End is never the End

– Петров, к доске! Монструозный силуэт Лилии Павловны навис над ним, горящими глазами прожигая его испуганное лицо. – Я не готов Лилия Павловна… Едва слышно прошептал юноша, вперив виноватый взгляд, в исписанную и заляпанную парту. Вокруг него раздались смешки. Послышался кашель, от еле сдерживаемого хохота. – Ну как же так, Антон… На лице учителя расплылась злорадная улыбка, и она с презрением обвела его взглядом. Мальчик же почувствовал, как лицо покрыл нездоровый румянец злобы и обиды. – Неужели, двоечником захотел стать, а Петров? Она усмехнулась, обводя насмешливым взглядом весь класс, в котором ясно читался призыв: -Ну давай-те же! Посмейтесь над этим олухом! Повеселитесь, оторвитесь на нём как следует! Затем, два злобных серых глаза, вновь опустились на лицо юноши. Лицо скривилось от крайней степени презрения и насмешки. – Ну же Антон, отвечай! Парень сгорбился ещё сильнее, словно бы пытался спрятаться от насмешливых лиц одноклассников и учительницы. Но неожиданно, его глаза расширились, когда он почувствовал толчок в его правый бок. – Антон, Антон, Антон! Теперь весь класс скандировал его имя, словно какую-то забавную кричалку! – Антон, Антон… Юноша испуганно заозирался, стараясь найти хоть одно лицо, что не было искажено отвратительной гримасой, и неожиданно, перед его изумрудными глазами, что были закрыты слегка мутными окулярами, предстала Она. Полина, единственная во всём классе, кто с сочувствием смотрела на него. Уголки её губ были опущены немного вниз, и подрагивали, а глаза блестели от слёз сочувствия и гнева. – Антон, Антон, Тоша вставай! Неожиданно класс превратился в водоворот серых и мрачных красок, что разбавлялся лишь ярким, и от того ещё более прекрасным образом Полины. Мир кружилось перед ним в бешеном, адском танце, но наконец, всё затихло. – Тоша, вставай быстрее, нужно уже в школу собираться! Юноша с трудом открыл всё ещё слипающиеся веки, и заспанными глазами, посмотрел на источник неугомонных криков и непрекращающихся толчков – Оль, ты чего шумишь? Едва раскрывая пересохшие губы, произнёс парень, пытаясь сосредоточить свой взгляд на сестре, и вообще осознать, что происходит. Из разума упорно не желала выходить картина отвратительного класса. Того мерзопакостного года, когда он приехал в село, и пришёл в эту проклятую школу... И сегодня предстояло начать всё по-новой... – Антон... Девочка сердито нахмурился, и скрестив руки на груди, поджала губы. -Точно мама… Промелькнула невольная мысль а голове блондина, пока он пытался подняться, болезненно щурясь когда затёкшие конечности неприятно щемило и кололо. – Сегодня вообще-то первое сентября, и нам обоим надо спешить! На аккуратненьком лице девочки расплылась улыбка и она попятилась к двери. – Так что поскорее поднимай свой зад, и одевайся, если не хочешь опоздать, а я пока пойду вниз! Она хитро улыбнулась и склонила голову, слегка прищурившись, словно ожидая ответной реакции брата, на её не самые лестные слова. Однако уже через секунду, так и не набравшись терпения, Оля вмиг шмыгнула за дверь, когда услышала рассерженный и на удивление бодрый голос беловласого юноши: – Оля! Я тебе за такие слова, сейчас… Однако стены старого, уже немного покосившегося дома, так и не смогли услышать окончание фразы. Дверь с оглушительным хлопком закрылась, и юноше оставалось только с тихим ворчанием подниматься с постели, потягиваясь и разминая приятно похрустывающие позвонки, после долгого сна. Как следует повертев шеей, Антон на подкашивающихся ногах подошёл к подоконнику, уставив