Back to school: The story of vampires

      Стать наконец-то полноценным трибридом. Когда-то Хоуп хотела этого больше всего на свете, а теперь, это погубило её, и девушка возможно больше никогда не увидит своих друзей и родственников. Навсегда останется в этой магической темнице. Но обо всём по порядку.       Свершилась смерть Хоуп. Она не знала, что умирать так больно, даже больнее, чем превращаться в оборотня и терять близких. А после Майклсон осознала, что теперь никогда не умрёт, увидит ещё больше смертей. Не встретится с матерью и отцом там, в загробном мире, правда если не найдет магический способ убить трибрида, то есть саму себя.       Хоуп никогда не умела справляться с эмоциями. И теперь, когда она стала вампиром, они будто навалились все разом и терпеть их больше было невыносимо и единственным правильным решением стало отключить их насовсем. Это и стало главной ошибкой, и она оказалась здесь.       От её руки полегло много народа. Она стала точной копией своего отца. Безжалостным монстром, который готов причинить боль даже близким людям. Единственным их отличием было то, что Клаус никогда не отключал свои эмоции, а семья была превыше всего. Что же сделала Хоуп? Убила своего приёмного отца — Аларика Зальцмана.       Близняшки не смогли это просто так оставить. Воспользовавшись излюбленным способом клана Близнецов решать семейные проблемы, Лиззи и Джози отправили её в волшебную темницу, откуда ещё никто не выбирался.       Тогда её эмоции и включились. Хоуп осознала весь ужас, что успела натворить, раскаялась, но было уже поздно. Она в ловушке. Совершенно одна. Лишь красная луна, ставшая небесным явлением для создания данной темницы, всегда следовала за ней.       Но вот через неделю случилось чудо. Майклсон устала сидеть на одном месте, взяла машину Аларика и отправилась в свой родной город — Новый Орлеан, чтобы хоть немного ощущать себя дома. Фотографии её родных в местном баре всегда поднимали Хоуп настроение. Именно там она встретила его. Ещё одного человека в этом гиблом безлюдном месте.       Он был словно миражем. Иллюзией или галлюцинацией. Могла ли Хоуп сойти с ума, находясь в одиночестве?       Но вот она села рядом с ним. Человек посмотрел на нее, предлагая стакан с джином, и девушка поняла, что он настоящий. Более того, она знала этого человека и долгое время думала, что Аларик его убил. — Как ты здесь оказался? — спросила Хоуп, ожидая, что он может её убить. Как же Кай Паркер разочаруется, понимая, что она бессмертна. — Аларик оказался слишком бесхребетным. Не смог убить меня, хотя уже занес меч для расплаты. «Я не хочу опускаться до тебя» — молвил он и попросил своих дочурок создать специальную темницу для меня. Снова. Аларик оказался трусом. Убийство за убийство ведь справедливо, не так ли? Наверное, он просто побоялся пачкать руки в крови.       Звучало не очень правдиво. Аларик убивал не раз. Более того, он ведь был охотником на вампиров, и Кай давно стал еретиком. Может у Аларика тогда были иные планы на Паркера, а может произошло нечто иное. Никто теперь этого не узнает, ведь Хоуп убила Зальцмана, а они в волшебной темнице, где не у кого спросить ответы на интересующие тебя вопросы. — Хорошо, а как насчёт выхода? Ты проверял, есть ли здесь ямы Маливора?       Кай лишь улыбнулся догадливости ведьмы. — Если бы они здесь были, сидел бы я в каком-то странном баре, почему-то извешенным твоими фотографиями и пил этот прекрасный джин? Хоть какая-то радость в пустом баре.       Так и началось их приключение, а вернее смертная скука в мире-темнице.       Они вместе путешествовали, пытаясь найти хотя бы какой-то выход. Искали кровь Беннетов, вместе пили по вечерам. Хоть банков крови по всему миру было предостаточно, иначе бы они иссохли, ещё больше обрекая себя на скуку и безвыходность.       