Такая разная жизнь

— Всё? — блондин окинул взглядом местность вокруг. — Всё, хозяин! — радостно пискнул домовик. — Смотри, Добби, чтобы всё было идеально! — Добби будет смотреть, хозяин! — И помни… — светлые брови хозяина сошлись на переносице. — Мы принимаем гостей. И ты – главный тут, на этой поляне. Добби орлиным взором осмотрел диспозицию – огромная поляна во владениях Малфоев, рядом с лесом, в центре которой стоял мощный вертел. Несколько домовиков разжигали огонь, другие начиняли тушу кабана приправами с солью. Кто-то мыл свежие овощи, кто-то таскал пыльные ящики с бутылками – все были при деле. Первая Магическая Охота была старинной традицией чистокровных. На неё приглашались наследники Родов и их младшие братья. Для Охоты выбирался совершенно дикий зверь – кабан или олень. И на него не ходили с волшебной палочкой – они же не варвары! Только с кинжалами. И лучшие куски добычи получал тот, кто нанёс единственный точный удар. Сбоку раздался взрыв хохота. Люциус перевёл взгляд от вертела к толпе молодых людей. В другое время молодой Малфой только фыркнул бы, глядя на себя и других: высокие сапоги, серые лосины и кипенно-белые сорочки с кружевным жабо. И где? На Охоте! Но не ему и не сейчас осуждать вековые традиции! Тем более, что на белой ткани отчётливо видны капли крови: это значит, что обладатель испачканной одежды – победитель, и ему полагается половина добычи. Правда, нынешний победитель, Рудольфус Лестрейндж, отказался от своей половины, махнув рукой и приказав зажарить всё, что есть. Народу на Охоту собралось достаточно – молодые лорды, которые вот-вот, да и потеснят своих, ещё крепких, родителей у руля власти, юная поросль братьев – в каждой семье по двое-трое. — Господа, — громко сказал Люциус, привлекая к себе внимание. — Пока готовится наша добыча, милости прошу в охотничий домик, выпить по глоточку, посидеть… Рудольфус повёл плечами и первый пошёл к небольшому охотничьему домику. Небольшим он казался только снаружи, внутри было просторно и можно было найти помещения на любой вкус. Однако, сегодня все, следуя за Лестрейнджем, расселись за огромным круглым столом в парадной гостиной. Тут же перед каждым появились грубые стеклянные стаканы с толстыми стенками, старинной работы, а в центре стола – круглая хрустальная ваза, украшенная листьями и желудями. Пока не пожарился кабан, ничего особо крепкого из напитков не подавалось, а вот крюшон – пожалуйста! Вино, немного коньяка и много фруктов – идеальное сочетание для жаркого дня и на голодный желудок. — Добби! — тихо позвал Люциус, и стаканы гостей мигом наполнились живительной влагой. Малфой кинул взгляд на Рудольфуса, получил в ответ кивок и встал: — Господа… Все встали, подняли стаканы. — Первый тост за нашу Мать-Магию! Суровую и нежную, всесильную и бесконечную, за ту, что дарует нам свою благодать! — За Мать-Магию! — хором поддержали маги, подняв стаканы вверх, а затем пригубив напиток. Яблочный крюшон был потрясающе хорош и отставлять стаканы в сторону, казалось, было просто преступно, но Люциус первый отодвинул от себя стакан, за ним последовали остальные, осторожно переглядываясь. Рудольфус посмотрел на Малфоя, дождался его слабого кивка и начал: — Господа, мы все, здесь присутствующие, плоть от плоти и кровь от крови- наша Мать-Магия. Поэтому поговорим открыто, как братья по магии, не делясь на последователей кого-то одного или другого. Сириус Блэк, усмехнувшись, согласно кивнул. Уж ему-то не надо было объяснять, кого так завуалированно преподносит Лестрейндж. — Давай, Руди, не тяни! Сейчас мы все тут – маги, представители