пронзительный взгляд малахитовых глаз в поблескивающее от яркого солнечного света окно. Вдалеке чернела Тайга, что несмотря на пришедшую осень, всё также оставалась тёмно-зелёной, с редкими вкраплениями золотистых листочков, что легко колыхались на нежном ветерке, вися на немногочисленных лиственных деревьях. У подножья деревьев медленно шелестела пожухлая и засохшая от палящего солнца трава, а птицы весело щебетали на покрытых тёмной корой ветвях вековых деревьев, стремясь разогнать утреннюю сонливость леса, своим неугомонным пением, и пробудить саму Тайгу, от ночного сна. Уже через минуту, вторя им, вдалеке замычало стадо коров. Где-то послышался собачий лай, раздались громкие голоса людей, что стряхивали с себя пелену дрёмы, и начинали готовиться к предстоящему дню Наконец, оторвавшись от столь непримечательного, но при этом невероятно такого прекрасного и умиротворяющего зрелища, юноша с довольной улыбкой побрёл в ванную, начиная привычные процедуры. Секунды, и вот уже по бледной коже ударяют тонкие струйки воды, что быстро стекают вниз, унося за собой пот и грязь. Покрытая лёгкой коррозией лейка, нещадно скрипит, когда парень достаёт её из крепления. Горячая вода приятно омывает его тело, побуждая разум вновь проникаться сонливостью и не ясным трепетом. В голове всплывает и то, что сегодня наступил первый день учёбы в этом году. В последнем году, если так подумать… Подумать только, уже одиннадцатый класс! Казалось бы, ещё совсем недавно он переезжает в это место. Серость вокруг навевает отвращение и тревогу. Огромная Тайга пугает своей загадочностью и мрачностью. Зимы, как никогда холодные, замораживают чувства, эмоции и разум, пробирают до костей, и заставляют трястись от неясного ужаса. Но уже сегодня, вместо шестого класса, он идёт в одиннадцатый. Прошло целых пять лет… Казалось бы, такой огромный срок для его пока короткой жизни, но такой незначительный в масштабе этого мира. Всего пять лет понадобилось, чтобы из отвращения, его чувства переросли в любовь к этому месту. Он научился видеть это место цветным, словно бы разукрашенным. Серая пелена пропала, оставив буйство красок окружавших его вещей… Он научился видеть прекрасное, в самом обычном. Научился восхищаться мрачным небом, что походило на лист белой бумаги, на котором неаккуратный художник разлил баночку синей краски. Научился находить безумно красивые и завораживающие пейзажи в Тайге, что и по сей день, служили ему вдохновением. Научился слушать окружающую его жизнь, перенося обычные сочетания звуков, на холст, и создавая с первого взгляда абсолютно бессмысленные картины, которые если приглядеть, преображались в ноты и звуки, которые могла воспроизвести только Она… В голове всплыл прекрасный лик обворожительной девушки. Она была настоящим воплощением красоты. Его персональная муза, чья внешность, могла посоперничать только с красотой её внутреннего мира. Полина была прекрасна во всех отношениях. Она сочетала в себе те качества, которые невозможно было встретить в этой глухой деревне. Девушка была такой нежной, тёплой и казалось бы беззащитной, но внутри скрывался нерушимый стержень силы, ответственности и всех тех бед, что так рано пришли в её жизнь. Но Скрипачка не сломалась, её душа не треснула под напором горя и она осталась человечной и понимающей, в отличии от многих, кто жил здесь. Она стойко переносила все неприятности, не позволив мрачной Тайге осквернить её девственно чистую душу. И все эти качества, прекрасно отображали её внешность и характер. Игривая, бойкая, необузданная… Да, пожалуй