Профессиональная попаданка: Вампир, который...

      Я снова проснулась в пустой палатке. Заняться мне было нечем, а идти искать себе приключений в форме общения с вампирами не хотелось, так что я, переодевшись, перелегла из саркофага на диван и предалась размышлениям о том, как бы так сделать, чтобы предстоящая кампания прошла полегче. Мысли мои блуждали в области разведки, когда нечто неприятное вернуло меня в реальность. Полог входа откинулся, и внутрь вошёл командир Эмеральд. Я неохотно поднялась, делая себе мысленную пометку вызнать у Аластора, как запирать вход.       — Я думала, вы с нашим старшим всё вчера обсудили, — произнесла я, поджав губы.       — Я пришёл говорить с вами не о крови животворящих, — кисло улыбнулся он. — У меня к вам дело более личного характера.       — Вам никогда не говорили, что вам могут быть не рады? — я сложила руки на груди. — Это надолго?       — А ты куда-то торопишься? — командир резко сменил форму обращения, чем заставил меня нахмуриться.       — Мои дела тебя не касаются, — я поморщилась. — Так что нужно?       — У меня с собой довольно древний магический документ, который может быть тебе интересен, — отозвался он и достал из кармана свиток. — Взгляни.       Командир прошёл к столу и раскатал по нему бумагу. Лист оказался длиной от одного конца стола до другого, однако, будучи очень даже магическим, содержал куда больше сведений. Животворящий провёл по нему пальцами и остановился на каком-то куске сложной ветвистой схемы. Я уставилась на неё в полном недоумении.       — На что я смотрю? — уточнила я, пытаясь понять, что это такое.       — Этот свиток — родословная моей семьи, — в оттенком придыхания отозвался командир. — Посмотри внимательнее. Это участок, который касается лично тебя.       Я снова уставилась на свиток и внезапно увидела там своё имя. Ну, не то чтобы меня одну в целом мире звали Тиранис, но тут совпали и имена родителей, и старшего брата. Они были прописаны чёрными чернилами, а моё — багровыми. Если это была родословная животворящего, значит, я в некотором роде относилась к его предкам.       — Какой неприятный сюрприз, — я поморщилась. — Хочешь сказать, мы с тобой родственники?       — Весьма дальние, — он кивнул.       — Я не знала этого, — я дёрнула носом. — И предпочла бы и дальше пребывать в неведении.       — Ты не понимаешь, — командир снисходительно улыбнулся. — То, что произошло с тобой, не должно было так закончиться.       — Так, с этого места поподробнее, — скривилась я.       — Как ты знаешь, способности животворящих пробуждаются после десяти лет, — начал он. — Согласно семейной хронике талант к фехтованию у тебя пробудился раньше, и тебя отдали в школу при ордене рыцарей. — Меня передёрнуло. Воспоминания о том времени приятными было не назвать. Впрочем, если мои родители были животворящими, это объясняет, почему меня приняли в семь лет, хотя обычно брали только с двенадцати. — Твоя животворящая сила не пробудилась ни в десять лет, ни в одиннадцать, ни даже в двенадцать, и тебе было решено просто не говорить о ней, чтобы не расстраивать, — продолжил Эмеральд. — Твои родители думали, что она уже вряд ли пробудится вообще, если только её не подтолкнёт энергия смерти. И так и произошло — того вампира привела в чувство именно твоя сила.       — Иными словами, в деревне было трое животворящих, которые могли привести его в чувство и избежать трагедии, но они ничего не сделали, — я сжала пальцами переносицу. — Просто позволили тому, кто и убивать-то не хотел, разрушить несколько жизней, в том числе свою, надеясь, что получат ещё одного животворящего. Я ничего не упустила?       — Ты не понимаешь, — снова эти ноты снисхождения. — Что там пара-тройка жизней каких-то крестьян и даже вампира, когда речь идёт о пробуждении силы животворящего?       Я просто открыла и закрыла рот. У меня в голове слова просто отказывались складываться в предложения, чтобы как-то сформулировать, что я думала по этому поводу. А думала я, в основном, что-то очень непечатное.       — В хрониках указано, что несмотря на пробуждение сил, ты потеряла слишком много крови, и тебя было не спасти иначе, как обратить в вампира, — продолжил Эмеральд. — Что, собственно, тот вампир и сделал. По идее, его должны были оставить в живых до тех пор, пока ты не вернула бы сознание и не стала бы полноценным вампиром, но твой отец решил, что от его крови не может быть ни вампиров, ни личей, так что обратившего тебя быстро обезглавили, а тебя саму заковали в цепи и вывезли в лес. Расчёт был на то, что ты ещё не пила крови и в тебе была сила животворящего, так что был шанс, что ты выжила бы и снова стала человеком.       — И меня бросили умирать очень страшной смертью сразу после того, как я только что умерла страшной смертью, — протянула я. — И что ты хочешь от меня после всего вот этого?       — Почему бы тебе не простить стоимость слезы моей дочери? — он улыбнулся. — Мы же семья.       — В свете всего рассказанного… — я сжала переносицу и поморщилась. — Убирайся-ка из моей палатки. И забудь, где она находится. А ещё сходи к магам из Визардиана и вымарай моё имя из своей родословной.       — Ты можешь об этом сильно пожалеть, — Эмеральд помрачнел.       — Я уже жалею, что не заперла палатку, — я поднялась. — И что же ты можешь мне сделать, интересно? Я — тысячелетний вампир. Со всеми вытекающими из этого навыками и репутационными позициями. Нежить, которую бросили умирать собственные родители. Дважды. Так что ты можешь сделать, чтобы я пожалела о том, что отказалась от такой семьи?       