Принцесса Банши(Ремейк).

Пандария. Храм Белого Тигра. 13 Апреля. 9:40 Первый день суда. Августейшие небожители поступили мудро, отведя места посередине тем, кто не относится ни к Орде, ни к Альянсу, создав таким образом физический барьер на тот случай, если обстановка накалится. Блум с удивлением отметила, что там сидит знакомая эльфийка с длинными красными волосами и желтыми глазами с кошачьим зрачком. На её миловидном лице застыло выражение страдания. Алекстраза, великая Хранительница Жизни и бывший Аспект драконов. Блум слышала много историй о ней и остальных четырех Аспектах, одним из которых являлся Смертокрыл, Падший Аспект Земли, повернувшийся против остальных. Она думала, что Алекстраза выше судебных разбирательств и тонкостей правосудия младших рас. В детстве Блум восхищалась Алекстразой из-за того, что перед лицом немыслимых ужасов и потерь она всегда держалась с достоинством, проявляла храбрость, доброту и сочувствие, никогда не сдаваясь. Сидевшая рядом зеленая драконица Изера, сестра Алекстразы и также бывший Аспект Драконов, держала ее за руку и с почти детским любопытством оглядывалась по сторонам. — Я думал, она не придет, — вздохнул Дорат, садясь рядом с Валирой, — Суд будет для неё тяжелым. — Алекстраза должна здесь быть, — сказала Валира, — Не ради помощи суду, а ради себя самой. — Вы только посмотрите, — ошеломленно сказал Дорат, — Гневион здесь. Его присутствию Принцесса Банши удивилась не меньше и, проследив за взглядом Дората, с любопытством посмотрела на того, кто был больше известен под прозвищем Черный принц. О нём знали немногие, и мало кому было известно его истинное происхождение. Гневион, судя по всему, был единственным черным драконом, которого не поразило безумие. Его, сына Смертокрыла, спасли от ужасающего влияния Древних богов еще до рождения. Род красных драконов под началом Алекстразы искала способы очищения черных собратьев. Драконица Реастраза, пытаясь справиться с этой задачей, прибегла к радикальным мерам. Она похитила самку черных драконов и заставила ее откладывать яйца. Объединив усилия с гномьим изобретателем, Реастраза сумела очистить от безумия, поразившего весь род, только одно яйцо. Смертокрыл в ярости уничтожил его, но все оказалось не так просто. Предполагая подобный исход, Реастраза подменила очищенное от безумия яйцо на собственное, пожертвовав, таким образом, и своей жизнью, и жизнью нерожденного дракона. Гневион, еще находясь в скорлупе, обладал разумом и был прекрасно осведомлен обо всем, что происходило вокруг. Кроме того, он понимал, что будет всю жизнь находиться под неусыпным надзором со стороны рода красных драконов. Черному принцу удалось «освободиться», когда его яйцо украли. Затем он вылупился и оказался вдали от красных драконов. Никто не знал, каким образом Гневиону удалось избавиться от похитителей, но, как бы то ни было, теперь он, живой и невредимый, сидел здесь и, кажется, не демонстрировал признаков безумия. — Я слышал, что в Пандарии Гневион и сын Вариана Ринна встретилтсь и стали друзьями, — сказал Дорат, — Впрочем, Принц Альянса признавал, что их отношения скорее строились на разнице во взглядах. — Сын Смертокрыла и молодой Принц Штормграда, — проговорила, почти промырлыкав эти слова Блум, — Вот это да. — Когда фантастичнее определение возраста Гневиона, — сказал Дорат, — Его определить просто невозможно. Фактически он двухлетний ребёнок. Однако, будучи Драконом, Черный Принц не уступал уму и и мудрости сородичам, а на вид был едва старше юного Ринна. — Похоже, Сын Смертокрыла и Алекстраза неочень ладят, — Сильвана смотоела, как Черный Принц садится подальше от Алекстразы. Учитывая его прошлое, можно было предпологать о их неочень тёплых отношениях, — Становится всё интереснее и интереснее. — Значит, — сказала Блум так тихо, что было слышно только Сильване, сидящей слева от неё, — Представители всех Драконьих Стай в сборе. Интересно. Стражи-пандарены, стоявшие неподалеку, всем своим видом выражали терпение и казались спокойными, словно водная гладь горного озера. Тем не менее при необходимости они были готовы в мгновение ока ринуться в бой. В воздухе, словно туман, витало присутствие барьера, подавляющего магию, ни у кого из присутствующих не было оружия, а потому, если кто-то решит прибегнуть к насилию, ему придется воспользоваться кулаками. Тем временем. На левой стороне Альянса. — Так знакомо, — еле слышно произнес Вариан. – Что именно? — уточнила Джайна. — Всё, — ответил Вариан, кивнув в сторону трибун, заполнявшихся зрителями, — То же самое было, когда я сражался на гладиаторских аренах. Народ жаждет крови. — Сегодня они её не дождутся, — сказала Вериса. Она могла бы добавить: «Если справедливость восторжествует, кровь прольется по окончании суда», но промолчала. — Надеюсь, — кивнул Вариан, — Если начнется хаос, все усилия пойдут прахом. Кроме того, многие погибнут напрасно. Джайна Праудмур перевела взгляд на арену. Бейн и Тиранда уже заняли места за столами и ожидали начала заседания. Это Джайну не удивило. Гораздо любопытнее было присутствие еще двух участников, которые так же, как и все, дожидались прибытия Тажаня Чжу, небожителей и Гарроша. Джайна узнала Хроми, невероятно могущественную бронзовую драконицу, которая выбрала самое милое воплощение из всех возможных. А вот красивый высший эльф, с которым та беседовала, волшебнице был незнаком. Они расположились чуть в стороне за небольшим столом, на котором стоял накрытый тканью предмет. На обоих были надеты накидки, символизировавшие принадлежность к роду. Пока Джайна размышляла, что здесь делают бронзовые драконы и какое участие они примут в суде, в храм вошел пандарен в традиционной длинной мантии. В руках он держал знамя Шадо-Пан. Пандарен трижды ударил древком по полу, и толпа, замолчав, расселась по местам. — Мы, жители Пандарии, свято чтим законы. Их соблюдение позволяет исправить ошибки и, тем самым, восстановить баланс. Сегодняшний день особенный. Впервые за долгую историю Пандарии в суде примут участие чужаки. Прежде чем начать разбирательство, мы всегда называем имя подсудимого, а также имя или имена тех, кто будет его судить. Итак, со всей ответственностью объявляем начало суда над Гаррошем Адским Криком за преступления против народов Азерота. Прошу всех встать и отдать дань уважения Августейшим небожителям, которые внимательно, с открытым сердцем выслушают все обвинения, а также Тажаню Чжу, главе Шадо-Пан, который выступит в роли судьи и проследит за исполнением закона. Присутствующие встали. На балкон грациозной походкой вошли Чи-Цзи, Сюэнь, Нюцзао и Юй-лун. Несмотря на непривычные воплощения, от красоты и изящества небожителей у Джайны, как и всегда, перехватило дыхание. Она успела спросить Аису про неожиданную внешность божеств Пандарии. Аиса пояснила, что это дань уважения Орде и Альянсу. Красота и уникальность небожителей заключались не в облике, а в исходящей от них энергии. Тажань Чжу, смертное существо, не казался таким далеким, но, тем не менее, излучал невероятную мощь и спокойствие. Он подошел к приготовленному для фа-шуа стулу, взял небольшую колотушку и трижды ударил в гонг. Звук эхом разнесся по храму. — Можете садиться, — произнес Тажань Чжу чистым и тихим голосом, который, тем не менее, услышал каждый в огромном помещении. — Прежде чем сюда приведут подсудимого, я хочу предупредить присутствующих, что не потерплю беспорядков во время проведения суда. Любой, кто нарушит правила, будет заключен под стражу до окончания разбирательства. Добавлю также, что все доказательства будут представлены необычным образом, который соответствует беспрецедентной ситуации. Тажань Чжу кивнул бронзовым драконам. Те поднялись со своих мест и убрали ткань, скрывавшую песочные часы. Тажань Чжу кивнул страже, — Можете привести узника. Эти три слова имели эффект разорвавшейся бомбы. Все в зале напряглись, тысячи глаз обратились к двери, ведущей наружу и вниз, к темницам. На арену вошел Гаррош Адский Крик в сопровождении шести стражников — тролля и таурена из Орды, Стража ночных эльфов и дренея-воздаятеля из Альянса, а также двух самых крупных Пандаренов из всех, что доводилось видеть Джайне. На Гарроше не было привычной брони — клыков демона, убитого его легендарным отцом Громмашем. Вместо этого бывший вождь Орды предстал перед судом в робе и простой обуви. Одежда явно была ему не по размеру, обтягивая массивные плечи и грудь. Коричневую кожу Гарроша покрывали татуировки и паутина из темных узоров — след влияния ша. Его шею, запястья и ноги сковывали цепи, толщиной превосходящие руку Джайны. Из-за них и из-за травмы ноги походка Гарроша была неуклюжей и шаркающей. На его лице не отражалось ни страха, ни высокомерия, только безразличие. На мгновение в храме повисла полная тишина, нарушаемая лишь звоном цепей и звуком шагов стражников. А затем воцарился хаос. Представители Альянса, Орды и даже нейтральных фракций вскочили на ноги. Некоторые бросились к балконам, начали выкрикивать оскорбления и размахивать кулаками. Идея с барьером, подавляющим магию, нравилась Джайне не больше, чем остальным, но прямо сейчас она была благодарна тем, кто его установил. Она бы не обрадовалась, если бы Гарроша растерзала разъяренная толпа. Джайна хотела, чтобы Орк услышал и, благодаря артефакту бронзовых драконов, увидел все им содеянное. Понял бы, сколько горя и ненависти принес. Осознал бы, что настроил против себя всех жителей Азерота. Реакция Пандаренов была молниеносной. Стражи на трибунах в большинстве своем были монахами, а значит, сами их тела были оружием. Они быстро подавили волнения и вывели кричавших из зала. Стражники подняли оружие, окружили Гарроша, встав к нему спиной, и со спокойными лицами осматривали толпу. Ту же невозмутимость продемонстрировали разве что Тажань Чжу, небожители и сам подсудимый. Лицо орка, покрытое татуировками, казалось высеченным из коричневого камня. В голосе Тажаня Чжу звучала явная угроза, — Все вы видели, что случается с теми, кто мешает проведению суда. Нарушившие порядок будут содержаться под стражей до окончания разбирательства. После их отпустят. То же самое будет с любым, кто отступит от главного правила и в дальнейшем. Он кивнул стражникам, и те вернулись в исходную позицию. Гарроша подвели к помосту, на котором сидел Тажань Чжу. Два массивных пандарена-стражника встали позади. Джайна знала, что при необходимости они в мгновение ока подавят очередную вспышку агрессии. Остальные четыре стражника поклонились Тажаню Чжу и вышли. Некоторое время глава Шадо-Пан молча разглядывал подсудимого. — Гаррош Адский Крик! Мы обвиняем тебя в военных преступлениях, в преступлениях против живых существ и Азерот, а также в злодеяниях, совершенных от твоего имени и имени твоих союзников. Гаррош стоял неподвижно, не проронив ни слова. — Тебе в вину вменяется следующее, — продолжил Тажань Чжу, — Геноцид, убийства, насильственное изгнание народов, похищения… Блум чувствовала, как в зале суда становится напряженно, а ярость захлестывает всех. Ветрокрылая глянула на Вол’Джина. Троллям пришлось тяжелее, чем другим. И она знала, что Вождь Троллей хочет сделать с Адским Криком. — Обращение в рабство, похищение детей, пытки, убийство пленников, принуждение к деторождению… Принцесса Отрекшихся поморщилась. Да, она не святая и совершила множество чудовищных поступков за эти тренадцать лет, но принуждение к деторождению…Она бы никогда не опустилась так низко, как и любой другой уважающий себя Отрекшийся или любой Ордынец. Из-за Гарроша Хранительнице Жизни Алекстразе и Красным Драконам пришлось пережить чудовищные вещи. Тажань Чжу сосредоточенно перечислял преступления Падшего Вождя. — …варварское уничтожение городов и деревень, не представлявших военного или гражданского интереса. Вечноцветущий дол. Терамор. Тажань Чжу прищурился и посмотрел на Гарроша холодным взнлядом, — Что ты можешь сказать в свое оправдание, Гаррош Адский Крик? Гаррош по-прежнему молчал. Сильвана помнила, что бывшего вождя приводили в ярость те, кто убивал от его имени невинных, и знала, что даже враги уважали Гарроша за преданность Оркам. Когда-то его также превозносили за верность идеалам чести. И вдруг Гаррош улыбнулся, а затем неторопливо захлопал в ладоши, насколько того позволяли кандалы, — Представление только началось, — заговорил он, ухмыляясь, — а я уже аплодирую стоя. Это будет повеселее Ярмарки Новолуния! — Его презрительный смех эхом разнесся по залу, — Не скажу, что я повинен в этих преступлениях, дабы не навлечь на себя позор, но и убеждать всех в своей невиновности не стану. Давайте повеселимся! Присутствующие во второй раз вскочили со своих мест и, казалось, готовы были идти по головам, чтобы добраться до Гарроша и задушить его голыми руками. Дорат стиснул зубы и сжал кулаки, уже готовый бить ими по морде Гарроша до тех пор, пока перчатки не будут в его крови. Он схватился за подлокотники и приподнялся с сиденья. Дорат опомнился, только когда Валира насильно усадила его обратно. — Не вставай, — прорычала Огнекрылая, удерживая его за левый наплечник и прааую руку. Спорить с Валирой — себе дороже. Дорат лучше всех знал, что когда дело доходит до кулаков, то Валира бьёт, не сдерживая удара, пока несчастный не перестанет вставать. Дорату пришлось сдержаться, дабы не присоединиться к бушующей толпе. Сделав глубокий вдох, Светохвост выдохнул. Его лицо покрылось потом. В отличии от двух Кроваво-Эльфийских Воителей, Блум и Сильвана остались сидеть с невозмутимыми лицами, даже не поведя бровью или не высказав резкого или издевательского комментария, как они обычно делали. ≪Наслаждайся представлением, Гаррош. Не долго тебе осталось веселится≫ — мысленно сказала в своей голове Блум. Бедные Пандарены. Блум даже сочувствовала им. Чтобы выдержать такую отвратительную личность как Гаррош Адский Крик, требуется невероятная выдержка и терпение. Тем временем Тажань Чжу явно потерял терпение. Он несколько раз ударил в гонг и выкрикнул приказы пандаренам. Из храма вывели еще больше представителей Орды и Альянса, которым теперь предстояло до самого окончания суда томиться в заключении и размышлять над