План 1 или У Шэнь Юаня новый план

* Старейшина У *

      — Поднять защиту!       Старейшина У презрительно окинул взглядом пришедшее воинство. Дворец Хуаньхуа держал осаду и против армии демонов, что ему эта горстка. Замок хоть и выглядел роскошным, но был настоящей неприступной крепостью, окружённой защитными печатями, хитрыми ловушками для захватчиков и потайными артефактами. Даже золотые доспехи стражей только выглядели дорогой безделушкой — над ними трудилось не одно поколение мастеров печатей, и они отлично защищали от демонической ци. А ведь ещё были и четыре линии обороны, не считая укрытий для лучников, а артефактные луки могли стрелять очень далеко.       Шэнь Цинцю зря думал, что если притащит демонических совершенствующихся, то сможет взять Хуаньхуа, борьба с демонами — специализация дворца, и заклинатели, отравленные демонической ци, падут так же быстро, как и демоны.       Старейшина У усмехнулся.       Защитники дворца знали своё дело, бойцы бегом занимали места и готовили снаряды. Даже в войне с демонами старые добрые копья очень помогали — добавь чуточку ци, духовную печать, и получившие такой удар вспыхнут как факелы. Даже интересно, будут ли демонические совершенствующиеся гореть так же, как горят демоны.       К старейшине подошёл большой отряд учеников. Тот огладил бороду. Молодёжь хочет проявить себя, похвально.       — Гунъи Сяо, возьми на себя защиту подступов к главной лестнице. Сяо Гунчжу, возглавишь атаку.       Молодые люди унеслись прочь выполнять приказ.       Самое то юнцам: и не покалечатся, и себя проявят. Вон как сжимают мечи и рады бою. Получат по носу — заодно поумнеют, даже Шэнь Цинцю мог быть опасным противником, пусть и слабым. Главное, чтобы так некстати гостивших смертных не побеспокоили.       Шэнь Цинцю выжидал, с высокой стены первого яруса было отлично видно, как он сузил глаза и положил руку на меч.       Сейчас начнётся!       Демонические заклинатели в одеждах Цинцзин стояли за его спиной рядами по пять человек в каждом, такая военная тактика была хорошо известна старейшине У, который в молодости провёл не одно сражение, прежде чем решил отойти от дел и принял приглашение стать наставником и старейшиной во дворце.       Две группы атакуют главную лестницу, две заходят с флангов, последняя отвлекает внимание и идёт с тыла.       Наивные заклинатели слишком рассчитывают на свои мечи. Нынешние ловушки так просто не перелететь. Хитрые катапульты, которые может задействовать и слабейший ученик, выстреливают сетями из вервия бессмертных, и вот уже сильнейшие демоны валяются спелёнутыми у подножия дворца. С заклинателями будет так же.       Невинные песчаные дорожки, опоясывающие подножие дворца, это не только чудесное место для прогулок — они напитаны энергией ян, демоны, только ступив на такую, вспыхивают как фитиль в масле, к которому поднесли огонь, а что будет с заклинателями — даже интересно посмотреть.       Ученики Хуаньхуа сами распределились на отряды и присоединились к стражам. Приятно посмотреть, как молодые дворяне предвкушают свою первую настоящую битву.       Пусть все знают силу дворца Хуаньхуа!       А Цанцюн уже проиграл! Зря говорили о хитрости стратега Цинцзин, он оказался таким же самонадеянным мальчишкой, как и прочие глупцы. Ну что же, одни умнеют с возрастом, другие нет.       Будет приятно утереть нос зазнавшемуся ордену. Главе Юэ Цинъюаню придётся несладко, он потеряет и лицо, и репутацию, а Шэнь Цинцю сошлёт в долгое закрытое совершенствование, будет знать, как потакать невежде. Давно надо было окоротить зарвавшегося книжника, слишком многие знатные люди были им недовольны.       Старейшина У удовлетворённо смотрел на почти закончившиеся приготовления. А шпионы что-то напутали, при нападении демонов на Цанцюн был и Лю Цингэ, и другие главы пиков, может, тогда вообще гроза началась? Надо будет тщательнее проводить отбор шпионов, слабые необразованные заклинатели могли поражаться вполне обыденным вещам.       И на что вообще может быть способен книжник, главными инструментами которого являются кисть и гуцинь? Он даже на битву с ним явился.       