Животворящий хмуро посмотрел на меня, поморщился, но всё-таки вышел. Н-да… Какой же неприятный сюрприз. И как не вовремя — именно тогда, когда меня, как любого вампира в этом возрасте, одолевало наплывами желание упокоиться. Я запоздало подумала о том, что Эмеральд мог прямо сейчас пойти к Аластору и радостно рассказать ему то же, что и мне только что. И вот умертвие его знает, как этому могли отнестись другие вампиры. А бежать наперерез тоже было глупо — это бы никак не изменило фактов. И я ничего умнее не придумала, как положить голову на стол и апатично уставиться на вход в палатку. Не прошло и полминуты, как ко мне влетел Аластор.       — А где этот? — спросил он, осматриваясь.       — Только что ушёл, — отозвалась я, не отрывая лица от стола.       — А зачем приходил? — поинтересовался вампир, а потом внимательно на меня посмотрел. — Только не говори мне, что он… А мы ведь так не хотели, чтобы ты узнала…       — Прости, что? — я даже голову немного приподняла.       — Твоя родословная, — он устало сел напротив меня. — Он же за этим приходил?       — А, да… — протянула я, озадаченно глядя на него.       — О том, что ты из их рода, мы знали почти с самого начала, — Аластор тяжело вздохнул. — Хотя сразу было ясно, что ты не в курсе. И потом, твоя первая же с ними встреча была весьма неприятной, так что мы по умолчанию решили не упоминать об этом. Ну, тогда это было только предположение, но когда Лодедуил взялся за историю твоей жизни и посмертия, всё подтвердилось. Вампирам всё равно, но мы посчитали, что тебя эта история не порадует.       — Она и не порадовала, — я поморщилась. — Но объяснила, почему я не нашла свою семью в своей деревне после того, как вернула сознание.       — В общем-то, это устроил Алистар, — отозвался он. — Мы узнаём, если кто-то впал в кровавое безумие, и потом стараемся сгладить ущерб, как ты знаешь. Прибыв на место, он узнал, что произошло. И тогда он подумал, что ты не выжила — клетка-то в лесу к его появлению опустели. И он использовал буквально все рычаги, чтобы заставить животворящих сбежать из деревни. В том числе он прямо на площади, на месте казни, поинтересовался, а почему, собственно, присутствующие в деревне животворящие не остановили кровавое безумие, чтобы избежать жертв, ведь с этим мог бы и один из них справиться, не говоря уже про троих.       — Приятно, конечно, — кисло улыбнулась я. — Вот только теперь потомок братца настроен мне отомстить. И я понятия не имею, как именно.       — Я бы сделал ставку на твоих живых, — сощурился Аластор. — Он не навредит им — ни в коем случае. Скорее, постарается устроить между вами разлад. Досадить вампиру не так-то просто, но можно сделать это, расстроив его связи с живыми. Хотя в вашем случае это довольно сомнительно.       — Как знать… — протянула я.       И Аластор решил то ли отвлечь меня от моих мрачных мыслей, то ли усугубить их своей историей обращения. У него завязался роман с эльфийкой, и она убедила его, что они смогут быть вместе вечность, если он станет вампиром. Она сама нашла представителя нежити и заплатила ему за это, а когда Аластор вернул сознание — бросила его. Потому что нежить ужасна, и она не могла быть с живым мертвецом. Впрочем, как он сказал, его чувства тоже совсем скоро остыли, как и положено вампиру.       Следующие два дня я не видела Тристана и Миргаила бодрствующими. Их тренировки начинались, когда я ещё спала, а возвращались они в палатку уже после того, как на тренировку уходила я. И я думала, что раз уж они возвращались, всё было в порядке. Хотя угрозы командира Эмеральда грызли где-то глубоко внутри. И стоило мне успокоиться на этот счёт, как грянул гром. Я только поднялась и даже не успела переодеться из своей ночнушки во что-то больше похожее на одежду, когда в палатку буквально ворвался оборотень, а следом за ним вошёл и эльф.       — Надо поговорить, — мрачно произнёс Тристан, оглядев меня с головы до ног.       — Я могу одеться? — я склонила голову набок.       — А что, тебя смущает находиться перед нами в таком виде? — сощурился он.       — Не особо — я же в таком виде вместе с вами сплю, — я пожала плечами. — Ну, раз дело срочное, рубашка подождёт, — я села за стол и положила подбородок на переплетённые пальцы. — И о чём пойдёт речь?       — До нас дошли слухи, что ты работала в борделе, — Тристан сел напротив меня и сурово на меня уставился.       — А, да, было дело, — я кивнула, расслабилась и откинулась на спинку стула.       — И почему ты не посчитала нужным рассказать об этом? — опасно низким голосом поинтересовался оборотень.       — Работа как работа, в давно ушедшем прошлом, — я пожала плечами. — Я же не устраивала вам допросов, чем вы занимались до Регалиона.       — Даже если бы устроила, ничего подобного в моём прошлом нет! — вскочил Тристан.       — Не понимаю, чего ты так нервничаешь, — я вздохнула. — Это обычная работа, и она мало чем отличалась от любой другой моей работы.       — Что-то не сходится, — тихо произнёс Миргаил. — Вряд ли вообще существует вселенная, где предполагаемая работа в подобном заведении могла бы назваться «обычной».       — Я могу рассказать, если интересно, — насмешливо заметила я.       — Не желаю об этом знать, — Тристан начал было подниматься, но Миргаил надавил на его плечо, прижимая обратно к стулу. И откуда только столько силушки в эльфе, чтобы оборотня одной рукой удержать?       — Ну ты уж определись, — мягко заметил Миргаил Тристану и обратил ясны очи ко мне: — Я бы послушал.       — Что ж… Это было после того, как я закончила работать на Хайнриха, — начала я. — Сидеть без дела мне не хотелось, и я вернулась в гильдию ассасинов, где приняли меня с распростёртыми, так сказать. Я проработала там лет семь, когда меня пригласил к себе глава гильдии и сообщил что на меня лично пришла заявка на долгосрочный контракт. Подробности он умолчал, но дал адрес, сообщив, что на месте мне всё расскажут. Каково же было моё удивление, когда по указанному адресу оказался известный бордель «Цветок континента»! Я вошла внутрь, постукивая пальцами по рукояти меча и размышляя о том, насколько неудачную шутку пошутил со мной глава и что я за это с ним сделаю. Ко мне подошла мадам, осмотрела и сообщила, что именно так меня себе и представляла. И прежде чем я выхватила оружие, чтобы популярно объяснить, что подобная работа не для меня, она сообщила, что её заведение нуждается в вышибале. И пока я замерла в шоке, мадам пояснила, что жуткого вида мужики портят вид заведения, но вот воин-вампир совсем другое дело. Мои особенности могли обеспечить наилучшую защиту для её девочек, и после долгого обсуждения деталей я согласилась работать там. И проработала пятнадцать лет, — я улыбнулась и сделала паузу, давая осмыслить сказанное. А потом продолжила: — И если это такой важный вопрос, то замечу, что за время моей работы ни один клиент не коснулся меня и пальцем. Это была обычная работа — для мечника и ассасина обычнее некуда.       — А… — протянул Миргаил. — Вышибала…       — Ирея работала там же, она может это подтвердить, — хмыкнула я. — Возможно, она там и сейчас работает.       — Тоже вышибалой? — изогнул бровь эльф.       — Нет, она у нас по древнейшей профессии, — я усмехнулась. — Такая уж у неё натура.       — То есть ты… — Тристан сокрушённо опустил голову. — Извини… Я, кажется, придумал умертвие знает что…       — Ну, я предполагаю, откуда у этих слухов ноги растут, — я склонила голову набок. — Нарисовался тут один обиженный родственничек.       — Что за родственничек? — сощурился Миргаил.       Мне помешало ответить то, что в палатку влетел Зильбер. Он осмотрелся и быстро подошёл к нам, оперевшись руками на стол, после чего вперился в меня взглядом. Молчал он не меньше минуты, а потом глубоко вздохнул и заговорил:       — Какой интересный на тебе наряд, Тиранис… — он изогнул бровь, но тут же встряхнул головой. — Ты собираешься что-то сделать с этими нелепыми слухами?       — Нет, мне плевать, — я качнула головой.       — Ты понимаешь, что он хочет тебя унизить или даже уничтожить? — сощурился вампир.       — Да, — я кивнула. — Прекрасно понимаю. Но я не намерена реагировать. Эмеральд провоцирует меня на резкие и необдуманные действия, надеется сыграть на моей старой обиде на животворящих вообще и на семью в частности. И я не хочу вестись на это.       — Погоди, я сейчас правильно понял — Эмеральд твой родственничек? — нахмурился Миргаил.       — Ага, — я кивнула.       — Прямой потомок брата Тиранис, — пояснил ему Зильбер. — Все вампиры в курсе. Меня аж трясти начинает, как подумаю, что они сделали. Экспериментаторы, чтоб их умертвие задрало.       — Это было так давно, — я поморщилась. — Я не особо хочу перетрясать те события.       — Кажется, мы твоего наплевательского отношения не разделяем, — низким голосом произнёс Тристан.       — Вы — это кто? — я склонила голову набок.       — Я, Миргаил… — начал оборотень.       — Все вампиры, включая Ирею, — добавил Зильбер. — Аластор сказал, что уже приготовил для животворящих кое-какую подлянку, но она не личная. А вот твой историк решил, что сплетника надо проучить, и придумывает план.       — Я бы предпочла этого не знать, — усмехнулась я.       — Так ты ничего и не знаешь, — пожал плечами вампир. — А вы двое? Вы же не устроили Тиранис никаких отвратительных сцен?       — Зильбер, — я угрожающе понизила голос.       — Да-да, не моё дело, — он вздохнул. — Я пошёл. Если надумаешь присоединиться к наказанию — только шепни.       И он вылетел столь же стремительно, как и влетел. Зачем приходил? Чего хотел? В полной тишине палатки я таращилась на вход ещё пару минут, размышляя не только о причинах его прихода, но и о том, что у меня тут прямо какой-то проходной двор. Миргаил и Тристан тоже не торопились нарушать молчание. Наконец, я встряхнула головой, отгоняя нелепые мысли, и перевела взгляд на оборотня и эльфа.       — Так я могу одеться? — я сложила руки на груди. — А то ходят тут… всякие…       — Э, да, — Тристан отвёл глаза. — Извини.       — Мда, — я поднялась. — Честно говоря, совершенно не понимаю этой вспышки гнева. При нашей-то форме отношений… Но выходит, родственничек своей цели достиг.       — Цели — испортить твою репутацию? — мрачно спросил Тристан.       — Репутацию? — переспросила я. — Репутацию бездушного вампира вообще можно опустить ещё ниже, как думаешь? Нет, — я мотнула головой. — Моя репутация его не волнует ни в коей мере. Он хотел задеть меня. А сделать это можно только через вас. Что и у него и вышло. А что до репутации… Животворящим стоило бы лучше следить за собой.       