Мир Пламени: Пламя Последствий

Подходил к концу месяц май. Когда чего-то ждёшь время тянется бесконечно. Эти две недели выдались ну очень длинными. Постоянное ожидание неприятностей стало каким-то фоновым ощущением и перестало занимать всё внимание. Школьные задания казались чем-то совершенно неважным, не тем, на что следует тратить время в том положении, в котором они оказались, вернее, оказался он, Куроба Кайто, по совместительству являющийся Кайто Кидом. Но просто перестать учиться было бы очень глупым, недальновидным решением. Да и чем бы он занимался? Сидел переживал сутки напролёт? Учёба хоть немного отвлекала от волнений. Каждое утро смотрел на Акако вопросительным взглядом – сразу как видел. Та неизменно отвечала покачиванием головы. Одним выражением лица задаваемый вопрос: «Это начнётся сегодня?» – и такой же безмолвный ответ: «Нет», позволяющий чуть расслабиться, но продолжающий держать в напряжении. Раз за разом встающее перед внутренним взором сочувственное выражение лица ведьмы мешало «выдохнуть» окончательно. Если не сегодня, то, возможно, завтра. А он не готов! В качестве подготовки ходил на представления Голдберга – продолжал развивать сопротивление воздействию гипнотических иллюзий. Понимал, что даже научившись полностью защищаться от рассеянного на несколько сотен людей воздействия, не спасётся от сконцентрированного на одном себе, но так хоть шанс будет… Сопротивляться получалось из рук вон плохо. Переоценив свои возможности, раз не выпил зелье – и провалился в иллюзию с головой. Даже понимание, что это ненастоящее – не помогло. С кулоном и зельем всё проходило отлично, но стоило убрать хоть один из «костылей»… Нечего и говорить о сопротивлении полной мощи Паука. Кайто не боялся, что его постоянные посещения представлений Голдберга сочтут подозрительными. Таких «подозрительных» и кроме него было много. Куча народу приходила раз за разом, чтобы погрузиться в волшебный мир, снова побывать в том месте, куда их будто бы перемещал иллюзионист. К концу второй недели всё же удалось воспротивиться гипнозу с одним только кулоном, но ценой огромного волевого усилия и всё же пошедшей носом крови. Лопнувшие сосуды закупорил, свернув кровь тепловым воздействием, а успевшее капнуть аккуратно, но старательно вытер платком. Вроде бы никто не видел, но больше так рисковать не стоит. Второй облик, будто понимая всю серьёзность положения, в которое он угодил, сидел тихо. А может так сказывались более продолжительные полёты тех выходных, когда они ещё выбирались на природу. Хоть о чём-то можно было не думать и это было хорошо. Детективы вели раскопки и мониторили ситуацию, но это никак не помогало делу. С прибытием Голдберга в городе произошло несколько подозрительных убийств. Почерк был лишь отдалённо похож на таковой у Паука, но, возможно, тот маскировался. А ещё пара, с виду беспричинных, самоубийств – заставляла задуматься ещё и над тем, возможно ли с помощью иллюзии преодолеть инстинкт самосохранения. И это ещё далеко не всё, что начало происходить с появлением Паука. Что конкретно его рук дело, а что иных нехороших личностей – не узнать и тем более не доказать, но они всё равно пытались предположить. Строили теории одна другой нелепей… чтобы просто не сидеть и не ждать. Ведь это единственное, что оставалось. Да и какое-то внутреннее ощущение твердило, что у Голдберга здесь больше одной цели. Весьма отчётливое ощущение. Не только Кид… А вообще, нанявший этого иллюзиониста весьма умён, стоит отдать должное – Паук действительно имел все шансы захватить неуловимого вора-фантома целым и невредимым. Даже -надцатый раз видя представление сородича Кайто восхищался. Каждый раз. Немного, стараясь подавить это чувство, ведь оно относилось к врагу, да не получалось. Слишком впечатляло мастерство, с которым тот управлял своей силой. Этот приём нужно же было ещё придумать, отработать, отшлифовать до блеска и только потом использовать. И постоянно, изо дня в день, из года в год работать над собой. Невозможно не восхищаться потрясающим уровнем контроля, достигнутого выдержкой и упорством. Хоть в примеры для подражания бери. «Вот таких вершин может достигнуть обладатель второго облика, если не будет лениться», мол. Если на представлениях Голдберга всё было спокойно и размеренно – и в плане прогресса