Абсурд

      По глазам резанул непривычно яркий свет. Я заорала от боли. Каждая клеточка тела нещадно гудела, будто я пережила пытку гидравлическим прессом. Чьи-то голоса, звучащие кругом, сливались с чужим дыханием, моими собственными криками и шелестом листьев за окном в один белый шум.       Кто-то огромный взял меня на руки. Боль начала утихать. Я тоже замолчала, устраиваясь поудобнее. Осознанные сны я видела не раз, и была почти что уверена, что это всё — очередной сон.       — Какая чудесная малышка! — услышала я низкий женский голос. — Как же вы её назовёте?       — Благодарю, госпожа Фарагонда, — зазвучал мелодичный голосок молодой девушки. — Мы с Родосом уже давно выбрали имя. Флора.       «Ну всё, товарищ Соловьёв, приплыли», — захотела сказать я, но из горла вырвались жалкие звуки, отдалённо напоминающие мычание телёнка. От осознания собственной глупости хотелось смеяться, что я и сделала, глупо по-младенчески захихикав. Женщины вновь умилились «очаровательному ребёнку». Меня же накрыла настоящая истерика. Так лохануться надо уметь!       Умерла от упавшей на голову во сне люстры, переродилась в теле феечки из детского мультика — не жизнь, а мечта! Младшая сестра постоянно капризничала, когда я садилась смотреть «Давай поженимся», в итоге выканючивая у мамы пульт и право включить своих любимых Винкс. Флора была её любимицей — её имя, как и имя пугавшей сестрёнку Фарагонды, я запомнила хорошо. Мне и самой нравилась скромная и тихая Флора: я предпочитала общество моих суккулентов и кактусов обществу одногруппников, и полностью понимала застенчивую фею растений.       Ладно, всё не так уж и плохо. Вырасту, стану сильным магом, ой, простите, феей, нагну Валтора и заживу припеваючи… Думали, это я скажу? Ха! Фигушки. Ни на каких Валторов я не полезу. Закончу Алфею и буду тихо-мирно сидеть у себя среди кустиков марихуаны. Сдались мне эти приключения! Я — тётя взрослая, почти тридцать годиков уже, и плевать, что конкретно сейчас я младенец. Веселья мне с лихвой хватило в детстве, которое у меня пришлось аккурат на конец девяностых. Я, как никто другой, ценила спокойную и размеренную жизнь с котом под боком и цветочками на подоконнике. Спасибо вам, уважаемый Бог, за такую возможность, и простите, что при жизни была атеисткой. Обещаю — разведу садик в вашу честь.       Через какое-то время, которое для ребёнка почти не ощущалось, Алисса и Родос, как звали моих нынешних родителей, отправились домой. Шли пешком и недолго — видимо, жили недалеко. Первые два года прошли почти что одинаково: я ела, спала, просыпалась, улыбалась счастливым родителям, снова ела и спала — и так по кругу. Иногда в гости на чашечку кофе захаживали мамины подружки, которых хлебом не корми — дай потискать несчастного ребёнка. Я вела себя, как и положено приличным младенцам — удивлённо хлопала глазами, агукала и сосала пальцы. Благо, труд это был невеликий.       В три года я, сидя у Алиссы на руках, выслушивала её очередные жалобы на нежелающее расти в их саду редкое дерево с Мелодии, и сочувствующе вякала время от времени. Дерево должно было быть высоким, с ярко-оранжевой кроной, листья которой являются отличным аналогом валерьянки, однако я видела только ссохшуюся палку от швабры с двумя жухлыми огрызками вместо листиков.       — И чего оно не растёт? — сокрушалась Алисса. — Флора, этот негодяй обижает твою маму, — в шутку обратилась она ко мне.       — А-тя-тя маму бизя! — погрозила я палке маленьким детским кулачком. Палка согнулась под очередным порывом ветра… и, распрямившись, потянулась вверх, зеленея и отращивая листву на глазах. Алисса в шоке смотрела то на дерево, то на меня, то снова на дерево. Я расхохоталась. Магия внутри меня бушевала уже давно, и я это прекрасно чувствовала — это можно было сравнить с, например, бульканьем воды в животе после того, как выпьешь бутылочку лимонада. А сегодня она просто нашла выход. Интересно, что так поразило мою мать? В Гарри Поттере, например, магические выбросы у детей были естественным процессом. Сомневаюсь, что мой случай — единственный в своём роде. Тогда напрашивался закономерный вопрос: а что же вызвало у Алиссы такую реакцию? Вряд ли она раньше о таком не слышала. Загадки, загадки, загадки — сплошные загадки кругом. И отчего в мультике об этом не говорили?       