причинами своей несдержанности. Как только все успокоились, по-прежнему невозмутимый Тажань Чжу обратился к Гаррошу: — Поскольку твои слова не привнесли ничего нового, суд пройдет в запланированном порядке. Глава Шадо-Пан кивнул стражникам, и те отвели орка к свободному стулу рядом с Бейном, где он и должен был сидеть во время разбирательства. Несмотря на кандалы, Гаррош казался расслабленным, непокорным и самоуверенным. Под конец своего правления бывший вождь Орды стал одержим идеей любой ценой накопить как можно больше магических ресурсов и артефактов, чтобы победить Альянс. В некоторые поступки, которые приписывали Гаррошу, некоторым верилось с трудом, иным же они сами были свидетелями. В отличие от Вариана Ринна Гаррош, стремясь усилить свои войска, обратился к темным силам — ша, которые являлись смертоносным и пугающим воплощением негативных эмоций. Чтобы достичь своей цели, он похитил Божественный колокол, реликвию могу. Его звон рождал непрерывный и ужасающий хаос. Однако земля Пандарии всегда стремится к балансу, а потому силу колокола мог нейтрализовать Молот гармонии. Андуин восстановил этот артефакт и использовал в битве с Гаррошем. Ударив по колоколу, он превратил диссонанс в гармонию. Андуин Ринн расстроил планы Гарроша, и разъяренный Орк ударил по Божественному колоколу своим топором, Кровавым Воем, разбив реликвию могу. Суд еще только начался. Перечисление злодейств не вызвало у Гарроша никаких чувств, кроме желания поглумиться. Быть может, ситуацию изменит артефакт, созданный бронзовыми драконами? Тиранда Шелест Ветра встала из-за стола и вышла в центр арены. На Ночной Эльфийке было развевающееся одеяние, которое на первый взгляд казалось белым, однако в переливах ткани можно было заметить легкие оттенки лавандового и голубого, жемчужного и серебристого. Этот наряд выглядел просто и одновременно изысканно, совсем как его обладательница, отлично сочетаясь с розовой кожей и темно-зелеными волосами, собранными в хвост. Из всех лидеров Альянса и даже Орды она пугала многих больше всех. При этом Тиранда не казалась ни властной, ни высокомерной. Напротив, она была добра и милосердна. Андуин Ринн видел в Тиранде воплощение прекрасной и лучезарной богини Луны, которой она поклонялась и которую так любил народ Ночных Эльфов, обитавший в прохладе лесов. Когда верховная жрица впервые обратилась к юному принцу на похоронах Магни Бронзоборода, тот задрожал от легкого прикосновения ее руки к своей щеке. Этот успокаивающий жест казался одновременно искренним и непонятным. Тиранда молча рассматривала лица присутствующих, как будто собираясь с мыслями. Затем она перевела сияющий взгляд на четырех Августейших небожителей. — Как обвинитель я обращаюсь прежде всего к присяжным и собравшимся, — начала верховная жрица. Её громкий голос звучал мелодично, без излишней резкости, — Это право даровано мне, так как мой долг заключается в том, чтобы доказать вину подсудимого. Однако больше всего мне хочется предоставить слово стороне защиты, ведь чжу-шао Бейн Кровавое Копыто принял на себя гораздо более сложную задачу. Грациозной походкой Тиранда прошлась по арене. Ее длинные зеленые волосы развевались за спиной, а лицо лавандового оттенка было обращено к присутствующим. — Сегодня Гаррош Адский Крик сделал мне огромное одолжение, — сказала Тиранда, — Он не только признал вину за свои гнусные преступления, но и показал, что гордится ими, тем самым оскорбив суд. Все в этом храме, как и, осмелюсь предположить, все жители Азерота, пострадали от деяний этого Орка. Тиранда взглянула на Гарроша и, хоть выражение ее лица почти не изменилось, Андуин различил лишь отвращение. — Моя задача заключается в том, чтобы доказать вину Гарроша по всем предъявленным пунктам, и не только. Для меня это честь и, пусть мрачная, но радость. Я намерена продемонстрировать всем вам, что свои злодеяния подсудимый совершал в здравом уме, полностью осознавая, что они принесут лишь муки, страдание и разрушение. Тиранда замолчала и повернулась к столу, за которым сидели Хроми и Кайроз. Прижав руки к груди, там, где билось сердце, она низко поклонилась. — Я выражаю благодарность роду бронзовых драконов за то, что предоставили мне более важный инструмент, чем просто слова, к звучанию которых легко привыкнуть, и дали возможность показать, как на самом деле разворачивались события. Вы собственными глазами увидите, как Гаррош Адский Крик плел интриги. Услышите его ложь. И, в конце концов, станете свидетелями его предательства. Гаррош даже не пытался перебивать. Тиранда продемонстрировала жесткую стратегию обвинения. Было видно, что она не успокоится, пока не добьется своей цели. Андуин предполагал, что Гаррош в ответ на такое не сможет сдержаться. Но получилось иначе. Тиранда, если и была этим разочарована, хорошо скрывала свои чувства. Ее точеные ноздри затрепетали, и она вновь оглядела толпу. На этот раз голос жрицы зазвучал мягче, в нем чувствовалось сострадание, которое она проявила и к Андуину в их первую встречу. — Я знаю, некоторые видения будут ужасающими, ведь многие из вас лично пострадали от действий Адского Крика. Я искренне прошу у вас прощения за боль, которую невольно собираюсь причинить, но верю: еще хуже было бы, если бы я не приложила все усилия, чтобы привлечь этого Орка к ответственности, – Тиранда поклонилась четырем божествам, присутствие которых, несмотря на их молчание, ощущал каждый, – Августейшие небожители, вы мудры и милосердны. Эти качества вызывают у меня глубочайшее уважение. Прошу вас, подарите всем нам правосудие, которого мы так жаждем. Признайте Гарроша Адского Крика, бывшего вождя Орды, виновным во всех совершенных злодеяниях, во всех преступлениях против мирных жителей, народов и самого Азерота и назначьте самую строгую меру наказания — смерть. Shaha lor’ma… Спасибо. Тиранда вернулась на свое место. На ее щеках расцвел румянец, а спина была прямой, словно меткая эльфийская стрела. Тажань Чжу кивнул, — Спасибо, чжу-шао. Слово предоставляется защитнику. Блум и Сильвана навострили уши. Бэйн так ненавистно отзывался о Гарроше, что трудно и вообразить, как он будет защищать убийцу своего Отца. Бейн не был столь же спокоен и энергичен, как Тиранда. Верховный вождь, держась с достоинством, медленно встал, низко поклонился Августейшим небожителям и развернулся к трибунам. — Обвиняемый Гаррош Адский Крик назвал этот суд представлением. Я с этим не согласен и не вижу поводов для веселья, а потому не стану обманывать присутствующих, утверждая, будто подсудимый невиновен. Меньше всего мне хотелось бы навлечь на себя презрение, поэтому я не буду пытаться убедить вас, что Гаррош находился под влиянием заблуждений и был неправильно понят. Я не стану просить снисхождения, не стану умолять вас взглянуть на его преступления под другим углом. Для начала я проясню один очень важный момент, — Бейн выпрямился в полный рост и глубоко вдохнул, демонстрируя всем собравшимся, что он воин, правитель, сын верховного вождя, — Гаррош Адский Крик убил моего отца. Это известно многим из вас. И все же теперь я выступаю в роли защитника ненавистного мне орка. Почему? Все просто. Как и фа-шуа Тажань Чжу, Августейшие небожители и все жители Азерота, я хочу добиться того самого правосудия, о котором столь красноречиво говорила моя коллега, верховная жрица ночных эльфов. Более того, я считаю, что сделал правильный выбор. Бейн прошелся по арене, с вызовом глядя на присутствующих, как будто ожидая, что кто-то из них попытается возразить. — Мы не станем относиться к Гаррошу так, как он отнесся к нам. Мы не будем ставить превыше всего свои желания и потребности. Мы не позволим слепой жажде насилия и мести затмить разум в попытках вернуть утраченную славу нашим народам. Мы выше этого. Мы лучше, чем он, — Бейн указал на Гарроша Адского Крика, наблюдавшего за всем происходящим с довольной ухмылкой, — И поэтому мы прислушаемся к разуму и сердцу и вынесем вердикт, который наши потомки сочтут правильным и справедливым. И все мы, а не только я и Августейшие небожители, должны открыться. Мы будем взывать не к разбитым сердцам, а к мудрости. Я слышал, многие говорили, что не допустят, чтобы Гаррош вышел сухим из воды. Если вы действительно этого хотите и жаждете справедливости, пощадите его. Любое живое существо может измениться и сделать хоть что-то, чтобы исправить свои ошибки. Спасибо. Бейн поклонился и вернулся на место. Сильвана приблизила голову к дочери и наклонивштсь, прошептала ей на ухо, — Как думаешь, сейчас зал будет разрыватся от ругательств и оскорблений в сторону Адского Крика? — Несомненно, — с тем же настроем ответила Блум, — Правда, жаль, что никто не может использовать магию. Был бы занятный фейерверк из его крови и внутренностей. — Объявляю часовой перерыв. После обеда суд выслушает первого свидетеля, — объявил Тажань Чжу, ударил в гонг и встал. Все присутствующие последовали его примеру. Через какое-то время зазвучали взволнованные голоса, на арене стало шумно. Кто-то был зол, кто-то радовался, и все, все без исключения были настроены против Гарроша. Во время перерыва. Сильвана и Блум шли по широкому коридору с каменными стенами по обе стороны и бежевым полом. — Мне плевать на репутацию Бэйна Кровавое Копыто, — сказала Блум, — Гораздо важнее то, во что это может вылиться. Вспомни выкрики представителей Альянса. Тиранда Шелест Ветра — ярая ненавистница Орды. С одной стороны, она не упустит ни одного преступления Гарроша, а с другой в подробностях обоснует соучастие и остальных рас Орды, а не только Орков. Хоть Вариан Ринн и король Альянса, но он не сможет сдерживать нрав и ненависть других лидеров Альянса. Они могут, скажем, поднять бунт и сами бросить силы на войну с нами. Отрекшиеся понесут колоссальный урон, если так будет. — Ненависти одной Ночной Эльфийки не хватит, чтобы побудить всех к действию такого масштаба, дорогая, — Сильвана остановилась у окна в деревянно-золотой раме за своей спиной, — Ты права, — она потёрла пальцем, облаченным в фиолетовую перчатку с серым металлическим когтем на кончике по щеке дочери, недобро улыбнувшись, — Тиранда будет давить беспощадно. Но не всех. А Го’эла. Он допустил фатальную ошибку. Именно он назначил Гарроша Вождём, оставив все на нём все эти годы. Он косвенно виновен во всех его преступлений. — Глупец, — сказала Блум. — Не то слово, — Королева Банши кивнула, — Его глупое решение. Его ошибка, погубившая сотни. Тиранда не упустит шанса выставить его козлом отпущения. Это только ускорит всё. Еще до конца недели голова Гарроша будет на плахе, а его кровь спустится по ступеням. Обе Ветрокрылые злобно рассмеялись, уже распираемые от жажды увидеть это, а их загоревшиеся ярко-красные глаза светились в темноте. 11:00 — Чжу-шао, вы можете вызвать первого свидетеля, — сказал Тажань Чжу. Тиранда кивнула, — Представляю вниманию суда свидетельские показания Пророка Велена, лидера дренеев. Го’эл стиснул зубы. Аггра, сидевшая рядом и державшая на руках Дурана, судорожно вдохнула. — Я много слышала об этой эльфийской жрице и была о ней лучшего мнения, -обратилась Аггра к мужу. В ее тихом голосе звенела ярость, — Похоже, ненависть, которую Орки питают к Ночным эльфам, и правда взаимна. — Её намерения нам неизвестны, — произнося это, Го’эл понимал, что пытается успокоить не только Аггру, но и себя. — По-моему, всё ясно и так, — возразила Аггра. Го’эл не ответил. Он наблюдал за тем, как Велен, невероятно древний выходец из другого мира, который однажды проявил доброту к юному орку по имени Дуротан, с достоинством и изяществом приблизился к отведенному для свидетелей месту. Пророк был самым высоким из всех дренеев, которых доводилось встречать Го’элу, но казался несколько более хрупким по сравнению с мускулистыми собратьями. Велен не носил броню, лишь простую мантию из мягкой ткани белого и пурпурного цветов, которая, казалось, развивалась сама по себе при каждом его движении. Его глаза, обрамленные глубокими морщинами, излучали мягкий голубоватый свет, в густой бороде, ниспадавшей почти до самого пояса и напоминавшей Го’элу могучую волну, виднелись короткие щупальца, украшенные золотыми кольцами. Бейн тоже внимательно смотрел на Велена. Го’эл достаточно хорошо знал таурена, а потому заметил, что тот застыл, напрягшись всем телом, в ожидании опасности. Однажды Го’эл написал историю своих предшественников. Мало у кого из оставшихся в живых орков события прошлого сохранились в памяти, а потому в итоге получилась разрозненная летопись. По их венам текла демоническая кровь, питая ненависть и мешая мыслить. Когда Велен прибыл в Азерот, его народ, как и ожидалось, решил присоединиться к Альянсу. Го’эл вспоминал об этом с грустью и горечью. Он мечтал поговорить с Веленом, задать важные вопросы, как когда-то делал отец, но эта встреча состоится лишь тогда, когда в Азероте воцарится мир и народы начнут доверять друг другу. Го’эл понимал, что Гаррош сделал такое счастливое будущее практически невозможным, хотя Орда и объединилась с Альянсом, чтобы его свергнуть. — Пророк Велен, — начала Тиранда официальным тоном, — в этом храме вы должны говорить правду и только правду. Таков завет предков народа Пандарии, чьим законам мы следуем, стремясь к гармонии. — Чьи законы мы чтим, — негромко поправил жрицу Тажань Чжу. Тиранда едва заметно покраснела, — Прошу прощения, фа-шуа Тажань Чжу. Чьи законы мы чтим, стремясь к гармонии. Даете ли вы слово говорить правду? — Даю, — без промедления ответил Велен. Даже в одном слове, произнесенном звучным голосом, чувствовались тепло и доброта. Велен сложил руки на коленях и выжидающе посмотрел на Тиранду. — Пророк, я уверена, все присутствующие знают, что вы были свидетелем злодеяний прошлого, — начала Тиранда. ≪Началось, — подумал Го’эл, — Теперь она очернит всех нас, припомнит каждую каплю крови, пролитую за эти годы». Бейн вскочил со своего места. — При всем уважении, я протестую! — крикнул он, — Фа-шуа, мы собрались здесь, чтобы судить одного орка, а не целую расу. — При всем уважении, лорд Чжу, — ответила Тиранда, — защитник совсем недавно говорил о большой любви Гарроша к своему народу. Именно