***
Северусу пришлось перенести обязательства директора в свои апартаменты вместе со стопкой писем и разрешений, которые молча требовали скорейшего рассмотрения. За чашкой остывшего крепкого чая незаметно сходили на нет минуты и неотвеченные письма. В какой-то момент ему показалось, что он уже читал подобное обращение в письме, а после обнаружил и свой собственный ответ совершенно не в той стопке, в которой ему полагалось быть. Это был сигнал, пора сделать перерыв. Северус приоткрыл окно, впуская свежий прохладный воздух. Здорово помогало взбодрить разум. Мужчина обернулся на неожиданный звук из комнаты дочери. Дверь осторожно открылась, стойко выдерживая повисшую на своей раме девушку. Она тяжело дышала и пыталась сфокусировать взгляд на деревянном полу. Явно безуспешно. Снейп тут же подхватил дочь, поддерживая её за талию. Девушка бормотала что-то под нос, но Северус и так прекрасно понимал, по какой причине его дочь в таком состоянии попыталась выбраться из комнаты. Это уж точно не была яркая демонстрация своей самостоятельности или раздутая гордость. Селина, конечно, совершенно не любила болеть, но со здравым смыслом до сих пор шла нога в ногу. Однако сейчас просто дойти до уборной оказалось не такой уж и простой задачей. Она ослабла, голова неустанно шла кругом, и ей приходилось прикладывать максимум усилий, чтобы её не стошнило ещё на пороге своей новой комнаты. Последние несколько шагов казались ей невыносимо долгими, и она едва сдержала жалобный всхлип. Стоило им добраться до уборной, как девушка упала на пол прямо перед унитазом, в который её и вырвало. Как же отвратительно она себя чувствовала. Как же плохо. Девушка нажала кнопку смыва и опустила крышку унитаза, беспомощно прильнув к ней лбом. Кажется, головокружение утихало. Через несколько рваных вдохов ей протянули стакан воды. – Небольшими глотками, давай. Дрожащими руками она поставила стакан перед собой и выпила весь, стараясь пить понемногу. Вода имела какой-то травяной привкус, но не ей было жаловаться. – Вот так, молодец, – ровным тоном прокомментировал Снейп, вытирая полотенцем испарину со лба дочери. – Посиди ещё немного, восстанови дыхание. Если я буду нужен, позови, хорошо? Ей ничего не оставалось, кроме как кивнуть. Северус ждал дочь в коридоре, прикидывая, как можно снять головокружение. Простые зелья от тошноты помогали при проблемах желудочно-кишечного тракта, но никак не могли повлиять на голову. Те, что снимали головную боль, всё ещё никак не помогали со слабостью и тошнотой при головокружении. Колдомедики советуют пациентам с сотрясением мозга соблюдать постельный режим и принимать обезболивающие зелья по необходимости, однако Северуса мало устраивал подобный расклад, и он был намерен разрешить эту ситуацию. Через несколько минут он уже помогал дочери держаться на ногах, возвращая её в спальню. – Как ты себя чувствуешь? Северус помог ей усесться на кровати, подставляя подушки под спину. Селина не возмущалась, хотя немногим ранее легко отказалась бы от подобной заботы. – Не очень. Слабость просто ужасная. Зато голова больше не кружится. – Отлично. Давай ты выпьешь пару зелий, и минут через двадцать поешь нормально, – мужчина передал девушке в руки два затемнённых флакона, та не колеблясь выпила оба по очереди и потянулась за стаканом воды. Вкус у второго зелья был сомнительный, точно противорвотное. Отец подал ей стакан воды, чтобы та не напрягалась лишний раз. – Спасибо, пап, – Селина проглотила "но не стоило", оставив себе этот аппендикс предложения. – А вот когда тебе было двадцать семь, ты как болел? – Обо мне заботилась твоя мама. Также как и я о ней, – ответил ей мужчина, прекрасно осознавая, к чему вдруг Селина задала такой вопрос. – Что-то я не вижу рядом с тобой супруга, которому я мог бы тебя доверить. – То есть если бы я была замужем… – То я бы отправил тебя домой и удостоверился в том, что твой муж взял больничный по уходу за родственником, – кивнул он. – Однако оставлять тебя одну в таком состоянии было бы бесчеловечно. Ты и сама должна это понимать, Селина. На секунду ей даже было непросто