Сборник: «Отголоски прошлого» (специально для челленджа "Школьные ОтМетки")

Прошло немало времени с той поры, когда семья Линкольна приняла решение покинуть городок Роял Вудс, с которым как у детей, так и у родителей Лаудов ассоциировалось многое. Разумеется, дети сразу выступили против этого. Впрочем, главе семейства, Линн-старшему, и его супруге, Рите, было очень тяжело сделать этот выбор. Ведь в первую очередь, здесь они провели всю свою жизнь, начиная с детства и молодости, и здесь же они впервые познакомились друг с другом, поженились и спустя много-много лет завели прекрасных детей, став, возможно, единственной многодетной семьёй во всём Роял Вудс. Для их детей это место также имело весьма немаловажное значение: именно здесь прошло их незабываемое детство, проведённое в уже до боли знакомых местах, которые посещались ими неоднократно, а какие-то из них и постоянно, ежедневно. Одним из таких мест была, конечно-же, школа. Однажды Линкольн, доезжая на автобусе до своего университета, где обучался уже третий год, решил вспомнить среднюю школу Роял Вудс. В то утро, несмотря на то, что Линкольн оделся достаточно тепло, ему всё ещё было холодно и тут ему в голову пришёл особенно интересный случай, произошедший в школе. Январь. Рождественские каникулы кончились и Линкольн вместе с Клайдом и другими его одноклассниками и друзьями вернулись на занятия. Очень не хотелось, но другого выбора не было. В тот день в школе было очень холодно. Он прекрасно помнил, как всем телом ощутил тот холод и с трудом его перенёс. А всё потому, что в тот день он, видимо шутки ради, чтобы себя испытать, вышел из дому без куртки, в одной толстовке. Сёстрам Линкольна, особенно Лори, это очень не понравилось, и они предупредили его: «Линкольн! Надень куртку, ты же замёрзнешь!» Он, конечно же, проигнорировал это замечание (в данном случае, скорее, наставление) и в таком «рискованном» виде отправился в школу самостоятельно так, как Лори отказалась везти его, пока он не наденет куртку. Уже по дороге в школу Линкольн понял свою ошибку и корил себя за неё. - Вот дурак! Что же я в одной толстовке вышел? – подумал он, однако исправить положение было уже слишком поздно, поскольку домой идти было достаточно далеко, настолько поздно до него дошло, что ему холодно, а с минуты на минуту должен был начаться первый урок. Он пришёл в школу. На школьной доске висело объявление: «Куртки не снимаем, отопления нет!», Линкольн заметил его и снова пожалел о том, что не надел свою куртку. Подойдя к классу, он заметил своих друзей, с которыми вместе учился в одном классе. Ребята не оценили его вида в такую погоду, напомнив ему о том, что сегодня отключили отопление, но пока не знают, надолго ли это. Едва войдя в класс вместе с ними, миссис Джонсон, учительница, заботливо спросила у него: - Тебе не холодно, Линкольн? - Вовсе нет! – ответил он ей, не раскрывая своего истинного состояния. Конечно же ему было холодно! Но разве он признается ей в этом, выдав тем самым свою «слабость»? Разумеется, нет. Лучше он об этом умолчит, тем самым выдав свою глупость. - Вы что, ему же совсем жарко, откройте форточку! – съязвил кто-то в классе, и все засмеялись. Линкольн с раздражением сел за парту рядом с Клайдом. - Ого, – заметил его лучший друг, - Линкольн, ты куртку забыл? - Неважно, - ответил он, достав из своего школьного рюкзака учебник того предмета, который сегодня предстояло изучать в первую очередь – английского языка. - Миссис Джонсон, что мы сегодня проходим? – спросил Клайд у учительницы, которая жестом показала ему, мол, «сейчас расскажу». Когда в класс зашли последние ученики, в том числе и немного опоздавшие, миссис Джонсон начала урок. - Здравствуйте, дети! Сегодня у нас, к сожалению, возникли неполадки, внезапно отключилось отопление, но мы очень надеемся, что уже скоро всё наладится! На прошлой неделе мы начали проходить Рэя Брэдбери, сегодня же мы будем проходить его самое известное произведение, о котором вы наверняка слышали: 451 градус по Фаренгейту. Однако нашего Линкольна устроил бы и 51 градус, - неудачно пошутила она, чтобы вызвать у своего любимого ученика улыбку на лице, чтобы он не переживал. Шутка, впрочем, вызвала совсем противоположный эффект – никто над ней не посмеялся, а Линкольн подумал: - Да, моя сестра Луан эту глупость точно бы оценила! Урок Английского закончился, а после небольшой перемены, во время которой юный Лауд пытался всячески согреться, протирая ладони и бегая по коридорам, что было категорически запрещено в начальной школе Роял Вудс, он отправился на урок Математики. Предмет этот требовал особой сосредоточенности и