поэтому я хочу познакомить присяжных с историей Орков. Небожителям известно многое, но они ничего не знают о Дреноре. Понимание образа мыслей Орков и их прошлого сыграет важную роль в принятии решения, которого все мы так ждём. — Я согласен со стороной обвинения, — сказал Тажань Чжу. Бейн, слегка прижав уши, склонил голову, соглашаясь с решением судьи, и сел. — Благодарю, — продолжила Тиранда, — Пророк, не могли бы вы кратко рассказать о себе. — Мое имя Велен. По мере сил я на протяжении многих тысячелетий являюсь правителем своего народа. Мы бежали из родного мира, Аргуса, спасаясь от Пылающего Легиона, и много веков назад прибыли на Дренор, который стал нашим новым домом. Оттуда, как вы все знаете, мы попали в Азерот. — На Дреноре вас ждал теплый прием? — спросила Тиранда. — Оттуда нас никто не прогонял, — ответил Велен, — Орки и дренеи в течение долгого времени сосуществовали мирно. — Можно ли утверждать, что ваш народ и орки веками жили на Дреноре, почти не общаясь, ведя мирную торговлю и уважая друг друга? — Да, вполне, — ответил Велен. Верховная жрица взглянула на Хроми. Та кивнула в ответ и встала. Кайроз остался на своем месте, внимательно наблюдая за происходящим. Верховная жрица взглянула на Хроми. Та кивнула в ответ и встала. Кайроз остался на своем месте, внимательно наблюдая за происходящим. Хроми забралась на стол. Из-за низкого роста в выбранном воплощении иначе дотянуться до Видения времени было невозможно. Тем не менее никто не посмел посмеяться над драконицей, пусть она и казалась такой милой и веселой. Руки Хроми действовали с ловкостью, присущей гномам, облик которых она так любила принимать. — Разрешите представить суду первое видение Велена. Глаза дракона, обернувшегося вокруг верхнего сосуда часов, распахнулись. Трибуны тихо и взволнованно забормотали. Дракон тем временем поднял голову, встряхнулся, как будто пробуждаясь ото сна, и обхватил сосуд передними лапами. Песок внутри часов сперва начал излучать тот же золотистый свет, что и глаза дракона, а затем посыпался в нижний сосуд. Между тем бронзовый дракон, обвивавшийся вокруг него, оставался неподвижным. Глаза Хроми, использовавшей магию, которой владел только её род, излучали свет. Она вытянула вперед миниатюрную руку. Из нее появилась туманная струйка цвета песка и добралась до центра арены, где, извиваясь, словно змея, принимая различные формы, наконец, превратилась в огромные фигуры. Сияющие бронзовые силуэты постепенно наполнялись красками, пока не превратились в двух юных орков с коричневой кожей, покрытой потом и пылью. С приоткрытыми ртами и расширившимися от удивления глазами они разглядывали дренейского воителя, облаченного в сверкающие латные доспехи. Дреней казался обеспокоенным. Юные орки же явно не испытывали страха — на их лицах отражалось лишь потрясение. Го’элу эти двое были знакомы. Его разум наполнился воспоминаниями. Го’эл вновь испытал удивление и гордость, как после рассказа Дрек’тара о его прошлом. Почувствовал радость от встречи с родителями в одной из альтернативных, изломанных временных линий и боль, которую ощутил, наблюдая за их гибелью. И вот теперь, сам став родителем, он жадно вглядывался в еще такое юное лицо своего отца. Го’эл повернулся, чтобы взять на руки сына, и обнаружил, что Аггра, предчувствуя это, сама протянула ему Дурана. Взгляды супругов, наполненные любовью и пониманием, на мгновение встретились, затем Го’эл прижал к себе сына и продолжил вглядываться в видение. — Пророк, — заговорила Тиранда, — можете ли вы рассказать суду, кого мы здесь видим? — Могу, — грустно произнес он, — Хоть я и не был непосредственным свидетелем событий, этих троих я знаю. — Кто они? — спросила Тиранда. — Дренея зовут Ресталаан, он был моим другом и капитаном стражи Телмора. Юные Орки — Оргрим, который позже будет известен как Молот Рока, и Дуротан, сын Гарада. — Подобные встречи были частыми? Велен покачал головой, от чего его щупальца зашевелились. — Нет. Эта стала первой. Мы вели с орками торговлю, но прежде еще ни разу не видели юных представителей их народа. – Как произошла эта встреча? – Юные орки спасались от огра. Отряд дренеев пришел им на помощь. Ресталаан, капитан стражи, был поражен тем, что эти два орка принадлежали к разным кланам и все равно оставались друзьями. Мы были знакомы с местными обычаями и знали, что среди их народа такое встречалось нечасто. Возвращаться домой было поздно и опасно, поэтому Ресталаан послал гонцов, чтобы предупредить кланы, и пригласил орков остаться у нас в городе до утра. Капитан стражи подумал, что мне будет любопытно с ними встретиться, и оказался прав. Я отужинал с юными орками, счел их умными и достойными. Го’эл вспомнил рассказ Дрек’тара об этой встрече. Старый орк не был свидетелем событий и знал о произошедшем по рассказам. Го’эл был рад, что Дрек’тара не было рядом и он не мог воскресить в памяти это мгновение, за которым последовало столько ужасов. – Вы упомянули город под названием Телмор. Его было легко найти? – Нет, – ответил Велен. – Он был скрыт от чужих глаз с помощью магии и развитых технологий. Орки ни за что бы не нашли Телмор, если бы мы не пригласили их сами. – Разрешите представить суду второе видение Велена, – Тиранда кивнула Хроми. Драконица, от рук которой исходило медово-золотистое свечение, сделала нужный жест. Предыдущее видение растворилось в воздухе, и ему на смену пришло другое. Сверкающие Пески времени в часах вновь, песчинка за песчинкой, начали падать, и перед глазами Го’эла появилось новое воспоминание. – Вот мы и на месте, – произнес Ресталаан. Он спешился с талбука кобальтовой расцветки, встал на колени и смел в сторону покрывавшие землю листья и сосновые иголки, как будто в поисках чего-то. Обнаружив красивый зеленый кристалл, Ресталаан аккуратно коснулся его ладонью. – Kehla men samir, solay lamaa kahl. Лес вокруг озарился сиянием. Сначала Го’эл подумал, что с Видением времени что-то не так, а затем заметил, что фигуры остались на месте. Юный Дуротан раскрыл рот от удивления. Сияние стало интенсивнее, а затем внезапно на месте густого леса появилась широкая мощеная дорога, которая вела вверх, в горы. – Мы находимся в самом сердце территории огров. Однако очень давно, когда этот город строился, они здесь еще не жили, – пояснил Ресталаан, вставая с колен. – Если огры нас не видят, то не могут напасть. – Но… как? – спросил Дуротан. – Простая иллюзия, только и всего. Игра света. Глазам не всегда можно доверять. Мы думаем, будто все то, что мы видим, реально, будто свет всегда падает под одним и тем же углом. Но им, как и тенью, получив определенные знания, можно управлять. Произнеся нужные слова и прикоснувшись к кристаллу, я изменил угол, под которым свет падает на горы, деревья и все, что нас окружает. Теперь вы видите то, чего не замечали раньше, – Ресталаан по-доброму усмехнулся. – Идемте, мои новые друзья. Идемте туда, где еще ни разу не бывал никто из вашего народа. Я приглашаю вас в свой дом. Видение застыло и растворилось в воздухе. Песчинки перестали падать из верхнего сосуда. Бронзовый дракон вновь принял первоначальное положение, закрыл сияющие глаза и превратился в обычное украшение. Второй же дракон, напротив, очнулся и потянулся, а затем обхватил лапами нижний сосуд, который должен был охранять. – Ресталаан раскрыл секрет, рассказал Дуротану и Оргриму, как дренеи защищали свой город. Удалось ли оркам сохранить это в тайне? – тихо спросила Тиранда. Го’эл знал ответ. – Нет, – с болью в голосе ответил Велен. – Что произошло? Велен глубоко вздохнул. Взгляд его обратился к трибунам, где собрались представители Орды, в поисках Го’эла. Когда Пророк заговорил вновь, он, казалось, обращался не к жадно ловившей каждое слово толпе, а к сыну того юного орка, которого однажды принимал в своем городе. – Годы спустя орки были обмануты Нер’зулом, а позже преданы Гул’даном. Я искренне верю, Дуротан чувствовал огромную вину за то, что… Тиранда перебила его, при этом нежно улыбаясь: – Ваше сочувствие достойно уважения, Пророк, но, прошу, излагайте только факты. Эта фраза неприятно поразила и разозлила Аггру. – Она не дает ему выразить свои чувства! Почему Бейн не протестует? Бейн и впрямь молчал. Он сидел, прижав уши к голове, что для Го’эла было явным признаком недовольства происходящим. – Потому что Тиранда задает правильные вопросы. Бейн еще скажет свое слово, любовь моя, не переживай. Тем не менее Го’эл полностью разделял гнев своей жены. Велен кивнул: – Хорошо. Вот факты: годы спустя Дуротан возглавил атаку орков на Телмор. – Благодарю вас, – сказала Тиранда. Она развернулась, оглядела сидящих на трибунах и наконец обратилась к четырем небожителям. – Должна предупредить: то, что вы увидите, будет жестоким и ужасающим. Но предательство и бойня иных чувств вызвать не могут. И вновь Бейн промолчал. Го’эл с горечью осознал, что Тиранда по-прежнему не нарушила ни единого правила. Стоило отдать ей должное, обвинительница выглядела расстроенной тем, что ей предстояло сделать. Тем не менее она продолжила: – Итак, третье видение Велена – взятие Телмора орками. Пески времени пришли в движение, и перед присутствующими появилась новая сцена. Го’эл увидел уже взрослого, такого знакомого Дуротана. Хоть он и не видел это облачение прежде, сразу понял, что на предводителе клана Северных Волков надета броня, которая десять поколений передавалась от вождя к вождю. На тяжелых пластинах, соединенных цепями, спереди были изображены два белых волка мордами друг к другу. «Эти доспехи должны были достаться мне, – подумал Го’эл. – А однажды и Дурану, если на то была бы воля судьбы». Но все вышло иначе. Доспехи были утеряны (Оргрим считал, что их кто-то подобрал и взял себе или разрушили стихии), а сам Го’эл вырос, будучи рабом людей. Орде, особенно под началом Гарроша, предстояло ответить за множество преступлений, но и Альянс не был непогрешим. Дуротан и несколько других орков, готовых к битве, стояли в лесу из предыдущего видения. Оргрим, выглядевший почти таким же, каким Го’эл его запомнил, подошел к своему другу и наблюдал за тем, как Дуротан ищет что-то на земле. Го’эл, как и все остальные, понимал, что это было. Дуротан встал, держа в руке изящный зеленый самоцвет. – Ты его нашел, – заметил Оргрим. Дуротан кивнул и с камня перевел взгляд на лица орков. – По местам, – приказал Оргрим. – Повезло, что нас еще не обнаружили. Дуротан немного помедлил, а потом произнес роковые слова: – Kehla men samir, solay lamaa kahl. Иллюзия, скрывавшая Телмор от посторонних глаз, медленно рассеялась, и на ее месте возникла широкая мощеная дорога, простиравшаяся вдоль и манившая вперед. Внезапно вся арена храма превратилась в поле боя. Его масштабы впечатляли и даже подавляли. Орки верхом на закованных в броню волках, обнажив оружие, неслись вперед с боевыми кличами. В воцарившейся какофонии слышался вой огромных зверей. Орки стали главными героями разыгравшейся сцены. Бежавший вперед, поднимая облака пыли, отряд резко контрастировал с безмятежной обстановкой города. На смену панораме пришли отдельные сцены. Вот группа жителей замерла на полпути. Происходящее застало дренеев врасплох, они даже не пытались бежать или защищаться. А вот увенчанные рогами головы полетели с плеч под ударами мечей и топоров. Все случилось так быстро, что с лиц синекожих дренеев не успело сойти удивленное выражение. Кровь цвета индиго была повсюду, ее брызги покрывали броню и коричневую кожу орков, застывали в густом меху волков. Звери оставляли кровавые следы. В шум битвы вплетались крики ужаса и мольбы на певучем дренейском наречии. Воины Дуротана неслись вперед, а за ними по пятам следовали тогда еще только появившиеся чернокнижники, которые насылали на группки испуганных и безоружных дренеев огонь, тени и проклятия. Некоторые орки врывались в здания, преследуя тех, кто по наивности пытался искать там убежище. Несколько секунд спустя покрытые кровью воины выходили, спускались по ступеням и искали следующих жертв. Но теперь жители Телмора обрели защиту. Стража дренеев отбивалась с помощью магии, природу которой нападавшим понять было не под силу. Серебристо-белые, лазурные и лавандовые лучи отбивали заклинания чернокнижников тошнотворные, сопровождаемые вспышками тошнотворного зелено-желтого цвета. Бойцов ближнего боя заметить было трудно, но Го’эл все равно смотрел только на своего отца. Как будто следуя за его взглядом, видение сосредоточилось на Дуротане и его противнике со светящимся синим мечом. То был Ресталаан. Он что-то прокричал (слов Го’эл не разобрал), схватил Дуротана и сбросил с волка. Тот от неожиданности не смог вовремя среагировать и упал на землю. Ресталаан опустил меч, но Дуротан успел поднять топор. Черный волк Дуротана бросился на защиту своего хозяина и сомкнул сильные челюсти на руке дренея. Сияющий меч выпал из руки Ресталаана, и топор Дуротана опустился, разрубая броню и плоть. Ресталаан упал на колени, волк усилил хватку, а из раны полилась кровь. Дуротан нанес второй удар, положив конец агонии капитана стражи. Так погиб Ресталаан, который когда-то помог вождю клана Северных Волков, раскрыв секреты своего города. Го’эл решил, что на этом отвратительное видение должно закончиться, что Тиранда более чем ясно доказала свою точку зрения. Он бросил взгляд на верховную жрицу, стоявшую со сложенными на груди руками и наблюдавшую ужасающие картины, которые демонстрировались суду по ее приказу. Тиранда не спешила подавать знак об окончании, и сцена ужасающей резни продолжилась. Орки яростно прорывались сквозь Телмор. Го’эл вдруг понял, что смерть Ресталаана, которая произвела чудовищное впечатление на присутствующих, была лишь прелюдией к истинному плану Тиранды. От этой мысли все у него внутри сжалось. Трупов было так много, что порой орки спотыкались о них на пути к новой жертве. Почти все сражались в ближнем бою. Дуротан, как и его товарищи, был покрыт кровью. Он быстро наносил удары и обращался с топором с невероятной точностью. Битва казалась настолько реалистичной, что Го’эл, заметив надвигающуюся угрозу, выкрикнул предупреждение. И не только он. Кто-то подскочил к сражавшемуся Дуротану. Го’эл с бессильным ужасом наблюдал за происходящим. Это был ребенок, девочка с едва наметившимися формами, которой не суждено стать женщиной. Го’эл сразу понял, что лишь благодаря своей искусности в обращении с оружием Дуротан не разрубил ее на части. Он знал, насколько это было сложно, и весь напрягся, наблюдая за тем, как отец в последний момент изменил направление удара. Девочка же бесстрашно бросилась на огромного, закованного в броню, вооруженного орка и голыми кулаками стала бить его по ноге. Отчаявшийся ребенок решился на поступок, который наверняка приведет к гибели. Го’элу редко доводилось видеть подобную смелость. Но Дуротан не стал наносить удар, он никогда бы не поднял руку на беззащитное создание. За него это сделал другой. Девочка замерла. Ее сверкающие глаза расширились, а из приоткрытого рта хлынула кровь. Го’эл ощутил на своих щеках слезы ярости. Убийца нанес удар со спины, ткнул копьем в сторону, бросил бездыханное, корчившееся в конвульсиях тело на землю и прижал его ногой. Затем выдернул копье и ухмыльнулся охваченному отвращением Дуротану. – За тобой должок, Северный Волк, – сказал он, один из орков клана Изувеченной Длани. Видение показало убитую девочку крупным планом, а затем растворилось в воздухе. Если бы сердце Блум ещё билось, то стало бы биться раз в десять быстрее. Убийство ребёнка...