разобрать, это был тон директора школы или строгого профессора зелий. В любом случае, девушка решила не развивать эту тему. Без помощи отца она бы действительно даже не добралась до ванной сама. – Пап, а могу я тебя попросить призвать эссе третьего курса? Мне надо бы всё проверить до четверга. Селина не знала, где её палочка, да и была крайне слаба, чтобы колдовать. Ей пришлось смириться со своим незавидным положением, но хоть что-то она ещё может делать, хоть над проверкой работ немного посидит… Северус вздохнул, уже предвидя её реакцию на свои слова. – Солнышко, тебе сейчас нельзя никоим образом напрягаться. К сожалению, чтение тоже под запретом. Девушка непонятливо потупила взор. Как так, чтение под запретом? Это невозможно. Однажды мама отобрала у неё книгу в 12 лет, потому что Селина читала целыми днями и ночами, даже за обеденным столом и ночью под тусклым светом фонарика. Лили решила, что это перебор, и чтение нужно дозировать. Селине тогда казалось это самым настоящим предательством, она жаловалась папе, топала ногами, два дня вокруг неё то и дело загорались вещи и взрывались чашки с вазами. Лили в итоге сдалась и отдала книгу мужу, попросив того контролировать, чтобы дочь не портила себе зрение ночами и читала только в положенных для того местах. Северус тогда сказал, что наказывать ребёнка, отбирая книги, неправильно, и нужно обратиться к ситуации иначе. С тех пор Селина старалась не читать ночами, а если и приходилось, то только с хорошим светом. Зрение, однако, она всё-таки успела испортить. И вот сейчас её отец, который всегда прививал ей любовь к чтению, вдруг запрещает ей читать? – Как это, под запретом? Мне совсем нельзя читать? Он только отрицательно покачал головой. – Сожалею, милая. Несколько дней лучше побереги себя. – А телефон? Техникой пользоваться можно? – Часто сменяющиеся изображения также являются достаточной нагрузкой для мозга. – А что же мне тогда делать несколько дней? – растерянно поинтересовалась она, оглядывая комнату. – Просто смотреть в потолок? Я знаю все созвездия на этом потолке, ты знаешь, тут ничего нового. – Тебе сейчас нужно как можно больше отдыхать. Если зелья помогут тебе восстановиться быстрее, то через пару дней я выдам тебе что-нибудь на лёгкое чтение. Но это точно не будут эссе третьего курса. Селина недовольно поджала губы. Учебный год не так давно начался, и она не успела вымотаться настолько, чтобы с удовольствием провести пару дней в постели совершенно без дела. Может, она могла бы позвонить Джинни, узнать, как у неё дела? Разговаривать же ей можно. Это всего лишь сотрясение, в конце концов. Уже темнело, когда ей выдалась возможность нормально поесть. Отец принёс тарелку рисовой каши с мясом, хлеб с маслом и горячий чай. Помимо еды на подносе лежал небольшой конверт, наспех подписанный мало-разборчивым почерком. – Я попросил его не присылать кричалку, так как, в силу твоего состояния, ты можешь быть особо чувствительна к громким звукам, – пояснил Северус. – Поэтому Гарри удосужился выложить мысли на бумаге, может он даже успел подумать перед тем как высказаться. Селина усмехнулась. Её брат не имел склонности фильтровать свои сообщения, когда того обуревали эмоции. Отец всегда говорил, что это "Поттеровская порода", которую так просто не вывести воспитанием. Лили, конечно, метала на него грозные взгляды за подобные высказывания, иногда толкала локтем, но в целом будто и не пыталась оспорить мужа. – Можно? – девушка кивнула в сторону конверта. – После еды. Не хочу, чтобы ты портила себе аппетит. Не думаю, что Гарри выражает сочувствие, поэтому давай сначала поешь. Чай стынет. Северус откинулся в своём кресле и методично перебирал в руках с десяток пергаментов, которые взялись будто из ниоткуда. Немного успокоившись, что отец наконец-то занялся своими делами, Селина взяла в руки ложку. Рука дрожала. Девушка выдохнула и постаралась полностью взять на себя контроль над своими руками. Стало немного лучше. Встретив обеспокоенный взгляд отца, она ответила: – Всё в порядке, – она держала тон ровным. – Я сама. Тот только ещё раз окинул дочь взглядом