Сделка Призрака и Сатаны

      Париж, 1870. Площадь Вогезов, 6.       Мессир сидел в своей комнате, через зеркало наблюдая за Кристин. Девушка изводилась сомнением, не понимая, верить ли себе и своим чувствам.       Снова появился страх — липкий, жуткий. Она не знала, чего ждать от своего ангела, который отпустил её. Мести? Любви? Триумфального возвращения?       Зачем он пришёл к ней снова?       И если она выбрала Рауля и оставила Эрика, основываясь на чувствах любви и страха, то сейчас это было нечто большее. Она испытывала влечение к своему ментору, к воспоминаниям о нём. Когда она думала об этом, по телу бежали мурашки. Вот и сейчас, вспоминая его жаркие поцелуи прошлой ночью, она вздрогнула.       Воланд улыбнулся уголком рта. Читать мысли было фокусом ерундовым. Зачастую это было скучным занятием, но в минуты людского смятения он упивался голосами в чужих головах. Страх, который выше любви. Страх неизвестности.       Он поднял руку и слегка сжал воздух в пальцах. Кристин почувствовала хватку на своём горле. Она не душила её, но держала крепко. Дыхание сбилось. Мессир протянул вторую руку. Девушка вздрогнула и, изогнувшись, издала лёгкий стон. Она закрыла глаза, поддаваясь безумству.       — Пожалуйста, Эрик... — прошептала она, облизывая губы.       Контролировать себя было невозможно. Она была в его власти.       Незримая сила прижала её спиной к стене. Она привстала на носочках, задыхаясь. Её рубашка начала задираться у бедра. Неведомый призрак ласкал её, и она не могла сопротивляться. Пытаясь остановить невидимые руки, она гладила свое тело. Шею обжёг поцелуй.       Она снова издала стон.       Напряжение нарастало. Он прижал её к себе, гладя тело, трогая грудь, впиваясь поцелуями в шею. Она тихонько постанывала, не оставляя при этом попыток пошевелиться и вырваться из хватки.       Вдруг в дверь постучали.       — Кристин, ты в порядке, Кристин? — голос Рауля.       Она повернула голову к окну, в котором отражался свет ламп, и увидела себя, а сзади незнакомца, который держал её в объятьях, хищно улыбаясь. Сладкую пытку он не прекращал.       Она вскрикнула, и дверь открылась. Наваждение исчезло.       Растрёпанная, раскрасневшаяся, она тяжело дышала.       — Кристин? Ты в порядке? Что случилось? — Рауль подбежал к ней, пытаясь дотронуться до неё, но она в ужасе отпрянула. Тряхнув головой, она подняла полный слёз взгляд на Рауля.       — Кажется, я схожу с ума.

***

      Следующая ночь.       Гостиная освещалась свечами и камином.       Мессир удовлетворённо курил трубку.       Наконечник в виде черепа с дырой в верхней части украшал её, и казалось, что мозги черепушки дымятся.       — Прекрасный выбор, мессир, — бормотал Бегемот, двигая фигуру на шахматной доске. Он собирался спереть со стола королеву, как только будет возможность, и завершить игру в три хода.       Гелла принесла мессиру вина, не забывая при этом нежно провести рукой по его плечу.       Коровьев появился с лёгким щелчком, рядом с ним на кресло плюхнулся из ниоткуда Призрак Оперы. От волшебных перемещений его подташнивало. И от магии в целом. Было лучше, когда магия была творением рук человеческих.       — О, достопочтенный, как идут дела? — Мессир поднял бровь, недосчитавшись королевы. Взгляд, брошенный на Бегемота, говорил о многом.       — Пристрелить упрямую тварь, — спокойно сказал он, и Азазелло, стоявший у камина, достал пистолет, улыбаясь. Кот картинно заверещал, ругаясь на мошенников и клевету. Похоже было, что такие вещи происходят здесь с заядлой периодичностью.       — Я выполнил свою часть сделки, как насчёт вас? — Призрак вскочил с кресла, нетерпеливо подходя к Воланду, возвышаясь над ним. Его трясло. Он жутко устал от всего этого фарса.       Воланд насмешливо поднял взгляд.       — Пока моя Донна не восседает рядом со мной, не видать вам вашей.       — Это больная шутка? — взревел Эрик. Глаза его пылали. Он забылся, где он и с кем он. У свиты вытянулись лица. Коровьев бахнул водочки, налил ещё рюмку. Спокойно встал, вальяжно прошёлся по комнате и протянул напиток Эрику. Тот посмотрел на него резко, колко. Если бы взглядом можно было испепелять, Коровьев бы испачкал пеплом ковёр.       — Пейте, пейте, — сказал мессир, откидываясь в кресле, — полегчает.       Дерзость Призрака не оскорбляла его. Скорее, забавляла.       Эрик замер на секунду и, послав всё к чертям, вырвал стопку и с размаху бросил её в камин. Звук стекла, всполох огня из камина. Огонь, казалось, пылал в зрачках Эрика.       — Что ж вы, любезный, переводите такой продукт! — отшутился Коровьев, всплёскивая руками. Бегемот гоготнул. Но шутка не сработала.       Эрик сверлил взглядом Воланда. Горящие ненавистью, болью и нетерпением глаза Призрака. Спокойные, холодные и разноцветные глаза Сатаны.       Эрик потупил взгляд. Казалось, глаза Мессира выпивали из него душу.       — Я же сказал, — спокойно отчеканил дьявол, — сначала моя Донна, а затем — ваша. Моё слово — закон.       Призрак, тяжело дыша, сжал кулаки. Он с пинка открыл дверь и вышел прочь из проклятой квартиры. Ему было плевать, насколько уважительно это было.       Мессир довольно улыбался.