Оплакивая потерянное.
19 января 2024 г. в 19:20
— Слушай, почему тебя вообще задело?
Утро медленно, но верно перетекало в день, но за завтрак мы сели только сейчас. Кашица дымилась в тарелках. На бледно-желтой поверхности угадывались рельефы орешков и сушеных ягод.
Кашица была жидкой, но сытной. Одно из первых попробованных мною блюд, оно же единственное, которое я научилась готовить. Как не странно, вышло очень даже прилично. Мне удалось не облажаться с расчетами, из-за чего вкус оказался таким, каким я его помнила. Не слишком сладким, лёгким и приятным.
— Что ты хочешь сказать? — Зарра смотрел то на тарелку с завтраком, то на отложенные в сторону книги.
Глаза его казались даже более яркими, чем обычно. Зарра и раньше баловался тёмными тенями, но сейчас это увлечение вышло на новый уровень. Больше он не походил на воплощение экзотической красоты. Стыдно было признать, но я видела перед собой панду. Тени пожирали практически все: от рельефа век до узора стрелок. Волосы были завязаны в слабый узел, и часть прядей беспорядочно свисала вниз. Одежда, с прошлой встречи, не изменилась.
Невольно возник ещё один вопрос — он вообще ложился спать?
— Ну… — Память неохотно нашла нужный момент. — Помнишь, когда мы с тобой только познакомились, ты пырнул меня ножом, чтобы всем доказать, что я не Криста?
Странно, что эти противоречия всплыли лишь сейчас. Чем больше времени проходило, тем бледнее и прозрачнее становились мои воспоминания.
Память об этом моменте, например, вылезла только сегодня под утро. Но вылезла так ярко, что забыть об этом после пробуждения просто не получилось. Мысль росла и зрела, прямо как плод на дереве. В какой-то момент мне показалось, что что-то тут не так и вид перевязанной руки Зарры лишь усилил внутренние подозрения.
— Не пырнул, а поцарапал. — Зарра протяжно зевнул. Невольно я уставилась на его бледно-оранжевые губы. — И ты ведь знаешь, все это было ради твоего блага.
Тогда я действительно думала, что он готовится высадить лезвие под ребро.
— Не суть! Ты ведь напирал, что меня могла защитить какая-нибудь магия в случае опасности, будь я Кристой! Это ведь…норма в ваших краях, да?
Зарра шумно выдохнул и чуть склонил голову вперёд. Разноцветные бусины, закреплённые у висков, тихо застучали друг о друга. Лицо собеседника на мгновение стало непонятным. Он выглядел так, будто очень глубоко задумался, но в то же рвемя эти мысли не приносили ему никакого удовольствия.
Красивый. Снова захотелось найти фотоаппарат и запечатлеть момент, чтобы сохранить его навсегда. Этот мир создавал слишком красивых людей. Мне и раньше случалось влюбляться, но этот случай оказался первым, где я была бы не против даже установить снимок на экран телефона. Жаль, правда, что телефона здесь тоже не существовало.
Зарра зевнул опять, взял одну из своих прядей и отделил её пальцами. Накрашенный черный ноготь слабо тронул покатый бок белой бусины. Раздался глухой стук.
— Это подавитель. Он ограничивает неосознанные всплески магии. Сделан, кстати, из драконьей кости.
Не помню, чтобы в новелле было нечто подобное. Я подвинулась ближе, и Зарра протянул черную прядь, которая проходила сквозь шарик грязно-белого цвета. Странно, что раньше эта деталь не бросалась в глаза среди яркого золота или разномастных стеклянных украшений.
Зарра шумно выдохнул, а я невольно оторвала пальцы от украшения.
— Но что плохого в том, чтобы быть защищённым?
— Это тратит слишком много сил. — Зарра отхлебнул немного кашицы из своей тарелки. — Когда ребенка берут в подмастерья, на него надевают специальный ограничитель. Это сделано для того, чтобы ученик случайно не навредил учителю или себе. Ограничитель убирают, когда подмастерье становится мастером.