Родос, которого Алисса ради такого события выдернула с работы, был чрезвычайно озадачен. Приходили какие-то незнакомые мне дядьки, вертевшие меня, как стиральная машинка — носки. По разговорам в коридоре я поняла, что обычно первые бурные всплески магии у юных фей происходят лет в шесть-восемь. Тогда их отводят в некое подобие начальной школы, где учат справляться со своими силами. Считалось, что чем раньше первое проявление, тем сильнее будет фея. У самой известной феи Линфеи, королевы Рэйчел, оно произошло в четыре года — и сейчас она вполне способна с помощью своих дружков-овощей остановить цунами!       Дяденьки покивали, похмурились, мол, делайте, госпожа Алисса, выводы, и гордо удалились. Родители посовещались со знакомыми, с родственниками, и решили до поры до времени оставить меня на домашнем обучении. Я их понимала: если бы у меня ребёнок оказался вундеркиндом, способным в шесть лет решать интегральные уравнения, я бы тоже его абы кому не доверила.       Училась я потихоньку, но эффективно. Читать, писать и считать меня учил Родос, работавший в местном университете, а Алисса помогала контролировать магию. Местный язык оказался английским, записанным хинди. Хинди я в своё время изучала от нечего делать, а по-английски шпарила, как на родном. Проблем не возникало ни со счётом, ни с письмом. А вот колдовать было трудновато. Волшебство, которое было у меня внутри, хоть официально частью Винкс я пока не являлась, подчиняться упорно не желало. Его курощение, дававшееся чуть ли не с боем, можно было сравнить с уничтожением камышей на участке. Однако всё когда-нибудь кончается, и в семь лет я стала примерной девочкой-припевочкой с бантиками в русых косичках и сильнейшим даром на всю Линфею.       В школу меня, естественно, отправлять смысла не было. Поэтому в свободное время, которого у меня было ну просто навалом, я штудировала родительскую библиотеку и готовилась к поступлению в Линфейский колледж. Алисса и Родос не могли нарадоваться на умницу-дочку, которая, в отличии от соседских хулиганов, не стремилась разнести Вселенную на молекулы, а тихо сидела в кресле с книжкой или ворковала с редкой кусачей орхидеей. Меня, как тепличную розу, холили, лелеяли и любили — я старалась отвечать тем же. Все многочисленные знакомые каждый раз, когда заходили в гости к чете садоводов, обязательно приносили вкусняшку или красивую безделушку для их маленькой принцессы. Принцесса, то бишь Флора, то бишь я, была вовсе не против и всячески наслаждалась детством, которого в прошлой жизни у меня, увы, не было.       Одним весенним утром родители радостно сообщили мне, что у меня скоро будет сестрёнка. Я, сделав вид, что не слышала скрип кровати в их спальне ночью, радостно улыбнулась и обняла мать. Во время беременности Алисса была ещё любвеобильнее, чем обычно, и мне пришлось даже начать избегать её, чтобы не быть лишний раз задушенной в её медвежьих объятьях. Миели — так назвали сестрёнку, — была ну очень похожа на Милу, мою хоть иногда и раздражающую, но определённо хорошую младшую сестру из прошлой жизни, по которой я сильно скучала. Чем старше Миели становилась, тем больше сходств с Милой я в ней находила. Росли мы душа в душу. В глазах Миели я стояла первее матери и отца (и иногда мне казалось, что они слегка так ревнуют). По улицам мы ходили, держась за ручку, и соседские хулиганы твёрдо знали: если не хочешь умереть от кактуса в одном месте — не зли Флору, не задирай Миели. Поняли они это, увы, не сразу: пришлось проучить парочку. Больше всех досталось невинному Гелие, перед которым я потом честно извинилась, однако пацан был настолько напуган, что сбежал, только завидев меня на горизонте.       Ну и пусть. Скатертью дорога.

