Ради Высшего Блага

      Утро второго сентября не было таким солнечным, как вчера. Облака были густыми и серыми и мрачная погода грозила испортить общую веселую атмосферу в Большом зале в то первое утро в Хогвартсе, но никого это, казалось не волновало, кроме темноволосого слизеринца с изумрудными глазами.       Большую часть ночи Гарри просидел в мягком кресле перед камином в гостиной факультета. Его глаза никак не хотели закрываться, чтобы, как все нормальные люди отдохнуть ночь. Вместо сна он сидел в кресле и смотрел на пепел который остался от огня, стараясь тем временем разобраться со своими мыслями.       В основном мысли были о воспоминании которое показал ему Грин-де-Вальд и тех временах которые вошли в историю волшебного мира под названием жертвы сжигания волшебников и ведьм на костре. — Гарри, с тобой всё нормально? Гарри поднял голову и посмотрел на слегка обеспокоенное лицо Мелании, которая сидела напротив него за столом в Большом зале. Он не знал что ей ответить, поэтому просто пожал плечами. Он постарался взять себя в руки, но каждый раз когда его глаза закрывались, всплывал образ девушки со светлыми волосами и безжизненными голубыми глазами. — С тобой однозначно что-то не то. Может тебе лучше сходить к мадам Помфри? Гарри почувствовал как к его руке на несколько секунд прикоснулась рука Трейси. — Со мной все в порядке, — сказал свои первые слова за завтраком Гарри. — Мне просто приснился странный сон… — Жаль что ты не посещаешь Прорицание, Гарри. Я уверен, Трелони объяснила бы тебе, что значит твой сон, — прошептал Уильям с ухмылкой на лице. Все тихо засмеялись, кроме Гарри. Он тем временем повернул голову и посмотрел на Уильяма у которого ухмылка на лице начала исчезать. — Помнишь ты смог однажды мне помочь с некоторыми книгами, Уилл… — начал медленно говорит Гарри, не обращая внимания на удивленные взгляды Джинни Уизли, Лейн Слейтер и Орина Блэка которые присоединились к ним за завтраком. — Да… Я хорошо помню это. — Ты мог бы мне помочь… опять? — Хорошо, только давай поговорим в другой раз, — прошептал Уильям кивая в сторону преподавательского стола. Гарри проследил за взглядом друга и увидел, как профессор Снейп подошёл к столу слизеринцев и начал раздавать листы пергамента. Когда Снейп бросил расписание Гарри перед ним, слизеринец ожидал, что его вообще проигнорируют как всегда, но Мастер Зелий удивил его. Их глаза встретились. Взгляд мужчины был впечатляющим; Гарри думал, что такие ядовитые взгляды Снейпа были зарезервированы для гриффиндорцев. Все выглядело так, словно Гарри лично оскорбил его. Если бы он не знал лучше, то мог бы подумать, что видит в глазах этого человека самый настоящий гнев; их зрительный контакт вскоре прервался, и Снейп умчался раздавать новое расписание первокурсников. Гарри задумчиво смотрел ему вслед. Он не был уверен, что он сделал со Снейпом, но он задавался вопросом, может ли он действительно завидовать тому, как Снейп игнорировал его в прошлом. Гарри перевел свой взгляд с декана на свое расписание: Понедельник: 1. Древние Руны 2. Заклинания 3. Гербология. 4. Уход за Магическими Существами Вторник: 1. Защита от Тёмных Искусств. 2. Зельеварения 3. Трансфигурация 4. Астрономия (практика 11-30 вечера) Среда: 1. Нумерология 2. Гербология. 3. Заклинания 4. История магии. Четверг: 1. Древние Руны. 2. Трансфигурация. 3. Зельеварения. 4. Астрономия (лекция). Пятница: 1. Защита от Тёмных Искусств 2. История магии 3. Нумерология 4. Уход за Магическими Существами — Мерлин, вы только посмотрите, — простонал Блейз, показывая свое расписание. — Три дня по четыре урока. — А что ты хотел на третьем курсе, Блейз? Отдыхать? — Кассиус засмеялся и к его смеху присоединились все, в том числе и Гарри. — Ладно, я думаю нам нужно уже идти, — проговорил Гарри поднимаясь из-за стола отложил от себя нетронутую тарелку с едой. — Профессор Бабблинг не будет довольная если мы опоздаем. ******* Гарри вошёл в класс Древних Рун самым последним. Его глаза осмотрелись по сторонам, замечая, что больше