***
9 сентября 2023 г. в 02:02
Едва начало рассветать, когда Гарри, мастерски минуя защитные чары, подлетел к окну башни и постучал в него.
Утро выдалось промозглым: всю ночь лил дождь, и теперь воздух был отвратительно влажным и давил на виски — особенно на высоте, на которой сейчас находился Гарри. Для своей вылазки он надел квиддичную форму и перчатки, но даже в них чувствовал себя премерзко; впрочем, цель, ради которой он прилетел сюда в такую рань, была важнее дискомфорта.
Ещё бы только ему поскорее открыли…
К счастью для Гарри, окно вскоре распахнулось, и в проёме показалось заспанное лицо Гермионы в обрамлении растрёпанных кудрявых волос.
— Почему так долго? — шёпотом возмутился Гарри, подлетая ближе.
— Скажи спасибо, что вообще открыла, — таким же тоном ответила Гермиона, свесившись из окна. — Я только два часа назад легла спать, к твоему сведению!
— Прости, Миона, — Гарри обезоруживающе улыбнулся. — Но ты сама говорила мне, что не можешь снять защиту в комнате Джин.
— Говорила, — вздохнула Гермиона; её взгляд заметно смягчился. — Так оно и есть. Но, во имя Мерлина, ты не мог подождать до вечерней тренировки?
— Ты бы ещё предложила подождать до каникул, — Гарри серьёзно посмотрел на Гермиону, зная, что она поймёт, — и она поняла, потому что медленно кивнула и больше не возмущалась. — Так что, приведёшь её?
— Да, сейчас, — Гермиона протёрла глаза и скрылась в темноте комнаты, но стоило Гарри с облегчением выдохнуть, как тут распахнулось окно соседней комнаты, и оттуда высунулась очень недовольная голова.
— Во имя Мерлина, Поттер, опять ты?! — прошипела рейвенкловка Мораг Макдугалл. Они с Гарри никогда не были знакомы особо близко и даже толком не общались до разделения, но её комната находилась по соседству с той, где жила Гермиона, поэтому за последние месяцы они вот так вот «встречались» уже раз десять. В отличие от Парвати, единственной соседки Гермионы в этом году, которую не разбудил бы и пушечный выстрел, Мораг спала чутко и просыпалась от малейшего шороха — даже от переговоров Гарри и Гермионы через окно.
— Прости, — Гарри виновато улыбнулся, но это не помогло.
— Клянусь, Поттер, однажды я расскажу всё Макгонагалл, — не унималась Мораг, и Гарри уже готовился извиняться снова, но тут в гриффиндорской комнате послышались шаги, и вскоре в окне сновь появилась Гермиона.
— Только недолго, ладно? Мне ещё хотелось бы поспать, — проворчала она.
— Не слишком-то тебе хочется спать, Грейнджер, раз ты подрабатываешь сводницей, — не унималась Мораг, но её причитания отошли на второй — нет, десятый — план, когда Гермиона шагнула в сторону, и в оконном проёме показалась сонная, но улыбающаяся Джинни.
В такие моменты весь его мир мерк, и он вспоминал, для чего рискует.
Когда-то Хогвартс был абсолютно нормальной и привычной школой: парни и девушки учились плечом к плечу и имели возможность общаться, когда хочется. Всё изменилось на шестом курсе Гарри, когда к власти пришёл Скримджер: нет, сам он не слишком вникал в образование, занимаясь более насущными вопросами, но, устранив сторонников Фаджа, привёл в Министерство новых людей, которые совершенно неожиданно обратили внимание на Хогвартс и происходящий в нём произвол. Было ли так всё запущенно на самом деле, Гарри не мог сказать, потому что узнал обо всём лишь из газетных заголовков, но по версии консерваторов зажимающиеся по всем углам парочки просто заполонили школу, и с этим нужно было что-то делать. Вот так в Хогвартс неожиданно пришло заверенное Министерством указание, что отныне девушки и парни должны как жить, так и учиться раздельно, а их общение таким образом сводилось к нулю. Многие роптали — Гарри это не удивило, ведь парочек в Хогвартсе и правда было много, пусть даже насчёт их вульгарности можно было поспорить, — но решение было принято, и за лето Дамблдору и Макгонагалл пришлось спешно оборудовать новые спальни и нанять новых профессоров в штат, чтобы прибывшие осенью ученики учились уже по более-менее налаженной системе.