старинных Родов. Будем смотреть на ситуацию именно с этой позиции. Руди вздохнул и продолжил: — Итак, господа, на днях Тёмный лорд вызвал нас с Рабастаном и поручил проверить несколько земельных участков для последующей покупки – все в разных концах Британии. Мы взялись было за дело, но у лорда Корвуса были свои планы, а спорить с ним – себе дороже. Ответом стали тихие замаскированные смешки. Папашу Рудольфуса и Рабастана все знали хорошо – для него существовали – и это знали все! – два мнения: одно неправильное, а второе – его собственное. — Пока я выполнял поручения отца, делом лорда занимался Рабастан. И всё шло вроде бы хорошо… — Угу, хорошо, — буркнул прятавший глаза Рабастан, светловолосый крепыш, младший брат Руди. — Нет, ну правда… пока я не попал в местечко в Центральной Англии… ничего такого, обычная деревушка, поля, сады… домики красивые… — Басти, не томи! — посмеиваясь, попросил Сириус. — Что там произошло, в этой деревушке? — Ничего бы и не произошло, не встреть я там Лонгботтома! — выкрикнул Басти и сдулся. Все посмотрели на Френка, который сидел, опустив глаза. — Дамблдор всё ныл и ныл, — пояснил разглядывавший пол Френк Лонгботтом. — А Грюм распсиховался, мол, надо сходить и посмотреть руины… — Там реально руины, — подтвердил Басти. — А что директору Хогвартса надо в руинах старой деревни? — удивлённо спросил Роберт МакНейр. — Боб, ну ты как маленький, — досадливо крякнул Рудольфус. — Дамблдор – коллекционер, и ему нужны разные интересные волшебные штучки, желательно старинные и наполненные силой. Думаю, и нас отправили проверять не поместья на продажу, а скрытые чары и тайники давно минувших дней. — Что дальше было? — Боб был целеустремлённым в своём интересе к теме. — А что дальше? — пробубнил Басти. — Осматривали дом, состыковались, наваляли друг другу. — Было круто, кстати, — внезапно улыбнулся Френк и посмотрел на Рабастана. В ответ им понеслись смешки. Особенно бурно реагировали братья Прюэтт, известные любители помахать кулаками, а не только волшебными палочками. — Тише, тише, господа, — урезонил распоясавшихся магов Руди. — Слушаем дальше. — А что дальше? — уныло повторил Басти. — Перекидывались заклинаниями – силы были равны. Только пыль ногами подняли… потом пошли в рукопашную… ну, как пошли? Дали друг другу пару раз по морде, запнулись, упали и покатились к крыльцу. — Ага, — кивнул Френк. — Кто ж думал, что это крыльцо – ещё большая развалюха, чем сам дом? Вписались в него – и всё. Крыльцо в труху, пыли ещё больше, кашляем, чихаем… над головами серое облако пыли…а из-под крыльца как дохнёт смертью… — Испугались мы изрядно, думали, может, аврорский патруль по наши души или боевая двойка… рванули в кусты неподалёку, затаились, ждём. Примерно через четверть часа пыль улеглась, ну, мы и увидели – крыльца нет, на его месте провал, а оттуда такая тоненькая струйка вылетает. И тает на воздухе, как снег. Мы подождали немного и решили посмотреть поближе… — Посмотрели? — чуть подавшись всем телом вперёд, спросил Сириус. — Посмотрели, — вздохнул Рабастан и достал откуда-то из-под стола деревянную шкатулку. Щёлкнули замки, и все четыре длинных стороны шкатулки упали на стол, явив изумлённым магам прозрачный тубус с плавающим в середине кольцом. Магия поддерживала кольцо, не давая ему соприкоснуться со стенками или дном тубуса. Потянуло холодом. — Мой Мерлин… — сказал кто-то. — Хорошо, хоть руками не схватили… — Что это может быть? — оглядывая всех видевших, спросил Рудольфус. — Минуту, господа! — лорд Гойл придвинулся к столу, внимательно осматривая находку. — Простите, мне одному это