сопротивления, и вообще – то повседневная жизнь преподносила сюрпризы. Так, в конце первой недели заявился Сагуру с объёмной сумкой через плечо и полувопросительным: «Я поживу у тебя?». На очень большой вопрос как на лице, так и в чувствах, товарищ глубоко вздохнул и, поставив сумку у порога, пошёл на кухню. Всё верно, разговоры разговаривали всегда именно там. Так Кайто понял, что дело серьёзное, раз в двух словах не сказать. Но выяснилось, что как раз парой слов всё и объяснялось. «Поссорился с отцом», – вот этой парой слов. Всякое бывает, но это же не повод уходить из дома… Подробности из друга пришлось вытягивать чуть не клещами. Свободнее заговорил только за второй чашкой чая и то, когда самое главное уже прозвучало. Выяснилось, что Хакуба-старший запретил сыну лезть к Голдбергу. Причём в формулировке: «Я понимаю, что у тебя обострённое чувство справедливости и юношеский максимализм, но некоторые дела просто не стоит решать. Они не должны быть раскрыты. Пора тебе повзрослеть, сынок», – привёл дословно, как цитату. Но с каким выражением лица!.. Ещё немного расспросов и картинка вырисовывается чётче. Один не в меру настойчивый детектив занялся проведением параллелей между Голдбергом и Пауком, на официальном уровне. Посчитал, что большое количество совпадений станет достаточным поводом для хотя бы небольшого расследования, а там наверняка найдётся что-то ещё. Узнав об этом, Хакуба-старший выслал сына из полицейского управления и уничтожил все результаты, даже не дав скопировать. Разумеется, тот обиделся. А после, уже дома, состоялся этот разговор. «Не сошлись во мнении касательно идеологических вопросов», – так заноза обозвал произошедшее. Помолчал с полминуты, допил чай и «прорвало». Выяснилось ещё множество фактов, о которых тот говорил со всё возрастающим возмущением. Хакуба-старший пытался рассказать сыну о следователях, пропадающих без вести при попытке влезть в «запретные» расследования, но тот не слушал, упёршись, что это работа полицейских – рисковать собой ради спокойствия и безопасности мирных граждан. Друга явно заносило, но Кайто продолжил слушать. Сначала пусть выговорится, а он сам увидит полную историю, потом уже выводы и ответы. Отец детектива попытался показать ситуацию с другой стороны, упирая на но, что и сам полицейский, разве сын хотел бы, чтобы он рисковал собой? Но тот на раз раскусил грубую манипуляцию и жёстко ответил, что все поступающие в полицейскую академию знают, на что подписываются, что это опасная, но очень нужная работа. Вторая попытка Хакубы-старшего вразумить отпрыска в духе: «Не разумно ли избегать опасности там, где это возможно и не лезть на рожон, если точно знаешь, насколько велика угроза», – так же не возымела действия. На это и так злой парень окончательно вышел из себя и рявкнул в ответ: «Если все будут трястись за свою шкуру, то кто будет ловить преступников?!» – снова ничего не поняв. Тогда и его отец перестал сдерживаться, дав волю гневу на глупого ребёнка и сказал те слова. На что Сагуру просто развернулся и ушёл из дому. Ну вот и что тут сказать? Тоже чуть помолчав, Кайто начал резковато, но по-иному было невозможно вразумить обиженного на весь свет друга, выражение лица которого выражало отказ видеть любое мнение кроме своего собственного. И чтобы разрушить эту уверенность в своей правоте требовалось применить весьма жёсткие меры. Успокаивало только то, что это будет ему на благо. Подобрать достаточно чёткие слова оказалось просто, тогда как выговорить – сложнее. Но это просто необходимо сделать, чтобы тот перестал заблуждаться! – Скажи-ка мне, Сагуру, – начал вкрадчиво. – Чего ты пытался добиться, выставляя те данные на всеобщее обозрение, занимаясь такими исследованиями в довольно-таки людном месте? – Чтобы кто-то увидел и заинтересовался, разумеется. – говорит как об очевидном и совершенно точно не понимает. Значит, придётся просветить. – Значит, считаешь себя правым? Что нужно рисковать ради поимки преступника? – тот только кивал, но видно, что заподозрил что-то и ждёт подвоха. – А как насчёт осознанности риска? Человек должен знать, насколько опасно то, что он собрался делать или не обязательно? – Должен. – осторожный ответ. Ещё не догадался. – То, что ты готов рискнуть собой – это твоё личное дело. Но этой своей выходкой ты чуть не подставил