А на Дальнем востоке тайга

— くそ!! Юка едва успевает отбежать от холодной пенящейся волны, но цена – смытое с черного песка имя. Выведенное палочкой, не до конца написанное, которое от постоянного прибоя никак не удавалось закончить. Возмущения на японском Клим понимает уже на подсознательном уровне – сопоставляя ситуацию и восклицание. Смысл в такие моменты вырисовывается сам собой, так что и знаний другого языка не нужно, чтобы сочувствующе покачать Южно-Сахалинску головой – и правда, черт побери эти волны. — Ты уже девятый раз пытаешься, — констатирует Петропавловск, стоя чуть позади Юки и наблюдая за ее упорными попытками. — так сильно хочешь это сделать? — Хочу! — по-детски капризно выпаливает девушка, надувая щечки. — Если этот глупый океан думает, что он меня остановит, то не... ай-ай!! Океан, похоже, действительно думает, что попытки девчушки остановить ему по силам. И справляется довольно-таки неплохо: отгоняет Сусую подальше от влажного песка, заставляя ее отпрянуть и вцепиться двумя руками за рукав белой куртки Клима. — バーカ!! — Юка показывает воде язык и покрепче обхватывает руку Петропавловска. Авачинский только чуть улыбается, умиляясь. Все это время она ведь пыталась вывести его имя. — Смотри, если отойдем туда, у тебя должно получиться, — Клим показывает свободной рукой на место неподалеку. — там волны не такие сильные, и... — Пошли-пошли! — Юка даже не дослушивает и тащит его за запястье к указанному месту. — Я так просто не отступлю! Южно-Сахалинск энергичная – до места с чуть меньшим прибоем они добегают довольно быстро. Провернув тонкую палочку в руке, она присаживается в наиболее безопасном месте, и, на десятый раз попыток, выводит желанное "Клим", успев еще и сердечко рядом с ним поставить. — Получилось! — Юка радостно подпрыгивает, и, хоть волна и смывает верхнюю половину практически сразу же, Сусуя активно хлопает в ладоши. — Получилось, получилось! Ты видел? Погода пасмурная, но улыбающаяся Юка светит ярче полуденного солнца. Петропавловск утвердительно кивает, вороша ее волосы одной рукой, а та отчего-то улыбается задумчиво. — А слабо написать тоже? — Южно-Сахалинск хитро жмурит глазки. — Мое имя. А тебе, как местному, никаких скидок – калякай ближе к воде!! Клим смотрит на нее слегка удивленно, но на лице быстро расцветает мягкая улыбка. — Хорошо, — спокойно отвечает он. — как пожелаешь. Подкатав светлые штаны до колена, Петропавловск неспешно снимает кроссовки и идет поближе к воде – где писать удобнее. Палочку, в отличие от Юки, не берет, и, когда вода ненадолго отходит с Халактырского пляжа, опускается к песку. — Ты далеко зашел, — обеспокоенно кричит Юка, но на фоне океанического прибоя ее слова растворяются, исчезают в шумном всплеске волн. — вода же холодная, возвра... На песке – короткое, но родное "ユカ♡". Петропавловск разворачивается к ней с легкой улыбкой, а в ногах у него плещется волна, пенясь и накрывая его выше ступни. Хоть на календаре и лето, Тихий океан здесь не бывает теплым – Юке холодно только смотреть на босые ноги Авачинского. — Я не особо хорош в японском, но, вроде, твое имя так выглядело... — говорит он, когда расстояние между ними позволило его услышать. — Клим, дурак! — сердито выпаливает Южно-Сахалинск, когда тот неспешно к ней подходит, собирая по пути еще несколько волн. — Сам мне говорил, что вода ледяная, и сам же босиком почапал! — Так ведь местным – никаких поблажек, — усмехается он. — тем более, что мне совсем не холодно. Действительно, Петропавловск не выглядит, словно ледяная вода хоть сколько-то его беспокоила, а вкупе с его спокойной улыбкой причин не верить и вовсе не оставалось. Юка для порядка сердито вздыхает, но в ответ улыбается ему благодарно. Имя-то он действительно написал правильно.