Обещание

In these promises broken deep below Each word gets lost in the echo So one last lie I can see through This time I've finally let you go (с) Linkin Park - Lost In The Echo Во сне все мы всегда не на своем месте. С этой мыслью Корбетт Денлон просыпается. Шея отчаянно ноет, плечи затекли, под щекой мокро - конечно же, она уснула, едва коснувшись головой клавиатуры. *** Во сне все мы всегда не на своем месте. В ее снах - Аманда Янг в птичьем оперении падает с колокольни. В ее снах - маленький братец Дилан, не доживший и до десяти, в свои пятнадцать уже выше ее на голову, а в двадцать пять - первый человек на Марсе, изобрел лекарство от рака, избавил мир от проблемы глобального потепления. И просто хотя бы - остался жив. И вся ее семья живет долго и счастливо. В ее сне - Джефф и Линн не ведут себя как незнакомцы, может, по принуждению играют в "мы муж и жена, у нас еще один живой ребенок. Как там ее. Корбетт" *** Говорят - сапожник без сапог. Какая-то дебильная троюродно-пятиюродная тетушка на свадьбе кузины Мирабель поинтересовалась - как же ты можешь быть детским врачом, хирургом, когда у тебя нет и не было детей? Корбетт будто и ждала такого вопроса: а что, если ты не ломал конечностей, ты не травматолог, не рожал - не акушер, не спивался и не скуривался - не нарколог, не умирал - так не патологоанатом? Люди такие идиоты. Хотя, конечно, ее сокурсники курили по три пачки в день и жили порой на коле и энергетиках. Леденцах без сахара и чипсах. Знающие, как сохранить жизнь и как спасти - чужую. И как просрать собственную. *** Но вот это все - кофе литрами, газировка, энергетики, никотин, что-то еще похуже - лучший способ оставаться в строю. Чтобы спасти других - даже ненадолго. Чтобы продержаться самому - надолго ли? А вот это уже как новогодний подарок - хрен разберет, что или кого там завернул Санта в сто слоев шуршащей красивой бумаги. Дети, которых она лечила, и порой провожала в последний путь, почти всегда выдумывали себе чудовище. Монстра, которым была болезнь. Опухолевый монстр прятался под кроватью или в стенном шкафу. Всегда поджидал случая, чтобы с собой утащить. Иногда его можно было отпугнуть при помощи свечей, расставленных по кругу, или осколка зеркала, спрятанного под подушкой. На бой с Монстром выходила Корбетт. Когда успешно, когда нет. Может, ей и правда повезло - Дилана и родителей унес не Опухолевый Монстр. *** Во сне мы всегда не на своем месте. Корбетт была старшей сестрой, теперь она ничья сестра. Не поймаешь, не поймаешь! Дилан уворачивается от мамы, от папы, выпрыгивает на пешеходный переход. Она протягивает руки - слишком медленно. Не поймаешь, не поймаешь! Попробуй догони! В десять лет это слишком тяжко. Может, и в тридцать оказалось бы так же. Нет, так же и есть. Два десятилетия - слишком ненадежная преграда. Родители не смотрят друг на друга. Не смотрят на нее. Когда последний раз ее обнимали? Она не помнит. Наверное, на похоронах братика. Два года назад. Братик умер. Да. Но она-то осталась? Она что, больше ничего не значит? Папа пьет и работает как одержимый. Мама тоже пропадает на работе - и от нее ощутимо пахнет чужими взрослыми мужчинами. Посмотрите на меня. Эй. Я же - живая. Это брат умер, но я же здесь! *** Так прошли долгие два года, а потом она проснулась в комнате, где было нечем дышать. Кто-то прорыдал в замочную скважину: "Не верь тому, кто тебя спасет!" Но как Корбетт могла не верить? Детектив Марк Хоффман вынес ее из полного мертвецов трупа (заводского помещения под названием "Гидеон") и сдал на руки медикам. Она и в машине "Скорой" и в больничной палате поначалу не выпускала из рук подаренного ей плюшевого уродца. После смерти Дилана родители ни разу не покупали ей игрушек. *** Спустя двадцать лет Корбетт уже не беспомощная перепуганная девочка. Жизнь уже попробовала на ней практически все свои болевые приемы. Детектив Марк Хоффман где-то далеко. В розыске, а может, и мертв. За прошедшие годы она много чего узнала - и не только по медицине. Если умеешь добывать информацию, добудешь что угодно, но потом не жалуйся. Это не Хоффман выбрал ее родителей для испытания того психа, Джона Крамера. Да и не псих он, тут нужно другое определение - никто его еще не придумал. Это не она, Корбетт Денлон, пожелала своим родителям наконец-то перестать оплакивать умершего сына и обратить наконец внимания на живую (вот внезапно-то! ) дочь - осознать свои ошибки, и умереть в финале. Это все доктор Лоуренс Гордон. Светило в области хирургической онкологии. В эту область и Корбетт отчаянно хотела пролезть. После участия доктора в "игре" его бросила жена и забрала с собой дочь. После участия Корбетт в "игре" ее бросили родители и через некоторое время - Марк. *** Марк Хоффман. Он был тем, кого она первым увидела после жуткого