Они поведали друг другу историю своего заточения и все совершенные смертные грехи. Хоуп считала Кая сумасшедшим, а поэтому не раскрывала подробности своих убийств, тем более убийства Аларика. Он мог посчитать её такой же, слетевшей с катушек. А Майклсон совсем не горела желанием носить клеймо психопатки. Ей проще было оправдывать своё убийство отсутствием человечности.       А время всё шло и шло. Что если бы вы остались одни во всём мире с противоположным полом? Уж точно бы влюбились. Какие бы недостатки не таил в себе Кай Паркер, в какой-то момент он стал привлекать Майклсон. Она не помнила, когда именно и при каких обстоятельствах, но желание прикоснуться к парню только возрастало. Ей хотелось сблизиться, а после кинуться в его объятья. Но для начала, нужно было ему открыться. Рассказать истинную причину своего заточения. Признать, что они не такие уж разные, и это судьба связала их вместе.       Но это настолько затянулось, что уже двадцать лет Хоуп не покидала Кая, посещая с ним разные уголки не такого уж и большого мира. Однажды ночью, сидя у костра под звездами, они даже поцеловались, но никогда больше об этом не говорили. Именно это сподвигло Майклсон на признание. — Я убила Аларика Зальцмана, — неожиданно произнесла она, когда они ехали в машине в неизвестном направлении. Кай резко затормозил, в бешенстве глядя на неё. — Ты, что? Почему не рассказала мне об этом раньше? — он был слишком зол для того, кто ненавидел Аларика всем сердцем. — Что с тобой? Почему у тебя такая реакция? — Аларик меня не пощадил. Я сбежал, а единственным способом спрятаться от него — было переместиться в одну из старых миров-темниц. Я решил, что буду ждать тридцать лет, а после со спокойной совестью жить в обычном мире, когда старых врагов почти не останется. А теперь ты говоришь мне, что я мог не торчать здесь двадцать лет с тобой, а развлекаться, к примеру в Новом Орлеане?       Хоуп опешила от такого заявления, в недоумении уставившись на Кая. Что значит, он мог выбраться отсюда двадцать лет назад? — Ты знаешь, где выход? — Я бы не стал заключать себя в темницу, если бы не знал о выходе. Более того, их отсюда целых два. Маливор — кстати, мой любимый способ и по старинке, с помощью асцендента и крови Беннет. Я всё продумал. — И ты не рассказал мне об этом раньше?       Кай усмехнулся: — Я не настолько близок с тобой, чтобы посвящать тебя в свои планы. Как хорошо, что мы забудем друг друга, как только выйдем из этого места.       Кай завёл машину, разворачиваясь, а Хоуп вжалась в кресло. Хорошо, что она узнала о истинной сущности Кая Паркера, прежде чем привязалась к нему окончательно. Двадцать лет — большой срок, но Кай не раз отталкивал её от себя, поэтому расставаться было легко. Жаль, что она не забудет Кая, как выйдет из темницы, хотя бы забудет ее он и этим двоим больше не придётся встречаться.       Они подъехали к основной яме Маливора. Темница была создана ещё давно, поэтому лужа была цела. Когда-то Хоуп прыгнула сюда с Кларком, и она затянулась окончательно, но на её месте появилось множество других, поэтому девушка даже и не представляла, где может оказаться, если прыгнет сюда. За двадцать лет многое могло измениться, и её бывшие друзья могли победить Маливор окончательно. В любом случае, у Кая есть запасной план, поэтому переживать было особо и не о чём. — Вот она — яма. Это конец, Хоуп. Было приятно ездить с тобой по миру, но иногда ты бывала жутко надоедлива. Даже жаль, что ты оказалась бессмертным вампиром, которого не убить простым колом. Так было бы проще.       Он схватил её за плечи, а после спрыгнул в яму вместе с девушкой. Кай был ужасным человеком. Но почему в душе Майклсон было так плохо от его слов и скорого расставания?