***

      Шли годы. Мне исполнилось шестнадцать; сестре — десять. За всё это время у нас сложилась довольно хорошая привычка: с утра пораньше выходить на пешую прогулку в лесу. Алисса знала, что заблудиться я не смогу физически — магия растений, все дела, — и с радостью отпускала дочерей.       Однажды на прогулке Миели сбежала куда-то в кусты за белкой. Я, мирно улыбаясь, пошла следом, но сестрёнки нигде не было. Сначала я посчитала это неудачным розыгрышем и стала звать маленькую проказницу. Миели не отзывалась. Деревья молчали. Меня охватил ужас. Я, с трясущимися коленями и бурлящей внутри магией как бешеная собака носилась туда-сюда по всему лесу. Когда спокойствия почти не осталось, я прислонилась к большому дереву и медленно сползла вниз. Сидя в позе буквы зю, я наконец услышала, что всё это время лес пытался до меня донести. Порождения Скверны ворвались на его территорию. Кто такие эти Порождения и зачем они ворвались, я выяснять не захотела. Главное — сестра в опасности.       Порождения представляли из себя невысоких толстых комков грязи с чертами жабы. На небольшой полянке перед ними, полостью обездвиженные этой самой грязью, лежали какой-то юноша и… Миели. Я почувствовала, как злость внутри всё нарастает и нарастает.       — Ну, жабы, берегитесь. Сейчас будет полный расколбас, — процедила я и шагнула вперёд, выходя из тени деревьев. Я не обратила внимание на окутавшую меня на короткое время зеленоватую вспышку. У меня были дела поважнее.       Кромсать безмозглых чудищ острыми, как нож, лианами, было весело. Я вошла во вкус, когда последний из Порождений осел на траву грязной лужей. «Миели», — одёрнула я себя, и, убрав с лица остатки грязи, бегом направилась к сестре. Девочка лежала на траве ничком. У меня бешено заколотилось сердце. Она же не могла умереть… Я очень аккуратно разрезала тот ком, я не могла её задеть…       — Позвольте, — отодвинул мою руку парень, абсолютно незаметно для меня выбравшийся из грязевого кокона. Я вздрогнула, но послушалась. Раз говорит, значит, знает.       От рук незнакомца исходило светлое зеленоватое свечение. Я загляделась. Парень был примерно моего возраста, с длинными светло-рыжими волосами, забранными в низкий хвост, и карими глазами. Откуда у такого молодого человека такие познания в целительстве, интересно?       Миели моргнула и медленно поднялась. У меня с сердца свалился булыжник. Я порывисто обняла сестру, не дав ей сказать и слова.       — Спасибо за помощь, юная мисс, — послышался сзади голос парнишки. Я с неохотой обернулась. Тот, неловко потирая локоть, разглядывал землю под ногами. — Даже обидно, что я попался в такую очевидную ловушку. Увы, наш народ против Порождений бессилен.       Болтун — находка для шпиона. Это про него. И самому же неудобно, так чего продолжает?       — А вы, должно быть, Флора? — перевёл он на меня взгляд и — тьфу ты, ну точно барышня кисейная! — заправил лезущие в глаза пряди за ухо. Я чуть не присвистнула, когда поняла, что передо мной — эльф обыкновенный. Вообще-то на Линфее эльфов хватает, но так я сталкиваюсь с ними впервые. — Я из Алфеи, хотел передать вам приглашение от директрисы Фарагонды.       — И чего это сама Фарагонда так заинтересована в моей скромной персоне? — подозрительно нахмурилась я. В памяти всплыл кадр с моего рождения. Неужели Фарагонда — Дамбигад местного производства? — Я, конечно, Флора, но думаю, что произошла какая-то ошибка. А вы?..       — Извините, — как ужаленный в одно место взвился эльф, — я забыл представиться! Палладиум, профессор в колледже Алфея.       «Вот и познакомились», — хмыкнула я и предложила эльфу пройтись до моего дома — а там, за чашкой чего-нибудь повкуснее и обкашляем все вопросы. По дороге я разболтала его на предмет тех грязежаб. Выяснилось, что у этих мерзостей есть одна неприятная особенность — спустя какое-то время после «смерти» они возрождаются, и становятся ка-апельку сильнее. Так, чуть-чуть. А Палладиум им не мог противостоять как раз из-за этой фигни. Природа у них, видите ли, разная. Я подозревала, что эльфик просто перегеройствовал, защищая мою сестру (за что ему отдельное спасибо), и проворонил очередную атаку. Но не хочет — значит, не хочет. Пусть молчит, заставлять не буду.       Алисса выпала в осадок, когда я притащила за собой смущённого молодого человека. Быстро прояснив ситуацию («Привет, мам, нет, это не мой парень, я просто его нашла, вернее, он меня нашёл, короче, это профессор Алфеи и он хочет с тобой поговорить»), обе стороны уселись рассуждать. Я в Алфею не хотела. Зачем, когда рядом есть доступный Линфейский колледж? Там и отец, и до дома недалеко. Но, как выяснилось, не местного полёта я птичка. Фей с настолько мощным даром Линфея физически не в состоянии подготовить. Я была уверена, что меня профессионально наёбывают, но решила оставить это на совести лопоухой головы профессора Доуэля. Пусть пиздит. Ясно же, что он — просто пешка.       Итак, что я помню об Алфее из канона? Порывшись в памяти, я к своему ужасу осознала, что почти всё стёрлось из головы. Пришлось экстренно вылавливать из головы воспоминания и заставлять по десять раз прогонять известные мне события. Алфея — розово-зефирный замок, готовящий таких же фей ко взрослой жизни. Находится на планете Магикс. Вот, в общем-то, и всё.       Планы слегка поменялись. На самом деле, они трещали по швам, но я гордо делала вид, что всё так и должно быть. Кого я обманывала? В первую очередь, саму себя.

***

      Фарагонда встретила меня с дружелюбной улыбкой, на которую я, впрочем, не купилась, и предложенный чай пить не стала. Кто его знает, вдруг там что-то вроде сыворотки правды? Раз играть, то играть по-крупному.       Мне показали мою комнату и гордо удалились. Милая комнатушка. Пустая, как и положено комнатам в общежитии. Ну ничего, будем исправлять.       К концу дня на полках стояли мои друзья-растения, одеяло сверкало нарисованными кактусами, а шкаф пестрел брючными костюмами, которых я набрала уйму. Никогда не понимала мании Винкс ходить в вещах, достойных девушки по вызову. А это была именно мания — ведь моё превращение, которое я получила в битве с теми монстрами, было далеко не таким откровенным! Превращение выглядит так, как это хочет его хозяйка. Моё было представлено белыми обтягивающими шортами чуть выше колена, широкой розовой «камуфляжной» футболкой с рукавами три четверти, поясом-корсетом с кучей удобрых кармашков, перчатками-митенками салатового цвета и закрытыми ботинками на платформе. Да, конечно, не военная форма, но уже лучше, чем купальник. Алисса, кстати, больше удивилась с факта присутствия у меня за спиной прозрачных крылышек, чем с Палладиума, которого я тащила, как мама — первоклассника.       Следующий день был первым учебным в этом году. Линейка, знакомство со школой, все дела. Когда я увидела, кого мне записали в соседки, мне захотелось вышвырнуть Фарагонду — а это сто процентов её затея, — за пределы Магикса. Блум, серьёзно? Она же все мои драгоценные суккуленты сожжёт!       