Шэнь Цинцю шевелил губами, сейчас он выглядел особенно молодо, растрёпанным, злым и усталым. Не будь старейшина У уверен, что Шэнь Цинцю давным-давно сформировал золотое ядро, сейчас он бы сказал, что перед ним юнец с хорошим основанием, но без ядра.       Тут падающей звездой рухнул вниз меч. Старейшине У захотелось протереть глаза: второй Шэнь Цинцю!       Спину обдало холодом, старик с нарастающим ужасом смотрел на почти вознёсшегося небожителя, он даже не касался земли. Тот, кивнув Лю Цингэ как слуге, повелительно указал ему рукой на дальний угол поля, и бог войны покорно отошёл в сторону.       Сияющие неземной зеленью глаза впились взглядом в лицо старейшины.       Господин У вцепился до боли пальцами в зубья стены, он в панике переводил взгляд с одного Шэнь Цинцю на другого.       С приближением близнеца с Шэнь Цинцю как маска слетели и усталость, и неопрятная растрёпанность, а встав рядом и взявшись за руки, они стали и вовсе идентичными. Бесконечно сильными заклинателями.       Волосы встали дыбом.       «Это ловушка», — бессильно подумал старейшина У.       Сразу все сообщения шпионов обрели смысл: их двое, один сильный, второй слабее, вот почему никто не мог поверить. На помощь слабому всегда приходил сильный и снова исчезал, занимаясь своими делами. А слабый Шэнь Цинцю продолжал сидеть на пике, где каждый мог убедиться в ничтожности сил главы пика Цинцзин. Столько лет хранить такую тайну… Близнецы-заклинатели. Если они не убивали друг друга ещё в утробе матери, то удваивали свою силу. Теперь братья Шэнь Цинцю сильнее и главы Юэ Цинъюаня, и главы дворца Хуаньхуа вместе взятых.       «Всё изменилось! — Обречённо думал старейшина. — Партия, начатая ещё прошлыми главами пиков Цанцюн, подошла к концу. Орден Хуаньхуа обречён.»       Он с грустью посмотрел вниз, юнцы ещё ничего не поняли, они, радостные, ждали приказа к нападению.       Дворец Хуаньхуа существовал не одну сотню лет, и на такой случай тоже был план. За спиной старейшины сгрудилась стража, коренастые боевики, проверенные убийцы.       Побелевший глава дворца Хуаньхуа встал рядом. Старейшина У мог бы сказать: «Заигрался ты в интриги, поверил в собственную хитромудрость — пока охотился на тигрят, не заметил тигра.»       Но смысл говорить то, что и так понятно?       Теперь надежда только на малые ордена, лишь они могут спасти, если захотят, жалкие остатки ордена Хуаньхуа, остальные воины дворца в битве выиграют беглецам время и неминуемо погибнут.       Сяо Гунчжу подозвали первой.       — Молчи, — резко сказал отец, — немедленно переоденься и остальным вели, снимите все знаки дворца Хуаньхуа, возьмите еду, деньги и самую простую одежду. Вы уходите первыми!       Спокойно глядя в глаза дочери, Лао Гунчжу сказал:       — Считай, что дворец Хуаньхуа пал, погибли все, остались только вы. Ваша задача — выжить, не верь никому и не возвращайся, что бы тебе ни говорили, постарайтесь затеряться в пограничье!       Сяо Гунчжу закусывала нижнюю губу и судорожно сжимала руки.       Девочку можно было понять, из почти победителей в одно мгновение превратиться в зайцев, которых охотники с гиканьем и шумом гонят по полям.       Лао Гунчжу теперь был собран и спокоен, да, он проиграл, но погибнет с честью!       — Ваша задача — выжить, — повторил он, глядя в глаза дочери, — и, может, со временем у вас получится восстановить дворец Хуаньхуа и его славу. Идите не мешкая, мы задержим и отвлечём их!       Стража забегала, ничего не понимающих учеников распределили по отрядам, в основной — тех, кто обязательно должен спастись, и незаметно увели, теперь они должны пригибаясь бежать тайными подземными ходами, уходя как можно дальше от дворца Хуаньхуа.       Остальные будут сражаться до последнего, а когда поражение будет неизбежным, сработает последняя смертельная ловушка.       О которой никто не знал, кроме главы.       Появление отрядов Цанцюн лидеры дворца Хуаньхуа восприняли спокойно, они лишь укрепились в мысли, что это хорошо продуманная многолетняя интрига.       Что же, они сами виноваты, не разгадали военную хитрость, поверили в слабость Шэнь Цинцю, в бессилие Цанцюн, теперь только и остаётся, что подороже продать свои жизни.