Ёшки-матрёшки

      — Слава Ньютону, работает! — Донателло так запрыгал по лаборатории, что чуть очки не потерял.       Шутка ли: ему удалось собрать настоящий телепорт! И несмотря на то, что собрал он его буквально из мусора, тот только что переместил железный шарик из своей кабины на рабочий стол. Донни крутил шарик в пальцах и размышлял. Конечно, ещё следует много тестировать и дорабатывать, но в принципе, уже можно пойти обрадовать Лео — на место происшествия они теперь смогут прибывать моментально, у преступников не останется никаких шансов.       Шарик выглядел целым, но что может случиться с металлическим кругляшом? Нужно ещё разочек попробовать на чём-то более хрупком, и тогда уж бегом к Лео. Донателло обвёл лабораторию взглядом: этим страшно рисковать, это тоже нужно, и это жалко, если сломается. Требовалась какая-то безделушка, причём лучше в четырёх экземплярах — в будущем пассажиров планируется ровно столько.       Выскочил в общий зал, пробежался вдоль стен и остановился у стеллажа с сувенирами. Хорошо, что в Логове всегда куча какого-то барахла. Вот, например, выставлены в ряд эти… ну как их? Как раз четыре раскрашенные куколки из тонкой древесины — мошки? Монашки? Вспомнил — матрёшки! Сгребя их в охапку, Донни вернулся к телепорту, загрузил куколок в просторную кабину и запрограммировал, чтобы вернулись туда, где были, подразумевая стеллаж.       Затем взялся за рычаг: раз… два… вжу-у-ух! Низко загудело работавшее оборудование, и погас свет.       — Да чтоб тебя! — хлопнул Донни по коленям в тусклом свете аварийки.       Недавно ведь менял проводку, неужели опять не выдерживает мощности? Он направился к щитку таким раздосадованным, что неосмотрительно оставил дверь в лабораторию незапертой.       — До-о-он! — заревел Рафаэль из качалки.       — Я ничего не вижу, что случилось? — добавился кислый голос Микеланджело.       — Иду я, иду! — Только их сейчас не хватало.       Бесполезно было переключать вверх-вниз реле — видимо, сгорели предохранители. Ничего, не сложно заменить, запасные всегда хранятся в… ой, не закрыл же дверь в лабораторию!       Донателло поспешил обратно с плохим предчувствием, и оно не подвело: разумеется, все трое братьев припёрлись именно туда, выяснять, что произошло. Мало того, что зашли, куда им запрещено, так ещё и — мать моя мутация! — влезли прямо в кабину телепорта, взяв в руки по матрёшке, а Майки сразу две.       — Что ты опять натвор… — начал было Леонардо.       — Я же сказал, ничего здесь не трогать! — перебил его Донателло, влетев в кабину и отбирая матрёшку у младшего.       Тут вдруг опять всё зашумело, и электричество вернулось само по себе. Вот и замечательно, значит, это были не предохранители. Донни почти уже облегчённо выдохнул, как обратил внимание на какой-то новый, незнакомый гул.       Телепорт же оставался включённым!       — Быстро все во-о-он!!! — заорал он, что было сил.       Но слишком поздно.       Их окружили вихрем миллионы разноцветных огоньков и оторвали от пола. Вот и всё: сейчас его с братьями разберёт на атомы и утянет в неведомую межпространственную чёрную дыру!..       Спустя минуту Донателло констатировал, что дыра действительно оказалась чёрной, но какой-то странной структуры: её жёсткие волокна набились ему в кричащий от ужаса рот. А если рот всё ещё существовал, следовательно, на атомы Донни не разобрало. И братьев тоже — отплёвывались где-то рядом. Пробравшись сквозь шуршащие волокна, они обнаружили себя в каком-то закрытом амбаре рядом с огромной кучей сена.       — Как мы сюда попали? — оглядывался Микеланджело в потёмках.       — Сам не понимаю, мы должны были переместиться к стеллажу, — бормотал Донни, отряхивая сухие травинки.       — Может, объяснишь наконец, что ты всё-таки натворил? — Леонардо сложил руки на груди.       — Похоже, телепорт натворил…       — Можно я его прибью? — когда Раф говорил так тихо, это было не к добру. .       