Блум сжигала деревни, убивала самыми изощренными и жестокими способами, отвравляла врагов Чумой, пытала, шантажировала, вырезала семьи, но она никогда не убивала детей. Она считала это самым бесчестным и гнусным поступком из всех, которые можно только перечесть. Она была кем угодно: чудовищем, тираном, но не детоубийцей. Го’эл вспомнил похожую сцену, на этот раз из своего прошлого. В тот момент он недавно сбежал от своего хозяина Аделаса Блэкмура и проходил испытания орков клана Песни Войны. Перед ним поставили человеческого мальчика, который был еще моложе, чем погибшая девочка-дренейка. – Ты знаешь, что делать, – сказал Искар. – Они – наши враги. Убей мальчишку, прежде чем он успел вырасти и убить тебя. – Но это ребенок! Всего лишь испуганный мальчик, не более. От нахлынувших воспоминаний сердце Го’эла забилось чаще. – Если откажешься, тебе не выйти из этой пещеры живым. – Я лучше умру, чем совершу такой бесчестный поступок! Тогда за Го’эла вступился Гром Адский Крик, отец Гарроша, самый свирепый и яростный из народа орков. – Я убил множество детей людского племени, – сказал Гром Искару. – Мы отдали все, что имели, сражаясь без жалости, и где мы теперь? Наш народ, униженный, сломленный, томится в лагерях и даже не пытается освободиться, не то что защищать других. И все из-за того, как мы вели войну в прошлом. Тиранда поступала именно так, как Аггра и Го’эл боялись, – искажала истину. Хладнокровное убийство маленькой девочки отнюдь не характеризовало природу орков. Обвинительница не дала присутствующим опомниться от пережитого ужаса. Почти сразу перед ними возникла следующая сцена. Было ясно, что события происходили в тот же день, но позже. Орки, покрытые запекшейся кровью, стояли в некогда прекрасных покоях, полностью разгромленных, заваленных сломанными стульями и разбитыми вещами. – Что делать с выжившими дренеями? – спросил кто-то у Дуротана. – Убить, – прохрипел тот. – Убить всех. Видение застыло и медленно растворилось в воздухе. Песок в часах больше не светился. – Лорд Чжу, у меня больше нет вопросов, – произнесла Тиранда, а затем с высоко поднятой головой, едва сдерживая ярость, вернулась на свое место в полной тишине. Бейн подождал некоторое время, а затем встал, намереваясь произнести речь. Он склонил голову, демонстрируя почтение. – Пророк, я уверен, это видение было для вас болезненным. Мне жаль, что сторона обвинения сочла необходимой эту, по сути, ненужную демонстрацию жестокости. – При всем уважении, я протестую! – прокричала Тиранда. – Я согласен с обвинительницей. Защитник, впредь воздержитесь от истолкования мыслей свидетеля. – Конечно, фа-шуа. Это было неправильно, приношу свои извинения. Пророк, не могли бы вы рассказать, что думаете об увиденном? – Вам не стоило извиняться, чжу-шао Кровавое Копыто, я бы и сам выбрал те же слова, – проговорил Велен. – Мне действительно было больно наблюдать за происходящим. – Не могли бы вы сообщить суду, что именно оказалось самым болезненным? – Конечно, бессмысленная смерть невинных, в числе которых были дети. Бейн кивнул: – Разумеется. Это все? – Нет. Мне также больно думать о том, что вышестоящие силы заставили действовать вопреки своей природе благородных и честных существ. – Вы имеете в виду Дуротана? – Да. – Вы считаете, что он не получал удовольствие от участия в резне? – При всем уважении, я протестую, – вмешалась Тиранда. – Свидетель не может знать, что чувствовал Дуротан. Судя по всему, Бейн ожидал такого поворота и не выказал удивления. Он обратился к Тажаню Чжу: – С разрешения суда мне хотелось бы продемонстрировать события, которые сторона обвинения предпочла не показывать. – Продолжайте, – разрешил тот. Бейн кивнул Кайрозу. Бронзовый дракон, который был значительно выше своей напарницы Хроми, встал и ловкими движениями пальцев вернул артефакт к жизни. Перед присутствующими еще раз появились Дуротан с его волком, юная дренейка и ее убийца. Видение застыло на ужасающем моменте – копье прошло сквозь тело девочки, из ее рта хлынула кровь. Андуин хотел было отвести взгляд, но усилием воли сдержался. Зачем же Бейн это показывал? Вдруг сцена ожила. Девочка упала на землю, забившись в конвульсиях, а орк выдернул копье. – За тобой должок, Северный Волк, – сказал он. Тиранда оборвала видение именно на этом моменте, перейдя к следующему, в котором Дуротан безжалостно приказывал убить всех оставшихся в живых дренеев. Но теперь все, кто присутствовал в храме, увидели, что лидер Северных Волков с ужасом смотрел на труп девочки, услышали, как протяжно, отчаянно, безысходно и яростно он взвыл, даже не пытаясь скрыть сожаление. Дуротан поднял голову, и на этом моменте вмешался Бейн: – Останови здесь. Все знали, что орки редко плачут, но по лицу Дуротана текли слезы. Его рот был приоткрыт в безмолвном рыдании. В храме воцарилась тишина. Видение исчезло. Спустя некоторое время Бейн продолжил: – Пророк, не могли бы вы рассказать суду, как сейчас относитесь к оркам? – При всем уважении, я протестую, – сказала Тиранда. – Я согласен с защитником, – возразил Тажань Чжу. – Свидетель может ответить. Велен не торопился и явно подбирал слова. Когда он заговорил, его голос был полон скорби. – Я рад, что им удалось избавиться от влияния крови Маннорота. – А знаете ли вы, кто освободил их от этого проклятья? – Гром Адский Крик, отец Гарроша, – ответил дреней. – Итак, верите ли вы, что любое живое существо может измениться? – уточнил Бейн. – Даже Гром Адский Крик. – Верю. Всем сердцем верю. – Даже Гаррош Адский Крик? – не отступал Бейн. – При всем уважении, я протестую! – выкрикнула Тиранда уже в четвертый раз. – Защитник снова пытается манипулировать свидетелем. Бейн со спокойным лицом повернулся к Тажаню Чжу. – Фа-шуа, сторона обвинения в своих доказательствах приводила ту же мысль. – Я согласен с обвинительницей, – ответил Тажань Чжу. – Защитник, вы не имеете права просить свидетеля строить догадки. Перефразируйте. Бейн кивнул: – Итак, по вашему мнению, орки столкнулись с серьезными трудностями и преодолели их. Изменились ли они? – Да, – ответил Велен. – Я лучше многих знаю, как сильно́ может быть влияние демонов, – грустный голос пророка выдавал его истинный возраст. – У меня больше нет вопросов, – сказал Бейн. Тиранде же, очевидно, было что сказать. Она подошла к дренею, которого ранее вызвала в качестве свидетеля, с холодным выражением на красивом лице. – Пророк, у меня только один вопрос. Пожалуйста, отвечайте коротко, не пытаясь строить предположения. Находились ли Дуротан и другие орки под влиянием крови Маннорота во время нападения на Телмор? – Нет, – ответил Велен. – То есть они были в здравом уме, и Дуротан сам принимал решения? – Да, – неохотно ответил пророк. Тиранда даже не пыталась скрыть свой триумф. – Спасибо. Вопросов больше нет. Тажань Чжу объявил часовой перерыв, мудро рассудив, что всем необходимо покинуть храм и отвлечься от только что увиденного, иначе очередная партия протестующих отправится в темницы до окончания суда. Андуин извинился перед Джайной, Кейлеком и отцом, сказав, что ему нужно подышать свежим воздухом и размять ноги, которые все еще восстанавливались после травмы. На самом же деле он хотел сбежать. Перерыва бы не хватило, чтобы отправиться в Причуду Камнетеса, его любимое место в Пандарии. Давным-давно каменщики вырезали ступени, которые вели в никуда. Взобравшийся по ним мог лишь полюбоваться великолепной панорамой. Никто не знал, зачем это было сделано. Андуину же нравилась сама идея. Это место дарило ему покой и позволяло насладиться красотами Пандарии. Но теперь ему оставалось пойти разве что на небольшую смотровую площадку храма, подальше от любопытных глаз. Это место представляло собой ответвление от секции для монахов и мастера Лао. В период проведения суда их и ворчливого кузнеца по имени Черная Стрела попросили не приходить в течение дня, а потому здесь Андуин наконец-то остался в одиночестве. Горный воздух бодрил и освежал, на снегу, покрывавшем землю тонким слоем, оставались следы. Смотровая площадка со всех сторон была окружена массивными цепями, предохранявшими неосторожных посетителей от падения. На западе можно было разглядеть древние, покрытые снегами горы. Их пики касались облаков и были окутаны туманами. На востоке виднелись два небольших храма, окруженных вишневыми деревьями, и статуя могучего Сюэня. Андуин взглянул прямо, на юг. Отсюда открывался вид на безмятежный храм и просторы Пандарии – картина, как будто вышедшая из-под кисти искусного живописца. Юный принц уже не в первый раз ощутил себя здесь под защитой и задумался, почему в этом чуждом ему и обычаям его народа месте он чувствует себя как дома. – Могу я присоединиться или ты хочешь побыть один? – раздался юный бархатистый голос, который был Андуину знаком. Он улыбнулся и повернулся к Гневиону, стоявшему в проеме арки. – Конечно, можешь. Только, боюсь, сегодня из меня плохой собеседник. – Верховная жрица Шелест Ветра, точнее, чжу-шао Шелест Ветра, подобрала весомые доказательства, – сказал Гневион, встав рядом и сцепив за спиной руки. Он посмотрел вперед, как будто заинтересовавшись пейзажем. Андуин знал, что это не так. – Твоя правда, – ответил юный принц. – Но все же она не сообщила нам ничего нового, – продолжил Гневион. – Все и так ненавидят Гарроша. Зачем использовать в качестве доказательства события, которые произошли еще до его рождения? Любопытная стратегия. – Я бы так не сказал, – возразил Андуин. – Ее доказательства красноречивы: оркам не следует оправдываться тем, что в прошлом они выпили демоническую кровь. Гаррош ведь не подвергался ее влиянию. В случае с ним дело было вовсе не в крови Маннорота, а в жажде власти и упоении чужими страданиями, столь сильном, что Андуин даже не мог вообразить его глубину. – И все же он совершил ужасающие поступки, – протянул Гневион, хмурясь и задумчиво поглаживая небольшую бородку. – Однако если Тиранда и дальше продолжит очернять весь народ из-за одного его представителя, последствия будут печальными. Здесь нужно больше нюансов. – Ты всегда так говоришь, – не сдержавшись, раздраженно ответил Андуин. Он задрожал и обхватил себя руками. Юный принц забыл надеть плащ, ведь в храме, нагретом теплом тел и жаровен, было совсем не холодно. Сцена убийства дренейской девочки взволновала его гораздо сильнее, чем казалось на первый взгляд. 12:00 – Назовите свое имя и расскажите, что именно вы продаете, – попросила Тиранда. В качестве второго свидетеля она вызвала крепкого орка средних лет с кожей необычного светло-зеленого оттенка. На его голове не было ни единого волоска, зато лицо украшала густая черная борода. – Мое имя Кор’хус. Я выращиваю и продаю грибы в Оргриммаре. – Как называется ваш магазин и где он находится? – «Темная земля», в Расселине Теней. Тиранда грациозной, скользящей походкой прошлась по арене. Ее руки были сложены на груди, а высокий лоб сосредоточенно нахмурен. – «Темная земля», – повторила она с излишним пафосом. – Расселина Теней. Звучит зловеще. Или даже… неуместно. Возможно, именно это и привлекло к вам внимание вождя? Тиранда выбрала тон, в котором чувствовалась агрессия, и Кор’хус разозлился. – Мои грибы подавали к столу двух вождей! – рявкнул он. – Они обращали внимание только на ассортимент магазина. До недавнего времени. – Разрешите представить суду и присяжным события, о которых упоминает Кор’хус. Хроми вновь активировала Видение времени. Перед трибунами возник Кор’хус, стоящий на коленях и собирающий грибы. Отвернувшись от входа и полностью сосредоточившись на работе, он не видел, как посетители отодвинули занавесь. Тем не менее, ощутив чужое присутствие, Кор’хус нахмурился и развернулся. – Останови, пожалуйста, – попросила Тиранда, и Хроми подчинилась. – Кор’хус, не могли бы вы рассказать, кто эти орки? – Мне известно имя только одного из них, но я знаю, что все они были бойцами Кор’крона. Орка из клана Черной горы с тремя пальцами на руке и шрамом во все лицо зовут Малкорок. Точнее, звали. Вопрос Тиранды был простой формальностью, ведь большинство присутствующих и так узнало бывшего лидера Кор’крона. Малкорок, чью серую кожу украшала алая боевая раскраска, для многих был воплощением дурной славы орков клана Черной Горы. Его знали все, и все презирали. – Спасибо. Хроми, пожалуйста, покажи, что было дальше. – На вывеске ведь написано, – сказал Кор’хус из видения. – Магазин закрыт до завтра. – Закончив фразу, он сильнее сжал нож, которым работал. – Мы пришли не за грибами, – мягко ответил Малкорок. Он и еще четыре орка зашли внутрь. Один из них опустил занавесь, – а за тобой. Такого Кор’хус явно не ожидал. – Что я сделал? – спросил он. – Я честный торговец, на мою работу еще никто не жаловался. Сам вождь Гаррош ест мои грибы! – Именно из-за