НАСЛЕДНИК

Тем не менее и у Дэнетора все же появился повод для радости. В гондорскую Столицу из Эдораса прибыло задержанное непогодой посольство от короля Тэнгеля. Государь Рохана прислал в дар гондорскому наследнику великолепного молодого иноходца. Юноша был очень тронут и немедленно написал письмо с изъявлением искренней благодарности. Вскоре выяснилось, что конь отличался не только плавностью походки, скоростью и красотой — за великолепную сверкающую на солнце серебряную шкуру Дэнетор назвал его Синдэ — но и хорошим характером. Когда пришла весна и подрос Митрил Второй, Дэнетор в сопровождении верного пса начал ездить верхом по окрестностям Минас-Тирит. Единственное, что его немного огорчало, — из-за редкого окраса Синдэ все узнавали его хозяина. Однажды вдали он заметил довольно внушительную кавалькаду. Он понял, что кто-то направляется в Минас-Тирит, и решил подъехать поближе. Повозка оказалась украшена гербом Долины Рингло, и Дэнетор догадался, что прибыла его старшая сестра Ротинэль. Подумав, он решил не задерживать их и поехал в другую сторону. Вечером они встретились в Цитадели. Сестра привезла с собой десятилетнего сына Хурина, а также дочь Эарвэн, которая родилась немногим больше года назад и из-за которой Ротинэль пропустила тридцатилетие брата. — Рада видеть тебя в добром здравии, — сказала молодая женщина, обнимая брата. — Я тоже очень рад. “Может быть, и отец потеплеет”, — про себя подумал он. Дэнетор не ошибся: приезд старшей и вполне добродетельной дочери обрадовал Блюстителя. К тому же Хурин был его единственным внуком, и, пока не появилось потомство у Дэнетора, считался наследником и своего Деда со стороны матери. Вся семья собралась за ужином. Эктелион пребывал в благостном настроении и много общался с Хурином. Мальчик был неглуп, хорошо воспитан, и Дед был им явно доволен. Когда детей увели спать, Эктелион отослал сына и остался вдвоем с дочерью. — Я так рада, что смогла привезти и показать вам Эарвэн. — Чудесное дитя, — согласился Эктелион. — А уж как меня порадовал Хурин! — Мы с лордом Эльфиром стараемся делать все возможное, чтобы воспитать его достойным человеком. — Да, ведь кто знает… возможно, этот мальчик когда-нибудь станет государем Гондора. — Я помню об этом, и, конечно, это накладывает на нас с мужем особую ответственность. Все же я надеюсь, что брат женится и у него еще будут дети. Эктелион негромко фыркнул. — Пока что он и слушать об этом не хочет. — Он еще очень молод, отец, — напомнила Ротинэль. — Боюсь, дело в том, что он не может забыть эту свою Амариэ. — Прошло уже столько лет, да и бедняжка Амариэ уже покинула этот мир… Мне кажется, он еще не встретил девушку, которая бы ему действительно понравилась. — Я так надеялся, что ему понравится Идриль из Пиннат-Гэлин. Или сестра твоего мужа Нессаниэ. — Если честно… По поводу Нессаниэ я, скорее, согласна с Дэнетором. Но у Эльфира есть еще и младшая кузина, с которой я очень подружилась. — Расскажи, — оживился Эктелион. — Вы же помните, что у отца моего супруга есть младший брат… А у него есть чудесная дочь, которой в следующем году исполнится двадцать. — Она еще совсем юна… — задумчиво произнес Блюститель. — Хотя Дэнетор просил не торопить его с женитьбой. — Девушке так хотелось увидеть Минас-Тирит, что я привезла ее с собой. — Вот как?! Тогда почему ты не взяла ее на ужин? Как никак, она родственница твоего мужа. — Она устала с дороги… К тому же она очень щепетильна. Ей было неловко появляться на семейном ужине без вашего позволения. — Передай ей, пусть не стесняется. Когда на следующее утро Дэнетор пришел на завтрак, он немедленно заметил новое лицо. “Итак, план “Женитьба вредного сына” снова действует”, — подумал он. Впрочем, девушка вела себя очень скромно и ненавязчиво, и наследник понял, что инициатива пленить его принадлежит вовсе не ей. После трапезы Дэнетор по поручению отца уехал в Лоссарнах и вернулся лишь вечером. Его встретила Ротинэль. — Я смотрю, тебе много приходиться трудиться, — заметила она. — Я не жалуюсь. Поездка в Лоссарнах на хорошем коне, да еще и по такой погоде… — Да, конь