Минуты три Донателло объяснял, что произошло, и выслушивал, что с ним сделают, ещё две — строили предположения, куда их могло занести, одну — планы, что теперь делать. Всё сводилось к тому, что для начала нужно выбраться и посмотреть, где они.       Амбар был добротным, кирпичным, с плотной шиферной крышей на приличной высоте, а вот двери довольно хлипкие — двустворчатые, из тонкого железа, хотя и без единой щели, так что подсмотреть Майки не удалось. Расковырять замок, как привык Донни, не удалось тоже — заперто было снаружи на толстый засов. Лео деликатно толкнул несколько раз плечом, стараясь не делать лишнего шума, но двери противно залязгали, разнося под крышу эхо. В конце концов Раф не выдержал и, разогнавшись, просто разломал засов ударом панциря.       Снаружи оказалось так красиво! Яркое полуденное небо с мягкой ватой облачков, густая трава с цветочками, бревенчатые домики, утопающие в фруктовых деревьях, и даже речка с лесом вдалеке — похоже, попали в милую чужеземную деревню. Портило эту пасторальную картину только одно: с полдюжины пар о-о-очень круглых глаз местных жителей. Нет, ещё три коровы, от шока переставшие жевать. И пять так же удивлённо вылупившихся коз. Плюс офигевших кур с десяток. Ну и один неспешно прихромавший пёс.       — Ёшки-матрёшки… — первым ожил крупный седой мужик.       — Демоны! — заверещала наконец одна из женщин.       — Бей нечистую силу! — вторил ей чей-то бас.       — Звоните в рельсу — на нас напали!       Черепахи как-то инстинктивно забежали обратно, запахнув за собой покосившиеся створки дверей. Тем временем действительно раздался заполошный гулкий звон, и народу стало сбегаться всё больше, да не с пустыми руками. Но штурмом амбар никто не брал. Пока.       — Алёша, на помощь! — орали снаружи.       — Добрыня, сюда! Куда ж они вчетвером подевались, когда так нужны?       — Никита, Илья? Только что же здесь стояли!       — Лучше бы сразу к лесу прорывались, — ворчал Рафаэль, наблюдая за сбором в появившиеся щели.       — И дальше? — Леонардо морщил лоб. — Мы без оружия совсем. Здесь хотя бы мирные поселенцы, а в лесу — неизвестно ещё что.       — Ага, крайне мирные, — цокнул языком Донни, пересчитывая прибывающих.       — Мы не демоны, — вдруг проныл обиженно Майки. — И вполне себе чистые.       Все посмотрели друг на друга, и Донателло осознал, что, как остальные, понял каждое слово чужаков. А слова эти были точно не английскими. Удивлённый открытием, он тут же поделился гипотезой, что этот лингвистический феномен как-то связан с матрёшками, оказавшимися в их руках в момент телепортации. Из-за матрёшек их сюда и занесло, потому что точка назначения была названа расплывчато — вернуться туда, где были. А куклы, видимо, как раз с этих краёв, вот они и вернулись.       — Разберёмся потом, — отмахнулся Лео. — Пока не до этого.       — Демонов живьём не брать! — будто в подтверждение, народ от мала до велика стал наступать на амбар, ощетинившись вилами, лопатами и кухонной утварью. Наспех посовещавшись, братья решили начать с попытки переговоров, чтобы не калечить зря людей. Они сняли повязку с головы Микеланджело как самую светлую, Леонардо замахал ею в приоткрытую дверь на манер белого флага, а потом высунулся наполовину:       — Мы можем всё объяснить.       Люди замерли, и черепахи гадали — поняли они или нет? Оказалось, что поняли, потому что вперёд выступил тот самый седой мужик и сказал:       — Слушаем вас очень внимательно. .       Пока, перебивая друг друга, горе-путешественники объясняли всё с самого начала своей биографии и вплоть до загадочного события, народ потихоньку поопускал оружие. Было даже как-то подозрительно, насколько быстро они успокоились и нормально восприняли, что перед ними разумные мутанты, будто общение с такими существами для них в порядке вещей. В свою очередь, со слов поселенцев удалось узнать, что попали парни не в прошлое или будущее (что не удивительно, не машину же времени Донни изобретал), а просто в другую локацию — глухую деревеньку Нижнеапельсиново.       