Ускользающий свет

— В холодильнике три порции, если я задержусь, но постараюсь вернуться пораньше, обещаю. Все хорошо? Ты справишься? — второпях спрашивал Дрим, готовый в любую секунду создать портал и выбраться из дома. Несмотря на волнение, его взгляд не задерживался на сыне, пока он проверял, ничего ли он не забыл, прежде чем оставить ребенка одного. — Да, мамочка! — Паллет с улыбкой схватил ленту плаща Хранителя, вечно игриво развивающуюся позади. — Я умею пользоваться микроволновкой! — добавил он, любя, как лицо его родителя расслабляется, а мягкие желтые огни, наконец-то, сосредотачиваются только на нем. — Хорошо. Скоро вернусь. Люблю тебя! — Дрим обнял сына и, не заметив, как тот не желает прерывать жалкий редкий контакт, исчезает, готовый улаживать неприятности в нестабильной мультивселенной. — И я люблю тебя, — слабо отозвался Паллет, прекрасно понимая, что никто этого не слышит. Маленькие ручки вцепились в ткань коротких штанов, радостную беспечность, которая утешает его мать, сменили разочарование, обида и беспомощность. Простояв несколько минут в надежде, что Хранитель передумает, он смиренно возвращается в свою комнату. Паллету четыре. Он единственный сын Создателя и Хранителя Позитива, следствие недолговечного, невзаимного влечения. Своего отца мальчик видел лишь несколько раз, и каждый из них Инк не помнил ни его имени, ни кем они друг другу приходятся. Инк в нем совсем не заинтересован. Если Паллет когда-либо и хотел любви от него, то быстро узнал, что это невозможно. Тем более, что вопросы об отце всегда заставляли Дрима раздражаться и сбегать. Паллет одинок. Его мама много работает, у него никогда не хватает времени на ребенка. И Паллету нельзя жаловаться, потому что мультивселенная нуждается в Дриме намного больше, чем его сын. Многие няни неоднократно повторяли ему это, и если вдруг мальчик не обращал внимание, плакал или просил маму не уходить, они называли его избалованным эгоистом, доставляющем Хранителю неудобства и проблемы, мешающим тому защищать нуждающихся. Паллет ничего из этого не понимал. Он просто знал, что если он будет шуметь и жаловаться, его наругают. Все няни безумно обожали Дрима. Они старались угодить, быть полезными, без конца повторяли, какой удивительный, добрый и справедливый Хранитель. И у Паллета нет причин не доверять им. Он знает свою маму, он любит ее намного больше них, а значит должен быть лучше. Но он не любит нянь. Няни говорят, что он должен быть таким же, что однажды он присоединится к Дриму и Инку в их благородной миссии. Они всегда недовольны им, всегда находят в Паллете что-то, что не соответствует их ожиданиям. Мальчик сказал Хранителю, что уже большой и не нуждается в няне. Дрим вздохнул с облегчением. На самом деле Паллет не очень хорошо справляется. Он не дотягивается до раковины, и ему приходится каждый раз тащить стул в ванную, потому что мама уносит его на кухню, когда возвращается. Иногда его кости нестерпимо чешутся, ведь вентили в душе слишком высоко, а Дрим не каждый раз успевает помыть его. Иногда Хранитель отсутствует слишком долго и еда заканчивается, и Паллет ранится, пытаясь открыть банки с кукурузой, или съедает что-то, от чего его животик сильно-сильно болит. Иногда в квартире становится слишком жарко или холодно, но ему строго настрого запретили подходить к окнам и возиться с электроприборами. Однако Паллету кажется, что это все равно лучше, чем с нянями. Когда Дрим возвращается домой, он хвалит ребенка за самостоятельность и ему не надо тратить время на то, чтобы поговорить с кем-то еще, прежде чем они смогут остаться наедине. Мальчику нравится, когда