у тебя великолепный, — улыбнулась Ротинэль. — Ты была у Эммериль? — внезапно спросил он. Ротинэль выразительно вздохнула. — Неужели ты совершенно не соскучилась? — Не нужно меня воспитывать, Дэнетор. Я в состоянии сама оценить свои поступки. Сестра предпочла пойти против воли отца и знала, на что идет. — Она не перестала быть нашей сестрой. — Не знаю… Она показала, что не ценит свою семью. — Неправда. Ей очень больно от того, что отец и ты отвернулись от нее. Ротинэль снова вздохнула. — Ты видела Мирриан? Не хочешь познакомиться с племянницей? — Знаешь… Мне иногда кажется, что для Мирриан лучше общаться с кругом ее отца. Ей может очень помешать в будущем знание о том, что она внучка Блюстителя. Ведь статус у нее совершенно иной, а завышенные ожидания… — Ты себе уже всё объяснила, — грустно оборвал ее Дэнетор. — А ведь, казалось, вы с Эммериль так близки… — Мы и были близки. Но я вышла замуж и покинула Минас-Тирит. Возможно, если бы не это, я смогла бы отговорить ее от опрометчивого поступка. — Ты считаешь, Эммериль должна была отвергнуть Барахира? — Он ей не ровня. — Он благородный и мужественный человек, он очень любит ее, и Эммериль отвечает ему взаимностью. — В Гондоре много высокородных благородных и мужественных юношей, — парировала Ротинэль. — Скажи… До меня в свое время доходили слухи… Но я отказывалась в это верить… Неужели это и правда ты помог ей бежать? — Сестра взглянула ему в глаза. — Да. — Ты хоть сам понимаешь, что наделал?! — Я помог воссоединиться двум любящим… — Ты помог ей избавиться от ее высокого положения, от семьи, от богатства. Что будет, если Барахир погибнет? Она останется совершенно одна. — Не останется. Я не допущу этого. И я все же надеялся, что у отца есть сердце, а не только… принципы, — с горечью произнес Дэнетор. — У него есть сердце, — горячо возразила Ротинэль, — и оно у него болит за нас. Но он не может не чтить традиции страны, которую ему доверено хранить и беречь. — Разве традиции нашего народа исключают неравнородный брак? Лютиэн, дочь короля эльфов, стала женой смертного. Властитель Гондолина отдал Идриль в жены Туору, и именно от этого союза родился Эарендил, отец первого нуменорского короля Элроса. Так может быть, нужно было отправить Берена и Туора восвояси? — Берен заслужил руку Лютиэн, да и Туор… — Барахир тоже заслужил руку Эммериль! — Те два древних союза — исключения. — Нет! И если дочь короля эльфов может стать женой смертного, то и дочь Блюстителя может стать женой гондорского воина, не уронив своего достоинства. Человек не равен своему происхождению и титулу. — Не горячись так… — примирительно сказала Ротинэль. — Не буду. Я уже понял, что у Эммериль больше нет старшей сестры. Как и отца. — Вот ты упрекаешь его в бессердечности, но ведь он нашел в себе силы простить тебя!.. Представляю, чего ему стоила вся эта история, — напомнила сестра. — Кто знает, простил бы он меня, если бы я не был его единственным сыном и наследником. Дэнетор слегка поклонился, развернулся и вышел. “Да… А я хотела поговорить с ним об Анайрэ…” — глядя ему вслед, подумала Ротинэль. Дэнетор пришел к себе и упал в кресло. “Нашел в себе силы простить тебя”, — повторил он и снова вспомнил, как вошел в покои Деда, опустился на колени и смиренно молил о прощении. Эктелион ответил не сразу, и Дэнетор униженно с замиранием сердца обреченно ждал. Лишь когда Тургон выразительно взглянул на сына, тот все-таки подошел к Дэнетору, поднял его и обнял… “А был ли у отца выбор?” Юноша достал кувшин с вином, наполнил небольшой серебряный кубок и залпом осушил его. Желая поменьше общаться с сестрой, но в то же время не обидеть ее, на следующий день Дэнетор отпросился у отца и, усадив племянника к себе в седло, катал его по окрестностям. — У вас чудесная лошадь, дядюшка, — восхитился мальчик. — Очень красивая. — Это подарок короля Тэнгеля, — отозвался Дэнетор. — Хочешь поездить сам? — Попробую. Дэнетор спешился и передал поводья племяннику. Тот пустил коня сначала шагом, а потом рысью. Когда Хурин остановился и обернулся, к его удивлению, дядя был рядом. — Вы так быстро