План 1 или У Шэнь Юаня новый план

* Шэнь Юань *

      Шэнь Юань ни о чём не думал. Он знал, что его ждут. Он нужен брату. Он — всё, что у него было. И Шэнь Юань не раздумывал, он летел убивать.       Ему было всё равно, что ни меча, ни цветочного пояса с ним не было. У него был серьёзный запас ци, голова, руки — и плохо придётся тому, кто решил обидеть братика.       Жизнь в этом мире была сложной. Он давно перестал ориентироваться на мораль XXI века, в этом мире всё решали сила и родственные связи. Даже ученики одного ордена становились друг другу братьями, а кровное или духовное родство посильнее будет.       Ему больше не 19 лет, он не наивный юноша. Он любил Цанцюн и считал его семьёй в прошлой жизни, но в этой они так и не стали его близкими. Точнее, он хотел от них первого шага, хотел, чтобы они посчитали его братом, но нет, его ждали отстранённость и холодность. С победой над демонами к нему пришли уважение и страх, а это не то, чего он хотел. Он отдал им свою преданность тогда, в прошлой жизни, и они были добры к нему, может, больше, чем следовало. Сейчас же он этого не хотел.       А Шэнь Цзю стал тем, кого у него не было, человеком, что понимает с полуслова, умалчивает о своих делах, смотрит на него так, словно скоро попросит надеть шапку, и регулярно интересуется, поел ли он. У него просто не оставалось выхода, кроме как относиться к Шэнь Цзю как к брату, слишком уж тот хорошо его знал, слишком легко брал на себя то, что Шэнь Юань решать не хотел, и всё с понимающим видом старшего брата.       Шэнь Юань летел, повинуясь своему чутью. Лю Цингэ молчал, лишь крепко держал за пояс, а Шэнь Юань готовил свою ци, разгонял силу, как согревают мышцы перед тяжёлой тренировкой. Зная Шэнь Цзю, можно было точно сказать, что просто не будет, как бы с богами не пришлось схватиться.       У Шэнь Цзю во врагах то небесный демон, то император, то дворец Хуаньхуа в полном составе, хотя с дворцом — это его вина.       Лю Цингэ, стоя за спиной, будил полузабытые чувства: дружба, надёжность, доверие. Тогда, даже будучи полностью с ним несогласным, Бог Войны никогда не осуждал его, не стремился исправить, а только стоял рядом, подставляя плечо или предлагая защиту своего меча. Шэнь Юаню было сложно забыть об этом и раньше, а теперь, когда они летели на мече Бога Войны — тем более. Сколько раз было такое в прошлой жизни — сотню или, может, тысячу? Лю Цингэ кровью доказал свою преданность, Шэнь Юань так и не смог забыть об этом, несмотря на все упрямство, откровенную глупость и настырность главы пика Байчжань.       Теперь дорога, над которой они пролетали, показалась знакомой, а вот и гора Байлу на горизонте — они летят ко дворцу Хуаньхуа. Неужели Шэнь Цзю решил сам воевать против них? Или здесь присутствует весь орден Цанцюн?       Нет.       Армия Шэнь Цзю была маленькой, если забыть, что это совершенствующиеся. Человек пятьдесят, не больше, все — бывшие ученики Цинцзин и бродячие заклинатели, присягнувшие Шэнь Цзю на верность. Хитёр братишка, умён и предусмотрителен. Шэнь Цзю не мелочился, он всё продумал, и теперь напротив ворот Хуаньхуа стояло подготовленное небольшое войско, которое он поделил на отряды.       Шэнь Юань велел Лю Цингэ остановиться, обстановка была ясна. Богу Войны там делать нечего. Это битва Шэнь Цинцю. Обоих Шэнь Цинцю. Он, приказав Лю Цингэ ждать его, направился к брату.       Мало кто присутствовал при вторжении демонов, мало кто видел лицо Шэнь Юаня. Спокойный, отрешённый взгляд, руки раскладывают мешочки цянькунь так, чтобы было удобно взять, лишь иногда насмешливая злая ухмылка скользит по губам и неземной зеленью вспыхивают глаза.       Шэнь Юань привычно запустил циркуляцию ци по кругу. Словно почувствовав, Сюя выскользнула из ножен и поднялась в воздух, зазвенев. Цветочный меч слетел с руки и пояса Шэнь Цзю и подлетел ближе, приветствуя. Один цветок сел на гуань в волосах, такой же цветок остался у брата.       Радость и облегчение, наполнившие сердце Шэнь Юаня, когда он понял, что успел, что бой ещё не начался, наконец успокоились. И он, наполняя обе руки ци, подошёл вплотную:       — Кого убивать будем, братишка?       Сейчас, стоя рядом, братья были совершенно разными, злое усталое лицо одного и отрешённо-спокойное другого.       Шэнь Юань взял брата за руку, посылая накопленную в ладони ци в его тело. Его собственная ци, такая же спокойная и уверенная, приняла и второго брата в свой защитный кокон. Теперь оба напоминали небожителей: их ноги больше не касались земли, а волосы словно развевал невидимый ветер, запах бамбука усилился, на краю слуха чувствовался звон стелющихся колокольчиков.

