Амойский сувенир

Джад с нежным, мятным оттенком шевелюры, возглавлявший президиум на последнем пленарном заседании, успел перехватить его перед самым отлетом. — Господин Аррейль! Звучный голос играючи перекрыл клекот толпы. — Да? — Тео обернулся и приветствовал амойского коллегу поклоном. — Господин Ноэль Монро? — Да, действительно, Ноэль: тончайшая ртутная прядка на левом виске. Монро улыбнулся. — Вы тринадцатый. — Прошу прощения? — Из семисот делегатов всего тринадцать научились различать трех джадов-близнецов. Да. Помнится, умение различать элиту далось ему, в бытность фурнитуром по имени Дэрил, тоже с немалым трудом. И далеко не сразу. Тео осторожно улыбнулся в ответ: — Полагаю, большинство людей затруднится различить и тринадцать блонди, хотя те близнецами не являются. — Верно. И это подводит нас к предмету беседы: господин Рауль Ам ознакомился с записью ваших выступлений, высказал одобрение и велел проинформировать, что сожалеет о своем отсутствии. Также господин выразил желание видеть вас в числе участников ближайшего амойского симпозиума по нейроэмбриологии. Департамент внешних сношений Генетического Контроля свяжется с вами, чтобы снабдить официальным приглашением и визой. Посадка на орбитальный челнок заканчивалась. Площадка перед гейтом, ведущим в салон премиум-класса, опустела, и они неспешно направились к затянутому сиреневой дымкой поля проему. На приличествующем расстоянии следовал положенный господину Ноэлю почетный эскорт из андроидов в нежно-зеленых ливреях. — Все это очень неожиданно, господин Монро, — Тео благодарно склонил голову, — и приятно. У коллег, которые вышучивали астрофоба Аррейля, ни разу не покидавшего Новую Терру, вот-вот станет одним поводом для шуток меньше. Джад рассмеялся и небрежным, изящным жестом прикоснулся к бериллу в кольце, надетом поверх белоснежной перчатки. Один из андроидов ускорил шаг, и как раз тогда, когда господа остановились перед замерцавшим сканером, вручил Аррейлю внушительных габаритов кейс. Под лучом сканера на крышке блеснули печати — витой золотой кортик Генетического Контроля. — Привезите взамен повод для радости, господин Аррейль. Полагаю, если вы поделитесь с коллегами содержимым этого контейнера, обида меж вами не встанет, а они и впредь будут прощать вам любые проявления жажды странствий: внутри амойский «Вартан» очень хорошего урожая. Господин Монро назвал год, господин Аррейль восхищенно поцокал языком, а затем они распрощались, и Тео прошел в комфортабельный личный отсек челнока, откуда он вскоре с тем же комфортом должен был переместиться в каюту. На Новую Терру предстояло возвращаться в одиночестве: начальство, веселый господин Маэда, исхитрился продлить амойскую визу для завершения предписанного наблюдающим врачом «курса оздоровительных процедур», и можно было целых тридцать восемь часов наслаждаться драгоценным одиночеством, смаковать драгоценное вино и перебирать дорогие сердцу сюжеты. И, разумеется, работать. Строить планы! Действительно, тот год был удачным. Тяжелым, но счастливым, и уродился тогда, помнится, не только виноград. Тео Аррейль вытянул ноги, позволил кокону безопасности спеленать себя на ложементе самой лучшей амойской модификации, и погрузился в воспоминания. Тогда, едва-едва примерив новое имя, бывший фурнитур Дэрил не решился принять приглашение господина Ама, дегустация «весьма перспективной продукции местных экспериментальных виноградников» обошлась без него. И вот, прошлое с печатью в виде кинжально-острой двойной спирали и двух амойских полумесяцев его догняет — уже выдержанным вином знаменитой марки. Символично! Амойцы — глубоко законспирированный амоец довольно усмехнулся, — просто помешаны на своей символике. И вино на Амои, не отнять, прекрасное, что тоже весьма кстати. Центральные Миры могут пыжиться сколько угодно, но он, Тео Аррейль, теперь обоснованно будет предпочитать «Вартан» амойский, ведь именно эту марку ему презентовал в качестве сувенира амойский Генетический Контроль в первом в его, Тео Аррейля, жизни космическом путешествии.