И я скрылась за ширмой, где стояли шкафы, чтобы наконец переодеться. Мне не хотелось ловить на себе косые взгляды от кого ни попадя в лагере, так что выходить из палатки я тоже не собиралась. Разве что всё-таки надо было добраться до Аластора и выяснить, как запирать треклятый полог. Я вернулась в гостиную и завалилась на диван, отыскав карты местности — идея разведки всё ещё мне импонировала, да и размышления об этом отвлекали от деятельности Эмеральда. И помогали игнорировать неловкое молчание эльфа и оборотня, которые, судя по всему, никак не могли решить, остаться им или всё же стоит уйти.       Аластор пришёл сам, примерно через час. Он застал меня в той же позе валяющегося на диване тюленя с картой в руках, тогда как Миргаил и Тристан писали что-то на бумаге за столом. Вампир бросил на них короткий взгляд и подошёл ко мне. И прежде чем он заговорил, я задала вопрос относительно полога, потому что сил моих уже не было. Оказалось, что у входа имелся небольшой кристалл, который мне надо было активировать, и для тех, кого я не хотела бы впускать, он бы просто делал так, чтобы полог сливался с остальной палаткой. И как это Аластор забыл-то мне об этом раньше сказать?       — Я подумал, что если скажу, к тебе попасть вообще будет невозможно, — отвёл глаза вампир, когда я озвучила последний вопрос.       — Ну уж, — поморщилась я. — Некоторым — да, сложновато. Но тебе-то об этом зачем беспокоиться? И потом, я же не сижу в палатке безвылазно.       — Мы редко общаемся, и я иногда не уверен, что знаю, что у тебя в голове, — кисло улыбнулся он. — Чем ты занимаешься?       — Изучаю карту местности, — я пожала плечами. — Есть у меня пара мыслей о том, как бы нам упростить некоторые задачи.       — Нужна будет помощь? — Аластор склонил голову набок.       — Я не в том настроении, чтобы рационально тебе сейчас ответить, — я поморщилась. — Скажу ближе к делу.       — А, хорошо… — он кивнул. — Слушай, Лодедуил решил устроить кое-что и просил тебя не вмешиваться.       — Если затеяли устраивать словесные пикировки с животворящими, то не надо, — я покачала головой. — По крайней мере — не сейчас. Подождите окончания кампании. Лагерь и так очень неоднороден, не надо воскрешать в воинах память о том, что нас мирит друг с другом только общая напасть.       — Хм… — вампир на пару секунд задумчиво нахмурился, а потом кивнул. — Да, ты права. Так будет даже эффективнее. Особенно, если твоё имя после кампании снова будет греметь на весь континент.       Я всё же поднялась с дивана и вместе с Аластором активировала запирающий кристалл. Идея вообще очень интересная — даже если очень надо войти, а жилец не желает никого видеть, можно орать до посинения: изнутри всё равно не услышат. Интересно, это была идея магов или конкретный заказ от вампиров?       Миргаил и Тристан вскоре тоже засобирались на тренировку второй половины дня. Уже у выхода они поинтересовались, смогут ли потом войти обратно, и я сказала, что как придут — тогда и узнают. И я сказала так не потому, что хотела их задеть — я сама не знала. Впрочем, они вернулись до того, как я улетела, и спокойно вошли. То есть, мне, конечно, было неприятно, но не настолько, чтобы я вот прямо «не хотела их видеть».       Я покидала палатку только мышью и только с наступлением темноты всю следующую неделю, и за это время, как я узнала, нелепые слухи обо мне поутихли. Да и вампиры молчать не стали — всякий раз, когда при них упоминали о моём старом месте работы, они говорили, кем именно я там работала и от какой гильдии. Означенная гильдия, к слову, тоже встала на мою сторону, и её глава — старый эльф — подтвердил, что именно на такую работу меня и отправлял. А Ирея и вовсе в красках рассказала, как там всё происходило, а потом добавляла, что ни с какой охраной до и после они там не чувствовали себя в такой безопасности, как со мной. Короче, мне всеми силами пытались приколотить нимб к башке. И он даже как-то там держался.       Мы вроде бы знали, когда должны были прибыть остальные преподаватели из Регалиона, но событие это всё равно произошло внезапно, как понос. У меня уже практически созрел план разведки — хотя что там было планировать, если я намеревалась просто прогуляться через толпу умертвий в одиночку, поискать лича и, быть может, слегка их проредить — и я была занята тем, полировала в своей палатке мечи. Сидела, никого не трогала, натирала особой тряпочкой клинок, глубоко погрузившись в свои мысли. Когда в палатку проникли звуки снаружи, я вынырнула в реальность, понимая, что пришёл кто-то, чьё общество могло меня порадовать, но заметив гостей, я мгновенно скисла. Миргаил и Тристан привели ко мне преподавателей в полном составе. Я убрала мечи в ножны и поднялась с дивана.       — Здасьте, — не самым приветливым тоном произнесла я.       — Как у вас тут просторно, госпожа Тиранис, — улыбнулся директор Чарльз. — А анклав хоть и принимает всех магов, в отдельных палатках не селит.       — У вас хотя бы не по пятьдесят человек на шкурах спит, — фыркнул Галахад.       — Да, но наши палатки рассчитаны на пятерых, и они внутри меньше этой, — развёл руками директор.       — Вы зачем пришли? — я склонила голову набок.       — Поздороваться, — улыбнулся директор. — И мы вот только несколько часов как прибыли, а до нас уже дошли интересные слухи. Знаете, госпожа Тиранис, школа готова закрыть глаза на ваши прежние места работы, конечно, но это ведь и в ваших интересах тоже. Почему бы вам не уступить свою палатку коллегам?       — А где должна спать я в таком случае? — меня перекосило.       — Ну, вы же можете обернуться мышью и спать в дупле, — на голубом глазу изрёк директор. — Ну, или попросить потесниться ваших соплеменников.       — Я не настолько дорожу работой в Регалионе, чтобы делать что-то подобное, — поморщилась я. — И потом, вампиры заплатили за свой комфорт, и весьма неплохо. Если компенсируете траты… Тогда вам проще будет просто заказать палатку по своему вкусу у анклава. Хотя я сомневаюсь, что у них сейчас есть на это время.       — На вампиров же время нашлось, — недовольно заметил директор.       — Ну так вампиры и заказали не вчера, — я пожала плечами. — Если вы пришли поздороваться — мы поздоровались. Я была бы признательна, если бы вы ушли. Свою палатку я вам не отдам и не потеснюсь. И запугивать меня увольнением не надо — с учётом новых обстоятельств я даже в области преподавания без труда найду себе место. Мне надо идти.       Я видела, что директор открыл рот, чтобы сказать что-то ещё, но мне не хотелось ничего больше слушать, так что я обернулась мышью и вылетела прочь. Пребывание в лагере меня вообще не радовало, ни единого дня, и я бы предпочла, чтобы меня вообще какое-то время не трогали. Тем более, что роковая для многих встреча была уже довольно близко. Перемещения умертвий отслеживались постоянно, и было что-то в них озадачивающее. В прошлом для того, чтобы безмозглая армия пришла именно туда, где их ожидало сопротивление, требовалось применять некоторые силы, подталкивать их и направлять по условному коридору, откуда всех живых вывозили. А эти бодро шагали прямо в западню сами, никуда по дороге не сворачивая. Это наводило меня только на одну мысль, и была она совершенно безрадостной — их вёл лич. Нет, могло, конечно, и случайно так совпасть, но что-то верилось с трудом.       Сначала я добралась до ставки, прошмыгнула в шатёр, пока часовой зазевался, и уселась на балку: мне пришлось подождать, пока Эмеральд уйдёт. Судя по лицам генералов, он их уже порядком утомил — когда животворящий вышел, они все вздохнули с облегчением. Не дав им времени начать обсуждать что-либо секретное, я эффектно возникла посреди шатра, приковав к себе всё внимание. И прежде чем генерал Кисар успел начать говорить, я обратилась к ним сама. Разразилась тирадой о том, что очень странно идёт армия умертвий и что хотела бы сама смотаться на разведку и понять, почему именно она так идёт. Меня выслушали очень внимательно, а потом эльф глубоко вздохнул.       — Тиранис, вы знаете, какие слухи ходят? — он склонил голову набок.       — Предполагаю, — я кивнула. — По крайней мере, рассказать их мне в лицо никто почему-то не рискнул.       — Насколько они правдивы? — генерал сощурился.       — А какое это имеет значение? — я склонила голову набок. — Кем бы я там не работала в прошлом, разве это делает меня медленнее или неповоротливее, а решения — безумнее и глупее? Но раз вас так остро это колышет, давайте-ка, что ли, уточним, о каких конкретно слухах идёт речь.       — О вашей работе в… «Цветке», — сощурился эльф.       — А. Да, — я поморщилась. — Я работала там охранником несколько лет. По заданию от гильдии ассасинов. И я устала пересказывать эту историю. Она что, действительно имеет хоть какое-то значение?       — Это… Как бы сказать… — замялся генерал Кисар.       — Воины несколько обескуражены тем, что в их рядах будет сражаться девица подобной профессии, — прояснил генерал Винченцо.       — М, спать с Иреей их не обескураживает, значит, хотя она тоже возьмёт в руки меч и пойдёт головы рубить, а нелепые слухи обо мне их, значит, обескураживают, — скривилась я. — Мне плевать. И на то, кто что подумает, и на то, как вы будете с этим разбираться, если будете. Это длинный язык обиженного Эмеральда устроил, и я разгребать бардак не намерена. И раз уж это опять всплыло, тогда я не прошу вас что-либо мне согласовывать, а ставлю вас перед фактом: этой ночью я отправлюсь на разведку в ряды противника. Дня через три-четыре вернусь. Или нет, если всё пойдёт очень плохо… Если через пять дней от меня не будет вестей, значит там сильный и очень враждебно настроенный лич.       — Вам не нужно никому ничего доказывать, — нахмурился генерал Гркхейн. — Ваша воинская слава тянется через тысячу лет, и даже если допустить — хотя это даже звучит как полный бред — что вы десять-пятнадцать лет предавались утехам, эта такая капля в море, что она не стоит и секунды обсуждений.       — Спасибо, конечно, но я никому ничего и не доказываю, — я улыбнулась ему. — Разведка необходима, а нет никого, кто мог бы провести её лучше меня — я опытный мечник и ассасин, к тому же нежить, на которую умертвия просто не обратят внимания. Это всего лишь рациональный подход.       — Остальные вампиры согласны с этим? — мрачно поинтересовался Ланцелот.       — Пока не знаю, — я пожала плечами. — Может, поворчат немного по-стариковски, но вряд ли будут настойчиво отговаривать.       — Мы вас явно остановить не сможем, — покачал головой генерал Су. — Да и аргументов против ваших нам не найти. Так что просто постарайтесь вернуться в целости. Вы нужны нам на передовой.       — Ага, — усмехнулась я и вылетела из шатра.       Теперь мне предстоял изнурительный разговор с Аластором. Не то чтобы он мог быть категорически против того, чтобы я отправлялась на разведку, но у вампиров иногда немного пригорало на тему того, чтобы вообще ничего не делать для живых сверх того, что вот прямо необходимо. Сражаться с умертвиями — необходимо. Подставляться в разведке, чтобы упростить им бой — вообще не необходимо. И в то же время он прекрасно понимал, что если я решила пойти — я пойду. Даже если мне придётся прорываться с боем.       