К концу беседы коровы снова флегматично жевали траву, козы и куры разбрелись, а пёс, подойдя к ребятам и внимательно обнюхав каждого, завилял куцым хвостом. Майки засмеялся от касаний щекотного мокрого носа, а наблюдавшие эту сцену люди почти окончательно расслабились.       — Ну допустим, — упёр ладони в бока седой, который оказался председателем деревни и назвался Геннадием. — До вас-то нам никакого дела нет, но куда мои сыновья подевались?       — Какие сыновья? — не понял логики Леонардо.       — С чего вы взяли, что они пропали? — нахмурился Раф.       — Илья, Алёша, Добрыня и Никита, — перечислил председатель. — А с того я взял, что на моих глазах они подходили к амбару, хотели вчетвером быстренько сено переворошить, чтобы не прело, потом — вжу-у-ух! — и как ветром снесло. Причём, в амбар точно не успели войти — засов же снаружи остался закрыт.       — Похоже, мы с ними поменялись местами, — Донателло снял и протёр концами повязки очки. — Следовательно, они сейчас должны находиться в нью-йоркской канализации.       — Господи, почему в канализации? — всплеснула руками румяная толстая тётка.       — Бедные мальчики! — запричитала другая.       — Мы же вам объясняли: там наш дом, — развёл Микеланджело руками. — И не так уж там плохо, местами очень даже уютно и прикольно, например, у нас в Логове есть…       — В общем так, — Геннадия мало интересовало устройство Логова. — Верните мне сыновей, и можете идти куда глаза глядят, мы вас не тронем.       Рафаэль снисходительно фыркнул — мол, кто ещё кого не тронет! Но Лео пихнул его в бок:       — Их в любом случае придётся вернуть. Донни?       — Сперва мы должны убедиться, что они там, — вздохнул Донателло. — А для этого нужно связаться с нашим отцом. У вас есть откуда позвонить в Америку?       — Вон там, видите, старая колокольня? — Геннадий указал на окраину деревни, где возвышалось хлипкое деревянное строение. — Только пусть заберётся кто-то один, она большого веса не выдержит — на ладан дышит.       — Эм… Я не в колокол имел в виду позвонить, а, например, по телефону, — про ладан Донни ничего не понял.       — Колокола там и так уже нет. И телефонов, к сожалению, давно не имеем.       Черепахи невесело переглянулись.       — У всех давно смартфоны, — продолжил председатель. — Может, смартфон подойдёт? Но с колокольни звонить лучше, потому что внизу сигнал бывает плохой. Тем более в вашу Америку. .       Сначала полез Леонардо. Легко дозвонился домой, и отец поведал: в Логово проникли четверо странных незнакомцев, понимающих английский. Он дал им отпор, но те забаррикадировались за крепкой дверью лаборатории. Лео объяснил ситуацию, заверил, что с ними тут всё в порядке.       Следующим взобрался Геннадий, который, как оказалось, изучал английский в неоконченной мореходке, а потом, работая в порту, отшлифовал немного, общаясь с иностранными матросами. Поговорил сначала со Сплинтером, потом попросил передать трубку его сыновьям. Долго с ними беседовал, в результате чего те вышли из лаборатории и даже извинились перед Сплинтером, что с перепугу так некрасиво начали знакомство, пообещали впредь хорошо себя вести у него в гостях.       Донателло в свою очередь с тревогой уточнил, не разгромили ли чего в бедной его обители науки, а после нескольких «я не хотел, так получилось» объяснил отцу, что и где выключить из аппаратуры, ведь он там всё бросил, как было. Следом Раф заверил Сплинтера, что если с него хоть шерстинка упадёт, то он всем бошки пооткручивает. Ну и Майки напоследок болтал про коров и собаку, пока на счету не закончились деньги.       