половины третьекурсников со всех факультетов решили записаться на Древние Руны. Уверенным шагом он прошёл мимо парт за которыми уже сидели остальные третьекурсники, чтобы присесть возле Блейза. Хорошо что он не успел присесть потому что ему не пришлось как всем остальным встать и поприветствовать профессора Батшеда Бабблинг. — Доброе утро, ученики, — весело проговорила Бабблинг, подходя к своему столу, чтобы присесть на его краешек. — Добро пожаловать на первый урок Древних Рун, который, я обещаю, будет, возможно, одним из самых сложных уроков в Хогвартсе, но, надеюсь, также и самым полезным. По крайней мере, для тех из вас, кто способен овладеть материалом. Но об этом поговорим позже. Давайте сейчас познакомимся. Гарри слышал как третьекурсники по очереди начали поднимать свои руки когда профессор Балбиннг делала перекличку. — Поттер Гарри. Он поднял свою руку и встретился с глазами женщины, которая нескрываемо смотрела на его лоб где под челкой был спрятан шрам-молния. Гарри нахмурился и хотел уже оторвать свой взгляд от неё, когда увидел, как заинтересованность профессора исчезло заменяясь грустным выражением её лица. — Первое, что я хочу вам сообщить, это то, что к сожалению мы не будем чертить руны в этом году. С сегодняшнего дня и до конца года вы изучите алфавит и основные принципы рун, полученных из тамильского, санскритского, древнегреческого, древнеегипетского, гэльского, арабского, китайского, англосаксонского и иврита. Каждая из них обладает своей уникальной свойством, и может быть использована и объединена по-разному… Неуверенно поднялась рука Сьюзен Боунс. — Да? — профессор Бабблинг выглядела довольной, но Сьюзен Боунс выглядела просто испуганной. —Э—э… Мэм… кажется, все это невозможно запомнить… до конца года. — Вы запомните основы, — проговорила Бабблинг. — Руны будут у вас в голове, и вы по крайней мере, будете знать их название… Большинство ведьм и волшебников работают из одним или несколькими руническими языками которые они понимают лучше всего. В этом году экзамены будут охватывать основы курса—базовое знакомство и умение говорить и пытаться использовать руны. После этого вам будет назначено задание, и вы сможете использовать любые руны. Я знаю, что вы хотите как можно скорее попробовать что-то начертить… Но давайте не будем спешить вперёд. Руны — это основа. Руны встроены в ваших метлах, благодаря которым вы можете наслаждаться полётами. Рунные камни защищают Хогвартс от внешнего мира, не позволяют порталам работать на его территории, защищают тех, кто внутри, и предотвращают шпионаж извне. Заклинания на основе рун могут сохранять свою силу годами или веками, их могут использовать для создания новых заклинаний и ритуалов, не требуя волшебных палочек и ограничены только вашим воображением и творчеством. Балбиннг взмахнула палочкой и на стенах появились огромные картины с изображением некоторых рун. Гарри с интересом смотрел на них, замечая знакомые Руны которые он уже знал. — Давайте рассмотрим одну из самых известных рун, — профессор Бабблинг нарисовала с помощью волшебной палочки огненную руну, которая напоминала зазубренную молнию. — Кто мне может сказать, что это за руна? Может, мистер… Поттер? — Я полагаю, что это руна Совило, — ответил вежливо Гарри, стараясь не замечать пристальных взглядов учеников и профессора Балбиннг на свой лоб. — Когда используется в магии, она просто подразумевает необработанную магическую силу и часто используется в качестве источника энергии для постоянно зачарованных объектов. Балбиннг продолжала пристально смотреть на него, но потом тряхнула головой, словно пытаясь прийти в себя. — Вы правы, мистер Поттер. Пять баллов Слизерину. — Она обратилась ко всему классу. — Совило, это особая руна. Говоря магическим языком, она просто вызывает сырую, неочищенную силу. На самом деле она настолько сильна, что лишь изредка используется в заклинаниях. На самом деле, существует только одно заклинание, которое использует Совило и это — Смертельное Проклятие. Послышались вздохи в