Понедельник, 30 апреля

Это был всеобщий опыт: младшая школа — отстой. Куча подростков и тинэйджеров оказались заперты в одном здании и страдали от неловкости, которую приносили годы полового созревания. Шли дни, и каждый переживал изменения. Тела менялись день ото дня. Менялся голос, рост, эмоциональная зрелость и другие неприятные изменения, о которых все избегали говорить. Идзуку Мидория был причудливым подростком в мире героев. Вместо того чтобы придираться к нему за высокий голос или низкий рост, все внимание обращалось на отсутствие у него причуд. Мидория не любил, когда над ним издевались, но он знал, что, что бы они ни выбрали, это будет связано с тем, над чем он не властен. Мидория не мог отрицать, что издевательства задевают его. Он изо всех сил старался напустить на себя мужественный вид и прожить день с оптимистичными мыслями, но в некоторые дни у него не было сил. Иногда он сдавался и впадал в депрессию, с которой долго боролся. Идзуку был единственным ребенком, а Инко — единственным родителем. Только он и его мать были против всего мира. Поэтому, когда Мидория решил, что больше не хочет жить, он обратился за помощью. Он не мог оставить мать одну. Идзуку Мидория был помещен в физиотерапевтическую больницу в связи с суицидальными мыслями во время летних каникул на третьем году обучения в младшей школе Альдера. Долгое время, еще в детстве, Мидория имел дело с пассивными суицидальными мыслями. У него было желание умереть, он мечтал о том, чтобы его никогда не существовало, но не планировал покончить с собой. Он понял, что ему действительно нужна помощь, когда начал планировать. За неделю до начала нового учебного года Мидория был выписан. Мидория добился значительного прогресса. Мидории еще предстояло пройти долгий путь, поскольку выздоровление никогда не бывает линейным, но он уже достаточно восстановился, чтобы увидеть смысл жизни. Можно с уверенностью сказать, что как только начались занятия в школе, все его успехи были спущены в унитаз. Мидория сидел на уроке и скучал. Карандаш плавно крутился между пальцами, ожидая начала учебного дня. Его сверстники, казалось, были еще более идиотами, чем обычно, и о чем-то бормотали. Что бы это ни было, оно явно было достаточно большим, чтобы все об этом говорили. Мидория не знал, что происходит, да и не хотел знать. Он просто хотел домой. Бакуго вошел в класс, нахмурившись. Для него это был обычный день, когда он застрял в школе «статистов». Мидорию утешало безразличие Бакуго и отсутствие умных комментариев по поводу происходящего. Если Бакуго это не интересовало, то и Мидорию тоже. Таково было негласное правило Мидории. Наконец прозвенел звонок, возвестивший о начале урока. В некоторые дни казалось, что этот шум никогда не наступит так скоро. Начался урок, и учительница вошла в класс с ухмылкой. «Итак, класс! У меня есть объявление, хотя, похоже, многие из вас его уже слышали. Сегодня к нам присоединился новый ученик!» Мидория медленно моргнул, с недоверием глядя на учителя. Было немного досадно осознавать, что новый ученик — это то, из-за чего у всех поднялось настроение. Неудивительно, что Бакуго выглядел скучающим до умопомрачения. Приход нового одноклассника в середине года был не слишком интересен. Мидория, правда, засомневался, что это неубедительно, но в конце концов решил, что ему будет только хуже, если он будет оптимистично смотреть на новичка. Бакуго воспринимает новенького как еще одного «лишнего», не имеющего в его жизни никакой ценности и значения. Мидория уже знал, что никто не захочет с ним дружить, так почему это должно его волновать? Ситуация не изменилась. Мидория сосредоточенно писал в тетради, не обращая внимания на болтовню одноклассников и голос учителя. Разговор был отличным фоновым шумом, когда нужно было сосредоточиться. Учитель показал на раздвижные двери, в которые вошел новый ученик. Новый ученик был высок для своего возраста — около 183 см, и его рост никак не объяснялся мутационными причудами. У него были пустые радужные глаза и чисто белые волосы. Судя по всему, его причуда была связана с цветами, возможно, со светом, так как в его глазах была призма. Скорее всего, это и вызвало видимый эффект радуги в его радужной оболочке. Белые волосы и радужные глаза также соответствовали его причуде. На нем была форма, с одного плеча свисала зеленая сумка. Она выглядела поношенной, но все еще была в хорошем состоянии. Мидория не стал поднимать глаза или прислушиваться, чтобы услышать имя новичка. Новичок был не более чем еще одним человеком, которого можно унизить. Мидория делал записи, когда услышал шум рядом с собой. Мидория решил, что люди передвигаются по своим местам из-за новых одноклассников. Мидория просто продолжал работать над своими заметками, перелистывая страницы и не проявляя никакого интереса к происходящему. Пока Мидория был занят тем, что игнорировал всех и вся, в классе начался хаос. Парень поклонился, приветствуя класс. «Здравствуйте, меня зовут Сёда Кёдзи. Надеюсь, мы сможем найти общий язык». Учитель ласково улыбнулся новому ученику и снова обратился к классу. «Есть ли у кого-нибудь вопросы?» Руки взлетели вверх, и если бы кто-нибудь прислушался, то