Пришли уже довольно дружной толпой в деревню и стали думать, как всех обратно вернуть. Братья для себя не видели в этом проблемы — успели побывать на миссиях кое-где за границей, для ниндзя не составит труда незаметно добраться до Нью-Йорка хоть кораблём, хоть самолётом. Загвоздка оказалась в тех парнях: почему-то они почти нигде не были, кроме родных краёв, отец их особо никуда не пускал, хотя черепахам они оказались ровесниками. И путешествовать для них, по словам председателя, крайне рискованно, даже если бы Сплинтер их сопровождал.       Донателло сказал, что теоретически мог бы собрать здесь такой же телепорт, как дома, синхронизировать их через интернет, и тогда они работали бы как двусторонний портал. Причём, тогда для перемещения уже не нужно было бы ни с кем меняться местами. При наличии запчастей ушло бы на это всего дней пять. Но это невыполнимо, потому что надо целую кучу всего: старый дизельный грузовик, фреоновый холодильник, пару ноутбуков, тостер, кое-какие детали подводной лодки, ну и самое сложное — обломки космического спутника.       — Действительно, сложно, — почесал Геннадий седой затылок, — спутник-то как раз есть — вон за теми сопками в прошлом году разбился. Китайский, подойдёт? Грузовик пригоним, холодильники в каждой избе, ноутбуки выдадим. Детали Михалыч за бутылку с завода какие хочешь принесёт — верфь не далеко, он там до пенсии работал. Но вот то-о-остер… Разве что аж в райцентр за ним придётся ехать, мы ж сухари на печах сушим.       Затем председатель, пополнив счёт, снова что-то долго обсуждал со Сплинтером, после чего спустился с колокольни и уже совсем доброжелательно сказал:       — Значит, ребятки, так. Решено строить вашу чудо-машину. Пока детали достанем да пока вы её собирать будете — чувствуйте себя как дома, а мы придумаем, чем вас в свободное время занять, чтоб не скучали. Батя ваш тоже за моими пацанами обещал присмотреть. Считайте себя вроде как студентами по обмену. И можете меня просто Геной звать. .       Ну, студентами так студентами — началась их «учёба» в Нижнеапельсиново. Телепорт решили строить в амбаре, для чего в первый же день после ночёвки выгребли оттуда всё сено, найдя в нём матрёшек-путешественниц. Спать, кстати, черепах определили в клубе прямо в центре деревни — в просторной комнате светлой избы. Местные принесли целую кучу матрацев, подушек и перин — каждый из братьев соорудил себе лежанку по душе. Кормили вкусно и сытно: национальные разносолы, наваристые ароматные блюда, пышная выпечка, парное молоко, а главное — просто куча ягод и фруктов, которые можно было срывать, сколько влезет, прямо с деревьев и грядок.       Но самое сильное впечатление произвела баня. Братья знали, что такое сауна, даже иногда, в особо промозглые зимние дни, устраивали её подобие в своём немаленьком санузле в Логове, но настоящая баня — это было нечто фантастическое. Ощущения — реально как заново вылупились, а панцири после того, как Гена отхлестал их еловыми и дубовыми вениками сияли, будто яйца Фаберже.       С тех пор как на второй день Донателло доставили первую часть необходимого, он попросил у местных механиков и электриков инструменты, насобирал ещё чего-то со свалки металлолома за околицей и выходил из амбара только поесть (особенно сладенького), поспать да прогуляться иногда, чтобы проветрить мозги. Местные мастера во главе с Михалычем аж свои дела побросали — крутились вокруг него якобы помочь-подать-придержать, а сами перенимали уникальный опыт, засыпая его вопросами. Что вовсе не мешало Донни работать в своих увеличительных окулярах, которые, к счастью, оказались у него на лбу во время телепортации.       Но мужики в свою очередь удивляли его нестандартными идеями и советами, которые ему не приходили на ум, а они называли это словом «смекалка». Также он узнал, что «авось» и «небось» — достаточно весомые статистические величины, а недиагностируемые неполадки иногда устраняются нежным ударом разводного ключа.       