видно? — Что именно, Герман? — Рудольфус был весь внимание. Герман Гойл был завзятым книжником, и его мнение ценилось достаточно высоко. — Что этот перстень… — Гойл потёр глаза. — Ну да! Этот перстень принадлежал Роду Мракс. Род затух, имущество выморочное. Так откуда взялось это магическое излучение? — Постой, постой… — сидевший рядом Вальтер Крэбб закусил губу, переводя взгляд с Германа на тубус и обратно. — Мракс, говоришь? Ты неправ! Род не принят, и поэтому имущество не может считаться выморочным! — У Мраксов есть наследники? — изумился Герман. — Я о них не слышал. — О, вот и нашлось то, чего не знает наш великий Германус Гойл! — рассмеялся известный зубоскал Эдвард Пьюси. Ему вторили братья Прюэтт. — Эд, погоди-ка! — оборвал веселье Рудольфус. — У Мраксов есть наследник… — Руди, это ты про кого… — начал было МакНейр и затих – понял. — Не может этого быть! — Ещё как может, — невесело ответил Руди. — Наследник Мраксов – наш лорд. Поздравляю, господа! Последняя фраза прозвучала, как издевательство. Или насмешка. Или как конец всем надеждам… — Что происходит? — поинтересовался Сириус Блэк. — Говори уже, Руди, смысла нет скрывать. Уверен, это касается абсолютно всех, здесь присутствующих. — Не думал, что это такая уж большая тайна, — для проформы проворчал Рудольфус. — Меропа Мракс, чистокровная ведьма, родила нашего лорда от магла Томаса Риддла. — Так он что, полукровка? — взвился Сириус. — А указывает, словно в нём текут реки чистой крови! — А что, полукровка Дамблдор ведёт себя как-то иначе? — Пьюси сверлил глазами Сириуса. — Да Мордред с ними обоими, — рыкнул Рудольфус. — Итак, наши умники опознали кольцо Мраксов. Но почему от него фонит смертью? Видимо, это уже не просто кольцо. Что это такое? Кто знает? Среди недолгой тишины раздался спокойный голос: — Я знаю. Регулус Блэк, прибывший из Европы, спокойно сидел между старшим братом и Рабастаном Лестрейнджем, с которым был дружен с детских лет. — Я знаю. — Говори. — Это крестраж. — Что? — Крестраж, — спокойно пояснил Регулус. В гостиной воцарилась мёртвая тишина. Это невозможно было себе представить, чтобы пара десятков молодых людей, шустрых и быстрых на движения и языки, вдруг замерла. — Подожди, Регулус, — медленно сказал Герман Гойл. — Крестражи… это ведь сказка. Или… нет? — Нет, это не сказка. И, предваряя все ваши вопросы – я там был. Я! С Волдемортом, в пещере, где вокруг крошечного островка кишат инфери. Я очень хорошо помню эту зловещую ауру и ощущение холода. Все чистокровные хорошо знали эту историю. Но без подробностей. А теперь Регулус Блэк так спокойно об этом говорит… — Когда я лежал там, на камнях, и умирал, я понял, почему так холодно… Волдеморт не любил свою мать и ненавидел отца. Но матери он ничего не мог сделать – она уже умерла, а некромагическим даром он не обладал… а отцу… Вы знали, что отца он убил собственноручно? Тишину в гостиной можно резать на куски. А Регулус продолжал: — О, сколько иронии в том, чтобы заключить часть своей души в Родовой перстень и спрятать у маглов! В том самом поместье, где он был зачат, где он родился… — Так он что, убил своего отца?! — Именно. Их ничего не связывало. Регулус замолчал. Молчали и молодые волшебники. Горечь в словах молодого Блэка была понятна – семья была самым дорогим для всех присутствующих. И о связи отцов и сыновей знал каждый. Как и о том, что сделал Орион Блэк для младшего сына. Отдать половину сердца – в прямом, не переносном! – смысле… многие ли согласились бы на подобное? К услугам Блэков прибегали только в самых крайних случаях – когда всё остальное было испробовано и не