под гнев власть имущего преступника других людей, пусть и полицейских, которые по твоему мнению и должны рисковать собой. Твой отец явно знает, что у Голдберга есть могущественный покровитель, точно знает, судя по его словам о пропадающих следователях. Ты понимаешь, что чуть было не сделал? Что не произошло только благодаря расторопности твоего отца? – Я… это… – на его лице ещё оставался отпечаток возмущения, но растерянности всё же больше: начинает доходить. – Это подстава, Сагуру. Полностью осознаваемая бессовестная подстава. Ты знал, что с ними будет и всё равно собирался вот так косвенно послать их заняться этим делом. Знаешь, я рад, что у тебя не получилось. – Но надо же что-то делать!.. – остатки возмущения вышли вместе с этим предложением. – Надо, никто не спорит, что надо. Но не то, что пытался сделать ты. Вынудить полицейских заниматься тем, чем ты хочешь, «забыв» закрыть своё исследование на компьютере… Это подло. Так «поймались» бы самые принципиальные, самые хорошие, самые небезразличные полицейские. Их бы убили, Сагуру. И это было бы на твоей совести. – друг молчал, подавленный, похоже впервые осознавая, что чуть было не учинил своими собственными руками. Чувства настоящие и это дарило облегчение. Всё же по недомыслию, а не с полным пониманием и по злому умыслу. Вроде бы не такой человек, но кто знает на что могут толкнуть переживания. – Или хуже… Я говорю «хуже», имея в виду количество смертей, а не то, что второй вариант развития событий напрямую затрагивает меня. Ты подумал, что было бы, заметь твои исследования кто-то из соглядатаев теневого мира? Они везде есть, можешь не сомневаться. Думаешь, сложно вычислить кто писал определённый документ? Или что они по доброте душевной не доложат куда надо? Или восстановить удалённый файл и узнать кто копировал данные до того, как он был удалён? – от каждого вопроса товарищ становился будто бы чуть меньше. И уже выглядел откровенно жалко, но Кайто не останавливался. Просто не мог, иначе всё предшествующее оказалось бы бессмысленным. Нужно закончить начатое: – Твой отец поступил совершенно верно, чем, возможно, спас не только служащих полицейского управления, но и тебя. И себя. Какова вероятность того, что он не знал о твоих занятиях? То-то. – наконец увидел на лице друга всю полноту осознания. – Любой человек, пошедший против столь могущественного врага, будет стёрт в пыль… Раз только сейчас это понял, то тебе и правда стоит повзрослеть. А сейчас молись, как наверняка сейчас молится твой отец – чтобы никто ничего не заметил и у твоей выходки не было последствий! – под конец и сам немного вышел из себя. Просто от воображения, постаравшегося нарисовать возможное будущее. – Ты можешь исчезнуть. Как и все те люди, которые просто могли, проходя мимо, что-то увидеть. С возможностями фигуры, стоящей за Голдбергом, это вполне возможно. Ты ведь не хочешь исчезнуть? – Нет. – тихо-тихо ответил пришибленный детектив. – Не делай так больше, договорились? – Да. – так же односложно и едва слышно. После такого стоило оставить друга одного и дать время для переосмысления, но уйти не дали: – А этот мелкий, Конан?.. – Он не сделает чего-то подобного. – отрицательно качнул головой Кайто, сдерживая неуместную улыбку. У маленького детектива свои обстоятельства, но его осторожности можно только позавидовать. – Он действует максимально тихо и скрытно. Наверняка, использует общественные компьютеры в библиотеках и другие подобные места, пользователей которых крайне сложно отследить. Да и наткнувшись на упоминание первоклассника любой взрослый подумает, что произошла ошибка. У него свои преимущества… Мейтантей получил этот урок раньше тебя. – увидел, как тот поморщился. Неприятно должно быть, когда в твоём присутствии коллегу называют великим. – Он сам едва не исчез прошлой осенью, сунувшись в слишком опасное дело. У него тоже есть враги, могущественные враги. С тех пор он стал на порядок осторожнее, резко разглядев, насколько хрупка человеческая жизнь. И отчётливо понимает, что любые люди, которых он привлечёт к этому делу, окажутся в смертельной опасности, потому и не предпринимает ничего, ждёт удобного случая. У него много хороших знакомых в полиции, но он не пользуется этими связями таким образом. Лучший способ укрыться от врага – это не дать узнать, что