Нашего старшего вампира найти оказалось несложно — он сидел в большом шатре. А в какой палатке он обитал, я как-то и не выяснила до сих пор. Сидел он там, впрочем, не один, а в компании Иреи, Клода и Лодедуила. Когда я вошла, последний буквально оборвал себя на полуслове, и вся нежить вопросительно уставилась на меня. Я в полной тишине прошла к столу и уселась на стул, выдерживая паузу.       — Итак? — обратился ко мне Аластор.       — Сегодня после тренировки я пойду на разведку, — сообщила я.       — Это требование ставки? — сощурился он.       — Нет, это моя идея, — я мотнула головой.       — Ты не обязана ничего доказывать, — мягко заметил Лодедуил.       — У меня есть аж целых две причины для того, чтобы убраться из лагеря, — я поморщилась. — Первая заключается в том, как стройно умертвия идут подготовленным для них коридором. Слишком подозрительно, чтобы не рассмотреть вариант с личем. А вторая — я не горю желанием оставаться здесь в свете прибытия коллег по Регалиону. Они только прибыли, а меня уже коробит от одной только мысли о том, чтобы с некоторыми и них сталкиваться.       — И это никак не связано с животворящими? — уточнил Клод.       — Никак, — я мотнула головой. — Не видеть родственничка лишь приятный бонус.       — Извини за это, — мрачно заметил Лодедуил. — Мы давно знали. Наверное, надо было раньше тебе рассказать.       — Ерунда, — я улыбнулась. — Я думаю, для нас это только плюс. Учитывая все обстоятельства.       — Ну, если ты так считаешь, — кисло заметил Аластор. — Я так понимаю, переубедить тебя идти не получится?       — Нет, — я покачала головой. — Я пойду. И я это делаю не ради живых. По крайней мере, не для всех.       — Кто бы сомневался, — усмехнулась Ирея.       — Тогда позволь мне поставить метку, — Аластор положил подбородок на переплетённые пальцы. — Если тебе будет угрожать опасность, мы сможем прийти на помощь.       — И чем, скажи, пожалуйста, вы сможете мне помочь, если опасно будет даже для меня? — я изогнула бровь. — Хотя, конечно, даже два воина лучше одного, так что я не против.       — Ты поразительно сговорчива сегодня, — он улыбнулся и поднялся.       — Как и ты, — я тоже встала и протянула ему руку.       Постановка метки была очень простой и не очень приятной процедурой: ставящий её вампир должен был прокусить запястье тому, кого отмечал, а потом кровью, смешанной со слюной, нарисовать круг. На месте укуса появлялась слабо светящийся зеленоватый узор, уникальный для каждого вампира. Набор линий никакого сакрального смысла не нёс, кроме зашифрованного имени того, кто его поставил. Метка украшала не только того, кого укусили, но и того, кому она принадлежала, так что на некоторое время у нас с Аластором было что-то типа парных татуировок. И мне очень хотелось верить, что этот способ связи не понадобится.       О том, что не вернусь спать, я сообщила Тристану и Миргаилу практически на выходе из палатки. По-хорошему, надо было с ними нормально поговорить об этом, но я решила просто уйти от объяснений. Улететь, если совсем точно. И моё решение их явно не порадовало. Впрочем, избежать беседы на повышенных тонах не удалось — они припёрлись на тренировку и терпеливо дождались, пока мы закончим. Потом оборотень наорал на меня на тему того, что я не должна принимать подобные решения в одиночку и уж тем более в одиночку куда-то идти. Миргаил, в отличие от него, не орал, но холодно выговаривал о том, что моей дурной голове, раз уж так на плечах не сидится, нужно просто немного подождать. Я молча выслушала их, обняла, обратилась мышью и улетела. В чём-то они даже были правы. Наверное.       Пролетев пару километров я вернулась в человеческую форму — так я могла развивать большую скорость и достичь цели раньше. Не то чтобы я сильно торопилась на эту встречу, но и оттягивать её мне не хотелось. Тем более, что коридор для умертвий расчистили, и мне не нужно было огибать деревья и скакать через коряги. Мне потребовалось двое суток с парой перерывов на шесть часов поспать, чтобы добраться до авангарда армии нежити. Они брели нестройными рядами и совершенно не обращали на меня внимания. Я знала, что если сама не развяжу с ними бой, они меня не тронут, так что замедлила шаг и стала пробираться вглубь, к арьергарду. Я осматривалась, пытаясь заметить кого-то, кто выделялся бы из этой толпы, но долгое время меня окружали лишь умертвия разной степени целости.       Я уже почти поверила в то, что их никто не вёл, пробираясь по реке оживших мертвецов. Размышляя о том, а не проредить ли мне ряды противника немного, я приближалась к самым последним рядам. Мои планы резко сменились, когда я увидела кое-кого совершенно особенного: среди умертвий брёл рослый мужчина в чёрном балахоне с зелёной вставкой. Голова его была скрыта капюшоном, и я могла видеть только бледный подбородок и длинные чёрные волосы, спадавшие на грудь. Выхватив меч, я ринулась к нему так быстро, что взметнула поток воздуха, который сбил с него капюшон. И я остановилась, едва острие моего меча коснулось его горла.       — Демиан? — у меня округлились глаза.       — Это не то, чем кажется, госпожа рыцарь! — он поднял руки с развёрнутыми ладонями. — Но… откуда вам известно моё имя?       