Shadow

— Да блять! – с силой бью кулаком об косяк, давая выход эмоциям. Костяшки на руке отозвались приятной болью, которую я с успехом проигнорировал. — Это твоя забота, а не моя! Не дожидаясь реакции, ухожу, хлопнув дверью за спиной. Не хочу больше слушать причитания матери. У меня своих забот по горло, и среди них нет задачи смотреть за этой шизанутой девкой, которую она притащила в наш дом, как бездомного котёнка. Но, несмотря на это, иду выполнять её просьбу, испытывая желание придушить кого-нибудь по пути. Достаю пачку сигарет из кармана, быстрым шагом направляясь к заливу. Чиркаю этой гребаной зажигалкой несколько раз, пока она не начинает работать. Надо купить новую. Чувствую, как густой дым приятной горечью проникает в мои легкие, и позволяю себе чуть расслабиться, смакуя это ощущение. По-осеннему холодный ветер гонит вдоль тротуара смятые сухие листья и мелкий мусор, завывает в переулках меж покосившихся домов и склоняет к земле хилые деревья. Тоска смертная, хоть вешайся. Взбираюсь на холм, подходя к краю, и, вглядываясь сквозь серый туман, опускаю взгляд вниз, на берег. Хмурюсь, когда вижу то, что мой мозг отказывается воспринимать. Эта дура сидит в воде и будто пытается руками остановить накрывающие её волны. Бьет по ним ладонями, едва они приближаются к её телу. А когда не получается – улыбается этой стихии, что накрывает её с головой. Спустя несколько секунд всё повторяется снова. И мне было бы похрен, если бы она была в купальнике, но нет – она развлекается в насквозь промокших джинсах и свитере. Какое-то время наблюдаю, пытаясь постичь глубинный смысл её действий. Но ничего не приходит на ум. Спускаюсь вниз, глубоко вздохнув. — Ты, блять, какого хрена тут делаешь? – деликатно интересуюсь, перекрикивая шум прибоя. Не подхожу близко: не хочу намочить и без того потрепанные жизнью кроссовки. Девчонка вздрогнула и обернулась, посмотрев на меня. Улыбка исчезла с её лица, сменившись растерянностью. Через секунду её накрыло волной, отчего она на миг исчезла с моего поля зрения. Эви, приехавшая по обмену из Канады, стала настоящей занозой в моей заднице. Мать и раньше притаскивала в дом таких детишек, участвуя в программе гостевых семей, но эта девчонка не сравнится ни с кем. Слишком замкнутая, слишком тихая, слишком молчаливая. В ней всё было слишком. И, к моему величайшему неудовольствию, она учится со мной в классе, поэтому даже там я не могу отдохнуть от неё. Она вновь показывается из воды, и утирает ладонью глаза, которые слезятся от соли. На улице уже далеко не май месяц, поэтому я удивлён, что она оказалась фанатом ледяного купания. Да ладно, чего я ожидал? — Может, вылезешь? – сухо предлагаю, скрестив руки на груди. Уже предчувствую будущие причитания матушки, едва она завидит свою подопечную в таком виде. — Привет. – она неловко убирает за ухо мокрую прядь волос. Голос такой тихий, что я больше читаю по губам, нежели слышу его. — Привет? – переспрашиваю, поднимая бровь. Ты просто невыносима. Эви выходит на берег, дрожа от холода. Мокрые насквозь кеды неприятно чавкают, когда она подходит ближе и молча проходит мимо меня, направляясь к дому. Даже не отжала одежду от воды. Устало потираю переносицу, пытаясь понять, чем и в какой прошлой жизни я так согрешил. — Может, хочешь поговорить? – уточняю, поравнявшись с ней. — Я, конечно, не специалист, но, думаю, в здравом уме никто не решился бы пойти искупаться в этом. – указываю на её одежду. Молчит, пиная в сторону попавшийся камень. Кажется, я слышу, как стучат её зубы. Ну, либо это у её тараканов в голове вечеринка. Раздраженно вздохнув, стягиваю с себя футболку и протягиваю ей, перегородив путь. Она растерянно сжимает её пальцами, вопросительно поднимая на меня голубые глаза. — Надевай. Быстро. – смотрю в упор, пытаясь дать ей понять, что выбора у неё не особо много. И судорожно выдыхаю, когда она, не предупредив, одним движением стягивает с себя промокший свитер-оверсайз. Под которым больше ничего нет. — Твою мать. – резко поднимаю взгляд, сглатывая. — Эви, ты в край ебанулась? Оглядываю улицу и тихо радуюсь, что, в преддверии шторма, она пуста. Представляю лицо нашей