План 1 или У Шэнь Юаня новый план

* Шэнь Юань *

      Он — чемпион по количеству плохих дней! Уже неделю он долбится, как лбом об стену.       А началось всё невинно: глава Юэ решил, что ему жизненно важна голова Шан Цинхуа на блюде. Шэнь Юань убеждал, уговаривал, ругался — всё без толку! Глава Юэ упёрся так, что с места не сдвинешь. Шэнь Юаню ещё повезло, что приближался Альянс Бессмертных, и все мысли главы Юэ были теперь там.       Шэнь Юань был не готов. Он почти год готовился к битве с Ша Хуалин и три месяца к битве с Лю Цингэ. Очевидно же, где планирование было успешным — с Лю Цингэ он почти облажался, его спасло чудо.       А сейчас события словно взбесились! Все разом выяснили, что Шэнь Юань — важная административная единица, и попёрли к нему со всеми вопросами, а глава Юэ свалил. Шэнь Юаню хотелось его покусать: глава Юэ не стал ни с чем разбираться. Как маленький обиделся, что ему не дали прибить ни Лю Цингэ, ни Шан Цинхуа, и свалил! А весомых аргументов против немедленного убийства Шан Цинхуа у Шэнь Юаня всё ещё нет, и времени их собирать тоже нет.       Ведь проблем целый воз — чёртова Ша Хуалин изрядно испохабила пик демонической ци, и эти заклинатели (непереводимая игра слов) ничего с этим делать так и не научились. Они (непереводимая игра слов) просто уходят с испорченного демонической ци места и не трогают этот кусок земли. Так что умнейшие люди Цанцюн — старейшины — предложили просто перенести тренировочные площадки, дороги в зал и в библиотеку — когда-нибудь демоническая ци сама исчезнет.       Шэнь Юань хотел рвать у советчиков волосы на голове — может, поумнеют. Это скалы! Здания вписаны в гору, посередине мини-долина, там и находятся сады, тренировочные площадки и всё остальное, эти старейшины всерьёз предлагают им делать висячие мостики на высоте сотни метров и ковырять скалы? Делая вход в здания с другой стороны?!       А мозги напрячь, чтобы убрать демоническую ци, они не собираются?!       И это старейшины величайшего ордена мира — Шэнь Юань сплюнул с досады.       А кто всё решал? Конечно же, Шэнь Юань, ему же больше всех надо! Это он всю ночь после битвы не спал, играя на гуцине, восстанавливая упорядоченность течения ци.       И все ведь восприняли как должное, только на колени упали в восторге и восхищении. Никто: ни ученики, ни старейшины, ни даже наставники — не пытались спросить, что и как он делал.       Никчёмные лодыри, бездельники и льстецы!       И мало было этого.       Эти лекари — правильнее сказать — коновалы, — решили выкинуть из школы всех, кому демоническая ци сильно повредила духовные корни.       Какого фига?! Он их всех для чего спасал?!       И ведь Шэнь Юань узнал об этом случайно, Ло Бинхэ влез куда не надо, получил второй синяк под вторым глазом, а потом прибежал жаловаться учителю.       Шэнь Юаню казалось, что Му Цинфана он живьём вколотит в землю, но тот ловко уклонялся, мелко кланялся и заверял, что ничегошеньки сделать не может. И это лекарь! У них тут есть аналог клятвы Гиппократа, или как? Спаситель, блин. Где упорство, где вера в победу над болезнью?!       Все вокруг — лодыри и бездельники, не желающие палец о палец ударить, чтобы попробовать что-то новое!       Шэнь Юаню хотелось грязно ругаться и набить кому-нибудь морду, на худой конец порезать в мелкую сечку бамбук.       Но у него совершенно не было времени.       Ему пришлось достать Сюя и угрожать Му Цинфану поединком.       Ему пришлось, раздавая пинки и оплеухи и подбадривая ударами ци пониже спины, заставить этих коновалов вернуть всех, кого они прогнали.       А когда до Му Цинфана дошло, что Шэнь Юань не собирается несчастных приносить в жертву на алтарях, а намеревается лечить и даже имеет план, как их исцелить полностью, тогда этот великовозрастный (непереводимая игра слов) сам рухнул перед ним на колени и, лобызая за вырывающиеся руки, принялся умолять спасти какого-то его ученика. Он с таким усердием бился башкой об пол, что Шэнь Юань сдался и разрешил его позвать.       И это только крупные события, мелкие он даже не считал.       А ведь на нём ещё и сюжет этой отвратительной новеллы. Демон снов, он уже пришёл или ещё нет?       Шэнь Юань совершенно выбился из расписания, или, может, ему всё же удалось хоть что-то изменить, и демон, искушающий душу и так неустойчивого мальчишки, испугался силы Цанцюн и сбежал.       Шэнь Юань часто представлял себе их встречу. Мэнмо узнать просто — он похож на кошмар из снов: и на призрака, и на дементора, и на назгула. Шэнь Юань не стал бы испытывать судьбу и свою стойкость, он спалил бы его ци сразу, как увидел, и не раздумывал ни секунды.       Демоны — они и есть демоны, они уничтожают душу и тело, а демон снов был худшим из них — он пролезал в самую суть совершенствующегося, выжирал её, как вкуснейшее лакомство, и захватывал тело, но не как примитивный Кожедел, а зная о человеке всё: его привычки, его тайные желания, он буквально становился этим самым человеком и губил его близких, его дом и его род, оставляя после себя предательство, ненависть и смерть. За это демона снов ненавидели даже сами демоны, ведь залезал он во сны всем, не видя разницы между людьми и демонами.       