классе. Гарри старался не смутиться от пристальных взглядов и тиканье пальцев в свою сторону от третьекурсников. Независимо от поведения своих одноклассников Гарри уже давно с нетерпением ждал уроков Рун, и это его не разочаровало. Рунные ритуалы были основой заклинаний и разрушений проклятий, не говоря уже о создании собственных магических инструментов и они были жизненно важны для создания новых заклинаний. Он много читал летом о рунах в библиотеке. Руны не были ни Светлыми, ни Тёмными в глазах Министерства, слава Мерлину, хотя ритуалы, которые с ними делали, могли быть руническими, а вот ритуалы крови были определенно тёмными. После этого начались дебаты которые были интересными и доказывали, что Гарри определенно был лучшим в классе вместе с Гермионой Грейнджер. Он замечал, как некоторые ученики хмурились всякий раз, когда Гарри или Гермиона говорили с умным пониманием или интересным вопросом, что на самом деле было не так уж часто; Гарри предпочитал наблюдать за такими дискуссиями, тогда как Гермиона Грейнджер явно прикусывала язык, чтобы не доминировать в разговоре со всеми своими знаниями. *** — Я хотел бы в будущем стать анимагом, — немного мечтательным голосом произнес Блейз, когда они после обеда отправились в подземелья на урок Зельеварения. — Разве ты не слышал профессора МакГонагалл, Забини? — спросила Дафна отвлекаясь от своего разговора с Трейси и Лили. — Это очень опасно. Можно остаться навсегда в образе животного… Гарри только с ухмылкой смотрел как Дафна и Блейз начали спорить между собой о анимагии. После лекции на Трансфигурации он ещё больше поражался способностям своего отца, потому что из слов Римуса Люпина именно Джеймс Поттер и его друзьям это удалось сделать это на пятом курсе. Гарри пришлось перестать думать об этом, когда рядом с ним замолчали Блейз и Дафна. Он сразу понял даже не глядя на дверь, что их уже встречал профессор Снейп. — Думаю, что нет, Поттер, — протянул Снейп, когда Гарри присел как всегда рядом с Дафной — С этого дня в будущем вы будете сотрудничать с Лонгботтомом. Может быть, тогда вы не сможете полагаться на способности вашего партнера, и вы действительно можете получить что-то сверх простой доли адекватности в предмете. Гарри кипел от злости, переставляя свои вещи на противоположную сторону где сидели гриффиндорцы. — Извини, — пробормотал Лонгботтом, глядя на стол так, словно именно он был выноват в этом. Он, очевидно, знал, что Гарри не был доволен тем, чтобы сидеть с ним; не с учетом того количества раз, когда ему каким-то образом удавалось растопить котлы в прошлых годах. — Ты ни в чем не виноват, — пробормотал Гарри, в данный момент сцепившись взглядом со Снейпом. Мужчина, казалось, наблюдал за любой внешней реакцией, но Гарри только с вежливой улыбкой смотрел на него в ответ. Гарри понятия не имел, что он сделал со Снейпом в первую очередь, чтобы быть полностью проигнорированным в прошлом, в то время как Мастер Зелий снимал баллы со всех остальных за любую мелочь. Поначалу это было на удивление обескураживающе, но за два года Гарри уже привык к этому. Но это… это был совершенно другой уровень злобы. Он мог справиться с этим — злоба была большой частью его жизни, в конце концов, — но это просто сбивало его с толку. Он понимал, почему Дурсли его не любят. Они были магглами и боялись его за его магию, боялись его за столько странностей, которые они никогда не надеялись понять. Это нисколько не оправдывало их поступков и не делало Гарри более склонным прощать их, но, по крайней мере, он понимал. То, как Снейп изо всех сил старался настроить Гарри против себя и сделать его жизнь более трудной без видимой причины… в этом не было никакого смысла. Да он знал о соперничестве между отцом и деканом факультета, но казалось, за это лето что-то случилось другое. — Уизли! — неожиданно сказал Снейп. — Как называется и как выглядит самое мощное зелье истины, которое когда-либо видел наш мир? — Не знаю, сэр, — процедил Уизли сквозь зубы, с красными пятнами на щеках. Губы Снейпа