добропорядочной соседки Эвелин: увидь она подобное – старушку бы хватил удар. — Ты же хотел, чтобы я переоделась. – холодно отвечает, расправляя на себе мою футболку. Проходит мимо, сунув мне в руки свой мокрый свитер. — Ты могла хотя бы отвернуться! – возмущённо взмахиваю руками, идя за ней следом. Кожа на спине покрылась мурашками от пронизывающего ветра. А может и не от него. — Зачем? Теперь я могу говорить, что ты пялился на меня. Извращенец. Нет, ну это уже наглость. — Ах ты, чертова эксгибиционистка. – щурюсь, глядя на девчонку. Но больше она мне не отвечает. — Джеймс, у нас гос.. – голос матери обрывается, когда она видит мой внешний вид. Переводит расширившиеся от удивления глаза на Эви, стоящую за моей спиной. И, кажется, полностью теряет дар речи, когда наблюдает, как с ее мокрых джинс стекает вода, образуя лужицу на нашем пороге. — Все нормально. Эви упала в воду. – сухо отвечаю на неозвученный ею вопрос. Мать делает шаг назад, скорее впуская нас в дом. — Эви, детка, ты должно быть так испугалась! – вскидывает руки. — Быстро беги переодеваться, я всё уберу. — Она сама всё уберёт. – с нажимом говорю, поворачиваясь к хрупкой женщине. Закрываю дверь и перевожу взгляд на девчонку. – Правда, Эви? Она молча кивает, снимая мокрую обувь. — Сынок, Митчелл опять с друзьями. – мать хватает мое запястье, заглядывая в глаза. Читаю тревогу в её выражении лица. — Давай лучше я. Эви, не слушая, проходит мимо нас в свою комнату, видимо, желая переодеться. Мягко отцепляю руку матери, глядя вслед девчонке. — Она сама уберёт за собой. Закрываю тему и поднимаюсь к себе в комнату. Слышу, как с гостиной доносится смех отчима, вернувшегося с работы. Не включая свет, достаю из шкафа чистую футболку и натягиваю её на тело, слушая, как Эви возится в ванной за стеной. Присаживаюсь на жесткий стул, стоящий возле стола, и откидываюсь на спинку, прикрывая глаза рукой. Прокручиваю в памяти недавние события. Эви Рид. Что, черт возьми, творится в твоей голове? Как можно быть настолько безрассудной? Настолько нелогичной? Иногда я действительно думаю, что ты отбитая на голову, и, если бы не успехи в школе, я бы точно решил, что у тебя беды с психикой. Никак иначе я не могу описать твои действия. Вздыхаю, потянувшись. Несколькими движениями разминаю затёкшую шею и тянусь за учебником, пытаясь сосредоточиться. Почти успеваю доделать экономику, когда слышу звон разбитого стекла с первого этажа. Сжимаю веки, уронив лицо в ладони. Да, блять, давай. Разнеси тут всё, детка. Со скрипом отодвигаю стул и выхожу из комнаты, собираясь придушить девчонку. Спускаюсь по лестнице, засунув руки в карманы, и резко торможу, обернувшись на гостиную. Согласно закону Мёрфи, если что-то может пойти не так – оно пойдёт не так. С Эви не так было всё, абсолютно. — Шон, убери от неё руки нахрен. – с силой толкаю дружка отчима, заставив его отпустить руку Эви. Бледная, как моль, девушка не отрывает взгляд от разбитой на полу бутылки, боясь поднять глаза. На ней всё ещё моя футболка. Как мило. — Убирайся к себе. – тихо говорю ей, дёрнув за руку, пока мужчина начинает что-то агрессивно бубнить под нос, пошатываясь на нетрезвых ногах. Она, чуть кивнув, спешно ретируется из комнаты. Поворачиваюсь к отчиму, который наблюдает за всем, сидя за столом: — Следи за своими придурками. – процеживаю сквозь зубы, сжав руки. — Джеймс, не надо.. – напуганный голос матери, стоящей в углу комнаты с полотенцем в руках. — Да ты охренел, малыш. — Митчелл поднимается, с усмешкой глядя на меня. — Я тебя вышвырну отсюда вместе с твоим сбродом, если ещё раз произойдёт что-то подобное, сукины вы дети. – нетерпеливо бью кулаком по ноге, чуть наклонив голову. — Ты забыл, на чьи деньги вы живёте? – он делает шаг ко мне. На его покрасневшей шее вздулась жилка. Наклоняюсь ближе, прищурившись. — Засунь их себе в зад, ничтожество. Чувствую тяжелый удар, прилетевший в спину, и, одновременно с этим слышу, как ахнула мать. От неожиданности теряю равновесие, когда отчим швыряет меня на пол. Поворачиваю голову на Шона, который довольно кряхтит, потирая костяшки. Поднимаюсь, кидаясь на него. Бью кулаком в живот, заставив его