Он ждал сна Ло Бинхэ, но мир слишком изменился. Сна всё ещё не было, ни в ночь после боя, ни позже.       И к разговору с Ло Бинхэ он тоже был готов!       О, он больше никогда в жизни не скажет, что демоны и люди — суть одно, будь хорошим, и этого достаточно. Нет. Теперь он знал ответ. Волки плохие? Нет — они звери, их природа жрать и убивать, их нельзя судить человеческими законами. Демонов тоже. Они не люди, и этим всё сказано.       Что из этих слов вынес бы зверёныш, неизвестно. Будь он поумнее, остался бы в демонических землях — вот где раздолье демону! Дерись хоть мечом, хоть кинжалом, хоть голыми руками, жри сердца врагов, купайся в их крови. Никто и слова против не скажет, лучшие демоны и демоницы покорно лягут у ног. Мир демонов легко покорится новому императору!       Но не надо идти с законами демонов в человеческий мир!       И — Шэнь Юань бросил наполненный ци взгляд на карту — он сам встанет во главе войска и сам положит всю свою силу и все свои знания, но не даст демонам творить беспредел на человеческих землях!       Он не физик, не химик, но не стойте у него на пути — он поднимет самые страшные чудовища ваших кошмаров из глубин ваших душ. Все знания XXI века вопьются вам в горло и выпьют ваши жизни! Вы будете умолять, но ядерная бомба не знает жалости! Не заставляйте его делать этот выбор, и он не уничтожит демонов вместе с Ло Бинхэ и весь демонический мир заодно.       Шэнь Юань тяжело дышал. Это были не фантазии и не глупые умствования.       Сила не знает ограничений, она растит себя сама, и как Ло Бинхэ не видел и не хотел видеть границы своей силы, так и демонический мир им не следовал.       Почему же праведный совершенствующийся должен ограничивать себя? Зря некоторые думают, что у заклинателей мало сил. Ну что же, на собственном опыте научатся, Шэнь Юань заставит их всех соблюдать правила.       Подобные мысли его выматывали, он был слаб, импульсивен, и ему было жалко всех: и людей, и демонов.       Но геноцида людей он больше не допустит, и раз уж он человек — его судьба быть со своими. Он сделает всё, чтобы демоны — уникальные мыслящие существа — остались живы, но если придётся выбирать или-или… Ну что же, свой выбор он сделал давно.       Такие мысли не давали ничего, кроме ноющего чувства в груди и раздражения, от этого было только одно лекарство — работа, ни тренировки, ни медитации не помогали.       Не обращая внимания на темноту неба, Шэнь Юань занялся печатями — они заставляли его думать и отвлекали от нудящих мыслей на периферии сознания.       Он рисовал печати своей силой, ему давно не нужен был для этого меч, он использовал нефритовую заколку как стилус, так получалось точнее и места печати занимали меньше, но при нужде он мог и пальцем нарисовать. Последнее время он пестовал контроль ци чаще всего — это самое важное умение для заклинателя.       Китайские иероглифы — это такие же слова, что в английском, русском, бирманском или древнегреческом. Много ума не надо, чтобы научиться писать «дом» на родном языке, но для иностранцев это будет красивый, почти мистический иероглиф. Забавно человеческое сознание — оно наполняет магическим смыслом всё непонятное. Но китаец увидит просто слово «дом» и никакой мистики.       Так что изучать печати Шэнь Юаню было столь же легко, как родной язык.       Он месяцы бился над печатями, почему-то так необходимой печати для телепортации в этом мире так и не придумали. Опять всё самому делать!       Первым делом он пытался напитать силой само слово «телепортация», в современном китайском такое слово было. Конечно же, это не сработало. Пришлось играть в долгую игру ассоциаций, месяцами выяснять, а как именно для него выглядит этот образ. Это мгновенное перемещение в пространстве, или это короткая дорога, соединяющая две точки, или это искра полёта — яркая и внезапная как мысль, или, может, это короткий туннель… Спасало хорошее абстрактное мышление и визуализация.       Только сейчас стало что-то вырисовываться, и он, с трудом удерживая слепленный образ, рисовал заново придуманный иероглиф телепортации, мечтая, чтобы наконец-то получилось. Углублённый в удержание, усиление и напитывание ци, связи символа и образа, Шэнь Юань не замечал ничего.       И именно этот момент Лю Цингэ выбрал, чтобы в своей незабываемой манере ворваться в его дом, походя вынеся бамбуковую дверь.       Ворвавшись, Лю Цингэ поклонился и сказал: «Шисюн!»       «Две жизни игнорировал мой статус, а тут вспомнил», — как-то устало думал Шэнь Юань.       Контроль ускользал плавно, медленно и неодолимо — печать, написанную ци, выгнуло к чертям, золотом очерченный круг порвался, и Шэнь Юаня, окончательно потерявшего концентрацию, будто смяло и швырнуло прямо в бездну.       Темнота, шум воды, его тело, распластанное о камень, казалось, не имело ни одной целой косточки.       В ушах звенело, даже дышать было больно. Сейчас он встанет, только немного полежит. Шэнь Юань закрыл глаза, его снова вырубило.       — Какой знакомый потолок, — произнёс он, наконец открыв глаза.       Меньше всего он ждал, когда его долбануло печатью телепортации, прийти в себя в пещере Водной тюрьмы. Ему ещё повезло — он очнулся на платформе посреди озера, а не в бассейне кислоты.       — Брр!