Микеланджело подружился с той самой румяной толстушкой, которую звали Варварой — она оказалась бывшим шеф-поваром. Началось с того, что он обнаружил огромную рыбью башку в её холодильнике, выскочил из кухни с криком «она на меня смотрит!», но уже к вечеру они с Варварой сварили из башки отменную уху. Потом были щи, борщи, окрошка, а там и пироги пошли — с грибами, с мясом, с ягодами. Братья (и не только) с удовольствием уплетали результаты экспериментов Майки.       Но так же, как он привязался к Варваре, к нему привязались почти все животные. И коровы, и козы, и кони — даже куры! — следовали за Микеланджело по пятам. А хромой пёс вообще ходил хвостом. Потому что их в жизни столько не обнимали, не чесали и не гладили, сколько это умудрялся делать в перерывах между готовкой младший из черепах. Ну и у него вечно были полные карманы лакомств на любой звериный вкус. В итоге Варвара его даже научила коров доить.       Рафаэль тоже без дела не сидел — с самого начала увязался с мужиками, которые объяснили ему, как лес валить. Ух, как ему понравилось топором махать! Ещё бы, если с пяти-семи ударов он мог под одобрительное присвистывание срубить довольно толстый ствол. Когда заготовили брёвен на несколько новостроек, ему показали, как колоть дрова, и он занялся этим с таким же упорством, с каким обычно тягал железки в домашнем спортзале. Вскоре поленница выросла такой высоты, что всему Нижнеапельсиново хватит на пару зим вперёд.       Однажды Раф увидел в лесу — настоящего, живого! — медведя и испугался было, но мужики рассмеялись. Оказалось, это Потапыч — он ещё детёнышем остался сиротой из-за браконьеров, а в деревне его подкармливали, с тех пор он и захаживал. Медведь был ещё молодой и любил поиграть, в шутку побороться. Гена показал Рафаэлю, как они с Потапычем мнут друг другу бока на полянке, а потом, познакомив со зверем, дал тоже попробовать. Они моментально снюхались, и с того дня Потапыч стал для Рафа любимым спарринг-партнёром на время их вынужденного студенчества.       Леонардо первым же делом набрал себе в деревне помощников и отправился с ними чинить колокольню. Быстро подправили, подколотили, заменили трухлявые доски, так что теперь забираться на неё по вечерам, чтобы позвонить отцу, можно было уже всей черепашьей семьёй одновременно. Гена тоже с ними поднимался, разговаривал с сыновьями и со Сплинтером — они как-то сдружились.       Кроме колокольни, чинить ничего такого не нашлось — местные хорошо ухаживали за хозяйством. Лео заскучал, но ребятишки позвали его с собой к реке, научили ловить рыбу. Там он и застрял: часами мог сидеть с удочкой, то ли медитируя, то ли просто любуясь природой, а во дворе Варвары все бельевые верёвки были завешены его уловом, который от переизбытка вялили. Но отдых Леонардо длился недолго — когда окончательно затекли мышцы, он решил выполнить пару ката, чтобы размяться. Этим он и спалился, что на самом деле ниндзя. Теперь обнаглевшая рыба чуть не на берег выпрыгивала: никто на неё не покушался, потому что на речку вовсе перестали ходить. Дети от Лео так и не отстали — до последнего он с утра до вечера проводил для них тренировки. .       Через шесть дней почти всё было готово — оставался только злополучный тостер. За ним в райцентр послали любопытную до пронырливости девушку по имени Лариса, которая чем-то неуловимо напоминала Сплинтера. В городе у неё жила бабушка с такой труднопроизносимой фамилией, что никто из братьев не запомнил.       У Донателло образовался внезапный выходной, да и коллегам его в амбаре было нечего делать. Вот те и собрались вечерком по инициативе Михалыча распить бутылку-другую, плюс засмолили в ожидании последних запчастей как паровозы. Донни клятву Гиппократу не давал, но смотреть на такое не мог категорически. Он вытащил из клуба проектор, натянул на внешнюю стену избы простыню, собрал всех любителей вредных привычек и часа три крутил им ролики с интернета, сопровождая своими комментариями. Там были такие жуткие и реалистичные подробности, такие неблагоприятные прогнозы, что мужики сами по себе моментально закодировались. Для закрепления результата Донни позвонил Ларисе и попросил захватить ещё из города хороший зелёный чай — привычки лучше сменить на полезные.       