отлететь на шаг назад. Грузный мужчина согнулся пополам, чувствуя боль. — Мелкий паршивец! – отчим резко поворачивает меня за плечо и наносит ощутимый удар в лицо. Чувствую металлический привкус крови во рту. — Митчелл, не надо! – мать подбегает, вставая между нами. Он тяжело дышит, не сводя с меня глаз. Стираю тыльной стороной ладони кровь с губы, смотря на него ненавидящим взглядом. Убил бы нахрен. Мужчина садится обратно на табурет, с видом триумфа на лице. — Принеси нам ещё выпить. – командует ей. Женщина быстро кивает, беря меня за руку. Резко одергиваю ее, выходя из комнаты. Прислоняюсь лбом к холодной стене в коридоре. Не выдерживаю и бью по шершавому бетону, пытаясь вложить в этот удар всё, что накопилось внутри. — Джеймс.. – мать выходит за мной из гостиной, прикрыв дверь. С болью смотрю на неё, покачав головой. Ничего не хочу слушать. Не сейчас. Никогда вообще. Поднимаюсь наверх и открываю дверь в свою комнату. Но медлю на пороге и вновь прикрываю её, поворачиваясь лицом к другой двери. Прохожу по скрипучему полу и тихо стучу. Ответа не следует, поэтому я нерешительно дергаю ручку. Дверь поддаётся. Поколебавшись, осторожно вхожу в комнату, в которой я не был с момента приезда девчонки. Рид сидит на полу, что-то вырисовывая кистью на листах бумаги. В ушах наушники, поэтому, вероятно, она даже не знает, что я здесь. Так опрометчиво с ее стороны не запирать дверь после того, что случилось. Но это же Эви. Прикрываю дверь за спиной, наблюдая за ее движениями. Берет чистый лист, вырисовывает что-то, откладывает в сторону. Тянется за следующим. Хмурюсь, делая шаг вперёд. Круги. Она рисует гребаные круги. Всё ещё влажные тёмные волосы свободно ниспадают, пряча от меня ее лицо, поэтому не могу понять её эмоций. Неуверенно стучу по дверце шкафа, пытаясь предупредить, что я тут. Она не слышит. — Эви. – хриплым голосом зову по имени. Ноль реакции. В какой-то степени меня даже пугает то, что сейчас происходит. Уж больно резкие у неё движения. Присаживаюсь возле девушки и нерешительно касаюсь её руки. Вздрагивает, наконец посмотрев на меня. И я вижу, что она плачет. Слёзы бесшумно катятся по её щекам, срываясь с ресниц. Бледные губы чуть приоткрыты. Она медленно достаёт наушники, положив кисть на лист бумаги. Не сводит с меня глаз. — Джеймс.. – кончиком холодного пальца касается раны на моей губе, осторожным движением стирая с неё кровь. Я замер, обескураженный ее действиями. Она отдергивает руку, прижимая её к себе. Подбирает под себя ноги, чуть отодвинувшись от меня. — Всё в порядке. – зачем-то говорю. Я, черт подери, не знаю, что ещё сказать. — Прости. – едва слышно. — Я не хотела, чтобы ты пострадал из-за меня. Я никогда не хотела, чтобы кто-то пострадал из-за меня. Она опускает взгляд в пол и, обхватив себя руками, начинает покачиваться. Прикрываю глаза, пытаясь собраться с мыслями. — Эви, это мы должны извиниться перед тобой. Такого не должно было произойти. Ноль реакции. Девушка уже ушла в себя. Глубоко вздыхаю, оглядываясь по сторонам. Она особо не меняла комнату под себя, как обычно делали это другие дети, приезжающие сюда по обмену. Всё вполне типично: учебники на полке, фотография с какими-то людьми на прикроватной тумбе рядом с ночником, аккуратно заправленная постель. Взгляд цепляют только несколько вещей: разбросанные по полу листы бумаги с нарисованными кругами, миниатюрная живая сакура на подоконнике и стопка каких-то документов рядом с ней. — Это.. бонсай? – вспоминаю нужное слово, указывая на деревце в небольшом горшке. Тишина. Я чувствую, как она давит на меня своей пустотой и неопределенностью. Черт, Эви, какая же ты всё-таки заноза в заднице. Поднимаюсь, подходя к её столу, чтобы поближе рассмотреть дерево и отвлечь себя. Не могу уйти отсюда, пока она не успокоится и не станет нормальной. Насколько Эви вообще может быть нормальной, конечно. Взгляд натыкается на то, что я изначально принял за документы. Хмуро беру в руки исписанный лист бумаги и оборачиваюсь на неё. Девушка смотрит на меня, наклонив голову, но ничего не говорит. Вчитываюсь в первые строки и понимаю, что это письмо. Окидываю беглым взглядом остальные