эти слова лучше всего описывали музу. Но при этом, эти качества вмиг могли смениться на спокойствие, умиротворение и понимание, если того требовала ситуация. В любом состоянии, девушка была прекрасна. Её аспидно-чёрные волосы, словно принявшая облик ночь, тёмным водопадом спадали по её плечам, выгодно подчёркивая её бледную кожу. Они окутывали такие хрупкие с виду ключица и плечи, к которым так хотелось прикоснуться губами и пальцами. Тонкая шея, словно у какой-то прекрасной принцессы, сбежавшей из детской сказки, манила к себе взгляд. С трудом преодолевая безумное желание, глаза всегда скользили выше, по мягкому бархату её кожи, аккуратным, обычно не накрашенным, тонким губкам. Взгляд шёл дальше, с нежностью очерчивая её скулы и наконец, останавливался на её больших, лазурных глазах, что напоминали прибой тёплого, незапятнанного следами грехов, моря. И сколько бы раз он не рисовал её, как бы сильно Полина не восхищалась своими портретами, он прекрасно понимал, что никогда не сможет передать всю её красоту… Внезапно, юноша подскочил на месте, когда ощутил, что вместо тёплой, приятной воды, что пробуждала в его разуме облик прекрасной девушки, по коже начали струиться маленькие ручейки ледяного потока. Во мгновение ока, всё тело покрылось крупными мурашками, а дыхание перехватило. Ошарашенный Антон кое-как отскочил от потока ледяной, сверкающей в свете искусственного света воды, поспешно закрывая кран, и недоумённо оглядываясь, силясь прийти в себя, после столь сладостных мыслей, и столь горького пробуждения. Однако всё удивление и непонимание тут же исчезло, сменившись на злобу, когда юноша услышал заливистый смех Оли, что с лёгкостью проникал в ванную, сквозь тонкую деревянную дверь. - Оля! Ты совсем уже?! Ты зачем воду переключила дур… Но блондин вновь не договорил фразу, поспешив стиснуть зубы, дабы изо рта не полился поток ругани. - Не нуди зануда! Быстрее давай! Вновь раздался детский, заливистый смех, что напоминал звон весеннего ручейка, что только-только пробился сквозь льды и снега, мрачной Тайги. - Если я сейчас выйду, а ты всё ещё стоишь тут… И вновь разозлённый художник не договорил, раздражённо хмыкнув, после чего, наконец начал одеваться. - Ага-ага, ты ещё догони! И в следующее мгновение, с очередным приступом звенящего смеха, будущая третьеклассница побежала по нещадно скрипящей лестнице. Юноша лишь грозно посмотрел на дверь, словно мог одним лишь взглядом жгучих очей, что полыхали гневным малахитовый огнём, прожечь в дереве достаточное отверстие и достать чрезмерно шаловливую сестрёнку. Наконец, насухо вытеревшись, он оделся в комплект парадной одежды, что представлял из себя самую, что ни на есть обычную белую рубашку, чёрные брюки и жилетку. В следующую секунду, на переносицу легли и его извечные очки, с круглыми, запотевшими от пара в ванной, линзами. Наконец, юноша в заключительный раз взглянул на зеркало, придирчиво осматривая себя. Он аккуратно выдернул топорщащуюся ниточку на рубашке, затем поправил немного погнутую оправу очков, немного поморщившись. Совсем недавно, он узнал о существовании неких контактных линз, что являли собой тонкую плёночку, которая с лёгкостью могли заменить очки. И при этом её даже не было видно, а эффект ничем не уступал пресловутым окулярам! Антон тяжело вздохнул, когда вспомнил, как всё лето пытался убедить родителей, что они стоят покупки. Однако к его удивлению, мама с папой просто не доверяли этим линзам! Они лишь фыркали в ответ на его слова, говоря что-то про: "Они зрение испортят", или "Наверняка они бешеных