вождя мы и здесь, – пояснил Малкорок, сделав пару шагов вперед. Кор’хус не отступил. – Ты плохо о нем отзываешься. Как знать, может, однажды выяснится, что твои грибы не так уж хороши? Наконец-то разобравшись в происходящем, Кор’хус нахмурился. – В Орде рабов нет. С мнением каждого стоит считаться! Я имею право осуждать решения своего вождя. Это ведь еще не делает меня заговорщиком. Малкорок склонил голову набок и многозначительно постучал пальцем по подбородку, сделав вид, будто обдумывает слова торговца. – Нет, – наконец сказал он. – Не имеешь. Малкорок схватил запястье Кор’хуса трехпалой рукой. Судя по всему, его хватка, несмотря на увечье, была сильной – торговец выронил нож и с трудом задышал. Малкорок, явно получая удовольствие от происходящего, привычным жестом заломил руку своей жертвы назад и с громким щелчком сломал ее. Остальные четверо орков со смехом бросились вперед, очевидно, опасаясь, что не успеют повеселиться. Казалось, они всего лишь развлекаются в таверне, а не избивают беззащитного противника. Бойцы Кор’крона полагались лишь на свои кулаки, метя в лицо, ноги и руки, и старались скорее причинить боль, а не убить. Один из орков нанес сильный удар, сломав Кор’хусу нос, из которого тут же хлынула кровь, перемешанная со слизью. Голова торговца запрокинулась. Вторым ударом не в меру старательный нападавший выбил зубы и уже было замахнулся для третьего, но Малкорок его остановил. – Если убьем его, остальные не увидят, как сильно он напуган, – заявил предводитель элитной стражи вождя. В настоящем Кор’хус, выставив подбородок вперед и не отводя взгляда, наблюдал за собственным избиением. Под натиском пяти тренированных бойцов Кор’крона простой торговец продержался целых несколько минут, а затем все же упал на колени. От боли он тяжело дышал, а лицо из-за побоев было трудно узнать. Последний удар заставил Кор’хуса согнулся пополам, но даже в этот момент он сдержался и не вскрикнул. Бойцы Кор’крона, даже не запыхавшись, похлопали друг друга по спине и вышли. Когда все кончилось, Кор’хус поднял голову, сплюнул кровь вместе с выбитыми зубами и упал без сознания. Видение исчезло. Теперь Кор’хус быстро и яростно дышал. Тиранда же возобновила допрос. – Кор’хус, известно ли вам о других подобных нападениях Кор’крона или же это было единственным? – Нет, – ответил орк. – Не единственным. Кого-то избили так же, как меня, другим пришлось хуже. – Вам очень досталось, – добавила Тиранда. – Вы чудом остались в живых. – При всем уважении… – начал Бейн. – Лорд Чжу, я отказываюсь от последнего комментария, – перебила его Тиранда с утомленным и в то же время спокойным выражением. – Не могли бы вы рассказать присяжным, что означает фраза «другим пришлось хуже»? – Я имею в виду взрыв в таверне Колючего Холма, – ответил Кор’хус. – Это место едва ли известно своими впечатляющими интерьерами, – сказала Тиранда. С трибун донеслись смешки. – Наверняка насилие и даже взрывы в таком месте можно объяснить буйством посетителей, а не действиями Кор’крона. Несмотря на всеобщее веселье, выражение лица Кор’хуса оставалось мрачным. – Я был там. Остановился в таверне, чтобы как можно реже появляться в Оргриммаре и не сталкиваться с Малкороком. – Он вымученно рассмеялся. – Забавно, да? А он вошел туда и начал угрожать Отрекшемуся и эльфийке крови. – Кор’хус явно занервничал. – Как только Кор’кроны явились, я вышел незамеченным. Повезло. – Интересно. Угрожал? - спросила Тиранда, – Малкорок применял силу или ограничился словами? – Пытался запугать. По крайней мере, в начале. Не знаю, что было дальше. Тиранда кивнула: – Хроми, не могла бы ты показать, что там произошло? Андуину не приходилось бывать в таверне Колючего Холма, и теперь, наблюдая за видением, он не жалел, что не увидел это место до разрушения и последующей реставрации. Внутри было темно, шумно, да и запах наверняка стоял отвратительный. Юный принц заметил, что бронзовый дракон Кайроздорму внимательно следит за реакцией некоторых присутствующих на специфические интерьеры и прячет улыбку. Тем не менее в таверне явно было весело. До прибытия бойцов Кор’крона. Мощные фигуры воинов перекрыли немногочисленные лучи света, проникавшие в помещение. Два постоянных клиента, Отрекшийся и эльфийка крови, оторвались от своих кружек и уставились на вновь прибывших. – Останови, – попросила Тиранда. – Перед нами два представителя Орды – капитан Франдис Фарли и Келантир Кровавый Клинок. Капитан Фарли по приказу леди Сильваны командовал войсками Отрекшихся в составе армии вождя. Рыцарь крови Келантир прежде служила под началом командира следопытов Халдарона Светлое Крыло. Говорят, оба отлично проявили себя в битве при крепости Северной стражи. Андуин бросил взгляд на трибуны, где разместились представители Орды. Сильвана, Блум, Валира, Дорат и Халдарон ловили каждое слово. Андуин ничего не знал ни про Фарли, ни про Кровавый Клинок, но, судя по реакции лидеров, эти двое были на хорошем счету. Волосы у Келантир Кровавый Клинок были цвета солнца, а кожа такая бледная, словно лучи светила ее ни разу не касались. Даже в таверне, на отдыхе, эльфийка не стала снимать некоторые элементы брони. Фарли перед воскрешением в качестве Отрекшегося явно уже успел разложиться. Андуин задумался, каким образом он умудрялся пить, если его рот почти не закрывался. Тиранда подала знак Хроми, и сцена пришла в движение. – Беда, – шепнула Келантир своему спутнику. – Не обязательно, – ответил Франдис, махнув костлявой рукой. – Друг Малкорок! Кой дьявол занес тебя в эту дыру? Пожалуй, и содержимое ночного горшка лучше того пойла, что подает пройдоха Гроск, зато у него дешево и, говорят, в голову шибает как следует. Подсаживайся, мы тебя угостим. Малкорок улыбнулся. Андуину это совсем не понравилось, как и Келантир, судя по выражению ее лица. – Гроск, налей всем! – крикнул предводитель Кор’крона и хлопнул Франдиса по спине с такой силой, что тот едва не упал на стол. – Что таурены с Отрекшимися здесь, неудивительно, но вот увидеть в этаком месте тебя я, должен заметить, не ожидал, – добавил он, поглядывая на Келантир. – Отчего бы? – ответила эльфийка, прищурившись. – Видала я места и похуже. Тем временем, хозяин таверны, тот самый мошенник Гроск, подавал напитки. – Возможно, возможно, – засомневался Малкорок. – Но почему ты не в Оргриммаре? – Аллергия на железо, – сказала Келантир. Несмотря на витавшее в воздухе напряжение, Андуин улыбнулся. Келантир ему нравилась, она была смелой. Так же остроумно мог ответить и бесстрашный дворф, друг Андуина, который сгинул в хаосе Катаклизма. Сперва Малкорок, казалось, озадачился, а затем рассмеялся. – Да, похоже, тебе и еще кое-кому сельская жизнь привычнее. Но где же наш юный бычок Бейн со своим прихвостнем Вол’джином? Я-то надеялся с ними поговорить… В этот момент все взгляды обратились на защитника и нового вождя Орды. Как и все остальные, они видели эту сцену впервые и были явно обескуражены такими гнусными оскорблениями. – В последнее время я их не видела, – ответила Келантир. Она закинула ноги на стол и смерила Малкорока твердым взглядом. – Я с Тауренами почти не общаюсь. – Да ну? – переспросил Малкорок. – А у нас есть свидетели, видевшие вас с Франдисом прошлым вечером, в этой самой таверне, за тихим разговором с этими самыми тауреном и троллем, не считая других. И говорили вы, нам доложили, всякое, вроде: «Гаррош глупец, Траллу бы вернуться да гнать его пинками до самого Подгорода, а мана-бомба, сброшенная на Терамор, вообще трусость и подлость». – И про стихии еще, – вставил боец Кор’крона. – Да, и про стихии: жаль, дескать, Кэрн не убил его, пока возможность была, потому как Тралл ни за что не стал бы использовать силу стихий этаким жестоким да унизительным образом, – продолжил Малкорок. Красивое лицо Келантир застыло. Франдис Фарли, вцепившись в кружку, капнул гноем на стол. – Но если уж вы говорите, что ни Бейна, ни Вол’джина в последнее время не видели, наверное, свидетели все перепутали, – сказал Малкорок. – Ясное дело, – кивнул Франдис, опомнившись. – Тебе бы получше доносчиков подбирать. Он снова отхлебнул из кружки. – Это точно, – согласился Малкорок. – Мне-то очевидно, что ни один из вас про Гарроша и его правление ничего подобного сказать не мог. – Рад, что ты это понимаешь, – поддакнул Франдис. – Спасибо за угощение. Следующий круг за мой счет. – Нет, мы уж лучше пойдем, – отказался Малкорок. – Поглядим, не удастся ли отыскать Вол’джина с Бейном, раз их, к несчастью, здесь нет. «Нет уж, как раз к счастью, – подумал Андуин. – Должно быть, лоа и Мать-земля действительно хранят их». Малкорок встал и кивнул. – Ну, а вам желаю вкусно выпить и закусить! – сказал он, а потом вышел в сопровождении своих воинов. – Уф-ф-ф… пронесло, – облегченно выдохнула Келантир. – Еще бы немного, и… – В самом деле, – согласился Франдис. – Я уж думал, нас вот-вот арестуют, а то и изрубят на месте. Келантир огляделась по сторонам. – Странно. Гроск исчез. Франдис потер челюсть и нахмурился. – Что? Это при битком набитой таверне? Да ему бы прислугу нанять, а не болтаться без дела, пока толпа жаждущих гостей ждет... Они переглянулись. Тут Андуин все понял. Волосы его встали дыбом. Ему хотелось выкрикнуть предупреждение. Но эти события остались в прошлом. Фарли и Кровавый Клинок осознали, что происходит, слишком поздно. Несчастные вскочили на ноги и бросились к выходу. Однако их ноги сковал лед, мешая двигаться. Звук взрыва разнесся по храму, и видение исчезло. Дорат и Валира раскрыли рты от шока, едва не вскочив со своих мест. Про жестокость Гарроша и его последователей они не сомневались увидеть в ведении, но такое...это настоящий кошмар. Тиранда, стоявшая в центре арены, посмотрела на небожителей. С такого расстояния разобрать выражения их лиц было непросто, но Андуин, который хорошо знал Чи-Цзи, хотя бы по ней мог судить, что четыре божества были расстроены не меньше всех остальных. Жрица ночных эльфов собиралась было что-то сказать присяжным, но, подумав, лишь покачала головой. Она не стала объяснять суть видения. Все и так было ясно. – Лорд Чжу, у меня больше нет вопросов, – сказала Тиранда и вернулась на место. В огромном храме повисла гробовая тишина. Бейн не спешил вставать. Он пытался успокоиться, но на деле же ярость от только что увиденного лишь возрастала. Таурен не был уверен, что выдержит допрос Кор’хуса. Как и все остальные, Бейн подозревал, что взрыв таверны Колючего Холма не был случайностью. Однако свидетелей, которые могли бы подтвердить эту теорию, не осталось. Насколько Бейн понимал, Гроск настаивал на том, что ничего не знает и оказался в другом месте лишь по счастливой случайности. Впрочем, все это неважно. В конце концов, не он бросил в переполненную таверну сперва замораживающую, а затем осколочную гранату. Бейн вознес беззвучную молитву, прося вернуть ему хладнокровие, затем встал и подошел к Кор’хусу. – Тебе удалось избежать верной смерти, – начал Бейн. – Судя по всему, Малкорок и остальные бойцы Кор’крона решили: простых избиений недостаточно, чтобы пресечь недовольство вождем. Кор’хус кивнул: – Это правда. Я благодарю предков за то, что остался в живых. – Говорят, Малкорок сделал немало зла, еще когда жил в недрах Черной горы. Я не сомневаюсь, что он повинен во всех приписываемых злодействах, – продолжил Бейн. – Позже он выслеживал так называемых предателей и, скажем так, устранял их, считая угрозой. Ты, кажется, сказал, что, начав служить в рядах Кор’крона, Малкорок приходил не только к тебе. – Да, я не единственный, кому угрожали. – Признавался ли Малкорок кому-то из пострадавших, что эти угрозы являются следствием прямого приказа Гарроша? Кор’хус сердито нахмурился и посмотрел на осужденного. Гаррош казался высеченным из камня и не проявлял никакого интереса к происходящему. Его взгляд был пустым. – Нет. Но ведь очевидно, что… Бейн прервал его, вскинув руку, – Пожалуйста, просто ответь на вопрос. Кор’хус нахмурился еще сильнее и наконец недовольно произнес, – Нет. – Значит, ты не можешь утверждать перед судом, что обвиняемый отдавал приказы убивать свой народ за негативные высказывания? – Нет, – повторил Кор’хус, явно желая развить мысль. – Значит, вполне вероятно, что Малкорок и бойцы Кор’крона действовали по собственной инициативе, и Гаррош даже не знал о том, что случилось с тобой и всеми остальными, пострадавшими от их действий? Возможно, если бы ему стало известно о таких случаях, он бы наказал Малкорока? – При всем уважении, я протестую, – вмешалась Тиранда. – Я согласен с защитником, – возразил Тажань Чжу. – Свидетель может ответить. Кор’хус сжал зубы и прорычал: – Д-да, возможно. – У меня больше нет вопросов. Бейн кивнул Тиранде. Та встала, но подходить к свидетелю не торопилась. – Фа-шуа, – начала она, – прошу еще раз зачитать напутствие присяжным. Тот фрагмент, где вы обращаетесь к подсудимому перед вынесением обвинений. – Не возражаю, – ответил Тажань Чжу и кивнул Заззарику Фриллу, гоблину, чьи услуги каллиграфа в паре с нейтралитетом покупались за небольшую цену. Заззарик поправил очки на крючковатом носу, важно выпятил грудь и развернул свиток. – Гаррош Адский Крик! – начал он скрипучим голосом. – Мы обвиняем тебя в военных преступлениях, в преступлениях против живых существ и Азерот, а также в злодеяниях, совершенных от твоего имени и имени твоих союзников. – Благодарю, – сказала Тиранда. Заззарик вернулся на свое место и взял перо, приготовившись записывать дальше. – В злодеяниях, совершенных от твоего имени и имени твоих союзников, – повторила жрица, а затем пожала плечами. Она обратила взгляд на небожителей и, обращаясь к ним, продолжила: – Иногда мне кажется, что доказательства очевидны и мое присутствие здесь не требуется. Бейна эта фраза привела в ярость. Он вскочил на ноги. – Замечание обвинительницы совершенно неуместно! – выкрикнул он, забыв использовать формальное обращение к суду. Тиранда улыбнулась и примирительно выставила руку вперед. – Фа-шуа, я отказываюсь от своих слов и приношу извинения многоуважаемому коллеге. Вопросов больше нет. – Свидетель, можете вернуться на место, – сказал Тажань Чжу. Кор’хус встал и с