Призрак дома Мистера А.

      Следующие пару минут, а может и часов все мило общались, рассказывали или, даже показывали свои странности. Все приятно удивили своими демонстрациями. Каждая странность была по своему необычной, все по старшинству выходили на место, где каждый смог бы увидеть показ. Маленькая девочка, Люси, которой на вид было всего пять лет, умела читать мысли. Она была очень умной и начитанной, хорошо произносила каждое слово, но была очень застенчивой. Её способность помогала ей в общении, не произнося ни слова, она могла переносить свои мысли в голову к остальным. Том был более общительным и гиперактивным. Когда он шёл на место Люси за ним тянулись незаметные лески. Они ничуть не мешали мальчику, наоборот, это и была его странность. Этими верёвочками он мог управлять живыми существами как кукловод. К сожалению, на неживые предметы эта странность не распространялась. Следующей была Анна. Перед тем, как она начала показывать свою странность, мистер Беркут предупредил закрыть уши. Все послушали, догадываясь о странности семилетней девочки. Август рассказал детям о том, что девочка умеет читать, писать, понимает речь, но из-за странности ей было запрещено разговаривать. Ее крик был разрушительным. Ближайшие стеклянные стаканы лопнули, несколько осколков упало в тарелку с едой. Ради девочки все изучали язык жестов; перед тем как сесть на своё место, она извинилась за принесённый дискомфорт. Юджин был на четыре года старше Анны. Его странность — создавать свои копии. Его иллюзии были реальными, до них можно было дотронуться, но если нанести какое-либо ранение, то клон исчезнет. Копии были совершенно идентичными, его странность очень сильно помогла ему, когда он скрывался от пустот, пока не нашёл укрытия у мистера Беркута. Следующей вышла Санни. Она была очень радостной и спокойной, словно в её жизни не существовало пустот и тварей, которые всю жизнь охотились за ней. Мистер Беркут подарил ей дом, подарил ей семью и спокойствие. Она была счастлива находиться в кругу людей, которые, хоть и не всегда радовались как она, но поддерживали друг друга. Её странностью была эластичность. Её ноги и руки могли растягиваться на несколько метров, словно в них не было костей. Она не была сильно худой, но в некоторых местах всё равно проглядывались кости. Санни питалась хорошо, но странность использовала все её калории, и к концу выступления руки и ноги были тоньше чем следовало. Тэд Брэдлер — самый старший мальчик, которому было пятнадцать, не выходя из-за стола показал свою странность, перевоплотившись в Джейкоба. Ему следовало всего лишь взглянуть на человека, как он сразу запоминал все отличительные черты лица, телосложения и с лёгкостью превращался в точную копию того или иного джентльмена или дамы. Ему не составило труда перевоплотиться и в Санни, лишь одежда осталась на нем его же, свисая с узких плечей. По каким-то причинам парень был недоволен этим днём. Возможно из-за огромного скопления детей в одном доме. Или из-за чего-то другого, что никто не знал. Почти к концу трапезы в центр вышла Эвелин. Она отличалась от всех других девочек своей сдержанностью, спокойствием и цветогаммой. На фоне яркого солнечного света она выглядела словно призрак. — Моя странность становиться призраком, — тихо ответила она, её английский акцент был необычным, что-то между диалектом Брумми и Ланкашира. Одним словом, важная особа, — я могу проходить сквозь стены, около меня становится холодно, начинает мигать свет; иногда я могу поднять в воздух какой-нибудь предмет или исчезнуть и появиться у вас где-нибудь за спиной. Ещё я умею парить над землёй и разговаривать с другими призраками, которых обычные люди не видят. Она продемонстрировала несколько действий из сказанного. Эвелин прошла через стол, ни одна посудина не пошевелилась; следом она исчезла и появилась за спиной у Эммы. У девушки пробежал холодок по спине, Эвелин правда не врала. Каждый ребёнок смотрел на неё и каждый раз удивлялся её странности. Ведь это так необычно, быть мёртвым. Еноху, по началу, не было интересно смотреть эту «клоунаду», ведь он давно про всё это знает, но когда появился призрак, его глаза загорелись огнём. Он только и делал, что следил за действиями Эвелин. «Живой мертвец» — сказал бы его отец, если бы присутствовал сейчас здесь. Он тихо наблюдал за действиями Эвелин, но она, в свою очередь, не обратила никакого внимания на парня, словно он был из низших слоёв общества, а она предпочитала говорить с более приятными людьми, как Эмма или Джейкоб, которым сегодня досталось слишком много внимания. Все забыли о существования Еноха на это время. Ведь никого из них не удивишь воскрешением мертвецов. Каждый ребёнок, что присутствовал сегодня, знал его странность. Если только кроме Эвелин. Для неё, как и все остальные приезжие, Енох был незнакомцем. К концу пиршества дети Мисс Сапсан неистово хлопали. Им было в радость видеть новые лица и новые странности, которые ещё не были запечатлены в их воспоминаниях. Старшие дети помогли убрать все со