денег стоят, к тому же придётся несколько раз в город ездить!", ну и конечно "Да ты их в первый же день порвёшь!". Так что дело было отложено в долгий ящик, и юноша решил для себя, что сразу после окончания школы, обязательно купит эти линзы! В заключении своей подготовки, парень попытался причесать волосы, которые тем не менее, как только расчёска легла обратно на стол, снова взметнулись вверх. Блондин лишь обречённо вздохнул усмешкой вспомнив одну книгу. Пару лет назад, каким-то неведомым образом, отец смог добыть книгу, «Гарри Поттер», что была на вес золота. Впрочем, признаться честно, ему она не очень понравилась, в отличии, впрочем от Оли. Когда он покончил с чтением, она попросила у него книгу, и с удивлённой миной брат дал её, пытаясь вспомнить, когда это сестра начала проявлять любовь к чтению. Однако вопреки всем его убеждениям и сомнениям, «Снежка», как он иногда называл сестрёнку, прочитала произведением всего за неделю! Добавив после прочтения, что брат слишком серьёзный и занудный, да и вообще он магл, из-за чего книга ему и не понравилась… Антон помассировал виски, отгоняя всё ещё не до конца ушедшую головную боль, что всегда приходила к нему после его ночных "кошмаров-воспоминаний". И как только он немного притупил неприятные ощущения, на пересохших губах против воли расплылась небольшая улыбка. Юноша вновь медленно стал погружать в такую сладостную трясину воспоминаний и размышлений. Однако спустя секунду, он поспешно одёрнул себя, вспоминая, о скором выходя. Парень немного раздражённо нахмурился, сердито глядя на своё отражение в зеркале, что полностью было покрыто многочисленными разводами. Петров любил и ненавидел ностальгию. С одной стороны, она давала невероятное вдохновение для того, чтобы писать новые картины, но с другой стороны, Антон прекрасно понимал, что просто тратит впустую время, вспоминая давно ушедшее, и каждый раз упрекая себя тем, что надо жить настоящим, а не прошлым, однако ничего поделать он не мог… Слишком уж тёплыми и невообразимо далёкими были эти воспоминания. Слишком приятно было вспоминать, игры с Олей, посиделки с Полиной, ну и конечно прогулки с Алисой… Сердце юноши дрогнуло, но через секунду вновь забилось в привычном темпе. Его противоестественная любовь, к этой не менее противоестественной девочке, остала уже много лет назад… Теперь она, и лесные друзья пропали. Как надеялся Антон – навсегда. Он до сих пор не мог понять, каким образом смог довериться странным детям в масках, что посреди ночи заводили его в глубокую чашу. Тогда его разум покрывала дымка настоящего счастья, радости, которой он был лишён в обычной жизни и эмоция эта, морочила его разум, заставляя беспрекословно слушаться "друзей". И кто знает, до чего довела бы эта дружба, если бы не Полина, что впервые смогла подарить ему доброту и нежность, что отрезвила его изувеченную душу и заставила пересмотреть дружбу со зверятами. Он просто прервал все контакты с ними. Странную маску он утопил в озере, и на удивление, после этого, даже довольно настойчивая Алиса перестала показываться. В конце концов, он считал, что сделал абсолютно правильно. Он всё ещё помнил сообщение по радио, которое гласило о последней пропаже – Пятифан. Тогда он не мог понять, что испытывает, слыша хрипловатый голос диктора, что описывал внешность гопаря. Но в итоге, мысли сошлись на том, что ему было по большей части всё равно. Конечно никому не пожелаешь пропасть в Тайге полной хищников, однако он не мог забыть и многочисленные унижения от этого мерзкого гопника, что мешал жить