На крыше

      Они сидят на краю крыши зала. Глубокая ночь, рассвет наступит через час, но этого достаточно, чтобы успеть обсудить ещё что-нибудь. На небе не видно звёзды, месяца тоже. Хмурые тучи нависли стражниками поднебесья, а в отдалении гремел гром. Молнии пока не сверкали, дождь не срывался, но всё готовилось к его прибытию.       Было прохладно, Ган Дже принёс одеяло, благодаря чему пара хоть как-то могла согреться. Пришлось ещё и придвинуться друг к другу вплотную.       Веки Чжи У смыкались, наливаясь свинцом, во рту же оставался вкус соджу, перемешанный с пряной лапшой.       По крайней мере, теперь не хотелось есть. Полный желудок довольно переваривал пищу, но двадцать минут назад чудилось, будто тот лопнет.       Юн положила голову на плечо Ган Дже, смотря на тлеющие огни в окнах города. Обитатели зала встают рано, ей безумно хотелось спать и одновременно сидеть здесь до скончания веков. Иногда она и впрямь дремала, но всего на несколько минут, пока пауза разговора не казалось слишком затяжной.       Ей было одиноко, в огромном городе, стране, планете, Вселенной. Единственная цель будущего - месть, но что дальше? Будто надели шоры на глаза и все иные пути внезапно исчезли.       Ган Дже единственный, кто обходился с ней... Хорошо, если можно так сказать, не считая Чой Му Джина, выжимая все соки из слова. Стоило юноше и девушке сблизиться, как нападки со стороны остальных парней прекратились.       Но Чжи У знала, как всё началось, поэтому не рассчитывала на что-то большее. Однако, сидя на крыше, вдыхая ночной воздух, жизнь бредилась спокойной, нерасторопной, без жестокости.       — Будешь ещё? — парень протянул бутылку, стоящую по его сторону.       — Нет, — голос показался настолько бесчувственным, словно Юн успела превратиться в призрака. — Нам ещё тренироваться. Я только отошла от прошлой бутылки.       До Ган Дже шумно вздохнул, играя жидкость в стеклянном сосуде. Он выпил один глоток и отставил алкоголь, как бы намекая себе на то, что действительно пора бы завязывать. — Обещай, что не уйдёшь.       Подняв голову, Чжи У пришлось раскрыть глаза, пытаясь разглядеть собеседника во мраке. — Допустим, — догадки сразу вспыхнули в голове предупреждением.       — Мы поспорили на тебя, — он сказал это так спокойно, ровно данное совершенно ничего не значило.       — Я знаю.       В небе как будто прозвучал выстрел, заставляющий вздрогнуть всех людей в округе.       Ган Дже глупо улыбнулся. Хриплый смех выдался так, точно юноша сейчас задохнётся, что-то в нём было привлекательное своей необычностью и отталкивающее.       — Зачем ты говоришь это мне? — Чжи У обняла себя руками, внезапно стало пронзительно холодно.       Ган Дже почесал затылок, выдерживая долгий промежуток между ответом и вопросом. — Не знаю. Лучше ведь услышать это от меня.       — Лучше не услышать вовсе.       — Мне нужно извиниться? Запрокинув голову назад, Чжи У выдохнула, словно с выходом воздуха все дурные мысли последовали бы следом. Она не злилась, просто ожидала подобного, видимо, в попытке абстрагироваться хотя бы частично преуспела. Травли в школе достаточно закалили характер. Обида немного опаляла грани души, но с этим можно справиться. Длинным языкам парней из зала позавидовали бы даже заядлые сплетницы города. В один день, улучив минуту насладиться перерывом, девушка подслушала разговор, оттуда и узнала про всё.       Непосредственно Ган Дже участия в нём не принимал, на то, что он должен был вступить с ней в отношения и по итогу выиграл, прекрасно озвучили. Товарищи сетовали о потерянных вонах¹.       Порой, на Чжи У бросали двузначные взгляды, но никакого шёпота или открытых едких комментариев не следовало.       