скривились. — Финниган, — обратился Снейп к нему, — что такое Оборотное зелье и почему оно незаконно? Симус Финниган покраснел и тихо ответил. — Не знаю. — Говори громче, Финниган, я тебя не слышу. — Я сказал, что не знаю, сэр. — Понятно. Гермиона Грейнджер выглядела так, словно вот-вот лопнет. Она смотрела на Снейпа широко раскрытыми щенячьими глазами, словно умоляла позвать её. — Тебе не терпится, Грейнджер? — спросил Снейп. — Может быть, мои вопросы настолько просты, что вы просто рветесь заработать хотя бы бал для своего факультета? Девушка отчаянно трясла головой, но Снейп не обращал на это внимания. — Очень хорошо, Грейнджер. Что это за снадобье, которое испускает самый соблазнительный запах для того, кто попадает под его власть? Гермиона сдулась, явно не зная ответа. — Вы все такие жалкие. Самая мощная сыворотка правды в мире — это Веритасерум. Это бесцветная жидкость без запаха, что делает её идеальной для тонкого использования. Оборотное зелье незаконно, потому что позволяет одному человеку принимать точный облик другого. Я сомневаюсь, что даже кто-то из вас достаточно тупоголов, чтобы упустить потенциальные последствия такого зелья, — Снейп тем временем усмехнулся Гермионе. — К твоему сведению, Грейнджер, зелье, о котором я говорил, было Амортенцией. Это самое сильное любовное зелье в мире. Помни об этом; боюсь, тебе придется воспользоваться им в будущем… А теперь, — продолжал мужчина, не обращая внимания на потрясенное лицо Гермионы Грейнджер, — откройте сто девяносто седьмую страницу в ваших учебниках, и мы начнем. **** Гарри сразу понял, что в словах Снейпа была доля правды. Его способности к зельеварению явно отставали от работы с волшебной палочкой. Он был достаточно компетентен сам по себе, но не настолько, чтобы помешать Лонгботтому расплавить свой котел. У Гарри и Невилла дела шли хорошо. Гарри проделал большую часть работы, но нужно было встать и взять ветку мяты которую он забыл взять с самого начала. И этих несколько секунд вполне хватило Лонгботтому добавил вдвое больше флюксвида, в котором они нуждались.… Снейп не снял с них баллов, но его ухмылка говорила тысячу слов. Он был очень доволен неудачей Гарри. Гарри тем временем не обращал внимание на извинение гриффиндорца. В его голове уже начал формироваться план, как не позволить Снейпу унизить его в следующий раз. — Поттер! — позвал Снейп, когда все ученики после сдачи своих образцов зельев направились к выходу из класса. — Оставайтесь здесь! Друзья бросили вопросительные взгляды через плечи, но Гарри покачал головой. Он понятия не имел, чего хочет Снейп и сколько времени это займет. — Вы хотели поговорить со мной, сэр? — спросил вежливо Гарри. Снейп нахмурился. — Не преувеличивайте свою значимость, Поттер. Остальная часть этой школы и волшебного мира может заискивать перед вами из-за случайности, случившейся много лет назад, но я не питаю и никогда не буду питать к вам такого высокого уважения. — Мужчина сунул руку в карман своей мантии и вытащил запечатанный свиток пергамента. — Сообщение от директора, — сказал Снейп. — А теперь уходите, поскольку я совершенно не желаю с вами разговаривать. Гарри вышел из комнаты с глубоким вздохом. Поведение Снейпа было бы весьма неприятным, если бы оно продолжалось, но он выбросил это из головы, гораздо больше заинтересовавшись пергаментом, который ему дали. Гарри, Если ты все ещё хочешь научиться того о чём мы говорили летом перед моим отпуском, то мы начнем наши запланированные занятия в следующую пятницу, 10 сентября, в 8:00 вечера. Если это время по какой-то причине неудобно для тебя, пожалуйста, немедленно напиши ответ. Искренне, Директор школы Альбус Дамблдор P. S. Я обожаю карамельную нугу. Гарри ухмыльнулся до ушей, радуясь, что в коридоре его никто не видит. Он был вне себя от возбуждения. Наконец-то он продолжить учится окклюменции, причем именно лично у Альбуса Дамблдора. *** Независимо от письма которое Гарри получил от Дамблдора у него было отвратительное настроение к вечеру. Как оказалось не только Снейп