интенсивной работы мозга даже в начальных классах. Линкольн же по-прежнему страдал от холода, а потому всё никак не мог сосредоточиться. Все его мысли были лишь о том, как бы согреться. Поэтому, он плохо слушал объяснения учителя, а все задачи, которые он записывал в свою тетрадь, принимали форму непонятных каракуль, в том числе и оттого, что руки Линкольна начали дрожать. В конце урока учитель выдал листы с заданиями на дом и Линкольн, взяв свой лист, успешно выронил его на выходе из класса. Клайд это заметил, поднял упавший лист и вручил Линкольну. - У тебя выпало, - сказал он, - больше не теряй. Кстати, может быть, пойдём к мед. сестре? Ты неважно выглядишь! - Нет-нет, всё в порядке! – оживлённо ответил Линкольн и тут же убежал по коридору, скрывшись за поворотом. После очередного звонка, Линкольн посетил урок Французского у мисс ДиМартино, которая сразу же спросила у него: - Tu n'as pas froid, Lincoln ? - Non, professeure ! Ça va bien ! - Ну, смотри, Линкольн. Он сел за свою парту, как ни в чём не бывало, хотя обычно все ученики мужского пола, включая Линкольна, находящиеся в одном классе с мисс ДиМартино, тут же теряли свою концентрацию и чуть не падали в обморок от её привлекательности. Ему же было совсем не до того: холод всё никак не сходил, и он бился над той же самой задачей, что и прежде – над тем, как бы согреться. Сегодня они должны были пройти новую тему и усвоить новое грамматическое правило такого запутанного, но оттого и называющегося романтическим, Французского языка. Время пролетело довольно быстро и мисс ДиМартино решила задать классу последний вопрос: - Отлично, дети! А как мы скажем, если нам в голову вдруг придёт какая-нибудь идея, о которой мы долго думали? Зачарованные её красотой мальчики не смогли ответить от смущения и вместо этого промямлили что-то нечленораздельное. Линкольн же, по счастливому совпадению, наконец пришёл к решению своей проблемы и в сердцах выкрикнул правильный ответ: - Эврика! - впрочем-то, он вовсе и не намеревался ответить на вопрос мисс ДиМартино, поскольку он его прослушал, ровно, как и всё то, о чём целый день рассказывалось на уроках. - Молодец, Линкольн! - похвалила его учительница, - Только правильно будет: Eurêka ! На сегодня мы закончим наше занятие, домашним заданием будет... Не успела она закончить свою фразу, как Линкольн пулей вылетел из класса и заскочил в уборную. Подойдя к одной из раковин, он выкрутил краны на полную мощность и подставил руки, ожидая, что оттуда на них хлынет горячая вода. И здесь Линкольна ожидал весьма неприятный для него сюрприз – вместо горячей ему на руки полилась ледяная вода. Он тут же убрал их и перекрыл воду. Как жаль! Он напрочь забыл о том, что сегодня не было отопления. Когда закончился последний урок, ситуация Линкольна, очевидно, не поменялась в лучшую сторону, а наоборот: руки у него почти что окоченели, как бы он не пытался их растирать, самочувствие заметно ухудшилось, он стал сильнее дрожать, но не подавал виду. Он решил просто пойти домой, перед этим ещё разок побегав по коридору. Быть может, думал он, это хоть как-то поможет. На очередном повороте он увидел Ронни-Энн, свою подругу, которая собиралась зайти в класс, но, когда Линкольн пробежал мимо неё, она решила его окликнуть. - Эй, лузер! – шутливо сказала она. Услышав её оклик, он остановился, развернулся и направился прямо к ней. Линкольн знал, что это – всего лишь шутка и что обычно она только так его и зовёт. - Чего бежишь-то так, словно в одно место раненный? – отшутилась Ронни-Энн и засмеялась от своей «оригинальности». Линкольн, впрочем, не оценил юмора. Когда он подошёл ближе, она увидела его трясущиеся побелевшие руки, и улыбка тут же сошла с её лица. - Это ещё что? – спросила она и потрогала его руки. - О-о-о, - протянула она, - и давно ты так ходишь? - Это так, ерунда! – застенчиво ответил ей Линкольн, уклонившись от ответа на её вопрос, и спрятал руки в карманы. - Только давай без приколов, Линкольн, это не смешно. Ты так себе и пальцы можешь отморозить, в курсе? Пошли, - она предложила ему зайти в класс, кивнув головой на дверь. - Ничего, это пройдёт! Сейчас побегаю и... Тут Ронни-Энн молча схватила Линкольна и всей силой втащила его в класс. Сопротивляться ей было совершенно бесполезно, ведь она была гораздо сильнее, чем он. Подтверждение тому то, что Линкольн, ещё будучи объектом её многочисленных насмешек и розыгрышей, всё же никак не мог ей ответить. Заперев за собой дверь на ключ и положив его в карман, чтобы Линкольн вдруг не убежал, она усадила его за парту, а сама отошла к углу кабинета. Там она подключила к питанию обогреватель, стоявший