***
— Что, Михайло, чарам поддался? Волею слаб оказался. Ведьма милее невесты обещанной оказалась, — язвительная усмешка и яд в словах. — Не мели, Бажена. Обещаний тебе никаких не давал, а за спросом к отцу своему обратись, да матери, что тебя в заблуждение ввели. И невеста моя только Веста. Обижать её не позволю ни дочери старосты, ни ему самому. — Хлебнешь беды с оморочницей своей. Вспомнишь слова мои. И назад приползёшь, не приму. — Поди вон из кузницы, пока сам не выкинул. Не погляжу, что девка. За язык твой ядовитый поплатишься рано или поздно. — А мы посмотрим ещё, кто с чем останется.***
Проснулась от криков боли и отчаянья. Сколько раз слышала она это и ночью, и днём. Сколько раз помогала, что не счесть. И сколько раз ещё придётся спешить на помощь, спасение нести. — Помоги, Весточка, не прогони. Спаси мужа и отца. Волки. Зачастили они нападать на охотников деревенских. Всегда удавалось существовать вместе, да без жертв, а тут всё чаще и чаще мужиков дерут. К хозяину лесному на поклон надо. Не спасла. Часы последние без боли обеспечила, а помочь не смогла. Как в глаза вдове смотреть и детям, как вслух произнести, что нет больше кормильца и охотника славного.***
— Погубила ведьма ваша дорогая Данияра! Пригрели колдовку! Расплачиваемся теперь! Видела я её в лесу. То и волков она натравила! Верно-верно, — сильный грудной голос убеждал каждого и всех разом. Жители только охотника умелого лишились, да ещё двое за малым живы остались. А волки всё ближе к деревне ночами подходят. Подбираются, во тьме огни глаз такс и сверкают. Страх и горе управляют людьми. Сложно ли их сейчас убедить в том, во что верить и без того готовы? — Наказать! — тут уже и волной все подхватили.***
— Что, Михаил, меня предал и ребенка собственного убить способен? — не хотела ли она дальше бежать, али не могла. Так и прижалась к крепкому дубу спиной. А может до последнего надеялась, что прежнего кузнеца своего увидит в глазах злых и пустых, взгляд которых ножами острыми резал сейчас медленно и болезненно. Так зверье, по зиме голодное, и то не смотрит. — Не ври, ведьма. Не пытайся околдовать снова, — молодой мужчина презрительно сплюнул, злясь все сильнее. А сдвинуться с места так и не смог. Все держал острые вилы пред собой, да смотрел. Не хотел верить в правду страшную, да только сам не раз из леса любимую ждал, а что уж она там делала теперь Данияр на себе познал. — Это ж в какой момент разум потерял? Когда Бажену послушал? Или может, когда всей деревней из дома меня гнали, да камнями забить пытались? — Когда целовал и в любви клялся, — желваки по скулам так загуляли от нарастающих эмоций. Так окатило её болью от самых кончиков пальцев, что взвыть по-волчьи захотелось. — Что ж верши своё правосудие, косолапый, — только и успела выдохнуть перед мощным толчком железных зубцов.***
*** Когда другие жители дошли до поляны, то обнаружили куст красавки под деревом и медведя мощного, что валял всё вокруг и к растению не подпускал никого.***
*** — Мама-мама, там вновь мишка пришел! Смотрит и не уходит. У него болит что-то? Давай полечим! — Души да сердца черные лечить не наша забота, солнце мое ясное. Заходи в дом.