не только ему, но и Полине. По крайней мере, после пропажи Кати и Ромы, исчезновения прекратились... Однако, что бы он не чувствовал тогда, сейчас это не имеет значения. Про Пятифана все благополучно забыли и ворошить эти мысли, Антон не видел смысла. Сквозь плотно сомкнутые губы, вырвался тяжёлый вздох. Грудная клетка медленно поднялась и опустилась, и наконец, юноша потрусил головой стряхивая с себя пепел давних воспоминаний. Он тихо выругался, ругая себя, что вопреки его сопротивлению, трясина давно ушедшего, опять надолго затянула его. И не желая более по напрасну терять время, парень зашагал на кухню. Ступеньки старого дома тихонько скрипели под ногами, поднимая маленькие облачка пыли, что волшебно светились, будучи пронизанными лучами яркого, ещё тёплого солнца. Сейчас, в свете начинающегося дня, дом не выглядел хоть сколько-то жутко и мрачно. Он напоминал древний особняк, из тех самых книжек, про увлекательные приключения хоббитов… – Антон! Быстрее давай! Не дай Бог, вы с Олей опоздаете! Громкий, грозный голос, полнившийся ехидством, словно пощёчина, вырвал юношу из творческих мечтаний, и он уже гораздо быстрее сбежал по лестнице, язвительно отвечая матери в мыслях. Нет, безусловно она была права, что подобная рассеянность это не хорошо, но с другой стороны, почти все творческие люди такие! А Антон считал себя хоть немного, но творческим человеком. И пускай его задумчивость, часто выводила и его, но... Парень скрипнул зубами, мысленно махнув рукой на мысли, и обругав себя, что опять, даже сейчас, снова против воли погружается в бесполезные размышления! Юноша вновь раздражённо хмыкнул и прошёл на небольшую кухоньку. В уши тут же ударило тихое жужжание холодильника, шелест ветра за окном и хруст печенья. В ноздри проник запах травяного чая и манки, от чего парень инстинктивно сморщился. Однако в следующую секунду, ему пришлось поспешно стереть брезгливую гримасу, когда перед его глазами предстала мама. Уже не молодая женщина, немного неодобрительно посмотрела на него, буркнув что-то про его извечную рассеянность, и направилась в коридор. Однако уже через секунду, раздался её слегка раздражённый голос: – Я пошла в магазин, так что ешьте поскорее и отправляйтесь в школу. Юноша лишь агакнул в знак одобрения, и аккуратно сел на скрипучий стул, который, как ему казалось, держался только на божьем слове. – И Антон, на этот раз давай без твоей вечной рассеянности. Узнаю, что опоздали - оба получите. В голосе Карины послышались нотки угрозы, пока она вертелась перед зеркалом, поправляя лёгкую курточку. – И чтобы всю кашу съел, ясно? Оля, на печенье не наседай. И сгущёнку не ешь, заляпаешь форму ещё... Брат с сестрой протянули унылое - "хорошо..." и вновь приковали взгляды малахитовых, и мятных глаз к старым тарелкам, со стёршимися от времени узорами цветов на всё ещё, на удивление, безукоризненно белой поверхности. – Всё, пока. Не опоздайте. Деньги на общую фотографию возьмёте на тумбочке. И даже не думай отнекиваться Антон! Она в заключительный раз недовольно хмыкнула оглядывая себя, и метнула грозный взгляд на уныло склонившегося над тарелкой сына, что едва ли не с отчаянием пялился на слипшуюся и остывшую манку. – Антон, ешь уже! Сам виноват, что так долго собирался. Наконец, в последний раз осмотрев детей, и дав пару наставлений о том, как следует себя и вести, и о том, чтобы они не забыли поправить школьную форму перед линейкой, женщина вышла из дома, на секунду впустив в старый и обшарпанный коридор лучи света, после чего всё вновь погрузилось в тишину и мрак.

