Изменение

      В давешней кухне сидело пятеро. Три чейнджлинга, маскирующиеся под беженцев. Торговец, работающий гидом для этих самых беженцев. И уставший сноходец, которого многие принимают за зомби или некроманта. Все мы молчали.       Я ничего не хотела говорить. 101-я недовольно зыркала в сторону Морфеуса. Щавель благоразумно молчал. А Мунлайт, оказывается, всё это время просто спал. Разбудили его мы, когда зашли на кухню после того, как прибрались в комнате. В конце концов Морфеус собрался с мыслями и стал говорить.       — Фортуна Крюк. Я восхищён твоей силой воли. Противостоять не одному, а целым трём духам не каждый может.       — Спасибо за комплимент, конечно. Но что ты собираешься делать с этими двумя? — указываю копытом на банку с кошмарами. Фестрал же, взглянув на банку, ответил незамедлительно.       — Уничтожу прямо сейчас у тебя на глазах, — с этими словами он достал откуда-то простой кинжал, лезвие которого переливалось так же, как и копьё. После прицелился и одним молниеносным выпадом разрубил и банку, и оба кошмара. Судя по всему, удар был нанесён точно на их центры жизни, потому как оба кошмара мгновенно транслировали чувство боли и исчезли. Фестрал же удовлетворенно хмыкнул и убрал кинжал. Не могла не прокомментировать.       — Почему раньше этого не сделал?       — Кинжала с собой не было. Я не хотел неприятностей вам.       — Ясно, — На этом наш диалог снова заглох на некоторое время. Морфеус молча собрал осколки стекла, отошёл к кухонному столу, выкинул мусор в деревянное ведро под столом и снова сел к нам. После обратился к нашему сопровождающему.       — Мунлайт.       — Что?! Я тут ни при чём! Как что-то происходит, так сразу Мунлайт, Мунлайт, — сразу же стал говорить наш торговец. Но Сноходец прервал его речь, подняв копыто вверх в просьбе успокоиться.       — Я хотел попросить тебя помолчать.       — Понял, извини.       Приняв ответ торговца, Морфеус снова посмотрел на меня.       — Фортуна Крюк, у тебя очень сильная защита разума. Ни один кошмар в обычной ситуации не смог бы к тебе проникнуть. Если у тебя, конечно, не произошло что-то по-настоящему ужасное. Потому я спрошу у тебя: ты помнишь тот день, когда ваша деревня была сожжена? Расскажи!       Даааа. Не думала, что будет такой вопрос. Что делать? Секунда размышления родила в голове правдоподобную идею. Ну, тело, не подведи меня!

***

Интерлюдия. Два друга.