стола, а более младшие разбежались в разные комнаты, чтобы не мешать. Это ничуть никого не смущало, это было привычкой, ведь одна разбитая тарелка дорого обойдется мистеру Беркуту, а это в два раза больше мороки. После сделанной уборки Август подозвал детей мисс Перегрин в свой кабинет, который расположился на первом этаже. — Есть несколько конкретных правил, к которым вы должны прислушаться. Подъём ровно в восемь утра, завтрак полчаса, после этого я обучаю грамматике и математике. С десяти часов до двенадцати все свободны, вы вольны делать, что захотите. В двенадцать десять обед, а после у меня музыкальные уроки с Эвелин. В этот момент попрошу нас не прерывать, если это не вопрос жизни и смерти. Эвелин не жалует, когда ей мешают, но если вы тихо будете слушать её игру, то никаких претензий к вам не будет. До ужина у вас есть время аж пять часов; пол часа многие дети уделяют времяпровождение в библиотеке. Каждый день, кто-то ходит за продуктами. Иногда это я, иногда кто-то из старших. Младшие в основе помогают с уборкой. Если вы все запомнили, то можете идти в свои комнаты, думаю, вы очень устали, — мужчина улыбнулся. Все его действия, его поза, его манера речи была свободной, но что-то в нем было по истине не так. Он пытался строить из себя милого человека, но, к сожалению, то не всегда получалось. Сумбурное впечатление оказал весь этот дом на сегодня, но единственного, кого это не удивило, был, конечно, О’Коннор. Видимо в этой жизни его уже ничем не удивить, учитывая его странность воскрешение мертвых и тому подобное. Он один из первых направился в свою комнату и тут же заперся. Его старая комната пахла пылью. Здесь давно не меняли постельное бельё, которое почти покрылось толстым слоем пыли. Но почему-то комнату проветривали, поэтому затхлостью она не пахла. Света было как обычно мало. Лампочку, что горела тут уже сотню лет, стоило бы поменять, того и глядишь, что скоро лопнет. Теперь в комнате стоял один высокий шкаф, второго не оказалось, но видимо оно и к лучшему. Тот старый скрипящий, дряхлый, облезший шкаф стоило выкинуть ещё в тот момент, когда Енох только появился в этом доме. Доверия он никогда не вызывал, дверцы в нём закрывались через раз, именно поэтому ночью иногда невозможно было уснуть, как будто из этого шкафа мог кто-то выпрыгнуть. Но эта комната была наполнена воспоминаниями. Енох постоянно прятал под кроватью банки с сердцами мертвых ящериц, которые не поместились в подвал. Он предпочитал вставать раньше всех, но вместе с этим засыпать намного позже остальных. С его комнаты открывался прекрасный вид не на пустующий город, а на старенький лес, за которым был крутой обрыв прямо к пляжу, где был выход к морю. Где-то далеко-далеко на западе стоял ещё живой маяк, который помогал единственному кораблю доплывать до берега, но вскоре он вновь возвращался в дальнее плаванье и так целую вечность, пока петля не будет взломана или уничтожена. В комнате около шкафа стояло зеркало в полный рост. О’Коннор обожал, но вместе с этим ненавидел эту проклятую вещь. В последнее время его ничем не удивишь, но это зеркало его постоянно пугало. В темноте через него можно было увидеть, что угодно. От обычного входа в комнату, до несуществующей пусто́ты, что бедное сознание в темноте и страхе изображало в реальности. Иногда, но теперь постоянно отворачивал зеркало на ночь или прикрывал его простынью, чтобы обезопасить себя от лишних страхов в полночь. В остальном, комната не отличалась ничем от других таких же двенадцати квадратных коробок. Напротив кровати стоял письменный стол с ящиками, в которых хранилось барахло, которое Енох не успел взять с собой. А над кроватью висело бра, что освещало комнату в момент чтения романа в жанре ужаса ночью. В письменном столе Енох нашёл свои старые рисунки, он совсем забыл, что когда-то мог хорошо рисовать. Сейчас рука не могла нарисовать хотя бы примерно ровный круг. Ещё нашлись анатомические книги, которые успела съесть моль. А последний нижний ящик был заперт под замок, к счастью Енох помнил, где спрятал ключ от злосчастной тумбочки, в которой пытался что-то скрыть. Достав ключ, который он умудрился всунуть в карниз, он увидел в полках много бумаг. Во многих просто не было смысла. Где-то были нарисованы ноты, но их было всего две строчки. Вспоминая те времена, Енох хотел научиться играть на каком-нибудь музыкальном инструменте. Но после некоторых попыток бросил. Музыка его интересовала, но только как для слушателя, а не музыкального композитора или музыканта. В самой глуби был черный потёртый блокнот. На первой странице было написано.       «Личный дневник Еноха О’Коннора» и дата начала и конца записи.       21.06.1947 — 21.06.1947. Как иронично с его стороны было написать такую красивую надпись из одинаковых чисел. К счастью для парня или нет, но дневник оказался пуст. Ни единой заполненной или испорченной страницы не было. Для своего личного интереса Енох решил, что с сегодняшнего вечера начнет заполнять его с точками ситуаций, которые произошли с ним на днях.