***

– Ты бы хоть извинилась.... С мрачным видом протянул юноша, спустя десять минут после ухода матери, всё ещё продолжая ковырять ненавистную белую массу, что кто-то по ошибке назвал кашей. – Ой, да не будь ты таким занудным. К тому же, если бы я тебе не "помогла", то кто знает, сколько бы ты ещё там просидел! Оля с хитрой улыбкой посмотрела на брата, откусывая небольшой кусочек от печенья, и тщательно пережёвывая его, словно старалась, насладиться и как следуют просмаковать превосходный вкус. Максимально прочувствовать его каждым своим рецептором. – О, благодарствую вам прекрасная принцесса, куда уж мне грешному без вашей помощи... Парень изобразил максимально подобострастие, запихивая в рот очередную ложку манки, вперемешку с комочками, и с видимой неприязнью проглатывая её. – Не благодари... Девочка с царственной изящностью мазнула ему рукой, даже не пытаясь скрыть широченную улыбку. В следующую секунду, она прильнула к стакану дешёвого какао, доставая очередную печеньку. – Мама же говорила не наседать... Юноша с лёгким неодобрением взглянул на сестру, которая слегка прикрыв глаза, с довольным видом уминала печенье. – Ой, да ладно тебе, сегодня первое сентября. Думаю, она была бы не против. Она было потянулась к ещё одной печеньке, однако видимо одумавшись, на пол пути остановила руку и не хотя отодвинула от себя уже полупустую пачку. – Ладно Тош, доедай быстрее. Я тебя во дворе ждать буду. И в следующую секунду, сестрёнка бойко подскочила со стула, ринувшись в коридор, и не дав брату вставить и слова. Антон лишь удивлённо посмотрел в след Оле, слегка улыбнувшись, смотря на белоснежную копну волос девочки. Наконец, не без труда, юноша засунул в рот последнюю ложку манки. Затем, он сразу же поспешил вслед за сестрой, поставив тарелку в раковину. Коридор встретил его привычным мраком и тишиной. Секунду назад, за Снежкой хлопнула дверь, и теперь единственным, что представляло из себя хоть какой-то источник света, было солнце, что тонкими лучиками проникало сквозь окно кухни и кое-как освещало этот пыльный переход. Он медленно натянул на ноги "парадные" школьные туфли, не страшась перспективы, замарать обувь по пути в школу. На плечи легла привычная тяжесть рюкзака, и наконец, взяв с тумбочки пару приятно похрустывающих купюр, юноша резким толчком открыл сразу же заскрипевшую дверь, выходя на улицу. В глаза, тут же ударил выжигающий свет всё ещё летнего солнца. Юноша поспешил крепко зажмурить глаза, прикрывая их ладонью, и пытаюсь наощупь идти по узкой, покрытой засохшей травой тропинке, что шла от крыльца дома, к покосившейся калитке, из сухого, потрескавшегося от жары дерева. В темноте зажмуренных век поплыли невнятные узоры, пока бледная, так и не привыкшая к выжигающим лучам летнего солнца кожа, начала неприятно зудеть. Наконец, кое-как справившись с неприятными ощущениями, и с трудом распахнув всё ещё слезящиеся глаза, парень огляделся в поисках сестрёнки. Он тут же заметил копну белоснежных волос, что то и дело мелькала за калиткой. Блондин медленно прошествовал к выцветшему дереву, которое судя по облупленной коричневой краске, раньше было покрашено. Он медленно вышел за забор дома, и тут же вновь отыскал взглядом бойкую сестрёнку, что сейчас, с довольным видом рвала цветы у обочины. – Оля! Антон окликнул сестрёнку, и всё ещё недовольно морщась от палящих лучей, подошёл к девочке. Та тут же встрепенулась, и с огоньками веселья в глазах, быстро сунула что-то за спину и двинулась навстречу брату. – Ну наконец-то Тоша! Ты чего так долго? Она с нотками лёгкого неудовольствия обратилась к брату, однако в следующую секунду, схватила его за руку, и потянула его за собой с прежним весельем в глазах. – Давай быстрее, а то и вправду опоздаем! Она ускорила шаг, продолжая увлекать брата за собой, и с непонятной хитринкой, поглядывая на него. – Да ладно-ладно, пойдём. Антон ускорил шаг, легко обгоняя беловолосую девочку, которая вдруг остановилась, и низко склонилась у обочины. – Оля, ну чего