в этом самом углу. Затем, она села за парту рядом с Линкольном и укрылась вместе с ним своей курткой. - Я сегодня дежурная по классу, у меня ключи, - объяснила она ему, - нам только что сказали, что тепла не будет ещё около недели, а в куртках одних сидеть не то, вот я и включаю обогреватели в каждом классе. Хорошо ещё, что ты в школе. До дома ты бы просто не дошёл. - Правда? - Конечно! Как тебе вообще в голову пришло так прийти? - Ну-у-у, - хотел было оправдаться Линкольн, но она его остановила. - Не надо. Ты в следующий раз так просто не делай, договорились? Сейчас быстро согреешься. Теперь у Линкольна в голове крутились три мысли: «Какой я дурак, что так вышел», «Наконец-то теперь согреюсь» и «Спасибо ей, какая-же она всё-таки классная!». Спустя некоторое время она решила с ним поговорить: - Ну что, как дела, Линк? - Неплохо. - Пойдёшь завтра с нами в парк? Там каток недавно открыли, весь город теперь на коньках разъезжает. - Пойду! – охотно согласился Линкольн, поскольку ему нечасто доводилось быть на катке, особенно в последние недели, в связи с делами по дому. Так они сидели ещё какое-то время, общаясь на разные повседневные темы, кто как провёл свой день, что нового, и так далее... Наконец, Ронни-Энн спросила: - Эй, лузер! Какие выводы ты сделал? - Никогда больше не выйду без куртки! - Вот так-то! Ха-ха! - затем, более заботливо, - Ты как? Согрелся? - Да. - Всё, ладно, проваливай давай! Только дежурному тут можно быть после занятий! - Да ладно, давай помогу? - Нет-нет, иди уже. Я сама тут справлюсь. Всё равно завтра твоя очередь, - сказала она и направилась к выходу. Линкольн собирался сделать то же самое, но перед тем, как выйти из класса, нашёл в себе уверенность сказать ей: - Ронни-Энн! – окликнул он её, подойдя ближе. Она обернулась, - Просто хочу сказать тебе спасибо! Спасибо тебе большое! - Да чего уж там... – ответила она, слегка смущаясь, при этом не показывая вида, - Ты просто не пугай так больше! - Постараюсь. Ладно, до скорого! - Ага. Они ударили кулаки друг о друга и Линкольн, выйдя из школы, направился прямиком домой... Да, это воспоминание было самым тёплым из всех тех, о которых он мог подумать в тот момент, которое могло согреть его прямо сейчас. Он помнил свою дружбу с Ронни-Энн. Помнил он также и то, что спустя пару лет начнётся коронавирус и Роял Вудс станет одним из тех американских городов, в которых произойдёт невиданный доселе упадок с закрытием большинства предприятий, массовым оттоком населения и непомерным ростом преступности. Ситуацию подобных масштабов люди припоминали разве только с Детройтом, да и Детройт был лишь единичный случай на всю Америку. Беспокоясь о будущем своих детей, а также боясь за их безопасность в почти полностью разрушенном кризисом городе, родители приняли такое трудное решение, собрали все вещи, в том числе и вещи своих детей, продали дом с молотка и перебрались в Канаду. Линкольн с грустью оглядывался назад, в то самое счастливое, беззаботное время, когда не нужно было беспокоиться ни о своём далёком будущем, ни о том, что будет завтра. Обязанности, заботы и проблемы нарастали постепенно, и Линкольн практически в них погряз, но временами, например, когда он ложился спать или оставался наедине с самим собой, ему всё же удавалось убежать в свой мир воспоминаний. В тот мир, где не было никаких страхов за своё будущее, а единственной сколько-нибудь значимой заботой было лишь то, когда же выйдет новый комикс про Эйса Сэвви, или же какую проказу устроить в классе, чтобы все оценили. Находя в своём разуме всё больше и больше тех тёплых воспоминаний из детства, Линкольн невольно улыбался. Его же мнение относительно всего того, что произошло менялось по мере его взросления. Сперва он плакал, жалея о том, что эти времена уже не вернуть. Прошли годы, и теперь сожаление сменилось практически философским спокойствием и отношением к этому. Нейронные связи, подобно дорожкам наиболее употребляемых и при сём удобных маршрутов, коими пользуются все жители любого города на Земле, протоптались. Теперь же, для того, чтобы они ослабли и отныне не вызывали боли из-за расставания, необходимо провести недюжинное количество времени в делах, с Роял Вудс никак не связанных, но периодически давать волю связанным с ним мыслям и не подавлять их. Да, это непросто и довольно болезненно. Да, Лауды никогда и ни за что не забудут своего города и до конца жизни сохранят о нём память. Однако, всему однажды должен прийти конец, любому событию, любому детству, и Линкольн понял это позднее, в уже довольно осознанном возрасте. Ему стало предельно ясно то, что пора двигаться дальше.