принесло ни малейшей пользы. Потому что это был единственный Род, не боявшийся кровной магии – вернее сказать, не боявшийся ни магии, ни крови. Сколько бы ни было той или другой… Рудольфус Лестрейндж обвёл глазами собравшихся. Тоскливую безысходность можно было резать ножом и подавать к столу, не дожидаясь, когда дожарится кабан. — Люциус! А ты что молчишь? — это был последний шанс. Малфой был ловким, умным, увёртливым. «Мой скользкий друг» - уважительно называл его Тёмный лорд, и не за просто так. А сейчас блондин молча просидел весь их разговор и не встрял ни разу! И до сих пор молчит! Только пялится куда-то… непонятно куда в пространство… — Люциус! — Я понял… — Малфой вскинул голову и тоже посмотрел на собравшихся. — Я женат на прекрасной девушке, я люблю её безумно, и она отвечает мне пылкой взаимностью… но у меня до сих пор нет того, что в мои годы было у моего отца… — Ты о чём? — недоумённо спросил дозвавшийся Руди. — А ты не понял? И вы все… тоже не поняли? Юные лорды переглянулись – никому не хотелось прослыть тугодумом, но загадка была уж больно сложная. А Люциус, медленно, словно в насмешку, глядя в синие глаза Сириуса Блэка, пояснил: — У Абраксаса в мои годы уже был я. У Ориона – ты, Сириус, и он явно не собирался останавливаться на этом. Взгляни на своего брата и поймёшь, что я прав. У Корвуса был ты, Руди. У Августы и Джонатана – ты, Френсис. Мне продолжать? — Мордред… — Руди ожесточённо почесал затылок. — Я и не подумал… Беллатрикс такая страстная… а мы всё никак… а папенька – с шуточками… внуков ему подавай… — Постой, Люциус, неужели ты думаешь, что у нас до сих пор нет наследников из-за какого-то кольца? — Герман Гойл был настроен весьма скептически. — И как одно кольцо может проклясть всех нас? — Вальтер Крэбб тоже не верил. — Одно? – усмехнулся Люциус, замечая острый взгляд Снейпа. — А ты уверен, что оно одно? — Что… — не договорил Крэбб. — Добби! — вопреки своим же приказаниям, крикнул Малфой. — Мою шкатулку из кабинета сюда! Мгновением позже на столе появилась шкатулка тёмного дерева. Люциус откинул крышку и вынул блокнот, невзрачный, в тонком кожаном переплёте коричневого цвета. Перстень в футляре, до сего момента висевший спокойно, вдруг дёрнулся, и футляр стукнул по столу. Сидящие вздрогнули и немного отодвинулись от стола. — Из одного котла, — философски изрёк не испугавшийся и, напротив, придвинувшийся поближе Регулус Блэк. — Думаю, что крестражей было несколько, — сказал Люциус. — В лучшем случае. — А в худшем? — Очень много. Ну что, господа, а вы готовы поделиться тем, что вам на хранение оставили ваши покровители и лидеры? Или вас не удостоили доверием? Люциус обвёл взглядом сидевших. Ответом ему было молчание. Но потом случилось удивительное – тихоня Розье, Кристофер Джонус, вдруг спросил: — Люциус, можно? Малфой кивнул – на вызов своего эльфа в чужом поместье требовалось отдельное разрешение. Буквально через пару секунд на столе оказалась ещё одна шкатулка, плоская и низенькая, как под женские украшения. Крышка откинулась и взглядам предстала сияющая бриллиантами дамская диадема старинной работы. — Диадема Кандиды Рейвенкло! — крякнул знаток Гойл и вытер ладонью вспотевший лоб. — Как она у тебя оказалась? — А вот так. Оказали доверие, — буркнул Розье и опустил глаза. — У вас детей нет, а я даже жениться не могу! Словно прокажёный… — Мордред! И его! Подштанники! — прорычал Рудольфус, сжимая кулаки. — Кричер! — в один голос сказали на это братья Блэк, через секунду каждый получил по предмету. Регулус выложил на стол круглый амулет на толстой цепочке, а Сириус – золотистый