***

      Хоуп очнулась в лесу, неподалеку от школы Сальваторе. Она знала этот лес наизусть, ведь часто бегала по нему, обернувшись волком. Интересно, что стало со школой за этот период?       Издалека она казалась все такой же, но в некоторых местах был виден свой апгрейд. Герб оставался тем же, да и издалека ученики казались все такими же. С фирменным гербом и своим стилем в одежде, хоть немного походящему на школьную форму.       Хоуп остановилась у ворот, не решаясь нажать на кнопку. Столько всего произошло с тех самых пор. Как она может смотреть близняшкам Зальцман в глаза, когда убила их отца и чуть было не сблизилась с их дядей, который убил их родную мать? Хоуп с Каем были бы идеальным дуэтом, прекрасно дополняющим друг друга, но Майклсон была не такая. Она ни за что бы не поступила так с Лиззи и Джози, если бы была в своем уме. Ни за что бы не поступила так с Алариком.       Наконец, Хоуп нажала кнопку вызова. Через несколько гудков послышался приветливый голос девушки, которую Хоуп тут же узнала. — Добро пожаловать в школу-интернат Сальваторе для юных и одаренных, чем могу помочь? — Меня зовут… — Хоуп замялась, пытаясь придумать новое имя. Хоуп Маршалл уже была, осталось только старое имя матери. — Андреа Лабонер. Я хотела бы стать преподавателем в школе. Я вампир, если вы понимаете, о чем я.       Сколько разных личностей таилось внутри Хоуп. Поначалу она притворялась просто оборотнем, обучаясь здесь под именем «Хоуп Маршалл», когда ее магия была заблокирована. После она могла бы запросто сойти за простую ведьму, ведь ее силами пользовалась чаще всего. Теперь в ней более доминантны силы вампира, и это более заметно в обществе сверхъестественных существ. Поэтому, лучшим решением было притвориться обычным вампиром. — Сейчас я вас встречу, подождите снаружи.       Лиззи выглядела также, как и двадцать лет назад. Хоуп убила и ее тоже, сделав еретиком. Последним в своем роде, если Джози не станет вампиром и в ее потомстве не родятся сифоны, также превратившиеся в вампира. Правда, теперь на свободе и Кай Паркер, о котором Хоуп уже успела забыть. — Пойдемте за мной, и я все вам покажу и расскажу.       Внутри также был сделан небольшой ремонт, тут появилось еще больше современных бытовых вещиц. Мисс Зальцман, которая стала директором школы после своей матери, рассказывала ей порядки и историю, пока они не дошли до Зала славы, который раньше, когда Хоуп здесь жила, отсутствовал. Эта была простая стена с портретами в библиотеке с их музеем. Раньше у музея не было специального названия, а теперь он входил в состав Зала славы. — Здесь висят великие люди, внесшие огромный вклад в нашу школу. Никого из них уже нет в живых, но мы все еще помним о них, — Лиззи на минутку задержалась взглядом на портрете своего отца, а Хоуп, в свою очередь, остановилась на своем. Он висел после первого портрета — Стефана Сальваторе, в честь которого была названа школа, и перед самим Алариком Зальцманом. Что бы насчет всего этого думал ее отец? Ненавидел ее, презирал, гордился или попросту надсмехался?       Хоуп стала осматривать портреты дальше, увидев на них Деймона Сальваторе, ее прошлых учителей, которые к тому времени, как она здесь училась, были достаточно старыми и Бонни Беннет. — Давайте на частоту, мисс Лабонер. Зачем вы сюда явились?       А Лиззи всегда была слишком проницательна. Оставалось лишь надеяться, что она не вспомнит Хоуп также, как и много лет назад, когда Майклсон была всеми забыта. — Я и правда хочу преподавать. Я училась в школе, подобно этой, но не успела закончить из-за неожиданной смерти директора. Всех распустили и теперь, через двадцать лет я, не зная как выживать без такого чудесного места с подобными мне, решила податься в ваше заведение. — Странная история. У нас тоже был такой случай. Умер директор, но ведь всегда найдутся новые?       Хоуп улыбнулась: — Школа была в Румынии. И чем они думали, верно? Там ведь пруд пруди охотников за Дракулой. Место невыгодное. Никто не хотел стать новой жертвой.       Лиззи внимательно оглядела Хоуп еще раз: — Понимаете, просто у нас здесь все свои. Ученики тщательно проходят отбор. Учителя — те люди, которые закончили наше заведение или же были тесно с ним связаны. Разве вы нам подходите? — У вас ведь должен быть испытательный срок. Я готова рискнуть.       Лиззи пожала Хоуп руку и с тех пор началась история Андреа Лабонер. Вдали от Кая Паркера, но в месте, которое давно стало ее домом. В школе Сальваторе.