* Шэнь Цзю *

      Шэнь Цзю занимался своими делами. Шэнь Юань взбаламутил это болото под названием «Цанцюн» до донышка. И теперь у призрака было очень много дел, никто, как он, не мог залезть в каждую щель.       Имя Шэнь Цинцю было у всех на устах.       В этой жизни Шэнь Юань не эпатировал богатством или хитрыми нежданными интригами. Он с ног сбивал недоброжелателей знаниями и непредсказуемыми поступками. Голой силой смял брезгливость и презрение окружающих.       В битве с демонами он буквально растоптал всех, у кого оставались сомнения, соединив и силу, и знания, и неожиданные поступки в какую-то особую смесь, и возвёл всё это на новую ступень.       Сразу поставив себя на голову выше окружающих.       И после битвы он не остановился, он явил все лучшие качества пика Цинцзин и напомнил всем, чем же Шэнь Цинцю был так важен. Он раздавал указания, даже не сомневаясь в их выполнении, и решал то, что никто не смел взять на себя.       Старейшины пика Цюндин полностью подчинились, когда Шэнь Юань презрительно усмехнулся на предложение оставить на пике демоническую ци. Они прятались за деревьями, испуганно перешёптывались в ночи, наблюдая за Шэнь Юанем.       Его глаза, наполненные силой, сияли зеленью, волны силы наполняли его музыку. Корчилась и истлевала дымом под ними демоническая ци, исчезали грязные пятна, размазанные по земле, траве, ступеням и дорожкам пика Цюндин. Оставалась чистота естественности, благоухание бамбука и свободное течение природной ци. Более всего Шэнь Юань сейчас походил на мастеров древности: возвышенный, далёкий, способный на невероятные поступки. И все старейшины пика Цюндин окончательно признали его главенство.       Главу пика лекарей Шэнь Юань гонял почти что пинками, но уже спустя малое время этот глава стоял перед главой Цинцзин на коленях, о чём-то умоляя.       Так главы пиков один за одним склоняли перед ним головы, признавая его статус и его силу.       А Шэнь Цзю сквозил рядом, подсматривая и подслушивая. Если предательство так глубоко проникло на Цанцюн, то он найдёт всех.       Он следил за живыми: старейшины, наставники, ученики болтали без продыху языками, оставляли на виду секретные бумаги — он и не догадывался, что тайны Цанцюн валяются буквально под ногами, как его оглушило так, что в ушах зазвенело, его тянуло в разные стороны, будто пытаясь разорвать на толпу мелких Шэней, аж голова закружилась, а потом резко дёрнуло.       Мгновением спустя он осознал себя висящим в воздухе, под струями водопада Водной тюрьмы.       Снизу широко распахнутыми глазами на него смотрел Шэнь Юань.       И демоны его побери, тот его видел!

* Шэнь Юань *

      — Шэнь Цинцю, — заорал Шэнь Юань и бросился вперёд, но призрак растаял в воздухе так же быстро, как и появился.       — Чёрт! Чёрт! Чёрт! — Шэнь Юань как заведённый бегал по кругу. Шэнь Цинцю — дух! Или ему привиделось, у него глюки от удара?! — Так, успокоился, я сказал, — рявкнул он сам на себя, сверху посыпались камни, по неподвижной поверхности кислотного озера разошлись круги. — Вдох, выдох, — и Шэнь Юань начал дышать на четыре счёта, беря под контроль и дыхание, и свою ци.       Водная тюрьма и сама по себе прекрасно выводила его из себя, в сочетании с появлением Шэнь Цинцю в виде духа это могло стать смертельным.       Умирать в его планы не входило, не для того он пахал как проклятый почти год. Да и этот мир мог его не отпустить, а проживать жизнь заново — увольте, ещё хуже попасть в местный круг реинкарнации и стать местным бродяжкой без крупицы ци, самое то в преддверии апокалипсиса и экспансии демонов.       Судьба, такая тварь, всегда даёт не то, что надо, а то, что хочешь. А твои хотелки — о, это не то, что тебе надо. Никакой демон такой жизни для человека не придумает!       Вот он сам, сам же хотел попасть в фэнтези, мечтал просто. Получи и распишись. Наслаждайся!       Шэнь Юань зло рассмеялся.       Так что никакой судьбы, он сам всё сделает, осталась малость — договориться с Шэнь Цинцю.