шарик. — Что это? — Это медальон Слизерина, — спокойно пояснил Регулус. — Из-за него я чуть не погиб. — А это… — Сириус взмахнул рукой и у шарика прорезались длинные узкие крылья. — Это снитч. Подарок директора Дамблдора за победу в игре. Френк Лонгботтом, помявшись, выложил на стол старинный делюминатор. А Рудольфус, шёпотом чертыхаясь и поминутно костеря, собственно, ни в чём неповинные Мордредовы подштанники, выставил поданную домовухой золотую чашу – якобы, когда-то принадлежавшую Хельге Хаффлпафф, приданое его обожаемой супруги. — И что мы со всем этим будем делать? — резонный вопрос Германа Гойла застал всех врасплох. — Регулус? Блэк пожал плечами. — Нужно нечто убойное. — Ну, у нас ведь есть зельевар, Мастер мирового уровня, — мрачно буркнул Рудольфус. — Северус, ты можешь что-то сделать? У тебя есть яд? — спроси Гойл. — Яд? Конечно, есть! И даже с собой – предварю дальнейшие вопросы. Только где вы предлагаете его применить? Здесь, на столе? — Снейп коршуном навис над столом. — И я готов применить его, но только в том случае, если все здесь сидящие согласны! — А что, кто-то против? — Люциус обвёл взглядом собравшихся. — Господа, позвольте заметить, отступать уже поздно. Мы все в одной лодке и бежать некуда. Но можно задать вопрос, если осталось что-то непонятным. — Это бунт, лорд Малфой? — спросил чей-то тихий голос. Но Люциус услышал. — Нет, это не бунт, лорд Деррек, это наш последний шанс на хорошую жизнь. и для леди Элизабет тоже. Люциус, не разбирая дороги, шёл с козырей. Вслух об этом не говорили, но юная леди Деррек, полная жизни, лечилась у всех подряд целителей от бесплодия. — Тогда пошли! — измученный обстоятельствами Деррек махнул рукой- хуже, чем есть, быть не могло. — Куда? — спросил Рудольфус. — Тут неподалёку есть старое капище, где отправляли обряды Матери-Магии, — ответил Люциус. — Давно заброшенное. Подойдёт идеально. От облюбованной поляны до капища идти пришлось не так уж и долго, но даже ленивому глазу было заметно, как изменился лес. Яркая зелень и едва начавшие желтеть деревья, в кронах которых запуталось солнце, закончились, а вместо них появились тёмные хвойные деревья, а в промежутках между ними валялся почерневший от времени и дождей бурелом. Вскоре деревья расступились и явили пустую поляну, на которой даже трава не росла, зато посередине возвышался чёрный почти прямоугольный камень. Маги всё медленнее переступали ногами, пока Люциус, шедший впереди, не остановился. — Ты тоже это чувствуешь? — спросил его запыхавшийся Руди. — С самого первого шага, — не отрывая взгляда от камня, ответил Малфой. Идти было трудно, словно что-то не пускало или не хотело, чтобы они пришли. Может, сама Магия была против… Люциус осмотрелся – маги стояли полукругом, левитируя узел из скатерти, в котором лежали тёмные артефакты. Брать их руками никто не хотел. — Друзья, — просто сказал Малфой. — Братья! Если что, простите за всё. — Люциус, ты что? — Снейп схватил блондина за локоть. — Всё хорошо, Сев, — с шальной улыбкой ответил тот. — Мой шаг – первый. Твой – второй. Преодолевая сопротивление, Люциус вышел на открытую местность. Ноги утопали в песке, но он упрямо шёл, пока не оказался напротив камня. Чернота сменилась агрессивным мутно-красным, и послышалось злое гудение. Повинуясь какому-то неведомому инстинкту, Люциус упал на одно колено и закричал: — Мать-Магия! Позади послышался шорох – все последовали примеру Малфоя. А он, вытянув руку с выхваченной палочкой вперёд, продолжил: — Спаси нас, своих неразумных детей, от тьмы! Не от той, что сменяет солнце, а от той, что ложится на сердце