решил в этот день испортить ему настроение. Когда Гарри возвращался в гостиную, то увидел Трейси со слезами на глазах из-за слов сказанных в её адрес Джагсоном и его друзьями. Гарри сидел в кресле в окружении своих друзей и время от времени поглядывал на каменную стену дожидаясь Джагсона. Мариус Джагсон и его группа последователей только что вернулись в гостиную, по-видимому, возвращаясь из своей спальни. — Грязнокровки — враги наследника, берегитесь. Полукровка Дэвис тебе понравилось лежать окаменевшей? Если ты не будешь вести себя хорошо, то я помощник Наследника Слизерина проучу тебя… И Поттер не сможет тебе помочь. Для него тоже запланирована будущая встреча… — Гарри вспомнил пересказанные слова Джагсона подругой. По его мнению, он достаточно предупредил Джагсона. До сих пор он всегда отвечал на использование этого оскорбления мелкими репликами. Исходя из того, что он уже знал о Джагсоне, Гарри мог думать о двух инструментах, которые потенциально могли быть полезны для расправы с ним. Тем более, если их правильно использовать в сочетании друг с другом. Страх и публичное унижение. Джагсон был, по сути, чрезвычайно высокомерным, эгоцентричным мальчиком, полным мании величия и верой в Лорда Волан-де-Морта. Самосохранение, несомненно, будет сильным мотиватором. В обычной ситуации Гарри разработал бы эффективный и, вероятно, запутанный план нападения. Сегодня все было по-другому. Это был чрезвычайно долгий и напряженный день. Его угрюмость, гнев и немного оставшееся чувство беспомощности бурлили внутри него, и он почувствовал, как что-то сломалось. По-видимому, что бы это ни было внутри человека, оно позволяло им хоть немного сдерживаться. В сочетании со всем, что произошло сегодня ночью во время воспоминаний он позволил испортить свое психическое состояние, и его общим презрением к Джагсону, это действительно получился ураган, который хотел выйти из Гарри Но это не значит, что он будет глуп. В конце концов, восприятие это сила. Особенно на таком факультете, как Слизерин. Гарри собирался сильно ударить и унизить Джагсона но он все равно постарается сделать это разумно. Его наспех сформированная идея, если все пойдет по плану, все равно заставит именно Джагсона выглядеть антагонистом. Путь, по которому Джагсон пошёл, очевидно, пытаясь спуститься по лестнице в свои комнаты, нужно было пройти по центру гостиной. Гарри осторожно вложил палочку в руку, пристально глядя на Джагсона. Мелания первой поняла, что сейчас что-то произойдет, и это было неудивительно. Её глаза сузились и посмотрели на него. Вскоре Дафна тоже обратила на неё внимание. — Гарри? Что ты делаешь? — Посылаю сообщение, — сказал он достаточно тихо, чтобы его не услышали. Затем, как раз когда Джагсон и его друзья проходили по центру гостиной, Гарри нанес удар. Как раз в тот момент, когда Джагсон шёл впереди меткое спотыкающееся проклятие Гарри ударило его. Джагсон упал с громким стуком на пол, где через секунду он сел, и покраснев из-за смеха остальных слизеринцев. Джагсон, спотыкаясь, поднялся на ноги, быстро окинув своим взглядом гостиную. Зная, что глаза Джагсона найдут его, Гарри позволил ухмылке украсить его черты, надеясь, что в его нынешнем состоянии этого будет достаточно, чтобы разозлить старшего слизеринца. Не прошло и секунды, как взгляд Джагсона нашёл Гарри, и его лицо исказила чистая, неподдельная ненависть. Как бы сильно Гарри ни хотел ударить Джагсона прежде чем тот успеет вооружиться, но это разрушит его историю о самозащите. Восприятие было важно, особенно если он не хотел, чтобы его преследовали старшие ученики. Его положение в команде факультета давало ему защиту, в какой-то степени, но он полагал, что проклятие старшекурсника на глазах у всех серьезно бросить вызов этой защите. После обучения с некоторыми из самых одаренных учеников в Хогвартсе и даже самим профессором Флитвиком, Гарри смотрел на Джагсона не испытывая страха. В самом деле, он был более чем уверен, что ему не нужно использовать первым заклинание, чтобы выиграть неизбежную