ты там? Сама же говорила, что быстрее надо идти... Юноша с лёгким неудовольствием посмотрел на сестрёнку, которая всё ещё продолжала с интересом разглядывать что-то, на полотне пожухлой травы. – Тош! Иди сюда, смотри, что я нашла! Постояв в замешательстве пару секунд, Антон улыбнулся, мысленно рассмеявшись. В голосе сестры сквозил плохо скрываемый смех и нетерпение, а сама она, немного нервно оглядывалась на него, ожидая, когда он наконец подойдет. Ну что же, он сыграет в её игру... Парень медленно прошествовал к сестрёнке, присаживаясь на корточки возле неё, и приготовившись к нехитрому трюку сестры. Как только брат опустился рядом с ней, девочка тут же стремительно обернулась. В глазах её заплясали искры ликования, а в руке показался, каким-то неведомым образом расцвётший в такое время одуванчик. Секунда, сейчас она уже дунет и... Девочка вмиг встрепенулась, недовольно щурясь, когда всё её лицо покрыли пушистые семена одуванчика. Брат успел среагировать, и подул первым... Антон поднялся вслед за сестрой, тихо смеясь и смотря не недовольною мордашку Оли. – Так не честно! Девочка недовольно топнула ножкой и скрестила руки на груди, обиженно смотря на брата. – Плохой из тебя актёр Олька... Юноша провёл тыльной стороной ладони по глазам, стирая выступившие слезинки. – Считай, что это тебе за душ. Юноша вновь ухмыльнулся, и взяв сестру за руку, потянул вперёд, вспомнив, что они так-то опаздывают. – Ладно-ладно, один-один. Девочка снисходительно махнула свободной рукой, задирая носик, и с видом милосерднейшей принцессы, что прощала провинившегося слугу, посмотрела на брата. – Ага-ага... Парень тепло улыбнулся, посмотрев на сестрёнку, и выпуская её руку, из своей аккуратной, но крепкой хватки. Получив свободу, девочка тут же перегнала брата, чуть ли не вприпрыжку бросившись вперёд. Она оглядывались с таким любопытством, словно попала была здесь впервые, а почти не каждый день гуляла по этим местам. Оторвав взгляд от бойкой девчонки, юноша и сам оглянулся, с удовольствием втягивая неповторимые ароматы начинающегося бабьего лета. Ноздри приятно щекотали тысячи сочетаний запахов, от всё ещё не завядших луговых трав, до аромата сухих кустарников. Птицы весело заливались своими песнями, с нетерпением ожидая перелёта на юга. В музыке их пения, слышался тихий стрекот сверчков посреди высокой травы. Лёгкий ветерок шелестел среди высоких крон деревьев, создавая иллюзию беседы древних титанов. Тёплые потоки воздуха постепенно спускались ниже, клоня к земле отдельные травинки, поднимая крохотные облачка пыли, и веселясь вместе с Олей, перебирая её волосы. Солнце поднималось всё выше, постепенно вытесняя утро и начиная новый день. Буквально через пару часов оно будет в зените, и горе тому, кто окажется в это время на улице. Оно займёт своё почётное место посреди синеющего неба, на котором медленно проплывали пушистые облака причудливых форм и размеров. Они походили на стадо овец, которых подгонял ветерок, словно бы умелый пастух. Ближе к ночи, голубые краски на этом холсте сменятся на тёмно-синие, освещаемые багряным светом предзакатного солнца. Облака будут пронизываться красными лучами, приобретая просто волшебные, умопомрачительные и чудесные цвета. Антон сразу же сделал в уме пометку, пообещав себе, что непременно зарисует это чудо. Душа юноши трепетала, заливаясь восторгом от происходящего вокруг него. Все чувства обострились до предела. Слух ласкали бесчисленные звуки, пока глаза художника, не могли нарадоваться происходящему вокруг. Не в силах сдерживать восторг рвущийся наружу, парень бросился вслед за сестрёнкой, с улыбкой догоняя её и смотря в мятно-зелёные глаза. Он вновь посмотрел верёд, на развилку, и внезапно, словно споткнулся обо что-то, сбившись с шага. Его душа запела в несколько раз сильнее, пока сердце отбивало победный гимн, наливая бледную коду румянцем. Парень осмотрел себя, судорожно пытаясь привести форму в порядок, пока Оля с хитрющей улыбкой смотрела на него. – Полинааа! Девочка