дурными поступками! Даруй нам свою милость, свою силу, чтобы наша волшба была доброй, на радость нашим детям! — ЖЕРТВА! — гулко грянуло пространство. Скорее всего, сзади кто-то подсуетился, потому что Люциус не мог заставить себя повернуться. Он только увидел, что из-за его спины вылетел узел, медленно пропланировал и упал на камень. Раздалось злое шипение и края скатерти развязались, явив сваленные в кучу артефакты. Ткань вспыхнула и сгорела в мгновение ока, а оставшееся барахло неведомая мощь смяла в комок – дерево разлеталось в щепки, металл плавился, драгоценные камни стекали каплями, словно были жидкими. Люциус взмахнул другой рукой: — Северус! Снейп вскочил и в три прыжка достиг камня, выхватил из-за обшлага ботфорта пузырёк и выдернул пробку. Ровно четыре капли упало на мятый ком – и его закорёжило, будто там не дерево и металл, а мягкая масса для лепки. Снейп быстро отступил, массу тянуло в разные стороны и сжимало… …поднялся ветер, странный какой-то, отметил Люциус, дул только на поляне, а по её краям деревья стояли не шелохнувшись. Левую руку обдало чем-то горячим, а потом пришла благословенная тишина… Очнулся Люциус уже в лесу: лицо обдавал ветерок, пели птицы, вкусно пахло травой и цветами, а не мерзким горелым нечто. С двух сторон блондина поддерживали братья Прюэтты, а перед лицом маячил Снейп, пытавшийся влить в Малфоя зелье. — К-х-х… Северус, хватит, я в порядке. — Ты уверен? — осторожно спросил Снейп. — Абсолютно. Парни, отпустите. — Ты это, Люц… — Чего? — Тебя, видно, задело не слабо. — Посмотри! Левый рукав его любимой батистовой сорочки почти полностью пропитан кровью. Люциус шипит, близнецы сочувственно переглядываются, Снейп прячет зелья и достаёт палочку. — Да брось ты, нисколько не больно. — Ты уверен? Люциус скользкими от крови пальцами расстёгивает пуговицы и задирает рукав вверх. Раны нет. Ни царапины даже. Но и тёмной метки нет тоже. Как будто и не было никогда. До Снейпа доходит быстро – он выдирает с «мясом» пуговицы и тоже не находит метки. Северус всхлипывает и кидается Малфою в объятия. Тот утешительно поглаживает друга по спине, слушая отфыркивания Прюэттов. — Ну, а вы как, парни? — Да вот… у Стёрджиссов близняшки, свататься думаем. — И сестрой займёмся – давно пора было! — Рудольфуса не видели? — Слышали. — Это как? — Ругался с Блэком, который Сириус. Тот просил для Регулуса возможность начать процесс ухаживания за Рабастаном. — И что, громко орал? — Громко. Но Рег его уделал, скажи, Фэб? — Ещё как! Щас процитирую… На память никто из Прюэттов отродясь не жаловался, поэтому Люциус выпустил из своих объятий Снейпа и приготовился слушать. — Что-то типа такого… «Сколько ты ещё будешь помыкать им? Ты даже его имя не можешь правильно выговорить! Словно ты сопливый трёхлетка! Его зовут Растабан – это Бета Дракона — третья по яркости звезда в созвездии Дракона. Так что он не Басти, а Расти! Запомни уже!» — А дальше что? — Что… поорал, поорал и согласился. Люциус усмехнулся. Руди до сих пор стремился решать чужие, но не свои проблемы. Но тут палец можно отдать на отсечение, что новоявленный Расти всё же поступит по-своему. — Пошли уже, — сказал Люциус и сделал неуверенный шаг вперёд. Фабиан Прюэтт подхватил его под локоть, и они двинулись вместе, уже более уверенно. …а на поляне всё было готово к пиру. Кабан зажарился и испускал умопомрачительный запах. Люциус поймал взгляд уже успокоившегося Руди и приглашающе развёл руки. Теперь старшему Лестрейнджу надлежало открыть пир, приветствуя гостей, славя магию и кулинарное искусство домовых эльфов. И только после первого бокала Малфой