ты его враг и копаешь под него. Не всё и не всегда можно решить напором и с нахрапа. Где-то куда целесообразнее тихое планомерное изучение, сбор доказательств, подготовка. И только потом, с железными уликами и полной уверенностью… с поддержкой не менее больших сил, чем та, которой противостоишь… – Ты так уверен, что у него что-то есть на этих людей, которые чуть было не заставили его исчезнуть? – оживился товарищ. Чужие неприятности куда легче решать, чем свои. Да и смена направления разговора, уход в сторону от собственного проступка – тоже повод для радости. – Я знаю его. – просто пожал плечами Кайто. – Есть, и много. Но ещё недостаточно, чтобы одним махом уничтожить всю преступную организацию, поэтому он сидит тихо. Его знакомые в полиции занимают не последние места и тоже имеют определённое влияние и вес, но он всё равно за них боится, потому и не просит разузнать что-нибудь о своём деле. Твой отец тоже сильно испугался за тебя, Сагуру. – Я уже понял. – понурился тот он нового напоминания. – Ты доходчиво объяснил. – Значит в этом состоял тот план, о котором ты отказался мне говорить? Заставить полицию заняться делом Паука? – детектив упрямо нахмурился и промолчал. Но почти сразу кивнул. Понятно, это была лишь часть, ещё не всё. – Ладно, давить на тебя не буду. Хочешь молчать – молчи. Просто будь осторожен. Это ты мне можешь пообещать? Что хотя бы постараешься? – кивок. Ну хоть так. – Так я могу остаться у тебя? – уточнил тот, не поднимая головы. – Конечно, заноза. У меня не особняк, но свободная комната найдётся. – улыбнулся примирительно, добавив мягкости и тепла в голос. Чувствовал примерно то же самое, уловивший это друг вздохнул уже свободнее и тихо поблагодарил. Вскоре после того, как товарищ «заселился», прилетел Ватсон. Не найдя хозяина дома, отправился искать в следующее наиболее вероятное место. Сагуру сам вызвался объяснить любимцу почему они поживут здесь какое-то время – правильно истолковав кивок и одобрительный взгляд Кайто. Конечно, он был не против ещё одного жильца. Во время этого объяснения друг выглядел до крайности неуютно, что ещё раз доказывало полноту осознания и глубину раскаяния. Однако, пернатого мало заботили причины. Свою радость птиц выразил негромким клёкотом и перелётом со стола, где внимательно слушал речь хозяина, на руку хозяина дома. Несколько шагов, небольшой взмах крыльями и приземление. Разумеется, от таких манёвров на ограниченном пространстве кухни сокол чуть не навернулся. Ещё и потому, что слабо ухватился лапами за подставленное предплечье. Как всегда, не хотел навредить своими внушительными когтями. Пришлось ловить и поддерживать заваливающуюся назад большую птичку, отказывающуюся хвататься как положено. Такое ведь можно ещё и как жест доверия расценить. Сагуру гостил недолго. В прицепе, осознав свои ошибки и правоту отца, мог вернуться сразу, но гордость не позволяла. Понимая желание товарища проявить характер и показать свою независимость, Кайто не стал ничего предпринимать. Чтобы сверх меры не нагружать Аоко – и не питаться где-нибудь чем-нибудь вместо приличной домашней еды – парни взялись помогать с готовкой. Редкие и оттого особенно приятные минуты покоя. В остальное время из головы не шла предстоящая заварушка. А она будет, совершенно точно. Правда, состоится неизвестно когда. На его ожидание плохого невольно отзывался друг, ходил дёрганый, так что, когда съехал, Кайто вздохнул с облегчением. Больше не он ответственен за вечно хмурое настроение товарища. Примерно тогда же прекратились странные случаи смертей, которые можно было приписать Пауку. Но тот не спешил уезжать, что послужило ещё одним доказательством взятого им контракта на Кида. Ожидание, спокойное и терпеливое, которое так присуще представителям отряда членистоногих, в честь которого Голдберг назвал свою теневую личность. Затаиться и ждать, пока добыча сама попадёт в расставленные сети… Понятно, чего ждал. Чтобы Кид высунул свой нос из убежища и появилась возможность схватить его. А тот не спешил показываться по самой простой причине: отсутствие достойных целей. Длительное затишье вызывало беспокойство в первую очередь тем, что за это время враг мог раскопать что-то опасное. Тоже ведь наверняка не сидит сложа руки, а собирает информацию. И Кайто задумался вот о чём: какова