и недовольно поджал губы. Видимо, согласился, пусть и нехотя. Это хорошо. Больше всего Селину порадовал чай, – насыщенный, согревающий, совсем как дома. От одних только мыслей о доме и об их семейных посиделках ей становилось не так гадко на душе. Всё-таки ей было непросто смириться со своим крайне беспомощным состоянием. Отец был прав, если бы не он, то она бы, наверное, лежала в больнице, поскольку сама о себе позаботиться бы не смогла. И как бы она не возмущалась, всё-таки старая детская была лучше больничного крыла. Возможно, ей действительно стоило поговорить с Гарри самостоятельно. Она бы могла его убедить, что не всё так плохо. Хотя нет, бесполезно, он всё равно бы потом спросил у отца, как обстоят дела. Открыть тонкий конверт удалось не с первого раза. "Селина, Как ты могла подвергнуть себя такой опасности?! Я понять не могу, какое такое зелье варили дети, что чуть не вышибли тебе мозги, скажи на милость? А ты куда смотрела? Это же вроде как твоя задача, – контролировать процесс! А я говорил отцу, что не надо тебя держать в замке, в этих ваших подземельях даже вентиляции нормальной нет! Может, вы с отцом оттого оба такие трудные, что всё детство дышали плесенью и Мерлин знает какими парами из класса зелий? Пожалуйста, сделай так, чтобы больше подобного не повторялось. Ты у нас одна, мы о тебе волнуемся. И отпишись мне, как станет лучше. И как отец разнесёт чертёнка, который устроил этот взрыв, хочу знать все подробности. Люблю тебя, но бесишь, Гарри" Северус с интересом наблюдал, как глаза дочери потеплели, а сама она улыбнулась, когда закончила читать послание от брата. – Что говорит? – Ругается, – усмехнулась она. – Но так намного лучше кричалки. Спасибо, – её отец слегка кивнул, и девушка продолжила. – Он хочет знать, что будет с нарушителем, устроившим взрыв. Северус отложил пергамент, слегка нахмурившись. – Пока рано судить. Мне нужно остыть немного, если я хочу вернуть ребёнка его родителям в целости. Селина не содержалась и закатила глаза. Снова он прикидывается монстром из шкафа. – Ты в жизни не покалечишь ребёнка. – Я рад, что ты обо мне такого высокого мнения, дочка. Однако я всё же предпочту принимать решения на холодную голову. Селина согласилась, так всегда лучше. – А это мог быть несчастный случай? – Нет. Учитывая ингредиенты зелья и размер котлов, это мог быть несчастный случай, только если у студента случайно упала в котёл горсть тигриного зева, что очень маловероятно. – У детей нет доступа к тигриному зеву, – нахмурилась Селина. – О том и речь. – То есть ты уверен, что кто-то из третьекурсников намеренно устроил взрыв? Селине было трудно представить такую ситуацию. Она знала всех студентов, и никто из них не демонстрировал непослушания на грани с угрозой жизни, их максимум был выпустить шоколадную лягушку в классе. – Да, милая, я в этом уверен. Поверь мне, такое происходило далеко не единожды на моих парах. Обычно это бывали самые тихие студенты. Селина задумалась, перебирая студентов третьего курса по памяти, но вдруг осознала, что это ей даётся с большим трудом. Имена и фамилии были вразброс, в некоторых именах она даже не была уверена, а лиц не могла припомнить и подавно. – Селина? Она подняла глаза на отца. Тот одним взглядом уточнял, всё ли в порядке. – Я не могу вспомнить всех своих студентов, – встревоженно призналась она. – С твоей травмой это нормально, милая. Память восстановится, – он улыбнулся дочери своей полуулыбкой и провёл рукой по её щеке. – Не всё сразу. Селина выдохнула и подалась навстречу его ладони. Если отец говорит, что всё будет хорошо, значит нет причин волноваться. За всю её жизнь Северус ни разу не давал возможности в нём усомниться, – и эта надёжность всегда была её опорной скалой.5. Больничный
21 сентября 2023 г. в 07:42
Проморгавшись несколько раз, Селине пришлось смириться с тем, что она в сознании. Девушка осторожно приподнялась на локтях и коснулась невесомой ткани сиреневого балдахина, – настоящий. Как это возможно? Она не во сне, это уж точно. Её сны никогда не были такими… стабильными. Может, это галлюцинация? Омут памяти?