Звучало и разумно, и жестоко. Все равно, что перевязать птице крылья, а потом резко снять ремни и бросить пернатую в овраг. Я попыталась представить, что же это такое — владеть магией, но при этом носить ограничитель, больше похожий на поводок. Чувства выдались неприятными. Будто меня лишали естественного желания. Я могла и не колдовать, но отсутствие возможности делать это неосознанно — вымораживало.
Особенно злило то, что Зарра всё-таки пострадал и прямо сейчас сидел с забинтованной рукой.
— Им мало вас просто контролировать?!
Зарра удивлённо моргнул.
— Контролировать? Нет, что ты… Это просто… — Он замялся. Глаза забегали из стороны в сторону. — Это просто ещё один инструмент обучения. Для контроля существуют другие, кхм, способы.
Прежде чем я спросила о них, Зарра снова ткнул пальцем в бусину. Кончик ногтя прошёлся по выточенному узору.
— Подавитель душит инстинктивные всплески силы. В остальном же, я спокойно создаю заклинания. Климат в доме, например, это моих рук дело.
Он гордо улыбнулся. Потребовалось некоторое время, чтобы понять, о чём он говорит. Невольно я просмотрела в окно, где зеленела трава, пели птицы и сушились лёгкие, летние одежды, а потом взглянула на очаг, который отапливал весь дом.
— Значит, эта холодина…
— Да, это я.
— А… А… А зачем? '
— Вообще, я хотел установить такую температуру только в лаборатории и кладовой для лучшей сохранности того, что может испортиться. — Зарра посмотрел на перевязанную руку, и устало вздохнул. — Но я не учел, что здешний камень — это очень хороший проводник. Так заклятие рассеялось по всему дому. Что забавно, поддерживая холод по всему периметру, я трачу меньше сил, чем при поддерживании температуры в двух конкретных помещениях. Эх, из этого вполне могло выйти интересное исследование.
Что-то внутри перевернулось от радости. То, как он говорил эти слова, заставило сердце биться чаще. Я почувствовала себя не бессильным придатком, а важным и нужным человеком, с которым можно и нужно обсуждать что-то сложнее готовки.
— То есть, поэтому ты не выходишь из дома без необходимости?
Зарра кивнул и украшения на его голове звякнули.
— Это тоже. Холод будет держаться несколько часов, но потом он начнет спадать, и стены нагреются. Кроме того, по мне, может, не видно, но людей я не сильно люблю. Сборища заставляют меня выматываться.
Он говорил так, будто это настолько естественно, что он давно прекратил обращать внимание. Впрочем, для него так оно и было. Я же все ещё старалась осмыслить все то, что было сказано и примерить это на свою картину мира. Вышло скверно.
Невольно мои глаза посмотрели на раскрытые книги, ожидающие своего часа. Он крут. То есть, да. Он чертовски крут. Слушая его голос, стараясь осмыслить слова, я всё чаще и чаще приходила к мысли, что Зарра способен на что-то большое. Я ошиблась, зовя его про себя обычным подмастерьем.
— Может, ты когда-нибудь сделаешь и это исследование? Звучит очень интересно.
— Правда? Это ведь все глупости. — Зарра тряхнул волосами, после чего припал губами к миске. В одно мгновение каша оказалась выпита. — Я ведь уйду мир, где ничего из этого не будет иметь смысла. Говоря между нами, хорошо, что у меня есть ограничитель. В некоторой мере, я могу подготовить себя к новой жизни.
Вдруг стало как-то стыдно. Желания взять и утащить его с собой, прямиком на Землю, поубавилось. Там ведь не было магии, наверняка не было и вещей, которые плотно перекликались этой реальностью. Если я ещё и могла наложить земной опыт на здешнюю жизнь, то Зарра буквально не имел никакой возможности. Потому что в моем мире не существовало странных ограничителей, люди ходили строго в обуви, и чудом считалось получить ответ из ЖКХа по поводу горячей воды летом, а не выпускать искры из рук.