Наверное, До Ган Дже постарался. Как бы то ни было, спасибо хотя бы за это.       Как может быть благочестивым тот, кто намеривается добраться до верхушки преступного мира?       Отголоски разговоров смутных компаний, сигнализация машин, скрип шин, музыка и многие другие звуки смешивались в белый шум, воссоздавая уникальную мелодию, точно прописанную ради этого момента.       Каждый раз, когда пара выходила на крышу композиция сменялась сродни тому, что кто-то ставит виниловые пластинки, из раза в раз выкидывая предыдущие.       — Ты нравишься мне, — Ган Дже достал из кармана зажигалку. Чиркнул и пламя показалось во всей красе. — Знаю, что тот спор был неправильным, но это не меняет первого. Я хотел тебя в любом случае. Со спором и без.       Расположив подбородок на колени, Чжи У наблюдала за огнём. В нём будто мелькали воспоминания об отце о тех счастливых эпизодах жизни. Она не знала, что сказать. Все ответы чудились бессмысленными. — Это не продлится долго.       — Уже в этом уверена?       — У нас разные цели.       — Не всегда они мешают.       Чжи У слабо улыбнулась, закрывая глаза ладонью. Веки отказывались держать глаза открытыми.       — Я предлагаю просто попробовать.       — Поцелуй меня, — перебила девушка, серьёзно глядя в радужки напротив. — Пока я не передумала.       И Ган Дже придвинулся ближе. Губы с напором вонзились в её уста. Жадно, точно Чжи У намеривалась сбежать сию секунду и только от напора поцелуя зависел успех плана. Парень делал так всегда, независимо от ситуации, наверное, он просто не умел быть нежным, да и нужно конкретно ли ему это? Вероятнее всего, нет.       Не касаясь руками, он будто ждал зелёного света, какого-то тайного знака, который обязательно сможет расшифровать за доли секунд.       Их нельзя назвать парой, но и черту приятелей они давно стёрли. Нечто непонятное, но покуда Чжи У заглушала странными ощущениями одиночество, её это устраивало. Юн надеется, что когда-нибудь полюбит уединение с самой собой, сможет ни от кого не зависеть. Невзирая на то, что Ган Дже тоже чертовски привлекает, девушка желала оборвать связь, не привязываться, мало ли что случиться впереди.       Ей хотелось забыться, представить, будто день не наступит, ненависть к миру не вспыхнет вновь факелом, освещающим тьму.       Чжи У коснулась чужой щеки, прохладной от температуры, медленно проводя вниз. Затем Ган Дже дёрнулся, ловко укладывая девушку на спину, вторая поддалась без сопротивлений.       — Холодно.       — Скоро зайдём, — шепчет он ей на ухо, покуда исследует руками площадь тела под водолазкой.       Точно в галлюцинации, нереальной проекции. Они не спали, но поцелуи были предельно откровенны. Чжи У не понимала, что делает, будто личность расслаивается, порождая два новых «Я».       Чжи У не выбирала подобную жизнь, обстоятельства сами вторглись в линию судьбы, точно кто-то свыше случайно уронил коробку с ядовитыми шипами, разорвав тонкую нить. Достигать одну цель легче, чем несколько сразу. Тем не менее, стоить жить хотя бы одной, если сил хватает на одну, методично проходя путь из этапов для её достижения.       От тёплых рук Ган Дже просыпались мурашки, лениво задевая струны души, пробуждая давно забытые чувства, когда жизнь хоть частично походила на нормальную. Упущенное время не наверстать и факт гнетёт, убивает то, что Чжи У не смогла спасти отца, единственного, дорогого ей человека.       Поцелуи прекратились внезапно, к осуществлению действия приложили усилия.       — Пора спать, — прошептал парень, в его глазах тлело вожделение. — Иначе весь день потеряешь.       Чжи У зевнула, нехотя вставая, хотелось заснуть прямо на крыше, а небосвод затронул рассвет.