явным облегчением поспешил обратно на трибуны. Тажань Чжу смерил Тиранду взглядом. – Чжу-шао, прошу вас впредь быть более осмотрительной. Мне бы не хотелось объявлять вам выговор. – Разумеется, – ответила Тиранда. Бейн развернулся к Гаррошу, оглядел его, прищурившись, затем посмотрел на Тиранду. – Фа-шуа, прежде чем мы вызовем следующего свидетеля, прошу дать мне десять минут для переговоров с обвиняемым и моим советником. – Возражений не имею, – ответил Тажань Чжу и ударил в гонг. Кайроз подошел к Бейну с удивленным выражением лица. Тиранда, по-прежнему стоявшая у стола, вежливо кивнула дракону. Тот же схватил стул, с которого она встала, подмигнул и улыбнулся. – Не переживайте, скоро верну, – пообещал он шокированной жрице и разместился рядом с закованным в цепи Гаррошем. Бейн тихо и раздраженно отметил, – Тиранда этого не забудет. – Ну и пусть, – так же тихо ответил Кайроз. – Судя по моим подсчетам, которые, кстати, всегда верны, у нас осталось всего семь минут и восемнадцать секунд. Чжу-шао, давайте перейдем к обсуждению. Бейну не нужно было повторять дважды. Он развернулся к Гаррошу, яростно раздувая ноздри, – Гаррош, что, во имя Матери-Земли, ты делаешь? – Я? – усмехнулся Гаррош. – Ничего. – О том я и говорю. Ты не раскаиваешься, никак не реагируешь и не проявляешь даже малейшей заинтересованности в происходящем! Гаррош пожал плечами, громко звякнув цепями, – Потому что мне не интересно происходящее, чжу-шао. Бейн тихо выругался, – Значит, ты хочешь казни? – Казни? Нет. Смерти? Да, если мне дадут возможность погибнуть в честном бою против тех, кто меня проклинает, как эта жрица. Пожалуй, этого я хочу. – Твои шансы на участие в такой битве тают с каждой секундой, потому что ты сидишь тут и ничего не делаешь! – сообщил Бейн. – Не надо рассказывать детские сказки, Кровавое Копыто, – ответил Гаррош. – Мне никогда не позволят участвовать в битве, даже если я проживу так же долго, как этот бронзовый дракон. – Жизнь полна неожиданностей, – возразил вдруг Кайроз, – Могу с уверенностью заявить, что битвы тебе не видать, если твою голову, как курочку в арахисовом соусе, насадят на вертел – точнее, на пику, – а потом под радостные крики пронесут от ворот Штормграда до Оргриммара и обратно. Минуты шли, а Бейн вел молчаливую борьбу со своей совестью. Если Гаррошу все равно, зачем стараться? «Я ведь не отступил от принципов чести, – подумал Бейн. – Никто не посмеет заявить, что я не пытался защищать Гарроша. И вообще, вдруг его оправдают? Что тогда?» – Чжу-шао Кровавое Копыто, – обеспокоенно начал Кайроз. Бейн прервал его, подняв руку. Он знал, что хорошо справлялся со своей задачей. Во всяком случае, лучше, чем орк того заслуживал. Но, когда придет время встретиться с отцом, сможет ли Бейн сказать: «Вот я здесь. Удалось ли мне сделать все, что было возможно?» Бейн заранее знал ответ. Он глубоко вздохнул, демонстрируя смирение, и вновь повернулся к обвиняемому. – Гаррош, дай мне козырь, с помощью которого можно ей противостоять. Ты ведь совсем не помогал мне разрабатывать стратегию защиты. – Но у вас отлично получается, – вставил Кайроз. Бейн послал ему испепеляющий взгляд, – Твой оптимизм очень вдохновляет, – сказал он и опять обратился к Гаррошу, – Если ты не хочешь вести диалог, то хотя бы помоги защитить тебя. Может, есть хоть кто-то, с кем ты захочешь поговорить? Какой-то воин или шаман, которого ты уважаешь? Губы Гарроша тронула странная улыбка, – Что ж, чжу-шао, один есть, – ответил он. Бейн, несколько мгновений осмыслял неожиданное решение своего подопечного выбрать доверенное лицо, а затем устроился на привычном месте. Усмешка сошла с лица Гарроша, и он вновь вернулся к уже привычному непроницаемому выражению. Тиранда яростно разбивала все аргументы Бейна. Все, на кого можно было хотя бы частично возложить вину за злодеяния Гарроша, уже умерли, а те, кто остался в живых, вряд ли захотели бы или смогли сказать хоть слово в его защиту. Тем временем Тиранда вызвала следующего свидетеля, который поклялся вести себя в суде с честью. Бейн мрачно усмехнулся, решив, что замечания Кайроза оказались неожиданно меткими. Сторона обвинения вызвала очередного орка, только этого, в отличие от предыдущего, знали и уважали многие. Бейн не горел желанием его допрашивать, ведь это был верховный воевода Варок Саурфанг. Саурфанг, спокойный и располагающий к себе, как и всегда, сел на стул. Возраст не пощадил его зеленокожее лицо. Время и страдания оставили на лбу орка и вокруг его рта с пожелтевшими клыками глубокие морщины. На могучие плечи Саурфанга ниспадали седые волосы, заплетенные в косы, а глаза смотрели на окружающих с неослабевающим вниманием. Бейн знал, к чему все идет, и насторожился, подняв уши. Он надеялся услышать хоть что-то, что могло бы помочь Гаррошу. – Прошу вас назвать свое имя, – мягко попросила Тиранда. – Варок Саурфанг, – произнес орк глубоким голосом. – Брат Броксигара, отец Драноша. Я служу Орде. – Броксигар был одним из величайших героев не только Орды, но и Азерота, верно? Саурфанг прищурился, как будто ожидая подвоха. – Я, как и многие другие, считаю его таковым, – ответил он. – Вы завоевали уважение и народов Орды, и представителей Альянса, – продолжила Тиранда. Бейн уловил в ее тоне искреннее уважение. – Многие из присутствующих знают, какая трагедия постигла вашего сына. На лице Саурфанга появилось нарочито безучастное выражение. – Многие пострадали от злодеяний Короля-лича. Я никогда не ждал особого отношения. Саурфанг говорил правду. Храбрый Дранош Саурфанг пал в сражении, которое позже назвали Битвой у Ангратара, Врат Гнева, а затем был воскрешен в виде нежити и напал на собственного отца и героев Орды. Однако такие чудовищные истории не были редкостью. Многим, не только Вароку, пришлось сражаться против тех, кого они любили и успели оплакать. Ужасы войны с Королем-личом оставили след в сердцах всех выживших. Так, Альянсу и Орде пришлось смириться с самим фактом существования рыцарей Черного Клинка. – Позвольте заверить суд, что я, как и все остальные, прекрасно понимаю, через что пришлось пройти свидетелю. Бейн вдруг с кошмарной четкостью осознал, к чему ведет Тиранда и какое видение хочет показать. Нет, допустить этого нельзя. Неважно, действует ли жрица из тонкого расчета или искаженных представлений о сострадании. Бейн не позволит ей этого сделать… Он вскочил со своего места. – При всем уважении, я протестую! – крикнул Бейн. – Фа-шуа, Варок Саурфанг достаточно страдал, и Тиранда своими действиями лишь сыпет соль на рану. Я не позволю заставлять свидетеля вновь наблюдать гибель сына! – Чжу-шао, не вам решать, что будет происходить в суде, – предупредил Тажань Чжу. – Однако я с вами согласен. Чжу-шао Шелест Ветра, суд признает, что Варок Саурфанг – уважаемый орк и герой войны, который пережил невосполнимую потерю. Однако мы не видим связи между этими событиями и его отношениями с Гаррошем. Мы собрались не для того, чтобы судить Короля-лича. На щеках Тиранды проступил румянец. – Я отказываюсь от своего требования и приношу извинения свидетелю, если его задели мои слова. Варок, сжав зубы, коротко кивнул. Верховная жрица продолжила, – Варок Саурфанг согласны ли вы с тем, что вас уважают многие? Считаете ли вы, что почти никто не осмелился бы ставить под сомнение вашу верность Орде? – Не мне решать, как меня воспринимают другие, – ответил Саурфанг. – Могу сказать лишь, что люблю Орду всем сердцем. – Настолько, что готовы за неё умереть? – Разумеется. Я ведь воин. – Можно ли сказать, что вы, как и другие, использовали любовь к Орде в качестве… оправдания жестокости? – При всем уважении, я протестую! – крикнул Бейн. – У стороны обвинения какое-то странное желание обращаться к событиям прошлого, которые не имеют никакого отношения к обвиняемому. Это больше похоже на разжигание ненависти! Тажань Чжу смерил Тиранду спокойным взглядом. – Чжу-шао, можете ли вы обосновать выбранную стратегию допроса? – Лорд Чжу, я всего лишь хочу доказать, что свидетель руководствуется доводами рассудка и полностью осознает ответственность за свои действия. Как видите, это не имеет никакого отношения к разжиганию ненависти, – ответила Тиранда и зло посмотрела на Бейна. Тажань Чжу немного подумал и произнес, – Хорошо. Соглашусь с вашими доводами. Свидетель может ответить. – Мой ответ: да, – сказал Варок. – Вы оправдываете такое поведение? – продолжила Тиранда. – Нет. И я уже говорил об этом. – Кому? – Все знают кому. Я не горжусь своим поступком, – произнося это, Варок взглянул на Велена. – Выражали ли вы свое мнение в присутствии Гарроша Адского Крика? – Да. Тиранда кивнула, – Разрешите представить суду и присяжным видение, которое, на мой взгляд, это подтверждает, – она посмотрела на Бейна и добавила: – Прошу принять к сведению то, что предыдущее было отклонено. – Разрешаю, – сказал Тажань Чжу. Хроми произвела всем знакомые манипуляции с Видением времени, и в центре зала материализовались фигуры. Впервые за долгое время Гаррош Адский Крик предстал перед присутствующими не закованным в цепи орком с равнодушным выражением лица, а таким, каким он был еще несколько лет назад, перед падением Короля-лича. «В то время, – подумал Бейн, – мой отец еще уважал его как достойного сына Грома Адского Крика». Верховный воевода Саурфанг в видении выглядел моложе. Бейн с болью осознал, как сильно подкосила орка потеря единственного ребенка. Гаррош и Саурфанг стояли в крепости Песни Войны, что в Борейской тундре, и изучали лежавшую на полу огромную карту. На полотне, сшитом из шкур, были расставлены миниатюрные знамена Орды и Альянса, обозначавшие различные крепости, крошечный дирижабль и разрисованные черепа – бесчисленные, как всем тогда казалось, войска Плети. Саурфанг, встав на колени, пустился в объяснения, указывая на различные участки карты. Гаррош стоял сзади и выглядел одновременно скучающим и раздраженным. В ответ на монолог Саурфанга о том, как важно поддерживать войска с практической точки зрения, он с презрительным жестом возразил: – Морские пути… товары… Ты утомил меня до смерти! Нам нужен лишь воинский дух Орды, Саурфанг! Теперь, когда мы накрепко окопались в этих замерзших пустующих землях, нас ничто не остановит! Бейн с негодованием заметил, насколько фамильярно Гаррош обращался к старшему и более опытному орку. Саурфанг же, напротив, вел себя мудро, не среагировал на грубость и настаивал на своем, – Осадные орудия, амуниция, броня… – продолжил он. – Как ты предлагаешь сокрушить стены Ледяной Короны без всего этого? Гаррош усмехнулся и выпрямился в полный рост, – Предлагаю? – съязвил он. – Я покажу тебе, что я предлагаю! – Гаррош замахнулся Кровавым Воем и разнес фигурки, обозначавшие на карте Крепость Отваги, – Вот… Вот у нас и морской путь. И для ровного счета… – добавил он и раздавил ногой крепости Вальгард и Вестгард. Саурфанг с горечью ответил, – Итак, блудный сын сказал свое слово! Кровь твоего отца течет в твоих жилах, Адский Крик. Нетерпелив, как всегда… Нетерпелив и безрассуден. Ты ринулся в бой, не задумавшись о последствиях. – Не говори мне о последствиях, старик, – прорычал Адский Крик. Бейн пришел в ярость, да и самому Саурфангу из видения изменило хладнокровие. Он подошел к Гаррошу и прорычал, – Я пил ту же кровь, что и твой отец, Гаррош. Проклятый яд Маннорота течет и в моих венах. Я вонзал свое оружие в тела и души врагов. И, хотя Гром погиб славной смертью, освободив всех нас от кровавого проклятья, он не смог стереть ужасные воспоминания о нашем прошлом. Слишком много ужасов пришлось нам пережить. Саурфанг отвел взгляд и теперь, кажется, обращался скорее к самому себе, чем к молодому орку. В его взгляде читалась тревога. – Зимой, после того, как проклятие было рассеяно, сотни закаленных в боях Орков, подобных мне, потеряли всякую надежду. Наши умы были, наконец, свободны… Свободны, чтобы снова пережить все то немыслимое, что мы совершили под влиянием Легиона. Саурфанг кивнул, как будто придя к некоему заключению. Его голос стал таким тихим, что Бейну пришлось напрячь слух. – Сложнее всего забыть крики Дренейских детей… Я думаю, они еще долго будут звучать в ушах многих воинов… Ты когда-нибудь был на Свиноферме? Когда свиньи вырастают и их пора резать… вот тот звук. Визг забиваемых свиней… Он сейчас просто стоит в ушах. Это тяжелое время для нас, старых ветеранов. Велен прикрыл глаза. Бейн заметил, что внимание присутствующих переключилось на лидера дренеев. Сидевшие на трибунах взволнованно зашевелились. Бейн перевел взгляд на небожителей, которые внимательно следили за происходящим. Гаррош разрушил мрачное настроение словами, за которые защитнику захотелось его придушить. Сказанное бывшим вождем шло вразрез с реакцией Дуротана из предыдущих видений. – Не думаешь же ты, что эти дети навсегда остались бы невинными ангелами? – спросил Гаррош, – Они бы выросли и пошли на нас войной. К удивлению Бейна, Саурфанг никак не среагировал на это предположение. Вместо этого он произнес тихим и отстраненным голосом, – Я говорю не только о детях наших врагов…– Это, кажется, заставило Гарроша замолчать. Теперь он смотрел на собеседника со смесью отвращения и жалости во взгляде. Саурфанг взял себя в руки и, повернувшись к Гаррошу, вновь заговорил твердо и уверенно, – Я не позволю тебе снова увести нас по этому темному пути, юный Адский Крик. Я сам убью тебя раньше. Без сомнения, именно ради этой фразы Тиранда и выбрала видение. Прославленный герой войны угрожает убить Гарроша, прежде чем тот, импульсивный юнец, втянет всех в очередную разрушительную и бесполезную войну. Гаррош, тем временем, ответил Саурфангу, и Бейн поразился перемене, случившейся с орком. Он заговорил тихим голосом, в котором можно было различить уважение и даже удивление. – Как у тебя получается до сих пор оставаться в живых, Саурфанг? И не пасть жертвой собственных воспоминаний? Саурфанг улыбнулся: – Я не ем свинину… – Стоп. Сцена замерла. Тиранда, подождав, пока увиденное уляжется в головах присяжных и присутствующих, подала знак Хроми. После этого видение растворилось в воздухе. Тиранда повернулась к Саурфангу и поклонилась ему с искренним