бегаете?! — Приходится, — усмехнулся Дэнетор. “Иногда от умения бегать зависит жизнь”, — подумал он, вспоминая отступления в Итилиене. Он невольно взглянул в сторону зеленевшего за рекой восточного берега. Хурин тоже посмотрел на восток. — Над Мордором всегда так мрачно? — спросил он. — Да. — Мне… жутко от этой тьмы, — признался Хурин. — Вы, наверное, привыкли? Он повернулся к Дэнетору. “К ней невозможно привыкнуть”. — Наверное, да, — вслух ответил он. Они помолчали. — В Итилиене же были владения нашего рода… — снова заговорил Хурин. — Вернее… рода… — Да, холмы Эмин-Арнен. Смотри, вон они, — показал Дэнетор. Мальчик кивнул. — На южном холме стоял замок… Но его уничтожили. Остался лишь фундамент. — Вы там были? — Да, и не один раз. — В Итилиене опасно? — спросил Хурин. — Да. Хотя бывает по-разному. Иногда орки затаиваются, и целыми неделями там спокойно. Но никогда не знаешь, что тебя там ждет. — А сколько вам было лет, когда вы в первый раз побывали в Итилиене? — Хочешь в Итилиен? — усмехнулся Дэнетор. — В десять лет точно рано. Я бы не советовал появляться там ранее совершеннолетия. Это явно не место для детей. Сам он впервые побывал за рекой в двенадцать лет и до сих пор с содроганием вспоминал тот опыт. Спустя несколько месяцев после смерти матери и младшего брата Дэнетор уговорил отца взять его с собой в Итилиен. Эктелион согласился при условии, что мальчик не будет мешать и жаловаться. Спустя пару дней Эктелион с сыном в сопровождении нескольких опытных воинов переправились на другой берег и направились в сторону холмов Эмин-Арнен. Поначалу Дэнетор не отставал, с интересом смотрел по сторонам и прислушивался к разговору взрослых, но потом ему не повезло. Он поскользнулся на прошлогодней листве, упал и подвернул ногу. Эктелион обернулся и поднял брови. — Все хорошо, отец, — ответил Дэнетор и немедленно поднялся. — Уверен? Побоявшись сказать отцу правду, он кивнул и продолжил идти, но все же немного отстал из-за боли, ненадолго потерял людей Эктелиона из виду и на развилке пошел по другой тропинке. Отец быстро заметил его отсутствие, воины немедленно повернули назад, но Дэнетора не нашли. Тогда мужчины разделились и отправились на поиски. Однако громко звать его они побоялись, чтобы не привлечь внимание орков, а не на шутку испуганный мальчик, когда понял, что потерялся, затаился. Наконец, все обдумав, он решил пойти вдоль ручья, чтобы в конце концов выйти к Андуину. К вечеру он, действительно, достиг его, но солнце уже почти коснулось горизонта. Тогда он забрался в заросли кустов, отчаянно надеясь, что ночь будет не очень холодной, а звери или орки не отыщут его. Эта ночь была одной из самых страшных в его жизни. В полном мраке тревожно кричали совы, озябший и голодный мальчик в ужасе прислушивался к каждому треску и шороху, пока сон все же не сморил его. Утром, когда рассвело он проснулся и начал думать, что делать дальше. Гнева отца он боялся едва ли меньше орков, однако понятия не имел, где искать Эктелиона. Также по расположению Минас-Тирит он понял, что находится намного южнее Осгилиата, в то время как Столица стояла напротив. Дэнетор подошел к Реке, и опустил руку в студеную майскую воду. “Какая холодная…” Он сел у кромки воды и старался прикинуть расстояние. “В Линхире я плавал и дальше… но это было летом… И вода в море была теплее. К тому же в соленой воде проще плавать”. Он попробовал снять сапог с больной ноги, но она распухла, и он не смог. “Что же делать?!” — мальчик с тоской смотрел на Андуин. — Дэнетор!!! — внезапно услышал он за спиной. Ребенок почувствовал странную смесь испуга и облегчения. К нему подбежал капитан Эрадан, один из друзей отца. — Нашелся! — сказал Эрадан, обнимая его. — Ты не ранен? — Нет. Отец… очень гневается? — обреченно спросил он. — Не спрашивай. Что случилось? Почему ты отстал? — Нога… — Так ты все-таки повредил ее? Почему не сказал?! На этот вопрос у Дэнетора не нашлось ответа. — Покажи. — Эрадан попробовал снять сапог, и мальчик невольно задрожал и зажмурился от боли. — Вот что… Давай я отнесу тебя к отцу, а там уже посмотрим. Милорд