мама дома, даже если Хранитель просит дать ему выспаться или прибраться, или приготовить еду, или что-то еще. Паллет все равно счастлив, когда он рядом, потому что Дрим единственный, кто любит и заботится о нем хотя бы немного. И все же Паллет знает, что мешает. Также, как няни мешают ему проводить время с мамой, он мешает Хранителю защищать мультивселенную. Ребенок требует сил, времени, внимания. Дриму не хватает всего. Он слишком погружен в свои и чужие проблемы, слишком изматывает себя, всегда слишком далеко. Иногда Паллет настолько неудобен, что вместо матери им занимается Блю. Блю не плохой, но он не мама. Словно извиняясь за постоянное отсутствие, Дрим приносит ему много подарков. Мальчик счастлив из-за внимания, но он совершенно не понимает, что делать с ними. В его книжках красивые картинки, но он не умеет читать, и каждый раз, когда он просит прочитать вместе, Хранитель откладывает на потом. В ярких коробках дорогие игрушки, но Паллет не умеет играть с ними. Он пытался раньше, но в какой-то момент перестал распаковывать их. Большую часть времени в квартире тихо и темно. Мальчик смиренно ждет, редко двигаясь. Иногда он плачет и зовет маму, но никогда не находит утешения. Большую часть времени он спит. Он не любит спать, когда мама дома, даже если сам Дрим спит. Паллет просто лежит рядом и упивается присутствием и магией матери. Однажды Хранитель объяснил ему, на что похоже счастье. Он сказал, что счастлив, когда они вместе. Мальчик не понял. Ему кажется, что счастье и присутствие Дрима — одно и тоже.

***

Тени смотрят на него. Паллет смотрит в ответ. Он не знает, когда это началось, но квартира больше не кажется такой пустой. Чернота в углу его комнате густеет, изгибается, наполняется присутствием. Это что-то напоминающее маму, но противоположное. Оно грустное, разбитое и одинокое. Паллет заползает в темноту и обнимается с ней, не обращая внимания на черные маслянистые пятна в местах, где холодные усики касаются одежды. — Тебе грустно? Хочешь, я подарю тебе что-нибудь? Мама говорит, что подарки помогают чувствовать себя лучше, — предлагает Паллет. — Ты чувствуешь себя лучше? — вместо ответа спрашивает тень. — Когда мама дает тебе что-то? — Нет, — честно качает головой мальчик. — Мне лучше, когда мама говорит, что любит меня. О! — он удивленно поднимает взгляд, встречаясь с голубым огоньком. — Я люблю тебя! Тебе лучше? — Это мило. Но ты не тот, от кого я хочу это услышать, — голос тени хриплый и тихий, как Паллета, когда он долго не говорит, но намного глубже. Это самый глубокий голос, который ребенок слышал. — Признание в любви от незнакомца просто сбивает с толку. Спасибо за попытку. — Пожалуйста, — Паллет разочарованно хмурится. — Тогда как мне помочь тебе? — Почему ты хочешь? — тень заинтересованно извивается. — Это то, что делает моя мама. Мне сказали, что я должен делать то же, что и он. — Тебе нравится? — Я помогаю маме. Мне нравится, когда мама улыбается и хвалит меня. — Помогать тем, кого ты любишь, и незнакомцам — разные вещи. — Тогда я не знаю, — пожал плечами Паллет. — Я помогу тебе и решу, нравится ли мне это или нет. — Хорошо, — взгляд тени смягчился. — Тогда стань для меня кем-то важным. Заставь меня любить тебя. А потом скажи, что любишь меня в ответ. — Я постараюсь! — воодушевленно пообещал мальчик, но, подумав, замешкался. — А как мне стать кем-то важным для тебя? — Мы должны быть близки, — терпеливо объясняла тень. — Мы должны узнать друг друга, делать вещи вместе, заботиться друг о друге. — Что значит, узнать друг друга? — Познакомиться. Поговорить. Узнать, что мы любим и не любим. Узнать, как