      Едва в комнате затихли слова Сноходца, как тело Фортуны Крюк стало мелко дрожать. Замаскированные дроны посчитали это за едва сдерживаемый гнев и уже готовились атаковать противников.       Кап-кап-кап. По деревянному столу застучали капли влаги. Через секунду раздались тихие всхлипы. В шоке чейнджлинги посмотрели на свою Королеву. Перед всеми предстала фестралка в состоянии полной истерики. Сквозь слëзы, всхлипы и рыдания раздались невнятные слова.       — Моя малышка!!!! *Кап-кап* *всхлипы* Они!! Они!! Моя маленькая Найтшай!!!       Дальнейших слов не было. Фортуна Крюк вскочила из-за стола и побежала из комнаты, не переставая при этом плакать. Её односельчане побежали за ней следом.       Мунлайт собирался идти следом, как слова Сноходца остановили его.       — Сиди на месте. Ты ничем не сможешь ей помочь. Пусть поплачет, и со слезами пусть уйдёт боль.       Встав из-за стола, Морфеус подошёл к навесному шкафчику и стал там рыться.       — А не слишком ли жестоко ты с ней поступил? Ведь она только избавилась от кошмара. А ты лучше меня знаешь, как это выматывает. Может, стоило немного подождать?       — Нет. Я поступил правильно. Нельзя вечно держать внутри себя весь негатив. Это потом аукнется гораздо худшими событиями. Падение Матери Ночи — наглядный тому пример.       Окончив свои поиски, Сноходец сел напротив своего друга и поставил на стол бутылку и две рюмки. Торговец, смотря на действия второго фестрала, удивлённо поднял брови и спросил.       — Зачем? Ты же бросил пить после каждого подобного случая. Она ведь не первая, кто так пострадал. — Надо! К тому же, есть новости. И перестань строить из себя ледяную глыбу! Я знаю тебя с 12 лет. Вместе росли. Слова выше, кстати, предназначались тебе, — вся речь сопровождалась плеском жидкости.       — Прости, друг. Я устал от всего этого п###а, что творится с нами. Когда эта война с грифонами окончится?       — Значит, я был прав, ты не знаешь. Слушай же радостную новость: примерно 5 месяцев назад король Грифонстоуна резко запросил мира с солнечным тираном.       По мере дохождения смысла слов лицо Мунлайта приобретало всё более хмурое выражение. Молча взяв в копыто полную рюмку, он задал риторический вопрос:       — Это получается, что Фортуна Крюк и её поселение — последние, кто пострадали из-за войны? Твою ж!!!       Залпом выпив всё содержимое, Мунлайт обратился к своему собеседнику:       — Почему именно сейчас грифоны запросили мир?       Морфеус к этому времени уже расправился со своей стопкой и закусывал морковкой.       — О! Об этом есть несколько слухов. Начиная от доблести дневных, заканчивая тем, что грифоны попросту устали, в это я верю, кстати, больше всего.       — Но ведь это ещё не всё, я прав?       — Да, есть ещё кое-что. Согласно другим слухам, Селестия лично пришла на линию фронта и спалила всё к Дискордовой бабушке. Вместе с королём Грифонстоуна, всей армией, флотом и частью побережья с городами.       Выдохнувшись от долгой речи, Морфеус налил по новой. Посмотрел на стакан в поисках смысла. Но безмятежная гладь жидкости была, к счастью, безмолвна.       — Ещё поговаривают, что Солнечный тиран не сразу ударил по грифонам, а сначала она сожгла целый город своих пони со всеми жителями. И только потом отправилась на фронт.       — Зачем?       — А кто его знает? Может, она просто была не в настроении или что-то её там разозлило. Или сожрала души всех жителей города ради силы.       — Скажешь тоже. Она же не демон! Да, чудовище, но не демон.       — Ты в этом так уверен?       На таком вопросе разговор за столом прекратился. Морфеус молча цедил напиток из рюмки. А Мунлайт погрузился в мрачные размышления. Наконец, торговец поднял голову в сторону сноходца и спросил.       — А какая же вторая новость? Мы только что обсудили первую. Что ещё случилось?       Морфеус пододвинул к себе бутылку.       — Пожалуйста, не круши всё подряд. Мне это не нравится так же, как и тебе.       — Что? Что?       Уши Сноходца опустились в почти виноватом выражении.       — Среди фестралов стал ходить слух о том, что старейшины и другие видные лица собираются присоединиться к Кантерлотскому двору и открыть все наши поселения и магические тайны.       — ЧТО?! Безумие! Они чем думают?! — схватив Морфеуса за шею, Мунлайт в ярости произнёс: — Это!!! Это!! Это предательство! Как вы могли такое допустить?! Дневным пони нельзя верить! Они что, не знают о том, что сотворили эти п### с обычными деревнями?       Откинув копыта от своей шеи, сноходец в ответ крикнул:       — Думаешь, я не понимаю?! Как бы я хотел наслать на них кошмары, выпотрошить их разум, превратить в пустую оболочку. Запихнуть в них всё то, что я видел во снах, таких, как эта Фортуна! Чтобы они ощутили всю ту боль, что причинили другим! Но я не могу! Я сноходец из ордена сноходцев! Я связан клятвами! Я обязан быть нейтрален! Ты не у того спрашиваешь ответы, Мунлайт!       Мгновенно остыв, Мунлайт просто ответил:       — Прости, Морфеус. Я просто не могу поверить в подобное! Зачем? Первые фестралы поклялись вернуться только с приходом Матери Ночи. И никак не раньше. Дневные пони — лицемерные твари в своём большинстве. Сколько было раз, когда наивная дурочка велась на речи какого-нибудь красавчика из дневных, а после её поднимали на вилы, в лучшем случае только её. А в худшем... Эх.       Махнув крылом, торговец пододвинул к себе стопку и выпил, не закусывая.       — И теперь оказывается, что старые пни и эти толстые жабы хотят обнажить наш живот перед лицом нашего врага. Я даже могу сказать, что будет дальше.       Выпив ещё стопку, Мунлайт начал говорить довольно спокойно:       — Сначала дневные будут дружелюбны. Будут с любопытством и восхищением интересоваться нашей жизнью. Нашей подготовкой, нашей магией. А после, когда всё узнают, уничтожат нас ради «лучшего будущего». Или постепенно начнут уничтожать наши магические знания, заменяя всё магией единорогов. В конце мы превратимся в простых пегасов с другими крыльями. А сноходцы будут в каком-нибудь благородном доме. Конечно же, там будут только единороги.       — Они не смогут этого сделать, — был незамедлительно дан уверенный ответ от Морфеуса. Торговец же посмотрел на своего друга с ироничной усмешкой.       — Ойли! Ты и сам знаешь насчёт твоего ордена и того, почему сноходцы есть только среди фестралов.       — Помолчи!! Давай лучше сменим тему разговора. О таком лучше не говорить вслух.       После разговор протекал в более спокойном ключе.