всегда и навечно

      Нарцисса сидела в кресле, поджав ноги и укутавшись в плед. Рядом с ней на антикварном столике, который Люциус привёз, кажется, из Италии, стояла небольшая чашка с чаем из мелиссы и мяты. Его меняли уже трижды — домовые эльфы постоянно следили за тем, чтобы хозяйка могла насладиться тёплым напитком, поэтому, как только от чашки прекращал исходить пар, появлялся один из домовиков с новой порцией. Нарцисса знала, что чай помог бы ей, но никак не могла заставить себя оторвать взгляд от камина — единственного, что сейчас могло отвлечь её от волнения и роящихся мыслей.       Хотя с каждой новой секундой сохранять спокойствие было всё сложнее, женщина продолжала отчаянно хвататься за рациональные мысли, сосредотачиваясь на необыкновенном танце языков пламени. Тем не менее, атмосфера вокруг была жуткой. Тишина поместья, погруженного во мрак, заставляла Нарциссу постоянно озираться и доказывать самой себе, что она в безопасности. Чёрные тучи, сгустившиеся над Малфой-мэнором, заслонили собой все звёзды и луну, заставляя Нарциссу думать о том, что весь свет, существовавший в мире, исчез, оставляя её — хрупкую и напуганную — справляться с собственными страхами во тьме.       Люциуса всё не было.       Она не видела его уже несколько дней, но всегда знала, что он был дома. Он всегда оставлял ей записки перед тем, как уйти на работу, небольшие букеты её любимых цветов и лёгкие, почти невесомые поцелуи в лоб, от которых она обычно ненадолго просыпалась, чтобы пожелать мужу хорошего дня. У них были разные ритмы жизни, но они никогда не забывали друг о друге. Никогда до этого дня. Нарцисса не знала, ночевал ли Люциус сегодня дома и когда он вернётся, и это её тревожило. Она почти привыкла к тому, что он стал задерживаться на работе допоздна, но никак не могла и не хотела привыкать к тому, что он мог вообще не вернуться. Он не был центром её Вселенной — в конце концов, у неё были свои увлечения и занятия, — но он был неотъемлемой частью этой Вселенной.       Что-то было не так. Что-то произошло. Или происходит.       Сознание и интуиция кричали, слившись в единый громкий голос, но Нарцисса продолжала пытаться не впадать в панику, собирая остатки самообладания.       Всё рухнуло, когда с первым раскатом грома на пороге малой гостиной появился Люциус. Одна из двойных дверей распахнулась, с грохотом ударяясь о каменную стену, и Нарцисса увидела силуэт супруга в белом свете молний, сверкающих где-то за пределами поместья.       — Люциус… — пробормотала она, отчего-то застыв в кресле и боясь пошевелиться. Раньше она думала лишь о том, как встретит его тёплыми объятиями, теперь же, глядя на сгорбленную фигуру мужа, не могла сделать и шагу.       Уперевшись плечом о вторую дверь, Люциус пытался выровнять сбившееся дыхание. Он всё продолжал бормотать что-то, крепко сжимая ладонью левое предплечье. Сердце пропустило несколько ударов, когда Нарцисса позволила себе допустить мысль о том, что Люциус ранен, а полумрак гостиной всё никак не позволял разглядеть тело мужа, облачённое в иссиня-черную мантию. Тогда она наконец вскочила с кресла и, путаясь и спотыкаясь о плед, спасающий её от холода, бросилась к супругу.       — Не подходи, Нарцисса! — Мужчина сделал шаг назад, когда жена оказалась достаточно близко, чтобы коснуться его.       Нарцисса замерла, на секунду сбитая с толку дрожащим голосом Люциуса, однако затем решительно шагнула вперёд, аккуратно касаясь плеча супруга.       — Не говори глупости, Люциус, — тихим голосом попросила она, принимаясь оглядывать мужчину на предмет травм. Мерлин, лишь бы он был цел и невредим. — Что произошло? Ты ранен? Где ты был?       Нарцисса подняла голову, чтобы заглянуть Люциусу в глаза, и с удивлением обнаружила, что он плачет. Тонкие солёные дорожки спускались к подбородку, откуда капли, задерживаясь всего на пару мгновений, падали на холодный пол.       — Я не могу… Я не должен… Отойди, прошу тебя. — Его голос, пропитанный болью и мольбой, заставил сердце Нарциссы болезненно сжаться. — Я опасен, Цисси. Я могу навредить тебе.       — Ох, Люциус… — Нарцисса, невзирая на его мольбы, аккуратно прижалась к телу супруга, обеими руками обнимая его за крепкую спину. Она чувствовала, насколько сильно были напряжены все мышцы его тела, видела, насколько сильно он сломлен, но никак не могла найти причину. — Не отталкивай меня. Вместе всегда и навечно, помнишь? Я буду рядом с тобой, чтобы поддержать.       И Люциус сдался.       У него попросту не было больше сил сопротивляться. Все эти эмоции, разом навалившиеся на него, были слишком изматывающими. Страх и разочарование съедали его изнутри, но собственная гордыня, твердящая о правильности всего совершённого, не позволяла ему провалиться в яму отчаяния до конца.       Его ноги подкосились, и он рухнул на пол, утягивая Нарциссу за собой. Утягивая туда, откуда уже не выбраться. Утягивая так, как он всегда боялся.       — Я принял Метку, Нарцисса, — дрожащим голосом произнёс Люциус, задирая рукав мантии настолько, чтобы женщина смогла разглядеть чернеющую на бледной коже Метку Тёмного Лорда. — Я стал Пожирателем смерти.       Прогремел очередной раскат грома, кажущийся Нарциссе гораздо более громким, чем все предыдущие. Сверкнула молния, осветившая предплечье настольно сильно, что картина, представшая перед женщиной, навсегда отпечаталась в её памяти — белая, словно снег, кожа, чернеющая змея, воспалённые вены, царапины, капельки засохшей багровой крови.       Потрясённая и растерянная, она не могла подобрать нужных слов. Страх, охвативший её, скрутил живот, вынудил сердце, словно скованное колючей проволокой, болезненно биться о грудную клетку, а глаза наполниться слезами.       Она предполагала, что это могло произойти, ведь Тёмный Лорд, словно Змей Искуситель, умел подбирать нужные слова и давать обещания. Его речи звучали красиво, а голос был слишком уверенным. Никто не мог сомневаться в правдивости слов великого Лорда, проповедующего традиционные аристократические ценности, обещающего власть и богатство.       Нарцисса попросту надеялась, что это произойдёт не так быстро, что она успеет подготовиться, что будет знать, как должна реагировать, что они обсудят всё вместе.       Она слегка отстранилась, всё ещё не понимая, что делать дальше, а затем взглянула на супруга, чей испуганный взгляд заставил её наконец-то прийти в себя. Он боялся? Боялся, что она откажется от него?       — Люциус…       — Мои руки в крови, Нарцисса, — перебил её Люциус, пряча предплечье под тканью мантии. — Я должен был, чтобы доказать свою лояльность.       Нарцисса моргнула, и слёзы, скопившиеся в уголках её глаз, полились по щекам.       Люциус замер в ожидании.       Перед глазами Цисси пронеслась свадебная церемония, тут же вспомнились клятвы, данные друг другу.       Семья превыше всего. Люциус — её семья, именно поэтому они должны пройти через всё вместе. Они справятся.       — Наши, — наконец произнесла она, пододвигаясь ближе и прижимая мужчину к себе. — Наши руки, Люциус.