уважением: – Благодарю вас, верховный воевода. Чжу-шао, передаю право на допрос вам. Бейн кивнул и подошел к Саурфангу. – Верховный воевода, я буду краток. Мне не хочется, чтобы вы сидели на этом месте дольше, чем необходимо. Вы сказали, что готовы убить Гарроша, лишь бы не позволить вновь провести орков по темной тропе. – Да. – Это было образное выражение? - спросила Тиранда. – Нет. – Действительно ли вы были готовы убить Гарроша собственными руками? – Да. – Считаете ли вы, что он и в самом деле повёл Орков во тьму? – Да. Именно поэтому в определенный момент я уже поднимал на него оружие. – Старый орк с отвращением покачал головой и бросил на Гарроша злобный взгляд. – Стало быть, вы были бы удовлетворены приговором, которого добивается чжу-шао Шелест Ветра, то есть казнью? – Нет. По трибунам пронесся возмущенный шепот, Бейн же ощутил лишь тихое удовлетворение. Он был прав в своих предположениях относительно Варока. Бейн взглянул на Тиранду. Жрица калдорай замерла, внимательно прислушиваясь. Судя по всему, она надеялась, что все это не более чем недоразумение. Что ж, Бейн готов был ее разочаровать. – А какой приговор вас бы удовлетворил? Тиранда вскочила на ноги. – При всем уважении, я протестую! Личные предпочтения свидетеля не имеют отношения к делу. – Фа-шуа, я лишь хочу выяснить, что верховный воевода имел в виду под фразой «Я сам убью тебя». – Я согласен с защитником, – кивнул Тажань Чжу. – Верховный воевода Саурфанг, вы можете ответить. Саурфанг заговорил не сразу. Он окинул подсудимого долгим оценивающим взглядом и только потом сказал, – Гаррош не всегда был таким. Да, он, как я и говорил, вел себя нетерпеливо и безрассудно. Но в былые времена я не сомневался в его любви к Орде. И даже теперь считаю, что он по-прежнему верен своему народу. Однако совершенные Гаррошем преступления не должны оставаться безнаказанными. Я поклялся убить его и не нарушу своё слово. Мне не хотелось бы передавать другим право его казнить. Я бы сразился с Гаррошем сам, вызвав его на Мак’гора. – Вы считаете, подсудимый заслуживает второго шанса? – Если победит меня, да. Так Орки решали разногласия испокон веков. Это путь чести. Бейн верил в услышанное с трудом, – Мне хотелось бы прояснить этот момент. Простите, придется все повторить. Итак, вы не хотите казни Гарроша и вместо этого готовы сойтись с ним в честном поединке. Его победа будет равносильна оправдательному приговору. Так? – Гаррошу придется снова заслужить уважение народа, ведь он втоптал свое имя в грязь, – выплюнул Саурфанг. – Но да. Победа в поединке станет для него вторым шансом. Когда-то у Гарроша была честь, и он может ее вернуть. Бейн едва удержался от радостного крика. «Вот оно! – подумал он. – Такую меру наказания не стыдно поддержать. Это будет честно!» Бейн вспомнил об отце, погибшем во время поединка Мак’гора. Кэрн одобрил бы решение своего сына. Да и сам Бейн в глубине души знал: он был на правильном пути. Несмотря на ненависть к Гаррошу, он стремился поступить правильно. Бейн взглянул на Тиранду, не пытаясь скрыть радости, и сказал, – У меня больше нет вопросов. Удивительно, но и Тиранда тоже не захотела ничего спрашивать. Тажань Чжу ударил в гонг, объявив окончание первого дня разбирательства. Впервые с момента начала суда казалось, будто Гаррош Адский Крик не потеряет головы. Многие сочли бы, что, прибыв в Павший Молот, Шокия, раздосадованная падением Гарроша Адского Крика, хотела вернуться к орочьим корням. Здесь, в месте гибели Оргрима Молота Рока, другого великого вождя Орды, она могла применить свои выдающиеся навыки стрелка в битве с враждебными троллями и героями Альянса. Это предположение было далеко от истины, но Шокия даже не пыталась его опровергнуть. Она явилась сюда не для того, чтобы зализывать раны и оплакивать поражение. Шокия нашла союзника, который хотел того же, что и она, – вернуть Орде былую славу. И теперь ей приходилось работать под прикрытием. Павший Молот стал прибежищем для недовольных, которым не нашлось места в мире, а потому легенда Шокии ни у кого здесь не вызывала вопросов. В этом месте она могла ждать приказов и с наслаждением отстреливать врагам головы, наблюдая через прицел, как они взрываются, словно спелые тыквы. Тем не менее с тех пор, как в Пандарии начался суд над Гаррошем Адским Криком, Шокия нервничала. Когда ее новый союзник отдаст приказ о возвращении на поле боя? Что предпринять дальше? Кто еще борется за правое дело? «Жди приказов, – бархатным голосом сказал ей союзник. – Они обязательно будут, но только в свое время». Поэтому, когда тауренша Адегва, хозяйка таверны, сообщила о пришедшем письме, Шокия едва смогла скрыть свой восторг. Не сомневаюсь, ты рвешься в бой. Но сначала нам нужно собрать союзников. В этом письме ты найдешь список тех, кто может быть нам полезен. Отыщи их и, как только все будут в сборе, я пришлю дальнейшие инструкции. Встреться с первым союзником сегодня в Теснине Сухоусов. Шокия взяла любимую винтовку, собрала немногочисленные пожитки, оседлала своего волка и добралась до теснины всего за пять минут. Там она заняла позицию и начала осматривать тропинку через оптический прицел винтовки. Впрочем, ждать долго не пришлось. В поле зрения Шокии попал черный волк с гладкой лоснящейся шкурой и низко склонившаяся над его спиной наездница. Ее лицо было скрыто, но по некоторым признакам Шокия все же определила, что новой сестрой по оружию станет еще одна орчиха. На лице Шокии появилась ухмылка. А вдруг?.. Впрочем, гадать не стоит, и так скоро все станет ясно. Наездница пришпорила волка, и тот начал медленно взбираться по тропинке. Не раскрывая своей позиции за валуном, Шокия крикнула: – Эй, путница! Ты друг драконов? Орчиха остановилась и сбросила капюшон, наконец раскрыв свое лицо с сильными чертами. – В большинстве случаев нет! – крикнула в ответ Зела, полководец клана Драконьей Пасти. – Но в этот раз да. – Зела! Я слышала, твоя последняя битва закончилась поражением. – Так и было. Но я выжила и готова бороться за нашего истинного правителя! Я пришла одна, как и было велено, воины моего клана готовы к битве. – Тогда, – начала Шокия, вытащив и показав свиток, – давай соберем остальных! Второй день суда. – Я вызываю в качестве свидетеля его королевское высочество Андуина Ринна, принца Штормграда. – Так, так, – настолько тихим шёпотом сказала Блум, что лишь Сильвана слышала её, – Посмотрим, что же молодой лев пережил. Какие же раны Тиранда вскроет? Андуин страшился этого момента. Юный принц страшно негодовал по поводу кодового имени «Белая пешка», присвоенного ему агентами ШРУ. Участвовать в суде Андуину не хотелось из-за опасений, что представители всех фракций начнут его так называть. Отец, конечно, про «Белую пешку» знал, а вот Джайна – нет, и она несколько удивилась и забеспокоилась, увидев, что Вариан сжал руку сына, перед тем, как тот встал со своего места и направился к стулу свидетеля. Андуин привык к обязанностям члена королевской семьи. Ему уже приходилось произносить речи перед толпой, превосходившей даже количество собравшихся в храме. Но на этот раз все было иначе. Прежде Андуин был гостем, приглашенным выступающим или уважаемым распорядителем. Он знал, что делать и как себя вести. Теперь же он оказался в новой роли, и это выбивало из колеи. Садясь на стул, он встретился взглядом с Гневионом. В голове у Андуина прозвучала излюбленная фраза Черного принца: «Как интересно!», и он немного успокоился. Тиранда подошла к Андуину и по-доброму улыбнулась. – Принц Андуин, – начала она, – спасибо, что пришли. Андуин решил не напоминать жрице о том, что у него не было выбора, и ограничился едва заметным кивком. – Ваше высочество, все жители Азерота знают, что вы – сторонник мира. Это верно? – Да, – согласился Андуин. Ему хотелось дать более развернутый ответ, но на ум тут же пришли слова отца: «Отвечай на вопросы. Не говори больше, чем необходимо. Тиранда знает, что делает». – Можно ли сказать, что вы не питаете ненависти к Орде в целом и ее народам в частности? – Да, можно. – Вы часто сотрудничали с ними и призывали к милосердию даже во времена военных конфликтов. Верно? – Да, так и было. – Всем здесь присутствующим известны и имя Гарроша Адского Крика, и его поступки. Однако вы столкнулись с ним лично. Это так? «Началось», – подумал Андуин, старательно не глядя на Гарроша. – Так. – Сколько раз вы встречались? – Дважды. – Можете ли вы рассказать суду, как и при каких обстоятельствах? Андуин удивился. Почему бы Тиранде просто не показать эти события? Ведь в ее распоряжении есть Видение времени. Возможно, жрица таким образом пыталась сохранить отведенные на использование артефакта минуты для более ярких эпизодов, чем обычные беседы. – Первый раз мы столкнулись в Тераморе на мирных переговорах. Там присутствовали мой отец и леди Джайна Праудмур. Тралл привел с собой Гарроша, Регара Ярость Земли и кое-кого из Кор’крона. Андуин уже давно не вспоминал о тех злополучных событиях. Слишком многое навалилось. Он вдруг понял, что разглядывает закованного в цепи Гарроша. Под ответным взглядом Андуин почувствовал себя пойманным в ловушку насекомым. Странно. Пленником здесь был Гаррош, но нервно ерзать на стуле хотелось самому Андуину. – Как проходила встреча? – Сначала все было не так уж гладко, – признался Андуин. – Но постепенно мы все чаще стали соглашаться друг с другом. Даже Гаррош… – Не могли бы вы уточнить, что значит «не так уж гладко»? – Прежде всего, в тот день разразилась буря, и у присутствовавших из-за этого было плохое настроение. Все принесли оружие, чтобы затем его сложить. – Кто сложил оружие первым? – Хм… Я. Я сложил свой лук. Тогда я также впервые заговорил с Тра… то есть Го’элом. – Король Вариан и вождь Орды последовали вашему примеру? – Да. В процессе общения они нашли больше общего, чем думали изначально. – Каков был вклад Гарроша в переговоры? – Ну… мне показалось, он не понимал, что быть лидером – значит заботиться не только о тех вещах, которые ему интересны. Он перебил Го’эла и отца, которые обсуждали вопросы торговли, и стал говорить, что Орда всегда забирала себе то, что хотела. Тиранда выразительно взглянула на Гарроша, – Понимаю. Прошу, продолжайте. – Так… Го’эл и отец уже почти пришли к соглашению, и тут поступило сообщение об очередном нападении Короля-лича. Они решили, что с этим необходимо разобраться, и хотели возобновить переговоры позже. Но в этот момент на нас напали служители культа Сумеречного Молота. Все планы рухнули. Конечно, именно этого и добивался культ. Они выбрали расы не случайно. Бывшие представители Орды напали на Альянс и наоборот. Гаррош стал кричать, что это все «предательство людей», отец по ошибке решил, что Го’эл нанял убийцу и… Тиранда вышла вперед и развернулась лицом к присутствующим, внимательно следившим за всем происходящим. Андуин тоже взглянул на трибуны и вновь вспомнил замечание отца про гладиаторские арены. Все собравшиеся действительно жаждали крови. Эта мысль одновременно испугала и опечалила Андуина. Вновь посмотрев на Гарроша, он заметил в позе орка усталость. Вдруг он думал о том же самом? Может быть, Гаррош устал сражаться? – Теперь мне хотелось бы перейти к вашей второй… встрече с Гаррошем Адским Криком. Андуин знал, что это неизбежно, и все же удивился своей реакции. Казалось, те события произошли совсем недавно, и ужасный колокол могу разбился лишь мгновение назад. Андуин откашлялся, но голос, к его досаде, все равно слегка срывался. – Это случилось за несколько месяцев до… Тиранда с ласковой улыбкой повернулась и прервала его взмахом руки, – Если суд не имеет возражений, – начала она, – попрошу вас прерваться, принц Андуин. Лучше я покажу, что тогда произошло. «Так вот для чего она приберегла Видение времени», – подумал Андуин. – А это точно стоит делать? – вырвалось у него. Воспоминания об ужасном звоне Божественного колокола и эффекте, который он произвел на тех, в чьем сердце таилась тьма, были все еще свежи. Одна мысль о том, чтобы пережить этот момент заново, пугала. – Что, если… Тиранда вскинула руку, – Не бойтесь, ваше высочество. Я понимаю ваше беспокойство. Я подробно обговорила все детали с Хроми, и мы обе посмотрели видение. Хоть артефакт и позволит всем нам увидеть те события, звон колокола не произведет того же эффекта, как в реальности. – Хвала Свету, – пробормотал Андуин, облегченно выдохнул и расслабился. Его кости пронзала резкая боль. Казалось, и разум, и тело Андуина противились перспективе вновь увидеть события, связанные с Божественным колоколом. Ладони юного принца вспотели. Он глубоко вздохнул, прошептал молитву и попытался успокоиться. По телу прошла волна исцеления, и боль чуть утихла. – Итак, принц Андуин, мы выяснили, что присутствующим ничего не угрожает. А теперь не могли бы вы рассказать, что именно нам предстоит увидеть? Андуин облизнул губы и посмотрел на небожителей. Никакой ответной реакции он не получил, но один вид божеств Пандарии успокаивал. Не отводя взгляда от небожителей (и, разумеется, не глядя на Гарроша), Андуин начал свой рассказ: – Божественный колокол был создан могу. Такое название ему дал Лэй Шэнь, тиран, известный также как Властелин Грома. Этот артефакт служил для страшной, жестокой цели – его звон порождал дисгармонию и ужас. Звучание колокола питало злобу и ненависть воинов Лэй Шэня, придавая им невероятную силу и мощь, которые внушали ужас в сердца врагов. Как только Альянсу стало известно о существовании артефакта, ночные эльфы забрали его и спрятали в Дарнассе. Так Божественный колокол не попал бы ни к союзникам из Альянса, ни к противникам из Орды, которые могли бы злоупотребить его могуществом. Защиту артефакта обеспечивало заклинание леди Джайны Праудмур. – Похоже, речь идет о мощном оружии, – произнесла Тиранда, которой это было известно и раньше. – Словно обоюдоострый меч, Божественный колокол забирал столько же, сколько давал, или даже больше, – продолжил Андуин. – Что произошло с этим артефактом? – Один из Похитителей Солнца, действуя по приказу Гарроша, обошел заклинание леди Джайны, а затем вместе с несколькими другими членами Орды выкрал его. – Судя