Так что на свой шестой курс Гарри приехал в совершенно незнакомый Хогвартс: нет, стены были всё те же, но атмосфера разительно изменилась. За исполнением новых правил следили строго, и не иметь возможности пообщаться даже с Гермионой было сложно — что уж говорить о… Да, по иронии судьбы именно в тот год Гарри осознал, как важна для него Джинни Уизли, и их отношения тоже начались тогда — во многом благодаря квиддичу, который силами учеников всё же не претерпел никаких изменений. В тот год они ещё притирались друг к другу, пытались понять, как они могли упустить так много времени, будучи знакомыми не первый год, но Гарри тогда не слишком спешил: в конце концов, это только начало, а дальше будет больше…
Но прежде, чем настало это самое «больше», случилась война, и именно тогда Гарри осознал, каково это — любить, и любить взаимно, но быть далеко, не иметь возможности защитить, поддержать или просто взглянуть в родные глаза. Он помнил резкую боль на сердце при одной мысли о Джинни, а ещё то, как крепко, почти до хруста костей обнял её при встрече, мысленно поклявшись никогда больше не отпускать. Они провели вместе лето и заново собирали себя по кусочкам, учились любить и жить после всех потерь, — а потом, вернувшись в Хогвартс на предпоследний и последний год обучения, узнали, что дурацкое правило о разделении, которое превратилось в откровенный фарс во время войны, всё ещё в силе. Макгонагалл вроде бы и порывалась его отменить, но не обладала властью Дамблдора, чтобы влиять на Министерство, а оно было занято другими, куда более важными делами. Так и получилось, что людей, чью любовь не сломала война, не подпускали друг к другу школьные правила…
Но разве Гарри Поттера когда-то останавливали трудности?
За время войны он понял одну важную вещь: за близких людей нужно держаться, потому что всё может оборваться в любой миг, и тогда ничего уже не попишешь. Именно поэтому для того, чтобы хоть на пару минут встретиться с Джинни, он был готов и на большее, но всё получилось проще: Гермионе удалось снять защитные чары с башни девочек так, чтобы это не заметили Макгонагалл и Флитвик, и таким образом Гарри периодически прилетал под окна, рискуя… А, в общем-то, чем? Вылетом из школы — так его и без того уже приглашали в Аврорат после войны, решение продолжить обучение было его собственным. Но всё же какая-то ответственность всё же в нём жила, равно как и гриффиндорская азартность, и потенциальный нагоняй от Макгонагалл лишь распалял его стремление нарушить правила.
Как и полный любви взгляд Джинни — и Гарри был уверен, что смотрел на неё так же.
— Привет, — она счастливо улыбнулась и, свесившись из окна, поцеловала его в щёку, от чего Гарри ощутил, что краснеет. — Я тебя сегодня не ждала.
— Как я мог не прилететь? — Гарри просиял, и Джинни весело рассмеялась. Ему хотелось смотреть на неё целую вечность, но он всё же интереса ради отвернулся и бросил взгляд на Мораг: как оказалось, та уже давно не ворчала, а лишь наблюдала за ними со странно горящими глазами. Заметив, что Гарри наблюдает за ней, она посерьёзнела, фыркнула и демонстративно захлопнуло окно, но он увидел достаточно, чтобы знать: Макгонагалл она жаловаться не будет. Но даже если бы и стала — какая ему, к Мордреду, разница?
Ведь важнее счастья Джинни для него уже давно ничего не осталось.