* Шэнь Цзю *

      Шэнь Цзю не ждал никого и на помощь никого не звал. Он сам собрал верных людей и пришёл положить конец проблеме раз и навсегда. Пора вырвать жало подлой змеи, что уничтожала его раз за разом в прошлых жизнях.       Еще на Цинцзин он услышал звон защитного амулета, сделанного Шэнь Юанем, и понял: дворец Хуаньхуа решился на открытые действия. Войной на Цанцюн они не осмелились пойти, поэтому выбрали для нападения слабую жертву — ученика Цинцзин.       Никто же не знал, что Шэнь Юань первым делом озаботился безопасностью, он был не готов терять жизни учеников ни в схватках с демонами, ни в бандитских разборках на дорогах. Раз Аньдин не желает делиться оборонительными массивами, Шэнь Юань придумал защитные флаги. Он называл их динамической защитой. Один флаг организовывал трёхстенный охранный купол, два таких флага давали шестигранную защиту, дальше — больше, главное их было поставить рядом. Чем больше флагов, тем лучше, защиту девяти флагов не смог бы пробить и сам глава Юэ.       Шэнь Юань объяснял конструкцию — как всегда, решение было простым настолько, что непонятно, либо предшественники были идиотами, либо Шэнь Юань гений! Руна на древке активировалась руной на наконечнике древка снизу, а третьим аспектом была печать принадлежности Цинцзин, которую носили все ученики пика на поясе. Убери одну составляющую, и артефакт перестаёт работать, так что красть его бесполезно — а особо умные уже пытались и красть, и выменивать.       Глава пика артефакторики и печатей, услышав про трёхсоставную разборную печать, прямо сказала, что это невозможно. Шэнь Юань, уже наученный Му Цинфаном и Вэй Цинвэем, спорить не стал — как он сказал, не хотел расстраивать женщину. При чём тут это, Шэнь Цзю так и не понял. А вот к ученикам пика печатей Шэнь Юань не был так добр, он, издеваясь, тыкал в них даже не флагами, а древком и высмеивал их за отсутствие воображения.       И самое главное, учеников не нужно было учить пользоваться защитой, не нужны были сложные манипуляции ци, знание печатей, которые ученики точно, растерявшись, позабудут, флаг достаточно было воткнуть в землю и находиться рядом. Защита срабатывала сама. Даже раненый ученик мог воткнуть флаг в землю и спокойно терять сознание. От него больше ничего не требовалось. Защита активировалась сама и запрашивала помощь. Это ещё одно нововведение — после того, как Шэнь Юань сделал сигнальные печати от демонов и привязал их к карте, окружающей Цанцюн, такими же он сделал сигнальные печати для учеников.       Так что Шэнь Цзю не просто получил сигнал о помощи, он точно знал, где напали на его ученика. Это были окрестности дворца Хуаньхуа, где не было демонов, бандитов и опасных зверей, что означало — на ученика напал дворец Хуаньхуа.       Шэнь Цзю не нужны были другие объяснения. Он понял — началось. Дворец не хотел долго ждать ответа на официальный вызов и провоцировал.       Шэнь Цинцю — не тот, кто бежит от битвы. Отдав указания Мин Фаню, он поднял своё воинство, и в кратчайшие сроки совершенствующиеся примчались к закрытым вратам Хуаньхуа.       Шэнь Цзю отправил двоих на поиски пострадавшего, а сам продумывал, как вскрыть защиту дворца словно раковину у моллюска. Шэнь Юань, умничка, только прогулялся во дворец Хуаньхуа, и одного крыла нет — им пришлось перестраивать защиту, и логичнее прорываться со стороны Водной тюрьмы, у них физически не хватит сил хорошо закрыть такую брешь в защите.       