В общем, никаких происшествий не стряслось, если не считать, что у Микеланджело корова опрокинула надоенное доверху ведро, а Донателло случайно подпалил остатки сена сварочным аппаратом. Думали, всё так и пройдёт гладко, пока однажды к беседке не примчался запыхавшийся Рафаэль:       — Потапыч убежал!       — Куда убежал? — не понял Леонардо.       — В лес!       — Дык обычное ж дело, — пожал широкими плечами Гена. — Вернётся, что с ним станется.       — Нет, не вернётся, — не унимался Раф. — Он насовсем убежал, потому что я его обидел, сильно.       — Что ты с ним сделал? — нахмурился Лео.       — Минут пятнадцать назад я пришёл, как обычно, потренироваться на поляну, смотрю — он уже стоит там, меня ждёт. Ну я с разбегу на него напрыгнул: захват, подсечка, кувырок, всё такое. Тут он ка-а-ак заревёт, будто я ему хвост оторвал! И — дёру от меня, аж лапы засверкали. Я понял, что силу не рассчитал, побежал за ним в лес извиняться. А Потапыч всё дальше и дальше, я побоялся заблудиться, вернулся. Мы должны его найти!       — Да, немедленно, — Леонардо решительно встал с лавочки. — Зови Донни и Майки, выдвигаемся на поиски.       — А кто потерялся-то? — подошла Варвара, принесла пирожков с кувшином киселя, поставила на деревянный стол.       — Потапыч, — виновато шмыгнул носом Рафаэль.       — Чего ему теряться? Вон он у меня на огороде сидит, кадку из-под сливочного масла вылизывает.       — Когда же он успел вернуться? — удивился Лео.       — А он и не уходил, — развела Варвара руками. — Пока я масло взбивала, часа два под окном кухни топтался, ждал — я ж ему кадку всегда облизать даю.       — Но… Там, на поляне… Только что… — Раф ничего не понимал.       — Послушай, а ты точно видел именно Потапыча? — Гена сдерживал смех.       — В смысле? А кого ж ещё?       — Мало ли кого? На ту поляну и другие медведи постоянно выходят, не только наш.       — Твою ж черепашью мать, я что, дрался с диким медведем?! — не сдержался Рафаэль спустя несколько секунд, когда до него дошло. И уже под общий хохот добавил:       — Я ж ещё, блин, сразу подумал: чего он как-то крупнее стал? И шерсть потемней… .       После обеда седьмого дня Донателло начал установку программного обеспечения — он предусмотрительно хранил его на своём «облаке», так что теперь просто скачал оттуда. Помощников он вежливо попросил удалиться — слишком ответственный момент. Поэтому Михалыч с мужиками увлечённо наблюдали, как Леонардо обучает Ларису чайной церемонии.       Вскоре Донни сбегал на колокольню, проинструктировал Сплинтера, как подготовить тот телепорт, что в Логове, куда в нём поместить гостей и какие ввести координаты — на сей раз без неточностей вроде «около стеллажа». А также они сверили часы и договорились, во сколько именно включать. Было решено, что сыновья Гены отправятся первыми, чтобы отсюда можно было проконтролировать их прибытие.       Затем Донни зазвонил в рельсу, висящую на столбе около клуба, и когда собралась вся деревня, торжественно объявил:       — Телепорт готов.       — Ёшки-матрёшки! — всплеснул ладонями Гена, когда распахнули железные двери. Чудо-махина занимала пол-амбара, выглядела как космолёт и подмигивала светодиодами. — Когда же запускать будем?       — Примерно через полтора часа, — слегка волнуясь, ответил Донателло.       — Уже? Так быстро? Сразу? — вокруг начался переполох, все забегали.       На Леонардо гроздьями нацеплялась вся деревенская ребятня, в итоге повалили его с ног и с хихиканьем устроили последнюю возню. Рафаэль попрощался с лесорубами, отдал Потапычу припасённую заранее банку мёда и, пока тот ел, сидел с мохнатым другом на завалинке. Донателло пожал руки всем своим новым коллегам и обменялся контактами для дальнейшего сотрудничества. А Микеланджело дал Варваре вдоволь нарыдаться на своём плече, после чего, схватив пса в охапку, бегом разнёс остальным животным лакомства и почесушки напоследок.       