битву. Когда Джагсон действительно выстрелил первым заклинанием, Гарри тем временем сотворил щит Протего, стараясь при этом, что никто из его друзей не попал под перекрестный огонь. Как только Джагсон сделал первый ход, Гарри вскочил на ноги и позволил своему щиту рассеяться. Желая воспользоваться преимуществом, Джагсон выпустил еще одно проклятие, от которого глаза Гарри расширились. — Экзокулут. Гарри намеревался отразить обратно любое заклинание, которым Джагсон собирался выстрелить в него. Как оказалось, он явно недооценил Джагсона. Поэтому вместо того, чтобы блокировать, Гарри сделал шаг в сторону. По общему признанию, Гарри был впечатлен удивительно садистским выбором заклинаний Джагсона, но это не изменило того, насколько сильно старший слизеринец только что по-королевски испортил эту ситуацию. Гарри и так был в отвратительном настроении. Теперь же Джагсон попытался проклясть его чем — то по-настоящему грязным. Теперь Гарри был взбешен по-настоящему. Гарри быстро сотворил три заклинания, связав их вместе. Первое заклинание, Экспеллиармус, было использовано просто в надежде, что Джагсон увернется. Он это сделал. Второе заклинание, Диффиндо, было использовано в надежде, что Джагсон, все ещё немного выбитый из равновесия от предыдущего движения, защищаться простым щитом. Это опять случилось. И, наконец-то, Гарри выстрелил из отбрасывающим заклятием зная, что Джагсон поймет, что его щит не выдержит, и поэтому старший слизеринец поспешно нырнеть в противоположном направлении. В этот момент Джагсон, скорее всего, снова потеряет равновесие и не будет ожидать четвертого заклинания в конце цепочки. Меньше всего от третьекурсника во вторую ночь после летних каникул. К несчастью для Джагсона, он имел дело не с типичным третьекурсником. Хорошо поставленное изгнанное заклинаниепоймало Джагсона во время уклонения, швырнув его в воздух и заставиво его так сильно врезаться в гладкую каменную стену гостиной, что те, кто был ближе всего к упавшему слизеринцу могли услышать треск его ребер. Заклинание изгнания было, во-первых, более мощным, чем проклятие отбрасывания. С его помощью можно было швырять предметы с гораздо большей скоростью. Кроме того, это позволяло больше контролировать, куда именно метать объект. Заклинание изгнания позволяло заклинателю направлять полет объекта. Поэтому, естественно, Гарри выбрал стену, которая поместила Джагсона на самом видном месте среди собравшихся слизеринцев в гостиной. Удар был такой силы, что Джагсон рухнул на пол, запыхавшийся. Волшебная палочка, казалось, выпала из его руки, и Гарри медленно двинулся к нему с совершенно пустым выражением лица и почти голодным взглядом в ярких изумрудных глазах. — Импульсун. Гарри теперь остро осознавал, какое пристальное внимание уделяют ему остальные в общей комнате. Но ему было все равно. Напротив, он хотел, чтобы они увидели. Он хотел, чтобы слизеринцы увидели, как именно он уничтожил Джагсона здесь и сейчас. Помимо того, что публичное унижение станет фантастическим способом донести свою точку зрения до избранной цели, Гарри надеялся, что это также послужит сигналом, по крайней мере, для младших слизеринцев, что с ним шутки плохи. Его первое заклятие дубинки было метким. Он сильно ударил Джагсона по коленной чашечке. Гарри инстинктивно понимал, что мог бы причинить вред если бы вложил больше магии в заклинание. Но в его затуманенном гневом сознании оставалось достаточно контроля, чтобы понять, что серьезные, длительные травмы, вероятно, не были хорошей идеей. Все, что могло быть быстро исцелено магией, по его мнению, было честной игрой. Имея это в виду, его второе заклятие дубинки ударило Джагсона в ребра, возможно, немного больше силы, чем первое, хотя все ещё не слишком близко к его истинной силе. Его заклятие однако, имело гораздо меньше ударов. Это потому, что область, в которую Гарри целился, была довольно чувствительной. Почти садистским, самодовольным тоном Гарри мысленно поблагодарил Флитвика, как бы странно это ни звучало, за то, что тот заставил