понял, что у него перестали противно дрожать руки и внутренности согрелись. — Люц, — Снейп подошёл совершенно неслышно. — Ты не обидишься, если я покину наше празднование? Понимаешь, там Лили одна… и… — Конечно, понимаю. Скажи Руди, ладно, что уходишь? — Скажу. Старшие лорды расходятся по одному – каждого ждут дома. Остаются младшие братья, шутят, смеются – им свободнее без опёки старших. Люциус сидит с ними, смеётся, смотрит на закат. Когда все устают и готовы разойтись, приказывает вручить каждому блюдо с остатками трапезы как символ дружбы. И, только когда смолкают хлопки аппараций, разрешает себе выдохнуть и рвануть в мэнор. СПУСТЯ ПРИМЕРНО ГОД после описываемых событий …тот год был богатым на детей. В каждой магической семье либо появился ребёнок, либо его ждали всей душой. Вот и сейчас в семейном имении Принцев Северус стоял, обняв любимую супругу и обхватив руками её животик. Малыш осторожно толкался в руку Северуса, а тот таял от счастья. Перемены были такими разительными, что вся магическая Британия бурлила, как кипящий котёл. Когда граждане со смехом спрашивали друг дуга, а сможет ли Хогвартс принять через одиннадцать лет столько учеников, то ответ, который они получили, был совершенно неоднозначным. Многолетний директор волшебной школы, а также глава различных магических объединений Альбус Дамблдор ушёл на пенсию и уехал в Европу писать мемуары. Пришедшей на его место Минерве МакГонагал было где развернуться. При таких новостях совершенно незаметно прошла презентация новой книги Златопуста Локонса «Пять ударов Судьбы», в которой автор ничтоже сумняшеся описывал свою победу над страшным красноглазым чудовищем, у которого не было ни стыда, ни совести, ни носа. Расти Лестрейндж уехал в Париж вместе с Регулусом Блэком. Вроде бы оба занялись астрономией. Рудольфус пережил эту потерю достаточно мирно – Беллатрикс родила ему сына, и Руди был на седьмом небе от счастья. А вот у четы Уизли детей больше не случилось – и так пятеро, куда больше? Без того был риск оставить кого-то слабым магом… — Какой красивый закат, — сказала Лили. — Правда же? — Очень! — с чувством ответил Снейп. — Смотри, там что, сова? К нам? Но это была не сова… Огромный малфоевский филин, чёрный, суровый, лихо зашёл на посадку, вцепился когтями в деревянные перила и тут же протянул лапу Северусу. Снейп развернул записку. — Что там, дорогой? — Это от Люциуса. У него родилась двойня, девочка и мальчик. — Здорово! — Лили захлопала в ладоши. — Кто, как не он, достоин этого! Северус улыбнулся. Для Малфоя, семимильными шагами двигающегося к званию «самый молодой министр магии Британии», появление детей было наградой самой Магии. — А как назвали? — Мальчика Драко, девочку Лира. — Красиво! — выдохнула Лили и погладила свой круглый живот. — А что, дорогая, ты же сама хотела назвать нашего сына каким-нибудь простым именем – Джон или Гарри? Или Бен? — Я передумала, — счастливо улыбнулась Лили. — Давай назовём нашего сына Феликсом! — В честь зелья Феликс Фелицис? Очень хрестоматийно, для семьи потомственных зельеваров! — Нет, не только поэтому. Даже если мой сын и не преуспеет в зельях, пусть знает, что он – счастье в одной, отдельно взятой семье. Пойдём, напишем Люциусу с Нарциссой наши поздравления. …над Британией разливался ясный летний закат. Стрекотали цикады, раскрывали лепестки ночные ароматные цветы, и только Джеймс Поттер сидел в грязном кабаке, за засаленным столом, склонившись над кружкой пива. Рядом что-то вещал Грюм, ему поддакивал Флетчер, а Джеймс думал, о друзьях и недругах, о том, почему у всех у них такая разная жизнь…