Наконец, все столпились неподалёку от агрегата, а Донателло, нажав рычаг и глядя на часы, начал обратный отсчёт, который хором подхватили остальные.       Три… Два… Вжу-у-ух!..       Всё задрожало, загудело, лампочки замигали — и из кабины вышли четверо. Они секунду-другую ошарашенно осмотрелись, затем одновременно кинулись на шею Гене:       — Папа!       Народ взревел дружно:       — Ура-а-а!!       Только черепахи замерли, шокированно разглядывая прибывших.       Это были четыре крепких парня ровно такого же, что и у них самих, двухметрового роста. Как на подбор широкоплечи, подтянуты, мускулисты и… покрыты коричневой шерстью. Нет, не такой, как у Потапыча, и не как у вуки из звёздной саги, а короткой, бархатно-плюшевой. Еще у парней были хоть и бежевые, но явно не человеческие лица — с большими тёмными глазами, треугольными звериными носами, смешными бровями домиком. И уши — самое главное! — огромные шерстяные уши. Ну точно как у Микки Мауса, только не на макушке, а по бокам.       — Знакомьтесь, мои сыновья: Илья, Добрыня, Никита и Алёша, — подвёл пришельцев к черепахам Гена. — Они мне приёмные, как и вы Сплинтеру.       — Но кто вы такие? — у Лео аж челюсть отвисла.       — Вы чё, тоже мутанты? — глаза у Рафа не были такими круглыми даже после встречи с диким медведем.       — К какому, простите, относитесь виду? — Донни натянул поверх очков окуляры со лба и крутил их линзы, настраивая резкость.       А Майки, едва не впервые в жизни потеряв дар речи, просто разглядывал странных парней. Одеты они были вполне по-человечески: один в спортивном костюме, другой в простых штанах и вышитой национальной сорочке, третий в джинсах и пиджаке, четвёртый в камуфляже с ног до головы, а из распахнутой куртки выглядывала сине-белая тельняшка.       — Неизвестно ни кто такие, ни какого вида, — объяснял Гена, пока пушистые парни обменивались с черепахами рукопожатиями. — Я их нашёл детьми в ящике с апельсинами, когда ещё в порту грузчиком работал. Крошечные были — каждый размером с ладошку. Кто ж знал, что такими богатырями вымахают! Из-за них я и переехал в глушь, чтобы спокойно вырастить, воспитать. Подальше от злых людей, которые чуть что непонятное — сразу в секретный бункер да на опыты. Вот примерно как Сплинтер вас прятал в канализации. Здесь моих ребят прозвали чебурашками.       — Теперь мы, папа, ниндзи-чебурашки, — гордо сказал тот, что был в сорочке.       — Да, нас сенсей Сплинтер за неделю такому научил! — чебурашка в спортивном, шутя, стал в боевую стойку.       — Деревню будем ещё лучше защищать, — закивал их брат в камуфляже.       — Ой, кажется, нам пора, — Донателло заметил, что гудение изменило тональность, и стал вводить координаты Логова. — Портал не может быть долго открыт.       Гена поспешно обнял всех черепах по очереди, ласково похлопав по панцирям, остальные замахали на прощание. И когда братья уже стояли в кабине, вдруг прибежала Лариса:       — Подождите, матрёшек забыли!       Она передала Майки кукол, сложенных друг в друга, и Донни нажал рычаг.       А спустя какие-то мгновения полёта сквозь вихрь пёстрых огоньков Леонардо, Рафаэль, Донателло и Микеланджело уже горячо обнимали любимого отца. Они ещё долго наперебой рассказывали о своих приключениях и строили планы.       Например, теперь можно всей семьёй отправиться на рыбалку, а ребятишек из деревни сводить здесь в парк развлечений. Посетить праздник урожая, захватив отсюда местных угощений. Ходить в гости хоть каждый уикенд и приглашать их в свою очередь на экскурсии по Нью-Йорку. Но самое главное — братьям, конечно, хотелось познакомиться поближе и подружиться с чебурашками.       Ну а что? Пока работает портал до Нижнеапельсиново, ничего невозможного нет!