мы ведем себя и что чувствуем. — Да, давай познакомимся! Я умею! — Паллет нетерпеливо подпрыгнул на месте. — Привет! Меня зовут Паллет Роллер! Мне четыре! Как зовут тебя? — Меня зовут Найтмер. Я не помню, сколько мне лет, но я очень старый, — ответила тень с легкой улыбкой, и только тогда мальчик понял, что это скелет. — Найтмер — это как плохой сон? — растерянно спросил он. — Не плохой, а страшный, — поправил Найтмер. — Разве страх не плохой? — Страх — это просто страх. Ни плохой, ни хороший. Иногда он помогает, иногда мешает. Вот и все. — Да? — Паллет удивленно задумался. — А насколько ты старый? Как старушка или как Смерть? — Мне столько же, сколько и твоей маме, — отстранено ответила тень. — Ни днем моложе, ни днем старше. — Правда? Хочешь я спрошу у мамы, сколько ему, если ты не помнишь? — Ты можешь спросить, — Найтмер поправил хватку на вцепившемся в его куртку ребенке. — Но не рассказывай ему обо мне. — Почему? Это плохо? — Если ты скажешь, то не сможешь помочь мне. Мне придется уйти, — тень помрачнела. — Но почему? — Твоей маме это не понравится, — в голосе проскользнуло раздражение. — Мама не хочет, чтобы я помогал другим? — недоумевал Паллет. — Дрим не захочет, чтобы ты помогал мне, — смиренно и горько ответил Найтмер. — Тогда я не скажу, — честно согласился мальчик, не желая, чтобы его новый близкий расстраивался. — Это будет наш секрет! — предложил он протягивая мизинец. — Пинки-обещание? — Пинки-обещание, — Найтмер сцепил их пальцы, мягко покачивая.

***

Когда Найтмер только появился, Паллет не умел завязывать шнурки, читать, рисовать и играть со своими игрушками. Теперь он может носить обувь, которую ему приносит мама, а не ходить босиком. Теперь он может узнать историю в книгах с картинками. Теперь все его игрушки распакованы и востребованы, а Паллет знает, что фантазия помогает заменить недостающие предметы. Теперь он знает, как пользоваться красками и карандашами, и как палочки, круги, треугольники и прямоугольники превращаются в дома и человечков. Найтмер отвечает на все вопросы, у него никогда не появляется срочных дел, из-за которых нужно уйти и нарушать обещания. Паллет больше не может заставить себя сидеть на месте, ему хочется шуметь, бегать и прыгать. Ему хочется делать что-то вместе с тенью, и какое бы нелепое занятие он не предлагает, Найтмер никогда не отказывает, если это не опасно. Мальчик узнает, что можно говорить и говорить, даже если это бессмысленно. Какими бы глупыми ни казались слова, его новый близкий придает всему смысл. Паллет старается держать слово. Он узнает тень понемногу, потихоньку. Найтмер одинок, нет места, где бы его ждали и приветствовали, как это делает Паллет. Его улыбки слабы и неубедительны, ведь душа изнывает болью, отчаянием, предательством и бессилием. Мальчик никогда не видел, чтобы он плакал, поэтому иногда делает это вместо него. У Найтмера удивительный голос, им он поет колыбельные каждый раз, когда приходит время спать. Паллет больше не любит сон. Он хочет не спать вообще, чтобы всегда быть со своим близким или мамой. Нет определенного слова, которым можно было бы легко определить, кем ему приходится тень. Он друг, но слишком стар, и заботится намного больше, чем обязаны друзья. Насколько понимает Паллет. Никто никогда не был даже немного дорог ему так, как мама. Время перестает казаться таким недвижимым, как раньше. Мальчик больше не расстраивается, когда Дрим отказывается от их планов или долго не возвращается домой. Найтмер принес ему подставку в ванную, делится своей едой, если у Паллета кончается, а еще он взрослый — ему можно открывать окна и пользоваться