Он ждал возвращения своих воинов с учеником Цинцзин, чтобы отдать приказ об атаке, когда со спины почувствовалась знакомая ци: бамбук и стелющиеся колокольчики. Шэнь Юань пришёл сам. Даже без зова.       Брат был спокоен, его улыбка казалась отстранённой, и только собранная в ладони ци пугала до дрожи. Так могли сделать единицы древних мастеров и Шэнь Юань. Брат подошёл вплотную и направил свою ци в его тело. Там, где остальные орали от боли, Шэнь Цзю как будто огладили родные руки. А ци брата тёплым солнышком располагалась в даньтянях, как будто всегда там была.       Впервые Шэнь Цзю был не снаружи, наблюдая, как Шэнь Юань поднимается над земным миром, а внутри.       Он идиот. Глупый, наивный, верящий в сказки. Какие небожители?! Шэнь Юань до сих пор не разобрался, как циркулировать ци внутри тела, он всегда циркулировал её снаружи. Это тот же кокон, который Шэнь Юань делал в пещерах Линси, он вывернул всё наизнанку, как всегда, и довёл формирование защиты до совершенства. Теперь кокон не просто окружал и защищал его, но и поднимал над землёй, и ци внутри кокона не замирала неподвижно, как скорлупа, а двигалась непрерывно, создавая движение воздуха.       Уникальное чувство.       Единение ци позволило Шэнь Цзю ощущать эмоции брата как свои, тот действительно пришёл на его защиту и был готов ко всему. Просто так. Без условий, торга и преференций, потому что считал его братом, потому что готов был убить любого ради свободы и безопасности Шэнь Цзю. Бывший раб ощущал, как сжалось сердце, третья жизнь, а он только сейчас понял, о чём говорили многие художественные книги: любовь и безусловная братская преданность. Он мог бы расплакаться от полноты чувств, но это было не в его характере.       Шэнь Юань на него и не смотрел, только улыбался потусторонней улыбкой, так же крепко сжимая его руку, и Сюя не спешила в ножны, а зависла прямо перед ними, легко кружась вокруг своей оси, и цветочный меч рисовал странные узоры в воздухе, следуя окружности защитной сферы, разделившись на четыре части.       Сзади что-то грохнуло, Шэнь Цзю оторопело обернулся: неужто он просчитался, и это ловушка? Старый глава дворца был умён и коварен, не зря он столько лет находился у власти. Но нет, как капли дождя сверху посыпались ученики Цинцзин, те, кто имели меч, несли своих неудачливых собратьев. Рухнув на свободное место, они сразу встали в военное построение и, выхватив защитные флаги, воткнули их в землю.       У Шэнь Юаня вечно не хватало времени, он успел сделать всего штук пятнадцать флагов, и девять из них были переданы ученикам Цинцзин. Теперь восемь из них были воткнуты в землю, образуя почти непреодолимый массив, сейчас люди Цинцзин найдут пострадавшего ученика, и флагов станет девять — неприступное укрытие для бойцов, что выдержит недовольство и самого главы ордена Юэ Цинъюаня.       Почему же так тепло на сердце?       Дело было не только в защите воинов — ученики Цинцзин пришли все, кто поместились на мечах, даже недавно переведённые из внешних учеников во внутренние дворянчики были здесь. Они испуганно толпились рядом с много повидавшими внутренними учениками и судорожно сжимали рукоятки мечей.       