листы, и понимаю, что все они адресованы одному человеку. Некоему Эшу Р. Почему-то стало неприятно. Замечаю в углу стола стопку запечатанных конвертов, подписанных на то же имя, но без указания адреса. — Ты не знаешь, куда отправить? – спрашиваю, предполагая. Не надеюсь на ответ. — Знаю. – тихо отвечает. Поворачиваю голову к ней, растерявшись. Я на самом деле думал, что она всё ещё в своих мыслях. Стало неловко, от того, что я вот так роюсь в ее личных вещах, но через секунду понимаю, что она просто позволяет мне делать это. — Почему не отправишь? Нет, я правда не понимаю. Она так много писала, и всё в стол. — Он умер. О. Какое же гадство. Опускаю письма обратно на стол с желанием вырвать себе язык и руки. — Прости. – вздыхаю, чувствуя себя полным кретином, и отхожу от стола. — Мне жаль, Эви. Она чуть улыбнулась, вновь погрузившись в свои мысли. Я присел на пол напротив неё, не желая возвращаться в свою комнату. Изучаю взглядом свои руки с ободранными костяшками. — Мне было одиннадцать, когда Эш погиб. Я вздрогнул от неожиданности, когда она заговорила. Поднимаю глаза на неё. Эви с тоской смотрит на маленькую сакуру, почти не моргая. Молчу, в душе радуясь тому, что она решила поделиться чем-то, что терзало её изнутри. — Это я его убила. Блять. Надеюсь, Эш был муравьем. — Он был моим братом, и я его убила. – смотрит мне в глаза. Ёб твою мать. Открываю рот, чтобы что-то сказать, и просто молча закрываю его, вообще не понимая, как реагировать на это заявление. — Мы пошли купаться на море, пока родители были на пляже. – она закрывает глаза. Молчит, погружаясь в воспоминания, и я вижу, как из-под ресниц скатилась слеза, блеснув в тусклом свете, падающем с окна этой комнаты. — Наш матрац перевернулся, и мы упали в воду. Я барахталась, пытаясь выплыть, но волны снова и снова накрывали меня с головой, не давая вдохнуть. Снова и снова. И снова. Помню, как я ударилась головой о камни на дне. Сглатываю, представляя себе эту картину. Удивляюсь, как у Эви нет страха перед водой после пережитого. — Меня в итоге выбросило на берег. А Эша - нет. – она смотрит на меня, и я вижу бесконечное горе в её глазах. — Эви.. — Я бы всё отдала, чтобы поменяться с ним местами. – она ещё ближе поджимает коленки к груди. — Ему было всего шесть. Шесть, Джеймс, понимаешь? Чувствую, как колотится мое сердце, реагируя на её боль. Пододвигаюсь ближе к ней, обняв ее за плечи. — Эви, в этом нет твоей вины. – говорю тихо, боясь причинить ей ещё больше страданий. — Нет, это я убила его. – она зажмуривает глаза, качая головой. — Я должна была спасти его. Я не смогла его уберечь. Я.. — Ты была ребёнком. – легонько встряхиваю её, боясь, что она вот-вот скатится в бездну своего отчаяния. — Ты была ребёнком и сама едва спаслась. Ты тоже могла умереть там, Эви. — Отец так не считает.. – тихий шёпот. — Он неправ. – я осторожно привлекаю её к себе, пытаясь обнять. Отвлечь. Показать, что она не одна. Что я её не виню. Это так тупо, что, живя столько месяцев под одной крышей, я абсолютно ничего не знал о том, что творится в её душе. Мне было проще поставить на ней клеймо отбитой дуры, чем попытаться с ней сблизиться. — Я ему пишу. Рассказываю, как у меня дела.. - девушка отодвигает прядь волос с лица. — Каждый день? – пытаюсь поддержать разговор о том, что для неё важно. Показать, что я не считаю это чем-то плохим. Она качает головой. — Нет. Только когда цветёт сакура.. – слабо указывает жестом на дерево, и от этой фразы, наполненной тоской, у меня в груди что-то неприятно перевернулось. Я сжимаю её в руках крепче, чувствуя, как постепенно пропадает мое высокомерное раздражение по отношению к ней. Девушка обессилено откинулась на мою грудь, неподвижно глядя в окно. Лишь изредка моргает, сжимая ткань моей футболки, в которую она всё еще одета, пальцами. Мне почему-то приятно это. Приятно, что она поделилась со мной тем, что было в ее душе. Приятно, что она в моей футболке на голое тело. Приятно, что она так доверчиво лежит на моих руках. Хмурюсь, прогоняя подобные мысли. Но не замечаю, как запах терпкой вишни, которым пахнут влажные волосы Эви, уже проникает под мою кожу. И остаётся там.