услышал бы вздох Сёды. Учитель выбрал случайного ученика. «Здравствуйте, Шода. Меня зовут Ясуэ Рина. Я хотела спросить, какая у тебя причуда?» — невинно спросила Ясуэ. Шода нахмурился, ему не понравился первый вопрос. «А какое это имеет значение? Ты же не можешь ее увидеть». Девочка покраснела, смущенная тем, что Шода ее отшил. Смутилась и большая часть класса. В конце концов, вся иерархия их школы была основана на причудах. А тут вваливается новенький и, по сути, попрекает их тем, чему они уделяют больше всего внимания. Упоминание о незаконном использовании причуд стало еще одной пощечиной для всех. Класс не очень хорошо скрывал свои эмоции, и Шоде стало очевидно, что он их сжег. Честно говоря, это вызвало у Шоды желание рассмеяться. Учитель, похоже, удивился отсутствию ответа и повернулся к другому ученику с поднятой рукой. Ученик обрадовался возможности задать вопрос. «Приятно познакомиться, Шода. Я Джо Хаяте! Почему вы так поздно начали учебный год?» «По личным причинам». Учитель быстро понял, что Шода не любит отвечать на вопросы, и хлопнул в ладоши. «Ладно, хватит об этом!» неожиданно оборвал ее Шода, указывая на Мидорию. «Можно я сяду рядом с ним?» Учитель заметил ученика, на которого указывал Шода, и вздрогнул. Не успел учитель открыть рот, как девушка, сидящая рядом с Мидорией, вскочила. «Давайте! Я могу двигаться!» Шода впервые улыбнулся, когда вошел в класс, довольный тем, как все идет. «Отлично!» Подойдя, Шода опустился рядом с Мидорией, и все уставились на него. У всех отвисли челюсти и глаза расширились от недоверия. Шода дернулся и повернулся, чтобы все перестали смотреть. Шода оперся головой на руку и пристально посмотрел на Мидорию. Внимание класса переключилось на Мидорию, и все взгляды устремились на мальчика, над которым они издевались. К их удивлению, Мидория с самого начала явно игнорировал всех и вся. Насколько они знали, Мидория заскучал еще до начала урока. Мидория просматривал свою тетрадь, выглядя скучающим и незаинтересованным во всем происходящем. Мидория перелистывал страницы, незаинтересованно хмурясь под пристальным взглядом. Бакуго даже слегка опешил от такого безразличия Мидории. Люди полагали, что игнорируют его, а не наоборот. Бакуго было немного неприятно осознавать, что этот неуклюжий ботаник, над которым все смеялись, не проявлял никакого интереса к тому, что происходило вокруг. Он был очень отстранен от своего окружения. Когда первоначальный шок прошел, появились теории. Кликуши перешептывались между собой, задаваясь вопросом, не считал ли Шода Мидорию привлекательным. Люди задавались вопросом, мог ли Шода знать Мидорию, учитывая, что он хотел быть рядом с Мидорией. Другим было интересно, не интересовался ли Шода Мидорией, потому что Мидория не интересовалась им. Это было бы логично, учитывая, что до сих пор он проявлял отвращение ко всем, кроме Мидории. Учительница начала урок, начав вести учет посещаемости и записывать на доске предстоящие события. Мидория, как обычно, был занят конспектированием героя. В отличие от остальных учеников, у него не было ничего, что могло бы его отвлечь, например, друзья. Шода перестал пялиться и начал записывать важную информацию в календарь. Класс вернулся к заданию и мог сосредоточиться на чем-то другом, кроме Шоды и Мидории. Оставшиеся минуты домашнего урока пролетели незаметно. Как только прозвенел звонок, Шода сделал шаг, положив руку на тетрадь Мидории, чтобы не дать ему собрать вещи. Мидория подпрыгнул, глаза расширились от легкого страха и удивления. Он поднял голову и посмотрел в лицо тому, кто помешал ему собрать свои записи. Зеленые глаза встретились с сияющими радужными глазами, и, казалось, мир остановился для всех. После секундного раздумья Шода улыбнулся, как будто нашел спрятанное сокровище. Весь класс с любопытством наблюдал за обменом. Мидория выглядел смущенным, он выжидающе смотрел на Шоду, слегка обеспокоенный происходящим. После молчания, которое показалось соглядатаям вечностью, Шода наконец заговорил. «Эй, вы Дз из Амами Вакоэн? Стационар?» Мидория почувствовал, что глаза его расширились, а челюсть отвисла от слов Шоды. Никто не знал, что это за место, поэтому всем стало интересно, как отреагирует Мидория. Те, кто догадался, что Шода знает Мидорию, победно подняли кулаки, радуясь, что оказались правы. И тут до людей дошло, что Шода каким-то образом знает Мидорию. Мидория слегка кивнул, в панике глядя на Шоду. «Э-э, да? Как ты…?» Лицо Шоды загорелось, он взволнованно смотрел на Мидорию. «Боже мой! Это же я, Кё! Все думали, что ты умер!» Мидория почувствовал, как его охватил ужас, и побледнел. Его глаза расширились от ужаса. Бакуго и два его лакея, Тедзио и Хифуми, выглядели просто оцепеневшими. Не прошло и недели с тех пор, как Бакуго совершил самоубийство Мидории. Слова о стационарном лечении и о том, что люди думают, будто Мидория умер, оставили в нутре Бакуго ужасно гнилое чувство. «Деку?» Мидория вскинул голову, в его глазах ясно читался страх. Обычно полный гнева голос был полым и низким. Он был произнесен тихо, но не настолько тихо, чтобы считаться шепотом. Одного взгляда на блондина хватило, чтобы понять, что Бакуго услышал и все понял. «Качан.»