Ло Бинхе стоял впереди, он не дрогнул и не отвёл взгляд, увидев недовольно поджатые губы Шэнь Цзю. Шэнь Юань же открыто улыбнулся уголками рта, заставив мальчишку расцвести от радости.       Опять всё шло не по плану. Если Шэнь Юань своим присутствием грел душу, то толпа учеников откровенно мешала. Тут не знаешь, то ли с воинами Хуаньхуа сражаться, то ли молодняк защищать. Его заклинатели были опытными, проверенными в боях, а малолеток хотелось запереть в безопасности. Защитные флаги Шэнь Юаня работали хорошо, так ведь недоросли на передовую сами побегут, как их остановить-то?       Но тёплое чувство всё ещё согревало его сердце: его ученики были преданы ему, не один Мин Фань, как было в первой жизни, а все двадцать учеников прилетели к нему на помощь, не задумавшись. Теперь он ценил преданность даже больше боевой силы, но он не хотел подставлять своих. Лучше бы они не приходили. Он не хотел видеть, как они пострадают.

* Юэ Цинъюань *

      Старейшина Чан вбежал в приёмную залу Цюндин, он не обращал внимания ни на растрёпанные от долгого бега волосы, ни на задравшийся подол халата. Добежав до трона, он рухнул на колени и громким шёпотом произнёс:       — Все ученики Цинцзин покинули пик.       Глава Юэ вскочил со своего трона. Старейшина Чан склонил голову, но всё же чётко и внятно произнёс:       — Главы Цинцзин тоже нет на пике. Обоих глав. Внешние ученики, наставники и учителя, не имеющие мечей, идут пешком от пика Цинцзин в сторону дворца Хуаньхуа.       То, что дворец Хуаньхуа обвинил Шэнь Цинцю в нападении и объявил войну, осталось непроизнесённым. Но знали об этом все. В зале воцарилась тишина — пролети муха, и её было бы слышно. В голове главы Юэ впервые за последние полгода стало легко и ясно: вот названный брат, а вот враги, и он совершенно спокойным голосом приказал:       — Собрать всех заклинателей, приготовьте артефакты, боевые доспехи и эликсиры. Цанцюн ответит на вызов дворца Хуаньхуа!       Толпа зашумела.       Юэ Цинъюань не собирался ждать войска, он сам по себе войско. Шэнь Цинцю уже там, он не ждёт его помощи — предавший один раз предаст во второй. Это было понятно. Но Юэ теперь мог это изменить, он задержался только на пару минут, чтобы надеть боевые доспехи, бросил под ноги меч и стремительно вылетел в распахнутую настежь дверь. Чтобы увидеть, как один за одним взлетают сильнейшие ученики, старейшины и наставники с разных пиков.       Только Байчжань выступил организовано — не зря Лю Цингэ потратил много времени, организовывая защиту Цанцюн, ученики Байчжань знали свой долг, и как бы ни хотелось им поучаствовать в битве, они не бросили школу беззащитной, только третья часть учеников целеустремлённо летела вперёд.       Следом взлетел Вэй Цинвэй. От прежнего гордого, наглого, самодовольного оружейника осталась бледная тень, но он не сомневаясь сделал свой выбор. Глава Юэ кивнул собрату.       Му Цинфан поднял всех лекарей, те, кто не мог лететь, вставали вместе с другими на один меч — пусть это было медленнее, но одно единственное нападение демонов научило их многому: теперь никто не скажет, зачем много лекарей. Если будет серьёзная битва, потребуются все.       Глава Юэ нёсся вперёд, обгоняя летящих заклинателей, душу наполняла теплота. Они действительно за столько лет стали друг другу братьями и сёстрами, их не надо было звать, они шли сами на защиту его названного брата. На защиту Шэнь Цинцю.