вероятность того, что Паук отыщет информацию о нём? Сумеет связать ученика старшей школы и вора-фантома? Определённо ненулевая. Вот это-то его и волновало. Раз так, стоит подумать о мерах противодействия и на случай, если тот явится сразу сюда, к нему домой. За себя-то не беспокоился, а вот любимая… Впрочем, меры отыскались сами. Съезжающий товарищ оставил ему Ватсона. Тот был совсем не против, а очень даже за, всеми крыльями и лапами – наверняка продолжал думать о своей вине в тот раз, когда слишком близко подпустил неведомого любопытного, а может просто сам по себе так сильно хотел помочь отчасти сородичу. Так желал пригодиться, что даже заявил об отсутствии необходимости его кормить, мол, сам поохотится за городом. О чём тут же был поставлен в известность, что это уже лишнее, прокормить одного птица труда не составит. Полезность пребывания сокола поблизости заключалась в способности «чуять» обладателей второго облика. Даже не видя, ощущать приближение и направление. Предупредить об опасности было делом одного крика или пары тычков когтём по старому кнопочному телефону, откопанному в складах кидовского реквизита. Как они учили сокола пользоваться мобильным – та ещё история, подарившая много веселья в это непростое время. Вот по причине своей основной функции дозорного, отлучки с наблюдательного поста и были нежелательны. Сидеть на крыше или ближайших деревьях и обозревать окрестности Ватсону нравилось, по крайней мере так уверял. С таким стражем стало ощутимо спокойнее. Кайто даже понял, что именно это его неосознанно и беспокоило – небезопасность собственного жилища и своей пары. Не забывал и о нуждах пернатого охранника: возвращаясь домой давал отмашку и тот летал в своё удовольствие, а не только кругами над домом, когда желание размять крылья становилось совсем невыносимым. Благодарная птица по возвращении всегда садилась ему на руку, щедро делясь ощущением полёта. Очень кстати: самому не удалось окунуться в небо и на этих выходных. Третья неделя без выездов на природу… но были вещи и поважнее недовольства второго облика. Относительно спокойное время кончились во вторник. Новость никто не приносил, она сама нашла Кайто – в утренних новостях за завтраком. Самоцвет, причём такого размера, что никак не проигнорировать, ехал в Японию, чтобы показать себя широкой общественности. Можно даже не думать – судя по отсутствию каких-либо упоминаний и хоть более-менее заметной подготовки – это ловушка. Расставленная специально на него. Нанять Паука наверняка стоит недёшево, наёмники такого уровня за свою работу берут много. А значит наниматель явно не стеснён в средствах. Раз так, то и мелочь, вроде приплаты владельцу для появления острого желания выставить свою драгоценность «прямо завтра» – считать никто не будет. На первой же перемене подошёл друг и без предисловий сразу перешёл к уговорам не лезть в настолько явную ловушку. «Давай как-то по-другому, без риска», – уговаривал. А как без риска? Никак. О том Кайто и сказал, присовокупив ещё и то, что не пришедшего за обычной своей добычей Кида банально не поймут фанаты – которые, к слову, уже «встали в стойку», тоже попав в новости. К тому же нельзя проигнорировать настолько явный вызов. А это определённо вызов. Хозяин камня почти прямо об этом сказал. А значит не прийти нельзя. Всё это повторил другу. Тот нахмурился и ушёл, молча. Только вечером позвонил и не стесняясь возможно прослушиваемой связи, открыто сказал: «Хозяин даже не скрывает от полиции, что ему заплатили. Сотрудничать отказывается, боится. Место ему тоже указали», – и положил трубку. Показывал своё отношение к неоправданному, по его мнению, риску. Ладно. Спасибо, что помогает не смотря на своё несогласие. Поиск в сети быстро указал нужное место – район с множеством заброшенных зданий. Бесконечные возможности для засад, просто отлично. Вроде как опасно, да, всё понятно, но с появлением определённости стало спокойнее. Когда знаешь хоть что-то – уже легче, чем когда не знаешь ничего. Известны уже два из трёх обстоятельств: кто и где. Третье – когда – позволили решать Киду. Оно и понятно, даже для несведущих происходящее слишком походило на ловушку, назначь они ещё и время – сомнения в этом отпали бы у всех. А разъярённая на обидчиков своего кумира толпа – страшная сила. Никто не хочет таких