Вдруг прямо перед глазами открылась дверь, впустив на удивление спокойного Северуса. Он присел на кресло рядом с её кроватью.
– Наконец-то ты проснулась, – с большим облегчением сказал он и опустил руку дочери на лоб, проверяя, остался ли жар. – Температуры нет, хорошо.
– Боюсь спросить, чем ты мне сбивал температуру, что вызвало вот такие, – девушка обвела комнату взглядом. – Красочные визуальные галлюцинации.
Северус только усмехнулся и сложил руки на груди. Примерно такой реакции он и ожидал, пусть и чуть менее заторможенной. Сказывается травма головы.
– Не могла бы ты описать свои галлюцинации, пожалуйста?
– Я в своей детской. Но этого не может быть, – Селина комкала край одеяла в руках, сама на то не обращая внимания. – Этой комнаты уже давно нет. Да и… – девушка прищурилась. Без очков её зрение было значительно хуже. – Есть некоторые детали… – присмотревшись, она обнаружила, что рисунки на стене расположены не в том порядке. Что цветы на занавесках не те, в этом она могла быть уверена: будучи маленькой она любила повторять контуры этих цветов на своём покрывале перед сном. И это были совсем не те цветы. Всё больше деталей казались ей неправильными, будто это была какая-то репродукция, а не комната её детства. – Это реплика?
– Реплика, – кивнул Снейп. – Директорские апартаменты именно так расшифровали моё желание организовать комнату для дочери. Выбирать не приходилось, знаешь ли, ситуация была экстренная. Да и… – в его глазах будто промелькнула коварная Поттеровская искра. – Я подумал, тебе понравится.
– Да уж, пап, спасибо, – тон девушки становился всё тише и тише, будто из диалога он переходил во внутренний монолог. – Мало мне того, что всегда жила как “дочка того самого Снейпа”, съехать мне не позволял, так ещё теперь и это, ну спасибо, конечно, удружил…
– Селина, не начинай, – устало выдохнул он. – Я не отпущу тебя жить непонятно где. Этот вопрос давно закрыт.
Северус всю жизнь старался оберегать Гарри, у него на это были весомые причины, такие как пресловутое Пророчество, Турнир Трёх Волшебников, полчища дементоров, Волан-де-Морт, в конце концов, но тот старательно влипал в новые совершенно не жизнеутверждающие приключения. Даже после окончания войны Гарри не мог дать себе передышки, поэтому очень скоро подался в авроры и с удовольствием рассказывал о его “совершенно секретных” делах. Северус только горько вздыхал, полностью осознавая, что парнишку не победить. И тогда всё его внимание перешло на дочь.
Селина никогда не была трудным ребёнком, её было проще контролировать чем нерадивого искателя приключений. До подростковых лет, конечно. Девочка могла начать скандалить с отцом буквально на пустом, как ему казалось, месте, и если бы не Лили, разводящая их по разным комнатам и сурово отчитывающая каждого по отдельности, казалось, они бы возмущались друг другом сутки напролёт. Лили всегда говорила, что они слишком похожи, и им нельзя встревать в перепалки. Просила дочь лишний раз подумать, а мужа лишний раз промолчать. Кажется, они и по сей день прибегают к этим её советам. И даже совершеннолетие Селины не стало для Северуса поводом отпустить дочь в вольное плавание. Селина понимала, что его меры осторожности продиктованы непростым опытом и морем испытаний, которые несомненно оставили свой след на душе отца. Только поэтому (и по просьбе матери) она всё ещё к нему прислушивалась, даже если он мог временами перегнуть палку.
И вот сейчас ей казалось, что будь она в лучшем состоянии, палка бы сломалась пополам. Он вновь обращался с ней как с ребёнком… Но она слишком устала.
Северус дал ей несколько зелий, о назначении которых Селина даже не спрашивала. Отцу она доверяла полностью. Он провёл быструю диагностику и удовлетворённо кивнул, даже не посвятив дочь в подробности. Ей было неинтересно, по правде сказать. Скорее бы только встать на ноги.
– Почему я не в больничном крыле, пап?
– Потому что я о тебе беспокоюсь, – спокойно сказал ей отец. – Такой ответ тебя устроит?