кондиционером. Однажды ребенок понимает, что чувствует себя более одиноким, когда мама дома и не обращает на него внимания. Сначала Паллет испытывает вину за то, что Дрим становится все менее и менее важен для него. Но потом появляется обида. Он всегда старался изо всех сил, но Хранитель никогда не делал этого в ответ. Сколько бы он ни извинялся за отсутствие, его появления все более редкие и спорадические. Наивную веру в благородную миссию родителя сменяет негодование. Почему мама не делает столько же для него, сколько для мультивселенной? Почему мама говорит, что любит его, но снова и снова причиняет боль? Почему Паллет не может заставить себя верить в Дрима? Няни назвали бы это детским эгоизмом. Они сказали бы, что он должен повзрослеть, перестать доставлять проблемы и быть полезным. Найтмер говорит, что дети должны оставаться детьми, что взрослые должны защищать их детство как можно дольше. Что родители должны предпочитать своих детей всему другому, даже если это уничтожит мультивселенную. Что нет ничего плохого в разумном эгоизме, что себя и своих близких нужно защищать, какие бы проблемы это не принесло незнакомцам, что полезность субъективна. Паллету нравятся его слова больше. Они звучат разумнее. Когда Паллет спросил, почему Дрим не может снять с себя обязанности защитника мультивселенной, то получил два ответа: — Если не я, то кто? — устало спросил в ответ Дрим. — Потому что он дурак, который думает, что мультивселенная без него рухнет, — с презрением ответил Найтмер. Скоро будет два года с тех пор, как мальчик дал обещание, но он так и не приблизился к разгадке, почему Найтмер так несчастен. Его мертвый взгляд лишь немного реже устремлен в пространство, лишь иногда из его слабых и фальшивых улыбок пропадает горе. Но он чаще обнимает Паллета и держит, словно спасательный круг. Однажды тень говорит, что одинок намного сильнее мальчика. Что у него была большая счастливая семья, но всех их у него забрали. — Почему ты не вернешь их? — спрашивает Паллет. — Некоторых вернуть невозможно. Некоторые не вернуться прежними. Некоторые не захотят возвращаться, — заикающимся шепотом поведал Найтмер, словно очередной секрет. В квартире становится тесно, чем больше Паллет узнает от Найтмера, тем невыносимее становится любопытство. Он хочет лично увидеть внешний мир, а не со страниц энциклопедий или экрана телевизора. И заднего заснеженного двора Блю уже давно недостаточно. Мальчик просит маму выйти на прогулку, и Хранитель обещает, но, как и всегда, что-то идет не так. Этого оказывается слишком много. — Ты никогда не можешь! Ты все время врешь мне! — в истерике кричит Паллет, громко топая и сжимая кулаки. — Почему ты бросаешь меня?! Ты никогда не выбираешь меня! Ты не любишь меня?! — Звезды, Паллет, конечно я люблю тебя! Пожалуйста, прекрати так вести себя. Ты прекрасно знаешь, насколько важна моя работа, — со страдальческим выражением лица устало просит Дрим, не совсем прислушиваясь к ребенку. Он никогда не слушает. И это злит еще сильнее. — Нет! Ты только так говоришь! Я хочу, чтобы ты остался! Ты не можешь уйти! Ты обещал показать мне парк! Ты обещал, что отведешь меня в бассейн и научишь плавать! Ты обещал, что мы будем ходить по магазинам и есть мороженное вместе! Ты обещал! Обещал-обещал-обещал! — Паллет зажмурился и яростно затряс головой, что голова закружилась. От обиды горели глаза и, не думая, он схватил ленты на плаще матери, готовый держать до… он не мог найти причины отпустить. — Прекрати это сейчас же, Паллет! — раздраженно требует Дрим, немного обеспокоенный. Мальчик никогда не закатывал таких истерик, но у