ужасно волнуется. Капитан бережно взял Дэнетора на руки и понес прочь. Спустя примерно час Эрадан достиг укрытия. Эктелион был там. — Нашелся?! Эрадан занес ребенка и усадил на ложе из шкур. — У него повреждена нога. И, думаю, он ужасно голоден. Кто-то из людей принес головку сыра и налил разбавленного водой вина. — Нога сильно распухла. Я не смог снять сапог… Нужно разрезать. — Эрадан вытащил кинжал и аккуратно освободил злополучную ногу. — Почему ты ничего не сказал?! — глядя на распухшую и посиневшую щиколотку, спросил Эктелион. Дэнетор невольно сжался. Эрадан почувствовал это и обнял мальчика за плечи. — Возможно, сначала ему показалось, что он сможет идти, — вместо Дэнетора ответил Капитан. — Ешь. — Поговорим дома, — сказал Эктелион и отошел. Добрый капитан возился с Дэнетором целый день, а на следующий вызвался нести его. “Вот он мне совершенно чужой человек… А с ним так хорошо и спокойно… Повезло же его детям” — прижимаясь к спине Эрадана, думал мальчик. Спустя несколько часов они достигли Андуина и сели в лодку. Дэнетор молчал и размышлял, насколько строго его накажут. Эрадан, видя, что он грустен, пытался отвлечь его. На западном берегу Эктелиона и его спутников ждали лошади. Отец все же взял сына к себе в седло. Дэнетор осторожно обхватил его руками. Наконец они въехали в Минас-Тирит и поднялись в Шестой Ярус. Там капитан Эрадан и остальные простились с Эктелионом, а Эрадан подбодряюще улыбнулся Дэнетору. — Идти можешь? — спросил Эктелион. — Могу. — Почему ты говоришь неправду? — глядя на перевязанную босую ногу, спросил отец. “Я боюсь ее говорить”, — подумал Дэнетор. — Я попробую, — вслух ответил он и захромал в Цитадель. Он с трудом достиг своей комнаты, добрался до кровати и лег. Отец не терпел ни малейшей слабости со стороны своего старшего сына, и Дэнетор хорошо знал это. Нельзя было жаловаться, что ты устал, что тебе больно… “Настоящие мужчины не жалуются”, — с самого раннего детства постоянно слышал он. А наследник Блюстителей должен был непременно вырасти настоящим мужчиной и воином. “Выпорет или нет?.. — Мальчик лежал и смотрел на потолок. — Если выпорет, то лучше уж поскорее”. Несмотря на то, что Дэнетор был разумным и послушным ребенком, после смерти матери, которая всегда защищала его, он узнал, что такое розги. Мальчик вспомнил ее и едва не заплакал. За дверью послышались шаги. Дэнетор обреченно ждал. Вошел Эктелион. Мальчик сел. — Ты понимаешь, что теперь ты мой единственный наследник? — Понимаю. — Почему ты не сказал, что не можешь идти? Почему не позвал нас, когда начал отставать? Дэнетор молчал. — Ты понимаешь, что тебя могли найти и растерзать орки? — Понимаю. — Сначала ты напросился со мной в Итилиен, потом умудрился потеряться. И мы были вынуждены все время потратить на твои поиски! — Я очень сожалею… — И кому легче от твоих сожалений? Внезапно Дэнетор встал и обнял Эктелиона. Тот от неожиданности опешил. — Не подлизывайся! Тебя следует наказать, — проворчал отец, — хотя… ночь в лесу должна была послужить тебе хорошим уроком, — сдался он, отстранил сына и вышел. Тургон, узнав о случившемся, очень разгневался и расстроился. — Он упросил меня взять его с собой, и я не ожидал… — оправдывался Эктелион. — Кто из вас старше? Ты лучше него должен был видеть, к чему это может привести. Не ты ли не проверил, что у него с ногой? Не ты ли не сказал ему позвать, если у него не будет сил идти дальше? Не ты ли не поставил позади него одного из воинов, чтобы тот смотрел за мальчиком?! — Тургон был очень сердит. — Ты — взрослый человек, опытный командир, наделал столько непростительных глупостей. Из-за тебя Гондор едва не потерял наследника! “Из-за этого негодника я получил головомойку, будто я не взрослый человек, а мальчишка”, — не без досады подумал Эктелион, но, тем не менее, так и не стал наказывать сына за этот случай.

***

— Дядюшка? — услышал Дэнетор. Юноша взглянул на солнце. — Уже примерно пять часов по полудни… Если мы не хотим опоздать на ужин, нам пора возвращаться, — подмигнул он мальчику, и они направились с сторону Минас-Тирит. (C) 2023 murzwin