заточения. - Не бойся. Теперь все будет хорошо, - только и повторял Марк, когда нес ее на выход. Теперь все уже хорошо никогда не будет. Она все понимала. Корбетт слабо улыбнулась, задержала дыхание и вместе с ним вынырнула в агонизирующую сине-красным темноту. *** Пути их разошлись. Узнаешь из газет, сказал Марк, и - Корбетт узнала. Но не возненавидела. Ее родители и правда нуждались в испытании - все равно после смерти Дилана они не жили, и друг друга не видели. И ее не видели тоже. Ты в ответе за того, кого спас. На всю жизнь. Свою - или того, кого спас. Марк ей так и сказал, пока тащил ее по бесконечно длинным извилистым, словно кишки, коридорам "Гидеона". В таком случае ее жизнь должна была быть длиннее, чем его собственная. Не так уж и трудно: не сторчаться в старших классах, не продавать себя за дозу, не нарваться на нож придурка-бойфренда в едва ли двадцать. Все это Корбетт должна была - себе и Марку. И, возможно, Дилану. *** В итоге Корбетт забрала старшая сестра отца. Сразу обозначила условия - никто никому не мешает жить. Никаких обнимашек перед сном, никаких тостов в виде сердечек. Корбетт согласилась - она и так с самого мелкого возраста никому не доставляла хлопот. *** Жизнь снова сделалась похожей на нормальную. И была такой все двадцать лет. Но опять - сюрприз, сюрприз. Они ведь с детективом Хоффманом тогда договорились - вдруг что не так, как связаться. Если все нормально - одно сообщение в год. Кинуть коммент на каком-то идиотском форуме любителей цветоводства. "Никаких проблем", "все отлично" или "скорее беги из страны" - все варианты учтены. У нее всегда была отличная память. "Мои орхидеи!..." от юзера ANGeL_C_D Как газетное объявление "для А.А.Аарон" в "Молчании ягнят". *** Истеричка Аманда проныла тогда в замочную скважину: "Не верь тому, кто тебя спасет". Об этом Корбетт никому никогда не говорила и не скажет. И вроде бы всегда была готова ко всему - такой жизненный опыт на барахолке никому даже с переплатой не всучишь. Марк. Явился. В чем только жизнь держится. И теперь ее очередь спасти его. *** Дурацкая мысль: однажды прирученный волк сделался домашним псом. Убежал в лес, но, израненный, все же приполз на порог к хозяину. Попрощаться. Залил кровищей ее коврик с надписью "Вам здесь не рады". Ей уже очень давно не приходилось терять пациентов. Марк в два раза ее тяжелее, но Корбетт справляется. Кряхтя и постанывая, втаскивает его на диван в гостиной. Все же Корбетт отличный врач. И отличный переговорщик - все, что необходимо для операции на дому, достает в момент и почти без переплаты. Марк идет на поправку. Даже быстрее, чем она могла предположить. "Заживает, как на собаке". Да. На волке. Чуть забудешь приоткрыть дверь - сбежит. Первые дни Корбетт спит рядом в кресле, прислушиваясь к его дыханию. Свет не выключает. *** Марк все еще красив, шрамы - первый, давнишний, через всю щеку и еще один - под другим глазом, - совсем его не портят. Он давно уже не коп, но все равно похож на тех, кто сутками не вылезает с работы "мы вас бережем" - у самих ни жизни, ни семьи, даже если она есть. У Марка есть семья - если уж Корбетт что умела понимать, так про семью. Мертвая Анжелина. Там, за левым плечом. Подающая очередной стакан. Капающая кровью на воротник. Страдающая от одиночества. Потому что мертвые от него страдают, каждый день, каждый час. Об Анжелине было некому вспомнить, кроме брата. Корбетт старалась помнить о ней тоже - и верить, что теперь Марк пьет хотя бы не каждый день. *** Марк избегает смотреть ей в глаза. Ну да, они же договорились друг другу не врать. И Корбетт обещала просить о помощи, лишь только понадобится. Но не просила. А вот он - приполз на порог. И теперь уйдет, стоит ли ждать вестей - неизвестно. - Я залил тебе кровью коврик. Вот, купил новый. Свернутый в рулон коврик глухо стукается об пол. - Ты знаешь, как со мной связаться. Прощай. Знаешь, если понадоблюсь. И - спасибо. Да, она знает, как связаться. Другое дело, что это ему не нужно. И ей тоже. Волк, которого своими силами подзалатала Красная Шапочка, снова смылся в лес. Прибежит, сомнений нет, если она позовет - отбиться от злобных дровосеков, например. *** Вроде бы старикашка Крамер верил в то, что однажды люди начнут ценить жизнь. Все сотрудники отделения травматологии поржали бы над этим утверждением. А вдруг когда-нибудь так бы и случилось. Статистика смертности и травм скакнула бы в другую сторону. Названия новых улиц - никаких там имен военачальников и святых. *** Теперь уже точно Корбетт знает, что ценит жизнь. Если еще раз израненный волк приползет на ее порог, то она заставит его остаться. Пусть теперь спит на коврике "Добро пожаловать домой". Не то чтобы в этом районе можно постоянно дверь держать открытой. Но все же можно придумать какой-то "условный стук".