Все это такой невозможный примитив.
Да и вообще, что будет потом, когда он откроет глаза среди проводов и мерцающих экранов? Как он будет жить среди техники и пластика из нефти, а не какой-то очень похожей, но всё-таки другой бурды?
— О чём задумалась?
Зарра поддался вперёд, а я невольно отодвинулась назад.
Столько всего хотелось сказать, а ещё больше — показать. Но я ведь не была даже уверена в том, что мы вообще сможем встретиться на той стороне… Сердце противно заныло.
— О той женщине.
Противоречия росли и крепли. Слишком много мыслей мелькало в голове, а я не могла справиться с ними. Понимание того, что скоро мы можем разойтись навсегда, больной раной запульсировало где-то в районе живота.
Зарра хмыкнул. Складки поползли по его рту, а переносица заострилась.
— Госпожа Дазирра? Она тебе снилась? Если нет, то почему ты о ней вспомнила?
Перед глазами ясно возникла картинка — худощавая старушка поверх низкого стола. Белые волосы, слетевший парик и никаких украшений. Может, бусина, похожая на ограничитель Зарры, скрывалась где-нибудь в районе затылка? Но зачем ей бусина, если она наверняка мастерица? Да существовала ли бусина где-нибудь, кроме моих догадок?
Я ведь видела всего лишь часть картины.
Глаза снова уставились на перебинтованную руку Зарры. Собеседник мелко вздрогнул, будто мои глаза были способны причинить ещё больше боли.
— Погибшая ведь тоже мастер с магией, да?
— Наличие дара — это обязательный критерий для мастера. — Зарра кивнул и напряжённо подался вперёд. — А что?
Я снова уставилась на его бусину. До этого момента эта мелочь была точно такой же, как и все остальные украшения. Она терялась в глазах, сливаясь с прочими цветными шариками. Теперь же я не могла не смотреть на неё. Этот «ограничитель» навевал странные мысли.
Память снова вернула комнату, мертвое тело и сухое зловоние, смешавшееся с приторным ароматом благовоний.
— Ей перерезали горло, а не бросили в лицо фаерболом или не утопили в чашке чая. И она, судя по всему, никак не сумела себя защитить. Даже инстинктивно.
Зарра нахмурился. Тень налезла на его лицо, а глаза уставились на крышку стола. Раздалось негромкое постукивание. Идея, брошенная наугад, видимо пришлась собеседнику по душе. Губы, окрашенные в оранжевый, задрожали.
— Она точно не носила ограничители. Госпожа любила показывать свои силы. — Смуглые пальцы обхватили один из браслетов. Зарра, судя по всему, воспринял мои слова слишком серьезно. — Но сейчас я понял, что ты права. Нелогично. Её тело должно было хотя бы попытаться ликвидировать нападавшего. Но реакции не произошло.
Ослеплённый горем, он видимо не подумал о такой возможности сразу. Под ложечкой приятно засосало. Я почувствовала себя настоящим детективом. Зарра снова откинулся на стул. Глаза его продолжали рассматривать стол, а именно царапины на его поверхности.
Я сама отхлебнула немного каши, стараясь подавить довольную улыбку. Всё-таки я могу быть полезной. И, быть может, в моих силах даже выполнить данное Зарре обещание.
— Идём. Нам нужно поиграть.
Воодушевление оказалось настолько сильным, что я первая предложила пройти к шахматам. Кажется, только сейчас до меня дошло, чем на самом деле была игра для Зарры. Что могло быть лучше, чем упорядочивание мыслей во время игры? Да и за короткий промежуток времени я вдруг ощутила, как мне сильно не хватает тихого стука дерева по доске.
В этот раз именно я расставила фигурки по клеткам. За мной же оказался и выбор цвета. Повинуясь уже устоявшейся традиции, я выбрала черных. Зарра, колеблясь, подвинул первую белую фигурку.