Вместо ответа я сняла шлем. Теперь глаза округлились у него. Демиан был придворным боевым магом Хайнриха, и в те времена мы были хорошо знакомы. Хотя теперь его кожа утратила всякий цвет, глаза оставались столь же ярко-зелёными. Я была уверена, что он скончался ещё в те времена… Да я же была на его похоронах!       — Тиранис… — выдохнул Демиан. — Это правда не то, что ты думаешь.       — А что это? — нахмурилась я.       — Объяснить будет сложновато… — протянул он. — Что ж, для начала я должен признаться, что стал личом благодаря твоей крови. Как-то ты пришла ко мне израненной, и я подставил тебе шею, чтобы ты быстрее восстановилась. А пока врачевал твои раны, слил немного твоей крови. Прошло несколько лет, и на меня напали в моём же доме. Когда убийцы уходили, я уже был на грани смерти и выпил её. Потом меня похоронили — обращение личей проходит несколько иначе, чем вампиров. И примерно через месяц я выбрался из своей могилы уже нежитью.       — Да как ты… — я глубоко вздохнула. — Как только додумался?..       — Я знал, что ты сама мне своей крови не дашь, а умирать очень боялся, — признался Демиан.       — И как ты оказался здесь? — я нахмурилась.       — Известен ли тебе рыцарский орден Золотой розы? — мрачно спросил он, и я кивнула. — Их штаб находился близ северо-западного могильника, на котором обитал лич по имени Расул. Дело в том, что нам для жизни нужна не кровь, как вампирам, а энергия смерти. Поэтому личи обычно селятся у старых кладбищ или на могильниках, чтобы собирать её. Это позволяет снизить риск поднятия умертвий, а постепенно и вовсе его исключить. Мы, конечно, заинтересованы в том, чтобы живые умирали, однако и у нас есть предел поглощения энергии, так что массовые смерти нам тоже без надобности. И мы не такие идиоты, чтобы поднимать свою же еду, гнать её на уничтожение и в конце упокоиться следом!       — Так… — это было нечто новое и очень расходящееся с общеизвестными сведениями. — И что произошло?       — Пока лич обитает на могильнике, он собирает энергию и использует её для своих нужд — поддержания тела и творения магии, — продолжил Демиан. — На могильниках могут жить только довольно старые личи, у которых большой запас, если так можно выразиться, места для энергии. Расулу было примерно как тебе. В нём было много энергии смерти, так что когда рыцари ордена, недовольные соседством, заявились к нему и казнили, всё приобрело такой вот вид из-за того, что эта энергия выплеснулась и подняла умертвий. Я получил известие об этом практически сразу и ринулся наперерез. Присоединиться к кампании со стороны живых я не мог, так что шёл всю дорогу с тыла, развеивая умертвий по возможности. Но у меня они не так велики. За это время я избавился, может, от пары тысяч. Ну, и ещё я направляю их, чтобы обходить живых.       — Дела… — протянула я.       Демиан молчал, а мне надо было дать себе хоть пару секунд на то, чтобы обдумать сказанное. Если он не солгал о том, что стал нежитью с помощью моей крови, то лгать мне он не мог, и в таком случае его словам можно было верить, с поправкой на его собственную убеждённость в их правдивости. Вот только как проверить ключевой фактор, я не знала. Впрочем, обстоятельно обдумать эту мысль я не успела — около нас внезапно остановились два вампира. Как только они сняли шлемы, я без труда узнала Аластора и Зильбера.       — А вы что здесь забыли? — озадаченно нахмурилась я.       — Если бы мы остались в лагере, то в случае сигнала метки были бы слишком далеко, чтобы успеть прийти на помощь, — отозвался Зильбер. — Я беспокоился и отправился за тобой на рассвете, — он отвёл глаза.       — А поскольку метка отозвалась бы у меня, я тоже пошёл, — кивнул Аластор. — Я вижу перед тобой лича. Почему он ещё жив?       — Потому что, если верить его словам, с личами всё до той же степени наоборот относительно расхожих сведений, как и с вампирами, — поморщилась я. — Я только не знаю, насколько ему можно верить. Демиан говорит, что он обращён моей кровью.       — Но ты этого не делала, — скорее утвердительно уточнил Аластор.       — Да, но слить с меня полстакана крови после того, как напоил своей, он вполне мог, — я пожала плечами.       — Это легко проверить, — кивнула Аластор. — Пусть Зильбер поставит тебе метку подчинения.       — Что? — у меня вытянулось лицо.       — В плане своего прямого назначения эта метка на тебе сработает, только если её поставлю я, и то не факт — ты слишком сильный и слишком старый вампир, — он склонил голову набок. — Однако в данном случае она может помочь нам выяснить правду. Если вдруг из твоей памяти это выветрилось, вампиры — высшая нежить, личи на второй ступени, упыри и умертвия по разрыву… Скажем, на десятой. Так вот, только вампиры могут осознанно обращать разумную нежить, у личей такой способности нет. Как ты знаешь, между обращённым и обратившим есть особая связь, которая заставляет первого подчиняться второму, но на вампирах она работает только в одном поколении. А вот в случае лича — на оба. Если бы твой «отец» не был упокоен, он мог точно сказать, обращён ли этот лич твоей кровью. Но раз уж он не дожил до наших времён, можно вместо этой связи использовать метку подчинения. Если она проявится и у него, значит, он в самом деле твой «сын».       