться, пока на меня льется его отвратительная тирада о том, что я никто и ничего из себя не представляю? Как долго меня будет мучать этот отвратительный образ, гнойником засевший в голове и не желающий уходить, как личное проклятье, наказание, болезнь, поразившая в отместку за бескрайнюю наивность и возложенное доверие? Может, уже хватит? Поднявшись из-за кухонного стола, я тяжело вздохнула, ожидая упреков, но ноги вдруг шаркнули по чему-то мокрому. Неверяще опустив взгляд, я заметила на полу в идеальной квартире чудовища тонкий слой крови, чистой, красной, дрожащей от любого движения ног. Непонятно, откуда она взялась и что здесь делала, но выглядело всё так, будто из хозяина выжали все соки, аккуратно затопив ими поверхность. Страх, едва вспыхнувший в груди, почти мгновенно сменился приятным удивлением. Судя по тому, что я не слышу гадостей в свой адрес, это действительно может быть «ангел». Тук-тук-тук… У входной двери вновь появился кто-то или что-то, доселе невиданный мной, добрый сосед, уже не один сон ожидающий, пока я открою. Вероятно, если меня не разбудят раньше, я даже смогу сегодня дойти до выхода, узнав, чего так боялся бывший и кому так радовался Макс. Не зная, как правильно передвигаться в затопленной квартире, я, осторожно ступая, вышла в коридор и нажала на ручку двери. Замка будто не было, хотя я точно помнила, что раньше был механизм, запирающий меня внутри, пока не вернется «ангел» с работы. Ожидая увидеть перед собой лестничную клетку или тамбур соседей, я смело сделала шаг за порог, но мир вокруг вдруг изменился так сильно, что я едва устояла на ногах. Вместо темного мрачного подъезда меня вдруг поприветствовало совсем иное место, ослепительно яркий, солнечный свет ударил в глаза, волосы подхватило смелое дуновение ветра. Запах крови сменился на аромат полевых цветов, травы и соленый бриз моря. Растерявшись, я открыла было рот, вдохнула полной грудью кристально чистый воздух и зажмурилась, растерев заслезившиеся глаза. На миг показалось, что я вот-вот сойду с ума от вида этого удивительного мира без единого следа серой гнили, впитавшейся в кожу, осевшей в легких, туманящей сознание. Как же сильно я привыкла к постоянному удушью погибающих земель. Распахнув веки и по наитию сделав еще пару шагов вперед, я оглядела картину, представшую мне как безумный, слишком прекрасный сон. Таинственный сад, будто крохотная часть райских владений, распростерся передо мной зеленым ковром полевых трав, цветастыми пятнами дрожащих бутонов, прозрачной нитью звонкого ручья в обрамлении ветвей плакучих ив. Жизнь здесь била ключом, легкая прохлада игривого ветра сменялась необычайным теплом солнца, крикам птиц в отдалении вторило жужжание насекомых, переливчатые стрекозы пронеслись прямо передо мной, замерев всего на мгновение, будто специально похваставшись яркими крыльями. От красоты, столь неожиданной и простой, вдруг захватило дух, я тщетно старалась привести чувства в порядок, но слезы полились сами собой. Задрав голову и осматриваясь, насколько хватало глаз, я прошла вдоль ручья, надеясь запомнить как можно больше чудес, представших рядом. Вдоль извилистого берега мне встретились раскидистые пучки сиреневых ирисов с атласными лепестками, яркие стайки красных роз, окутавшие меня сладким облаком при приближении, желтые, словно пролившееся на землю солнце, нарциссы, пестрые хризантемы, крохотными звездами тянущиеся к небу. Вскоре быстрый, болтливый ручей привел меня к новому месту, скрытому виденными мной ранее ивами и занавесью их ветвей. Огибая небольшой островок, кристальный поток впадал в темные мягкие воды затянутого прелестными розовыми кувшинками пруда. Слегка покачиваясь на спокойной зеркальной глади, восковые лепестки приветствовали меня, заворожив своим медленным танцем среди отблесков солнца. — Я могу достать вам одну из них. Чужой голос раздался настолько неожиданно и близко, что, дрогнув, я едва не упала в воду, поскользнувшись на влажной траве. Чья-то рука успела поймать меня, осторожно подхватив под локоть, запах полевых трав, солнца и меда вдруг коснулся носа. — Простите… Мельком заметив веснушчатую кисть, я сделала пару шагов назад, неловко перебирая в голове варианты того, кому мог принадлежать этот сад, и в легкой панике обдумывая, не нарушила ли случайно чей-то покой. Нигде по пути мне не встретилось ни таблички, ни обозначения, и место это совершенно невозможное, но оно явно находилось под чьим-то надзором. Почувствовав твердую почву под ногами, я поспешила повернуться к незнакомцу, собираясь извиниться и задать несколько вопросов, но слова застряли в горле. — Здесь так редко бывают гости, что я совсем забываю про такт и уж тем более про удобство для прогулки. Боюсь, во всем саду не найдется ни единой тропинки, и потеряться здесь проще простого. — Д-да… Кажется, так и случилось. Опустив взгляд, я сделала еще шаг назад, инстинктивно стараясь отгородиться. При одном взгляде на этого мужчину захотелось уйти прямо сейчас, скрывшись поскорее с чужих глаз, в таком чудном саду я выглядела словно бельмо, незваный гость, распугавший остальных. Не стоило выходить из квартиры. — Мундус или Спящий, как удобнее. Крупная длинная ладонь раскрылась передо мной для рукопожатия. Задержавшись на мгновение, я несмело вложила в нее свою. Владелец сада был немного выше меня, облаченный в свободный льняной хитон травяного цвета, его голову обрамляли ярчайшие рыжие волосы, светившиеся золотом на солнце, подобно нимбу. Где-то я его видела, но не помню где, и имя вроде бы знакомо. — Софи. Извиняюсь за столь внезапное вторжение, я не должна была сюда заходить. Тонкие губы растянулись в улыбке, какой-то особенно открытой и радушной, с ямочками на щеках, будто я в одночасье стала самым желанным посетителем таинственных грёз. — Вовсе нет, я ждал тебя, и уже довольно давно, но связаться через пелену павших земель оказалось непросто. — Ждал? Насторожившись, я почувствовала, как на миг моего сердца коснулась тень страха. Меня снова собираются использовать? — У тебя был довольно изнурительный путь, ты можешь отдохнуть в саду, когда захочешь. — Подожди, но зачем я здесь? Неожиданно растерявшись, Мундус, отвел взгляд и неопределенно покачал головой, будто мысленно подбирая нужные слова: — Это… сложный вопрос, я надеялся немного помочь, тебя мучали кошмары и теперь с ними некому разбираться. — И всё? Неловко пожав плечами, он слегка смутился, продолжая больше смотреть на пруд, чем на меня. — Не совсем, но, пожалуйста, давай не будем торопить события, впереди еще много времени. Отдохни, прогуляйся, я надеюсь, тебе понравится этот сон. Если что-то понадобится, не стесняйся звать меня, я услышу своё имя из любого уголка этого сада. На языке вертелась целая уйма вопросов, от того, как я здесь оказалась, и до подробностей знакомства. Если меня ждали и целенаправленно привели сюда, значит, Мундус встречал меня раньше, мы пересекались где-то или кто-то попросил его привести сюда, но вместо дотошного расследования я с запозданием обнаружила, что всё еще держу чужую ладонь так, будто это что-то само собой разумеющееся. Смутившись, я поспешила отдернуть руку. — Х-хорошо, спасибо.