оторвала взгляд от брата и с искорками радости в глазах, бросилась к черноволосой скрипачке, которая шла от развилки в сторону школы. Девушка тут же словно бы немного испуганно подскочила, однако уже в следующую секунду, узнав голос "Снежки", тепло улыбнулась, осматривая девочку. Антон медленно проследовал за сестрой, стараясь не выдавать своего смущения, и нерешительно оторвал взгляд он потрескавшегося грунта, подняв малахитовые глаза на брюнетку. Та, с нежной улыбкой гладила девочку, пока Оля, крепко обнимала её. – Тоже опаздывайте? Полина провела рукой по белоснежным волосам девочки, немного отстраняясь от девчушки. – Ага! Антон опять, как барыня собирался. Девочка с улыбкой посмотрела в горящие возмущением глаза брата. – А сама то... Он вновь нерешительно поднял глаза на девушку, медленно подходя к ней. – Привет Полин. Скрипачка, тоже обратила взгляд синих, как лазурное море глаз на юношу. На её щеках выступил едва заметный румянец, и она поспешила спрятать своё смущение, за радостной улыбкой. – Привет Тош. Парень почувствовал, как по коже пробежал целый табун мурашек, когда он услышал подобное ласковое обращение из уст Полины. – Пойдём? Блондин с трудом скинул с себя оцепенение, и кивнул в сторону уходящей вдаль дороги, которая вела к школе. – Пойдём. Полина нерешительно улыбнулась и двинулась вперёд, пока Оля, еле сдерживая смех, смотрела за неумелыми потугами казалось бы уже взрослых старшеклассников, нормально разговаривать. – Слу-ушай, Тош, а напомни, о чём ты мечтал, когда я тебе воду переключила в душе? Она с улыбкой встала между ребят, взяв обоих за руки. – Оля блин... Парень с яростью в глазах шикнул на сестру, всем своим видом показывая, чтобы она не продолжала. Однако девочка словно бы не заметила возмущение брата, и теперь перевела взгляд на Полину. – Знаешь, мне кажется, что Антон о тебе думал. Он всегда так делает. Теперь пришла очередь Полина залиться краской, и метнуть смущённый взгляд на Антона. Тот же, как могло показаться, вот-вот задохнётся от возмущения, что забурлило в его крови. – Я кстати видела, что он вчера снова твой портрет рисовал. А потом что-то писал на нём, после чего спрятал... Брюнетка вперила взгляд в потрескавшийся грунт, пока беловолосая девчушка, с прежней игривостью и хитростью в глазах, переводила взгляд то на брата, то на подругу. Она решительно не могла понять поведения Антона и Полины. Для неё было очевидно, что они нравятся друг другу, так чего боятся? Почему просто не скажут всё? Вечно эти взрослые всё усложняют... Так что она пыталась помочь, пускай и глупыми шутками. По крайней мере, это было весело! Она снова посмотрела на брата, который уставившись пустым взглядом на Тайгу, погряз в собственных размышлениях. Антон до ужаса злился на Олю, и её глупые шутки, которое при этом, полнились правдой... О Господи, что о нём подумает Полина?... Она тоже вся покрылась краской, и юноша невероятно сильно надеялся, что это не краска злости и неприязни, а смущения... Внезапно, из тяжёлых мыслей его выдернула Оля. Причём буквально выдернула! Девочка со смехом бросилась вперёд, не отпуская рук старшеклассников, из-за чего те чуть не повалились на землю, чудом сохранив равновесие. Антон переглянулся с Полиной, и его сердце затрепетало, когда он заметил искорки радости и нежности в глазах девушки. Постепенно, его смущение и недовольство сошли на нет, и он поддался заразительному веселью младшей сестрёнки. Плевать, что это последний его год в этой школе! Чёрт с ней, с этой Лилией Павловной! И ему глубоко всё равно, что он никогда больше не увидит своих одноклассников! Сейчас, рядом с любимой сестрой и тайной возлюбленной, он был счастлив, а большего, ему и не надо! Он отправляется в последнее своё путешествие одиноким путником, и юноша сделает всё, чтобы закончить его вместе с Полиной! Он уедет отсюда вместе с девушкой куда-нибудь в Москву или Петербург, и они будут счастливы вместе!

А теперь... теперь он хочет сполна насладится первым сентябрьским днём...