Через три дня, которые прошли совершенно буднично, я не вытерпела и побежала жаловаться. Фарагонда покивала и пообещала мне переселить поджигательницу-недоучку куда-нибудь подальше. Вот и славно. Пусть знает, какова цена за уничтоженные орхидеи!       Мне подсунули Текну. Ладно. Думаю, с ней мы сойдёмся. Общение с ней у нас началось не с обычных «привет, давай дружить», которые были приняты у фей, а с «о, это ты та самая, которая попросила отселить свою соседку/взломала все компьютеры в прежней школе», и закончилось походами под ручку в местную столовую. Винкс, куда я лезть совсем не хотела, не помрут без нас. Стелла, Муза и Блум наводили ужас на профессоров и ведьм. Мы с Текной учились на отлично и изобретали велосипеды. Фарагонда пыталась агитировать нас «поговорить с девочками, дать им шанс», но зачем? Нас и так неплохо кормят!       Первый год я закончила с высшими баллами из возможных, как и второй. Пока вся школа судачила о смелых Винкс, втроём полезших на самого Тёмного Лорда Даркара, я хомячила сладости и троллила Палладиума — а то ему больно весело живётся.       Следующие три года абсолютно не отличались от предыдущих. Магия давалась слишком легко, учёба — тоже. Отношений я не заводила, с ведьмами не цапалась, была паинькой. Все остальные девочки — ах, да, забыла упомянуть, в Алфее не место вонючим спермобакам, — сбегали с уроков на свидания, подкидывали профессорам любовные зелья. Особенно страдали Палладиум, Авалон и мадам Дю Фор (да, представительниц нетрадиционной ориентации у нас тут хватало, и за то, что меня ни разу не затащили в тёмный коридор, я благодарила свою любовь к закрытой одежде). Я этого абсолютно не понимала. Разве что у меня сильно возросло желание как следует помацать эльфа за грудь — каюсь, это было первым моим помышлением, когда я увидела его новый образ.       Заканчивая пятый, последний, курс, единственным моим желанием было побыстрее вернуться домой, на Линфею. Когда экзамены были сданы, я птичкой вылетела из стен альма-матер и помчалась к междупланетному то ли самолёту, то ли поезду — привет, «Honkai: Star Rail». Меня, запыхавшись, нагнал Палладиум, которому тоже надо было на Линфею — у него там намечалась конференция. По пути мы разговорились. Оказалось, что его уже давно подмывает желание бросить к чертям Алфею и вернуться на историческую родину. «Ну так возвращайтесь», — хмыкнула я. «Зачем? Меня же там никто и не ждёт», — грустно пожал плечами профессор. «Ну так давайте поженимся, и я буду ждать», — улыбнулась я. Эльф покраснел, а потом задумался. Дальше мы ехали в тишине.

***

      Жилось мне легко. Я купила себе небольшой домик неподалёку от поселения, где стояла вилла Алиссы и Родоса, и стала заниматься тем, чем так хотела в прошлой жизни — разводила сады на заказ. О своём обещании сделать сад в честь Бога я не забыла — это был мой первый и самый знаменитый проект. О «парке Дракона» долго говорили все газеты. Миели забегала ко мне после колледжа, родители иногда заходили полюбоваться на моих цветущих и пахнущих друзей.       А через месяц ко мне постучался Палладиум.       — Флора, я очень долго думал, и решил, что вы были правы, — накручивал на палец клок волос он. — Если вы не шутили… может…       — Ладно, — пожала я плечами. Гормоны у меня играть не могли, поэтому я знала, что симпатия к профессору — дело не проходящее. — Если ты мне предлагаешь начать встречаться, я согласна.       И всё-таки слава Дракону за всё!