Я глубоко вздохнула и принялась снимать наруч, чтобы Зильбер смог добраться до моего запястья. Не шею же ему подставлять. Это заняло какое-то время, и пока мы стояли на одном месте, мимо нас угрюмо брели умертвия. Я как раз убрала часть доспеха, когда Демиан вдруг поднял руку и сжал ладонь в кулак, произнося что-то неразборчивое полушёпотом. С десяток умертвий вокруг нас развеялись, а к личу скользнул клочок зеленоватого тумана.       — Что? — озадаченно спросил он, наткнувшись на наши недоумевающие физиономии. — Какие бы проверки вы ни затеяли, я не собираюсь прекращать свою работу.       — Ага… — я медленно кивнула и протянула руку Зильберу. — Быстрее начнём — быстрее закончим.       — Не думаешь, что мы разыграли для тебя спектакль, чтобы я действительно смог подчинить тебя? — сощурился вампир, мягко придерживая мою руку у своего лица.       — Мы все понимаем, что вы бы сделали это только в том случае, если бы вам очень сильно срочно захотелось бы упокоиться, — усмехнулась я. — И потом, про метку подчинения мне говорили и раньше, просто очень давно. Спасибо Аластор, что освежил мне память.       Зильбер улыбнулся и прокусил моё запястье, а затем нарисовал кровью спираль. Метка подчинения от связи только этим и отличалась — достаточно было не соединить концы круга, а завести один под другой. Символ Зильбера сначала вспыхнул красным, а потом сразу почернел. Аластор удовлетворённо кивнул.       — Как я и говорил, она на тебе не сработает, — изрёк он. — Эй, лич. Покажи запястье.       — Меня зовут Демиан, — поморщился он, но рукав задрал. Там красовался точно такой же знак, как у меня. — Я ничего здесь не вижу.       — Ты и не должен, — кивнул Аластор. — Тиранис, ты можешь верить всему, что он тебе сказал. Этот парень действительно твой «сын».       — Мда… — протянула я, глядя, как чёрная отметина исчезает. — В свете новых данных…       — О, кстати! — оживился Демиан. — Есть же способ, как вам избавиться от умертвий без жертв. Правда, нужно будет подключить магов.       — Есть способ? — хором переспросили мы.       — Да, — лич кивнул и подошёл к нам поближе. — Личи давно искали его и наконец удалось. Как я говорил, нам восстание умертвий тоже не приносит никакой пользы — захоронения всё же наша пища… В общем, мы разработали простой артефакт, который может поглощать энергию смерти и таким образом развеивать их. Но для его работы нужна магия и, собственно, энергия смерти. Если маги Визардиана сделают артефакты, а вампиры их используют, каждый такой артефакт сможет развеять около тысячи умертвий. И сразу оговорюсь, что личи не могут ими воспользоваться, потому что не являются высшей нежитью: мы можем только поглощать энергию смерти и преобразовывать в себе, а не манипулировать ей, в отличие от вампиров. А в этой армии умертвий всего около ста, может, ста двадцати тысяч. Я дам вам записи, но сам с вами в лагерь не пойду. Упокоят ведь.       — Давай записи, — кивнул Аластор. — Я всё улажу. А Лодедуил позаботится о реабилитации личей. Пока будет крушить животворящих.       — Они опять что-то устроили для Тиранис? — поморщился Демиан, роясь в своём балахоне. — Впрочем, я вообще не удивлён. Вот записи.       — Нам стоит поторопиться назад, — кивнул Аластор, забирая пухлую тетрадь. — Если сможешь, замедли их.       — Да, я выиграю вам немного времени, — кивнул лич.       Мы попрощались, и Демиан остался среди умертвий, а мы втроём рванули в лагерь на предельной скорости. Обратно добрались быстрее — спали по очереди друг у друга в карманах, и прибыли обратно к ночи следующего дня. Аластор сразу пошёл к магам, на ходу читая записи, Зильбер в это время дрых в его кармане, а я пошла к себе. Стоило мне войти в палатку, как меня тут же сдавили в крепких объятиях в четыре руки. Спасибо доспехам — рёбра остались целы. Мы простояли так пару минут, и только потом меня выпустили, чтобы я смогла пойти и снять броню. А когда я вернулась от шкафов уже в рубашке и брюках, меня снова сдавили.       — У вас тут всё хорошо? — сдавленно поинтересовалась я.       — Да, — отозвались Миргаил и Тристан.       — Мы волновались, — изрёк оборотень, и хватка ослабла. — Хотя я знал, что парочка вампиров отправилась за тобой на всякий случай, это только сильнее тревожило.       — Из-за Зильбера? — я изогнула бровь.       — Да, — кивнул Миргаил. — Я подумал, что если он сможет героически прийти тебе на помощь…       — То я, как юная впечатлительная дева, паду в объятия, влюблённо заглядывая ему в рот? — скептически уточнила я. — Ничего такого не случилось, да и случиться не могло. Даже если бы нам пришлось сражаться, мы бы дрались спина к спине как партнёры. Максимум, чего Зильбер мог бы добиться при этом — мы бы окончательно уладили наши прошлые разногласия, и только. Или вас всё-таки тревожило, что я могла оказаться упокоена или около того?       — Я плохо себе представляю, что для этого должно было произойти, но… — Тристан отвёл глаза. — Мне снилось каждую ночь, что те двое приносят твоё растерзанное тело и говорят, что не смогли тебя спасти.       — Ну, как видишь, на мне ни царапины, — улыбнулась я и обернулась вокруг своей оси, чтобы они могли в этом убедиться. — И ещё я принесла хорошие новости. Возможно, нам удастся развеять умертвий, не вступая с ними в бой.       — Это как это? — озадаченно спросил Миргаил.       — Что-то там про магию и энергию смерти, — отмахнулась я. — Пока не знаю точных подробностей — с этим Аластор разбирается. А я, если честно, очень устала и хочу спать, — я сделала паузу. — И есть.