по вашему рассказу, этот колокол мог сделать Гарроша Адского Крика непобедимым. Андуин, сам того не осознавая, взглянул на Гарроша. От выражения его лица по телу пошли мурашки, но причиной тому был не страх. Гаррош, который всегда вставал в позу и разговаривал исключительно криком, теперь выглядел непривычно спокойным. Андуин потянулся к стакану с водой, стоявшем рядом, на небольшом столике. – Пандарены создали другой артефакт, Молот Гармонии, который мог нейтрализовать хаос, вызванный звоном колокола. Молот был разбит, а его осколки спрятаны в разных местах. Мне помогли найти их, объединить и активировать артефакт. После этого я выступил против Гарроша. Нужно было остановить его прежде, чем зазвенит колокол. – Вы сделали это в одиночку? – Времени искать помощи у меня не было. Тиранда кивнула Хроми, и та активировала видение, которого Андуин так боялся. На этот раз принц мог увидеть то, что происходило до его прибытия. Гаррош казался настоящим гигантом и не был похож на нынешнего Орка, неподвижно сидевшего в зале суда с безразличным выражением лица. В видении он стоял вместе с мастером клинка Иши на площадке перед подземельями Могу’шан лицом к колоколу. Артефакт был огромен. На его фоне даже орк казался не столь могучим. Колокол украшало изображение какого-то зловещего существа, а вдоль нижнего края шел ряд шипов. Гаррош ухмыльнулся и, вскинув руки, издал победный рык. Он крикнул своим подданным, задержавшимся в подземельях: – Мы – Орда! Мы не склоняемся ни перед кем и ни перед чем! Божественный колокол выжжет в нас всю слабость. Андуин заметил, что Гарроша трясло от плохо сдерживаемого возбуждения и восторга – тех самых эмоций, которые он презрительно перечислил секундой позже. – Страх, отчаяние, ненависть и сомнения поглотили низшие расы. Но мы сможем управлять этой мощью. Вместе мы уничтожим Альянс и заберем то, что принадлежит нам по праву. Пусть звучит песнь победы! Несмотря на заверения Тиранды, Андуин сжал кулаки так сильно, что ногти впились в ладони, а на бровях выступили капли пота. Раздался ужасающий звон колокола, но юный принц сразу понял, что верховная жрица была права: отвратительные звуки хаоса звучали лишь в ушах, не трогая сердца и не отдаваясь во всем теле. От облегчения его на мгновение охватила слабость. Андуин увидел себя, спешащего к колоколу. Он всегда считал себя человеком средней комплекции и с детства привык к тому, что не похож на могучего отца. Однако теперь, увидев самого себя рядом с бывшим вождем Орды и ужасающе огромным колоколом, Андуин осознал, насколько худым и хрупким он казался… – Гаррош, остановись! Ты не знаешь всей силы этого колокола! – крикнул юный принц твердым уверенным голосом. Гаррош резко развернулся, увидел Андуина, оглянулся по сторонам и улыбнулся, осознав, что принц Альянса – единственное препятствие на пути к победе. Затем орк запрокинул голову и рассмеялся. – Значит, Вариан прислал вместо себя мальчишку? Ты храбро бежишь навстречу смерти! – Останови, – попросила Тиранда, и видение замерло. Андуин моргнул, возвращаясь мыслями в настоящее. – Ваше высочество, это действительно был бесстрашный поступок. – Я не… не такой уж и бесстрашный, – смутился Андуин. – Я был напуган до смерти. Но остановить его нужно было любой ценой. Тиранда, судя по всему, не ожидала такого ответа, но быстро взяла себя в руки и нежно, искренне улыбнулась. – О, вы решились противостоять злу, пусть и не без страха. Это и есть настоящая смелость, – заметила она по-доброму. Андуин покраснел, но все же ответил: – Да, нельзя было позволить Гаррошу осуществить свой план. Тиранда подала знак Хроми, и видение продолжилось. – Я не позволю тебе этого сделать, клянусь! – крикнул Андуин. – Попробуй меня остановить, – усмехнулся Гаррош. Он прекрасно знал, что Андуин не сможет помешать ударить в колокол еще раз. Понимал, что юный принц не сумеет остановить его сильную руку или даже быстро добраться до артефакта. А потому Гаррош продолжил издеваться над Андуином. И вновь раздался ужасающий в своей красоте звон колокола. На этот раз его жертвой пал мастер клинка. Иши закричал, его тело выгнулось под влиянием вырвавшихся на волю, проникших в него темных сущностей – воплощений ненависти, страха, сомнений и отчаяния, известных в Пандарии как ша. Сердце Андуина до сих пор сжималось от мучительных криков орка. – Больно! – завопил Иши, который наверняка мог вытерпеть гораздо больше всех прочих. – Я теряю контроль над собой! Андуин в видении и Андуин в зале суда с ужасом наблюдали за метаниями Иши. Остальные представители Орды, привлеченные криками, стали выходить из глубин подземелий Могу’шан. Иши бросился на своих союзников, которым пришлось сражаться с ним или же смириться с неизбежной гибелью. – Останови, – попросила Тиранда. – Принц Андуин, почему вы не разрушили колокол в тот момент или раньше? – Молотом Гармонии можно было воспользоваться только раз. Скользящее попадание не сработало бы, и я упустил единственный шанс. Нужно было дождаться возможности нанести мощный и точный удар. Что касается показанного момента, то я выжидал, не зная, как Молот подействует на Иши. – То есть вы беспокоились за жизнь Орка? Андуин явно удивился: – А что в этом такого? Некоторое время Тиранда просто молча на него смотрела, а затем, придя в себя, обратилась к Хроми: – Продолжим. Гаррош приказывал мастеру клинка сражаться, бороться, использовать ша, но Иши обуревали негативные эмоции. Он сомневался в силе Орды, оплакивал павших и боялся собственной смерти, которая вскоре его и настигла. Иши упал на колени и, вспомнив о своем долге, задыхаясь, проговорил: – Вождь! Я… я подвел тебя. Гаррош, подойдя к умирающему воину, ответил со спокойной жестокостью: – Да, Иши, подвел. Эта сцена привела Андуина в ярость. Гаррош заставил Иши впитать энергию ша. Все видели, как он старался справиться с тем, что обуздать было невозможно. Иши пожертвовал жизнью в попытке порадовать своего вождя, но в ответ на свои страдания получил лишь жестокие слова. Андуин посмотрел на осужденного, даже не пытаясь скрыть эмоции, и стиснул зубы, увидев, что тот скривил губы в едва заметной довольной усмешке. Сломанные когда-то кости вновь заныли. – Из-за твоего вмешательства я потерял отличного воина, принц, – сказал Гаррош в видении. – Ты заплатишь за это жизнью. – Здесь ты ошибаешься, Гаррош, – ответил Андуин голосом, казавшимся теперь ужасно юным. Принц наблюдал за самим собой, бросившимся вперед. В тот момент он вознес беззвучную молитву Свету, прося даровать покой и возможность нанести точный удар. Андуин опустил доставшийся ему таким трудом молот на Божественный колокол. На безупречной поверхности смертоносного артефакта появилась огромная трещина. Гаррош Адский Крик отшатнулся в замешательстве и едва устоял на ногах под воздействием всепоглощающего звона. Андуин развернулся. Его юное лицо сияло светом надежды. Он собирался было заговорить, но… – Сдохни, щенок! – зарычал Гаррош, опомнившись, и бросился вперед, целясь не в Андуина, а в артефакт, который отныне никогда не сможет призвать силы ша. Колокол разлетелся на куски и обрушился на Андуина латунным дождем, положив начало ужасной агонии. Осколки раздробили кости, которые теперь пронзала боль при одном воспоминании о перенесенной пытке. Андуин с трудом сдерживался, чтобы не начать задыхаться. Последнее, что он помнил о тех событиях, – пробуждение в лагере пандаренов-монахов и своего учителя, доброго и мудрого Велена, который спас ему жизнь. Но Видение времени позволяло узнать, что случилось после разрушения колокола, и Андуин с трудом заставил себя отвлечься от ледяной, пронзающей боли во всем теле и сосредоточиться на событиях. К его удивлению, Гаррош выглядел скорее огорченным и даже не радовался тому, что наконец-то покончил с сыном своего главного врага. – Я многого не знаю об этом артефакте, – пробормотал он. – Те, чья воля слаба, не могут контролировать энергию ша, но я ее обуздаю. Никто из присутствующих не решился ответить. Подданные вождя замерли, не зная, что будет дальше. Гаррош же пришел в себя. – Хорошо хоть с принцем покончено, – добавил он. Эти слова задели Андуина. – Король Ринн теперь подумает, прежде чем бросать мне вызов. – Гаррош пренебрежительно взмахнул рукой, нахмурил широкие брови и направился обратно в подземелья. – Уходите. Мне надо подумать. Видение исчезло. Андуин был рад, что все закончилось, вот только слова Гарроша и выражение его лица сбивали с толку. Принц взглянул на подсудимого, который точно так же, как и тогда, хмурил брови, явно о чем-то думая. Вот только о чем? Этого Андуин не знал. Он было заглянул в желтые глаза орка, но почти сразу отвлекся на голос Тиранды. – Чжу-шао, передаю право на допрос вам, – сказала она, сделав шаг назад. Жрица поклонилась принцу Штормграда. Ее красивые глаза излучали доброту. Андуин едва заметно улыбнулся Тиранде и попытался успокоиться. Теперь настала очередь Бейна задавать вопросы. Бейн склонил голову. Андуину показалось, таурен сожалеет о происходящем, но это ощущение очень быстро испарилось. – Все мы видели, через что вам пришлось пройти, принц Андуин, – начал таурен. – Некоторое время даже ходили слухи, будто вы погибли. Я очень рад, что это не так. – Я тоже, – ответил Андуин. В зале раздались смешки. Среди них была и Блум. Бейн дернул ушами. – Вы говорили, что, выйдя против Гарроша, испытывали страх. А что вы почувствовали, осознав, что на вас вот-вот упадет колокол? Андуин моргнул и замешкался, но быстро пришел в себя. – Я… все это произошло очень быстро. – Пожалуйста, постарайтесь вспомнить. Принц облизнул губы. – Невозможно даже описать, как сильно я был напуган. Я… чувствовал себя преданным. Звучит глупо, конечно, ведь речь идет о моем враге. – Почему вы вообще решили выступить против Гарроша? – Чтобы помешать ему пробудить энергию ша. – Понимаю. Но все же почему? – Потому что… – Андуин осекся. Самый очевидный ответ сводился к тому, что он хотел помешать Гаррошу использовать ша в качестве оружия. Андуин обсуждал это с отцом, убеждал его в том, что эти создания причинили бы очень много вреда. Вариан в итоге признал его точку зрения мудрой. – Мне хотелось, чтобы Гаррош понял, что именно творит, – наконец выпалил Андуин. – Я думал, если показать ему цену, которую придется заплатить за победу, он… он… – Что? – Он поймет, что в этом нет чести. Осознает, что это путь тьмы. Той тьмы, которой даже в нем не было. Мне хотелось объяснить: победа не стоит того, чтобы приносить свой народ в жертву этим… созданиям, – слова сами сорвались с его губ. Прежде Андуин и не осознавал, что тогда стремился именно к этому. Боль в переломанных костях стихла, и принц осознал, что сказал правду, поступил так, как требовал Свет. Бейн едва заметно вздрогнул, подошел к Андуину и внимательно на него посмотрел. – Когда на вас обрушился град осколков колокола, думаю, вы испытывали ярость. Возможно, когда вы очнулись, ощутили ужасную боль и осознали, как долго придется восстанавливаться, то захотели отомстить Гаррошу, который переломал вам все кости вместо благодарности за попытку помочь и вразумить его. Андуин очень тихо ответил, – Это не так. Но Бейн настаивал, – Разве вам не было мучительно больно? Разве вы не боялись, что никогда не сможете ходить? Разве не испытывали злости? – Конечно, все это было. – И все же теперь, под присягой, вы заявляете, что не собирались мстить? – Да. – Удивительно. Почему? – Потому что это не привело бы ни к чему хорошему. Месть не помогла бы срастить мои кости или воскресить мертвых, только принесла бы еще больше вреда, – на этот раз ответ дался Андуину легко. Сказать это было также просто, как дышать, так же естественно, как жить. – Но ведь вы наверняка не хотели бы, чтобы Гаррош вновь совершил все те же поступки, в которых он обвиняется? – Не хотел бы. «Больше никаких страданий и боли. Мы должны помогать друг другу. Жить в согласии и процветании», – подумал Андуин. – Как вы знаете, сторона обвинения настаивает на том, что предотвратить дальнейшие злодеяния Гарроша сможет лишь его смерть. Вы с этим согласны? – При всем уважении, я протестую! Мнение свидетеля никак не может повлиять на приговор! – выкрикнула Тиранда, вскочив на ноги. Ее голос звучал напряженно, а движения были не такими грациозными, как обычно. Она удивленно посмотрела на Андуина. – Фа-шуа, – начал Бейн, – большинство жертв Гарроша мертвы и не смогут нам ничего рассказать. Принц Андуин выжил и готов поделиться своими мыслями. Если мы хотим добиться справедливости, я полагаю, стоит прислушаться к пострадавшим и узнать их мнение. Судья взглянул сперва на Бейна, а затем на Тиранду. Чжу-шао Кровавое Копыто, вы ведь понимаете, что такая позиция может как пойти на пользу, так и навредить вам? Если я позволю свидетелю высказать свое мнение, будьте готовы, что сторона обвинения воспользуется тем же правом. – Я понимаю, – ответил Бейн. На этот раз удивленный взгляд Тиранды был адресован ему. Андуин задумался, в чем же заключалась стратегия защитника? Очевидно ведь, что, добившись права уточнять мнение свидетелей по поводу судьбы Гарроша Адского Крика, он вложил в руки обвинительницы мощное оружие. Бейн был слишком умен и не мог этого не осознавать. – Хорошо. Я даю свое согласие. Принц Андуин, вы можете ответить. – Принц Андуин, пожалуйста, сообщите суду, – начал Бейн, – хотите ли вы, чтобы Гаррош Адский Крик был казнен за свои преступления? – Нет, – тихо ответил Андуин Ринн. – Почему? – Потому что я верю: любой может измениться. – На чем основывается эта вера? – Я видел, как изменился мой отец, – сказал Андуин и взглянул на явно удивленного Вариана. – Вы считаете, Гаррош Адский Крик тоже может измениться? Возникла пауза. Золотоволосый Андуин развернулся к Гаррошу и внимательно на него посмотрел. В его сердце больше не было страха, только покой. Он сделал глубокий вдох и ответил совершенно искренне, – Да. Бейн пораженно кивнул, – У меня больше нет вопросов. Тиранда взглянула на Андуина, Бейна, затем снова на Андуина и покачала головой. Андуин же, тем временем, тихо и облегченно выдохнул, встал и поспешил занять своё место на трибунах. Продолжение следует...