Селина только вздохнула, устремив взгляд на свои веснушчатые руки. За столько лет она привыкла к гиперопеке отца и давно смирилась с тем, что в некоторых вопросах его не переубедить.
– Мне уже лучше, – негромко заметила она.
– Лучше, – кивнул Северус. – Но боюсь, у тебя достаточно серьёзное сотрясение, чтобы выходить на работу. Пока побудешь на больничном.
Селина тяжело вздохнула, закрыв лицо руками. Комната посмела накрениться, но в этом она пока не собиралась сознаваться.
– Мне не нужен больничный, папа, у меня пары, студенты, эссе непроверенные…
– Я подменю тебя на парах, – перебил тираду её возмущения Северус. – Ничего страшного.
На секунду Селине представилась реакция младших курсов на эту чудесную новость. Она с таким трудом выстраивала с детьми доверительные отношения… И тут придёт её отец со своими дисциплинарными методами и суровым взглядом, и всё, дети снова будут трястись у кабинета зелий. Только этого ей не хватало.
– Пап, может, я сама? – попытала она вновь удачу. – Я просто буду сидя давать инструкции, даже с места не встану, честно…
В глубине души она ясно осознавала, что отец никуда её не отпустит в таком состоянии. Осознавала она, что и попытки уговорить его были тщетными. А она всё равно пыталась, избегая его тёплого взгляда, полного тревоги о ней.
– Нет, милая, извини. В этот раз ты действительно сильно ушиблась, и нужно дать организму время на восстановление, – он бережно поправил ей одеяло. – Тебя не тошнит?
Он всегда видел её насквозь.
– Немного, – созналась девушка, убирая руки от головы. – Голова кружится.
– Тогда дай мне знать, как станет полегче. Тебе необходимо поесть.
Девушка едва качнула головой в знак согласия. Есть ей, на удивление, совершенно не хотелось. Северус поднёс к её губам стакан воды, и этого, ей казалось, было вполне достаточно.
– Давай ты немного отдохнёшь, хорошо? – отец придерживал её, помогая медленно опуститься на подушки. – Как раз сможешь набраться сил, пока действует обезболивающее.
Селина не могла сопротивляться пушистому одеялу и тёплым касаниям отца по своим волосам. Однако внутренний подросток всё равно оставался недоволен и желал высказаться.
– Папа, ты же знаешь, что мне уже двадцать восемь? – немного заторможено поинтересовалась девушка.
– Тебе двадцать семь, милая. И да, я в курсе, – с лёгкой улыбкой ответил он.
– Двадцать семь, – повторила девушка. – Именно. Я выросла.
– Для меня вы с Гарри всегда будете детьми, – чуть тише сказал Северус. – И если ты действительно выросла, то сама сообщишь брату, что с тобой случилось.
Селина возмущённо застонала, – Гарри будет в ярости. Он и так отговаривал её от работы в школе, поскольку не был убеждён в безопасности Хогвартса за годы своего обучения, и всё настаивал, чтобы Селина открыла себе лавку в каком-нибудь волшебном городочке и продавала себе тихо-мирно зелья. Но нет, она пошла по стопам отца и теперь лежит с сотрясением и Мерлин знает ещё какими травмами.
– Пап, давай не говорить Гарри… Зачем его тревожить?
Северус ожидал подобного ответа. Гарри намного лучше справлялся с тем, чтобы отчитывать Селину за оплошности. Их отец не раз заставал подобную картину, когда Гарри пытался вразумить сестру, и Северуса всегда удивляло, как Гарри применял к Селине те же выражения и слова, которыми когда-то сам Северус пытался вразумить юного Поттера. Оказывается, он всё-таки его слушал.
– Чего и требовалось доказать, – мягко усмехнулся директор. – В таком случае я сам ему сообщу. Будет неправильным утаивать от него подобные происшествия, солнышко.
– Он пришлёт кричалку, – обиженным тоном пробубнила она.
– Пришлёт, – согласился Северус, убирая прядь волос ей за ухо. – Но пока тебе не стоит об этом волноваться. Поспи немного.
Селина хотела возмутиться ещё по какому-то поводу, который незаметно пропал из поля её сознания, не давая девушке шанса противостоять наказам отца и атакующей её дремоте.