его часами работать над своей точностью в одиночку. Если бы он этого не сделал, Гарри возможно, никогда не смог бы на самом деле попасть Джагсону в горло. Как только это проклятие подействовало, Гарри практически почувствовал, как энергия в гостиной изменилась. Со своей стороны, старший слизеринец отчаянно схватился за горло, пытаясь дышать. Судя по его собственной магии, Гарри интуитивно знал, что никакого долгосрочного ущерба не было нанесено. Это было равносильно удару в верхнюю часть горла. Джагсона адамово яблоко, конечно, не было благодарным, и оно давало понять это, но Гарри не рисковал удушить до смерти, или любой такой крайности. Пока Джагсон пытался поднять руки к горлу, волшебная палочка Гарри уже сделала следующее движение. Все остальное не имело значения. Речь шла просто о том, чтобы доказать свою точку зрения. — Ласеро. Он убедился, что нацелил «темное» режущее проклятие на плечо Драко, так как был уверен, что если за заклинанием стоит достаточно намерения и его цель верна, он может отрезать конечность. Возможно, это можно исцелить с помощью магии, но Гарри понятия не имел и не был в настроении испытывать свою удачу. Заклинание открыло глубокую рану в плече Джагсона, и из неё быстро потекла кровь. В этот момент Трейси была на полпути к тому, чтобы встать, понимая, что её друг был в ярости. Она поняла, что он не остановится, пока кто-нибудь не заставит его это сделать. Кассиус тут же схватил её за руку и потянул обратно вниз. Дафна, казалось, была согласна с Трейси но не сделала ни малейшего движения, чтобы встать. Мелания выглядела так, словно собиралась вмешаться, когда Гарри произнес следующее заклинание. — Флагмент. Из палочки торчало тонкое огненное щупальце, которое заставило ткань мантии Джагсона воспламеняться. Теперь Джагсон кричал на всю гостиную. Он попытался перекатиться, чтобы потушить огонь, но из-за поврежденной коленной чашечки, а также нескольких ушибов и нескольких сломанных ребер это оказалось нелегкой задачей. Со своей стороны, полностью потерявшись в тумане, который был его реальностью, Гарри уже поднял палочку, чтобы произнести следующее заклинание. Но ему так и не удалось исправить его, и хотя Кассиус был уже на полпути, не он остановил его. Рука сомкнулась вокруг палочки Гарри, и потянула её вниз, в то время, как другая рука фигуры потянулась через дальнее плечо Гарри и бросила струю воды в сторону Джагсона. Гарри изо всех сил пытался высвободить руку, но прежде чем он успел что-то сделать, нападавший нанес ему легкий парализатор. Это не было связывание всего тела, и даже не было постоянным. Если бы не противодействие, эффект длился бы минуту или две. Он был просто создан для того, чтобы фигура, которую Гарри понял секундой позже, Мелания Яксли, обхватила Гарри за плечи и вытащила его из гостиной, прежде чем ситуация может обостриться ещё больше. Трейси снова бросилась вдогонку за Гарри. Но на этот раз взгляд Дафны и едва заметное покачивание головой остановили её, что позволило Кассиусу опять опустить её. Мелания провела Гарри несколько коридоров вниз в пустой класс, а затем заколдовала и заперла дверь, прежде чем сделала движение, чтобы освободить Гарри от временного парализатора. Но даже тогда Мелания смерила его тяжелым взглядом. Когда она наконец-то, отпустила его, Гарри прислонился к стене, тяжело и часто дыша, пытаясь справиться с бушующим вихрем эмоций, который атаковал его разум. Сдерживаемый гнев, который он выпустил в своей атаке на Джагсона, все ещё был в его разуме, хотя, по общему признанию, гораздо менее сильно теперь, когда старший слизеринец был вне его поля зрения. Кроме того, ему не нравилось быть парализованным один раз, не говоря уже дважды. Это слишком сильно напоминало ему о долгих, мучительных ночах и гнетущей беспомощности сидя в чулане под лестницей. Это было напоминание о гораздо более мрачных временах, и даже когда заклинание Мелании было снято, Гарри был так напряжен, что, возможно, оно все ещё действовало. Мелания ожидала, что Гарри сразу же