***

Незаметно прошёл первый день. Дети мисс Сапсан вышли из своих комнат лишь к ужину. Время прошло быстро. Уже в этот раз все ели молча и изредка поглядывали друг на друга, словно переговаривались. Дети мистера Беркута отправились на второй этаж первыми, и в доме повисла тишина. Глухая, пустующая, давящая. Без детских криков можно было подумать, что этот дом пуст и в нём находятся только новоприезжие. — Неуютно, правда? — послышался тихий голос, — ничего страшного, скоро вы к этому привыкните, но лучше бы эта тишина продлилась слегка дольше. Тик часов с зала, если прислушаться, можно услышать и здесь. Ах если бы сейчас заиграла музыка. И только капли дождя нарушали бы музыку пианино, — Эвелин прошла мимо всех, кто сидел за столом, окинула их взглядом как новых знакомых, — думаю, что завтра будет пасмурно. Надеюсь, у вас есть одежда потеплее, — она улыбнулась и вышла из комнаты, проходя сквозь двери. Все смотрели ей вслед, но только Енох смотрел дольше остальных. Он пытался понять, как это вообще работает. Общаться с мертвецами это одно, но становиться ими — совсем другое дело. Сработает ли против призрака круг из соли или железо, как в тех книгах про привидений? Может ли Эвелин проникать в чужие тела и управлять ими? — Эй, Енох, — Джейкоб провёл перед его лицом рукой, — всё нормально? Ты как-то долго не приходил в себя, я уже подумал, что тебя приворожили. — Очень смешно, — вставая со своего места, сказал Енох и постарался уйти от разговора. — Мне знаком этот взгляд, — Эмма поравнялась с ним, идя ногу в ногу с Енохом, — примерно так же на меня смотрел Джейкоб в нашу первую встречу. Это очень мило с твоей стороны узнать её получше. Как думаешь, как она отреагировала на нас? — Подумала, какие вы все болтливые и захотела уйти как можно подальше, чтобы не связываться с вами, — О’Коннор открыл дверь в свою спальню и зашёл в неё. Перед тем как закрыть дверь перед самым носом Эммы он пожелал ей спокойной ночи. — Как знаешь, Енох, как знаешь, — сказала Эмма, тоже пожелала ему сладких снов и ушла в общую комнату с Джейкобом.

***

Еноху не спалось. Может это из-за нового места, а может из-за того, что он не слишком сильно устал за целый день. Или по причине наступившей летней жары, что удушала в пыльной комнате, которую Енох забыл проветрить перед сном. В старом шкафу для одежды он вспомнил, что оставил когда-то давно старенького глиняного голема, но сейчас он находился там без движения. Маленького сердечка в нем не было, а парень не был уверен, что его многочисленная коллекция из сердец всё ещё находилась в подвале. Стоило бы завтра утром её проверить, но ночной интерес порождал глупые действия, поэтому Енох решил направиться в подвал прямо сейчас. Это помещение его никогда не пугало. Вход был на улице, освещение внизу было прекрасным. Но при спуске в доме к входным дверям, ему не совсем понравилось увидеть посторонние взгляды. Юджин в столь поздний час должен был находиться в своей комнате, но прямо сейчас он выходит из музыкального класса, что было странно. Младший не любил лишний раз заходить в эту комнату. — Что ты тут делаешь? — поинтересовался Енох. Его голос был громче шепота, поэтому мальчик грозно шикнул на него. — Будь тише, ты ведь не хочешь разбудить мистера А? — Не задавай встречные вопросы, что ты тут делаешь? — Убирал свой художественный уголок, о котором я забыл на целый день. И только сейчас вспомнил, а ты почему не спишь? — Захотел проверить подвал и убедиться, что вы не выкинули все мои банки с сердцами мертвых животных. Юджин на это ничего не ответил. Только с довольной улыбку ушёл к себе в комнату. Странно всё это было. За то время, что Енох провёл в доме с этими детьми, он никогда не видел, чтобы Юджин выходил по ночам из своей комнаты. Он вообще предпочитал не выходить и никого не приглашать в свою комнату после полуночи. Думать об этом у О’Коннора не было времени. Сейчас он хотел как можно быстрее убедиться в своих догадках и вернуться в свою комнату. Входная дверь поддалась легко, но её скрип совсем не радовал. Ещё днём двери открывались без единого звука, но теперь что-то в них изменилось. Обойдя дом по правой стороне, Енох добрался до входа в подвал. К сожалению он оказался закрыт на замок. С каких пор он был заперт? — Что ищем? — послышался голос за спиной. Парень перепугался и отпрыгнул в сторону, неуклюже повалившись на землю. Енох обернулся в сторону голоса, но того, кто произнёс речь, не было, — я тут. Тебе не стоит находиться здесь, — голос доносился отовсюду, но хозяина нигде не было. Словно призрачный голос преследовал его повсюду. Он задавал много вопросов, но ответить на них Енох не мог, язык просто не поворачивался произнести хоть одно слово. В конечном итоге парень проснулся. Это был всего лишь сон…