последствий. Пользуясь предоставленной возможностью, Кайто уже хотел назначить дату, неудобную для Голдберга, но справился с соблазном и передумал. Помогло понимание, что тому ничего не стоит перенести выступление, совпадающее по времени с указанным в оповещении Кида. Сослаться на технические неполадки, а то и создать их. То есть пользы никакой, тогда как вреда… Паук точно насторожится таким совпадением и кто знает чем ответит из предосторожности. Это сейчас враг думает, что вор-фантом не в курсе. Пусть так и остаётся. Не стоит делать столь прямых намёков на знание настоящей личности Паука. Узнав во вторник, в среду после учёбы собрал детективов у себя для обсуждения. Всё же глупо не пользоваться советами умных людей. Три головы по-прежнему лучше одной хотя бы за счёт количества мыслей – есть из чего выбрать. Мейтантей выглядел несколько рассеянно, да и тот факт, что о едущем в Японию камне-ловушке для Кида узнал только когда ему сказали, говорит о наличии каких-то своих дел. Но вот мелкий тряхнул головой и вернулся мыслями к настоящему, после чего задал вопрос, о котором почему-то никто до него не подумал. «Почему твой сородич работает на людей? И с чего мы вообще взяли, что его наняли те, кто хочет захватить Кида?» – так звучал этот вопрос. Как гром среди ясного неба. Прежде казавшееся очевидным резко перестало быть таковым. Даже Сагуру, пришедший, но всем своим видом изображающий несогласие с происходящим, не проронивший ни слова, выпал из своего образа и обеспокоенно воззрился на мелкого. Это рушило все прежние теории, выстроенные на уверенности, что Паука наняли охотящиеся за кинжалом. «Что если он – чистильщик? С вот таким причудливым прикрытием?» – задал следующий вопрос Шиничи, направляя мысли по определённому пути. «Кайто… тебя могут хотеть не просто захватить», – озвучил очевидное друг. О чистильщиках он знал и испугался вполне закономерно, но в беспокойстве своём как обычно не учитывал одного: «Я сильнее, Сагуру. И всё равно пойду. К тому же научился сопротивляться его иллюзиям». Разумеется, это было преувеличением, но зелье Акако вкупе с кулоном должны дать возможность хоть немного подёргаться. Одного рывка будет достаточно, Паук явно не знает, как действует на разум обладателя второго облика соприкосновение с чужим пламенем. Если бы знал, вряд ли так близко подносил бы свой огонь к людям, как он это делает сейчас в своих выступлениях. Это – сильнейший козырь в рукаве Кида. Одно касание – и сородича можно брать голыми руками. О том и рассказал детективам. Конан просто кивнул, признавая план рабочим, тогда как заноза нахмурился. Ему задумка не казалась такой надёжной. Установившаяся тишина стала напряжённой, хотя никто из них троих не выказывал особых чувств. По мейтантею было видно ожидание того, что «старший коллега» сейчас взорвётся, и готовность сказать пару успокаивающих слов. Но товарищ лишь сипло выдохнул набранный в лёгкие воздух и потребовал подробности плана. Смирился, хоть и выглядел недовольным. Вот и хорошо. На радостях Кайто рассказал всё, что успел придумать, после чего они все вместе дорабатывали его замысел. Разошлись когда уже вечерело. Так или иначе Паука нужно захватить. Особенно теперь, когда появились сомнения в его целях и, скажем так, начальстве. Если тот пришёл устранять угрозу общевидовой тайне обладателей второго облика в виде Кида – это одно дело. А если всё же работает на людей и собирается захватить вора-фантома чтобы передать тем, кто ищет кинжал – совсем другое. К обоим случаям найдётся много вопросов и чтобы задать их – нужно поймать одно человекообразное членистоногое… вообще, очень смело взять прозвище в честь своего второго облика… Поймать и допросить, иначе целей Голдберга не узнать никак. Не станет же тот отвечать на прямые вопросы? В процессе обсуждения плана возникало много противоречий, но в одном они сошлись во мнении сразу: время – полночь. Чтобы на долго не откладывать – полночь с четверга на пятницу. А чего тянуть? Разделаться побыстрее с этим вопросом и жить дальше спокойно. Правда возникал вопрос что делать с пленённым Пауком, но это как делить шкуру неубитого медведя – сначала нужно поймать и поговорить, а там видно будет. Какое-то решение всё равно найдётся. «Ведь никогда же не было, чтоб не было никак», – вспомнилось где-то слышанное.