Хранителя нет времени его успокаивать. — Мы поговорим, когда я вернусь, а сейчас отпусти меня. — Нет! Нет! Ты врун! Лжец! Ты всегда бросаешь меня! Ты должен выбрать меня! Выбери меня! — Паллет уже не мог успокоиться, дергая ленты в надежде затащить маму в комнату. — Как можно быть таким эгоистичным?! — не выдержав, воскликнул Дрим, расстегнув застежку плаща. Не ожидавший этого мальчик упал на пол, заикнувшись в крике от боли. Он поднял взгляд, встретившись с суровым и разочарованным лицом матери. — Ты живешь здесь в любви и достатке, но это не значит, что все в порядке! Каждую минуту кто-то умирает! Кто-то, кому я мог бы помочь! Я не могу тратить время на ерунду и развлекать тебя, пока мультивселенная нуждается во мне! — на эмоциях выпалил Хранитель. Он глубоко вздохнул, успокаивая дыхание и себя. — Я отведу тебя к Блю, когда вернусь. С ним или Стретчем ты сможешь делать все, что хочешь. А пока подумай о своем поведении. Мне надо идти. — Нет, мама, не уходи! Пожалуйста, не уходи! Я не хочу к Блю! Я хочу пойти с тобой! — плача умолял Паллет, переминая плащ в руках. Дрим даже не обернулся, исчезая в портале. — Мама! Мамочка! Вернись! Я буду хорошим! Пожалуйста, не отправляй меня к Блю! Мама! Но Дрим не пришел. Пришел Найтмер. Тенью он поднялся из-под ног, приняв привычную форму и притянув в теплое объятие. Найтмер ничего не говорил, ни в чем не заверял, лишь напевал грустную медленную мелодию, одними действиями надеясь принести утешение разбитому сердцу ребенка. Паллет долго лил слезы и звал Дрима, но вскоре затих, прижимаясь к знакомой толстовке, пропахшей яблоками и старой бумагой. Туман в голове отгонял эмоции, но не мысли. Мысли, которые он так тщательно отвергал, выбрались наружу. — Я не нужен маме? — охрипшим голосом спросил Паллет, не поднимая измученного взгляда. — Он любит тебя, — сказал Найтмер, отказываясь отвечать. — Но я ему не нужен, — догадался мальчик, не чувствуя удивления, только боль. — Когда я буду у Блю… ты навестишь меня? — Боюсь, это будет редким событием, — помедлив, сказал Найтмер, поправляя хватку на нем и сжимая чуть сильнее. — Я не смогу выполнить обещание, — пробормотал Паллет и новые слезы навернулись на глазницы, горло заболело от напряжения. — Я буду как мама. — Неправда, — резко отрезала тень с непостижимыми эмоциями в голосе. — Ты многое сделал. Больше, чем практически все в этой забытой мультивселенной. Я понимаю и ни в чем тебя не обвиняю. Они затихли, угнетенные ситуацией. Паллет не хотел отпускать. Его мама уходит, а единственный близкий больше не сможет быть рядом. Нечестно. Несправедливо. — Найтмер, я очень-очень люблю тебя. Ты чувствуешь себя лучше? — Паллет подтянулся и обнял другого за шею. — Да… Спасибо. Я люблю тебя тоже, — синий огонек в глазнице оживился, когда Найтмер медленно впитал в себя искреннее признание. — Мне тоже лучше, — улыбнулся мальчик, наслаждаясь видом тени, словно это последний раз. От этого сразу стало грустнее. — Можно… можно, я пойду с тобой? — Паллет с мольбой устремил на него взгляд. — А как же твоя мать? — Найтмер только устало и как-то смиренно прикрыл глаз. — Он все равно оставит меня. Я почти не знаю Блю и Стретча, и у них тоже есть дела. Но тебя я знаю. Я тебе доверяю. И ты всегда рядом. Я хочу, чтобы мы всегда были вместе, если я мешаю маме, — Паллет блаженно улыбается, а Найтмер изумленно открывает рот, словно не верит, что кто-то мог выбрать его из всех возможных вариантов. — Хорошо, — Найтмер поцеловал мальчика в щеку, заставив хихикнуть. — Но ты напишешь письмо. Это мало утешит твою мать, но он хотя бы будет знать, где ты. Договорились? — Договорились!