огрызнется, как только его отпустят. Она даже подняла свою палочку в защитной позе, готовясь защитить себя, если ее друг мог с силой броситься на нее. К чему Она не была готова , так это к тому, что Гарри привалился к стене с закрытыми глазами и медленно начнет контролировать свое глубокое, прерывистое дыхание. Мелания понятия не имела, как реагировать, потому что не была точно уверена , что вызвало такую реакцию. — Гарри? — осторожно спросила Мелания, все ещё защищаясь , если друг сорвется. Вместо того, чтобы огрызнуться, Гарри отреагировал почти незаметно, кивнув головой, чтобы показать, что услышал её , хотя и не поднял головы и не открыл глаза. — Ты в порядке? — Отлично. Гарри ответил слишком быстро. Мелания сразу поняла , что это ложь, но решила не давить на него. Вместо этого Она попытался вернуть разговор к тому, что произошло до её вмешательства. Возможно, это была более опасная тема для разговора, но, судя по его реакции, она была менее болезненной. — Ты не мог бы поговорить о том, что произошло в гостиной с Джагсоном? Гарри сделал последний глубокий вдох, поблагодарив Мерлина и Моргану за Окклюменцию, когда наконец-то открыл глаза и посмотрел вверх, чтобы встретиться взглядом со своим старшим другом. — Да, я в порядке, извини, — рассеянно сказал Гарри, снова сосредоточившись на нем. — Джагсон, — проговорила Мелания. — Верно, — пробормотал Гарри, нахмурившись, — Джагсон… — он пожал плечами. — Я закончил с предупредительными словами и действиями. Мелания поднял бровь. — В смысле? — До сих пор я позволял ему легко отделаться. Это было посланием. Надеюсь, в последний раз мне придется напомнить ему, чтобы он держал рот на замке. — А что именно он тебе сказал? — Это не то, что он сказал мне. Я не ценю эту невнятность. Любой, кто использует это слово, находится в моем списке. Мелания задумался. — Я не сторонница этого термина, — начала она, — но что тебя так беспокоит? Ты не магглорожденный. Гарри действительно должен был очень глубоко задуматься об этом. — Превосходство крови это чепуха, — сказал он через некоторое время. — Прости, если это тебя это оскорбляет, но это правда. Может быть, Дамблдор и старый маразматик, как называют его большинства, но сейчас он, наверное, самый могущественный волшебник на свете. И он полукровка. — Гарри колебался. — Я также знаю, что Волан-де-Морт тоже не был чистокровным. Глаза мелании расширились. — Почему ты так говоришь? — тихо спросила Мелания ничем не выдавая своих чувств по этому поводу. — Если бы Волан-де-Морт был чистокровным, он бы не прятался за фальшивым именем. Во-первых, он, вероятно, гордился бы своим наследием, особенно если бы ходил повсюду, проповедуя кровавую пуристскую чепуху. А во-вторых его настоящее имя — Том Марволо Реддл. Он учился в Хогвартсе пятьдесят лет назад на факультете Слизерин. Медания тихо вздохнула , но Гарри не обращал на это внимание. — Я… так устал от насмешек над тем, что моя мать была магглорожденной, хотя я превзошел всех, кто проводит свое время, насмехаясь надо мной. Это жалко. Возможно, моя мать имеет какое-то отношение к тому, почему я так ненавижу это слово. Не спрашивай меня почему. Я знаю, что это не имеет смысла, так как я никогда не встречал её, но… — его голос затих. — В этом есть смысл, Гарри, — заверила его Мелания. — Можешь не объяснять. К тому же, это было хорошее предупреждение. Гарри кивнул. — Я знаю. Он начал драку, как я и планировал. Мелания ухмыльнулась. — Приятно слышать, что даже в таких сложных ситуациях, ты все равно остаёшься слизеринцем. В общем, очень хорошо сделано. Но между нами говоря, ты выучил что-нибудь болезненное, кроме проклятия дубинкой? Гарри осторожно кивнул. — Я… изучил то, о чем мы говорили… И почти все с той книги. — И что? — Думаю, ты права, но сначала я хочу проверить, по крайней мере, ещё один источник. Губы Мелании дрогнули. — Проверяй сколько хочешь, Гарри. Просто скажи мне, нужна ли тебе помощь по дороге на пути к величию. — Спасибо, Мел… Я буду иметь это в виду. — Всегда Гарри… Ради тебя я сделаю все…