— Значит, её что-то сдерживало, так?
Риторический вопрос распалил невидимый аппетит. Я потёрла руки и тут же толкнула одну из пешек вперёд. Не было важно, кто именно выйдет победителем из партии. Важно — найти семя истины, которое могло лежать куда ближе к поверхности, чем нам казалось.
— Мне кажется, что да. Кроме бусин, есть ещё украшения, сдерживающие ваш…кхм… Потенциал?
— Бусина — это просто удобная для меня форма. — Белый конь тронулся с места. Зарра выглядел мрачным и задумчивым. — Фактически любое украшение может стать ограничителем.
— А есть порошки, которые могли бы это все подавить? — Черная ладья сорвалась с места.
Зарра озадаченно почесал бровь.
— Незаконно. И непредсказуемо. — Одна из белых пешек отправилась вперёд. — Есть определённые порошки, но их изготовление запрещено. Здесь, в этих землях, к вопросу подавления магии относятся иначе, чем у меня на родине. И это жаль. Большую часть проблем можно было бы решить, запечатав резерв потенциально опасного человека.
Зарра неприязненно поморщился. Видимо эта тема была ему очень неприятна. Я толкнула ещё одну ладью.
— Но такие порошки есть. И она пила чай. Может, злоумышленник дождался, когда она отвернется и подсыпал порошок? Потом дождался… Ай!
Шахматный столик дрогнул, и часть шахматных фигурок завалилось на бок. Несколько пешек увязли в ворсе ковра. Зарра побелел, уставился на чёрно-белые клетки и задрожал всем телом. Казалось, его бил невидимый мне ветер. В глаза собеседник предпочел мне не глядеть.
— Каким… Каким мерзким чудовищем нужно быть, чтобы так низко и хладнокровно лишить беззащитную женщину жизни?!
Вот таким… Таким я никогда его не видела. Зарра, мой фундамент, мой маяк в этом кошмаре, не выдержал и сорвался. Влажно заблестели глаза, пальцы заходили ходуном. На мгновение наши взгляды встретились, и в тот же миг Зарра спрятал лицо в ладонях.
— Кристина, это ужасно! Это чудовищно! Это не имеет никакого оправдания!
Видимо то, что успело накопиться с прошлого дня, полезло через край. Сердце сжалось от этого зрелища. И что можно сказать? Я утешала многих: пристыженных братьев, брошенных или бросивших подруг, запутавшихся родственников, пару раз — безутешных незнакомцев. Но горе Зарры оказалось совершенно другого типа.
А я… Я просто растерялась. Хотелось обнять, прижать и сказать, что все будет хорошо. Все будет нормально. Все обязательно закончится хорошо.
— Ну-ну, уверена, убийцу найдут. Ты со своим мастером не пострадаешь.
Пальцы соскользнули с лица. Зарра вскочил на месте.
— Она мертва! И господин Замурра мёртв! И почтенный Таррамар мёртв! — Быстро отчаянный гнев превратился в отчаяние обыкновенное. Зарра выдохнул, медленно сел назад на стул и снова втянул носом воздух. С трудом, но всё-таки он стал прежним. Лишь сбившееся дыхание и неровные края крашеных глаз служили доказательством только что случившегося срыва. — Как же хорошо, что мастер далеко от этого кошмара. Его сердце непременно будет разбито, но уж лучше так, чем разбитая голова, да?
А ведь мастер тоже может быть мёртв. Ну, чисто теоретически. Письмо — это ведь не доказательство того, что человек жив и здоров. Почерк можно подделать печать украсть, документы присвоить. Хотя… Глупости. Наверняка Зарра бы что-нибудь заподозрил.
— Да. Хорошо, что он далеко отсюда.
Зарра неловко засмеялся и посмотрел на упавшие шахматы так, будто видел их впервые в жизни.
— Прости за эту некрасивую сцену. Давай лучше продолжим там, где мы остановились. И… Кристина, может, поменяемся местами? Я хочу сыграть за черных.