Древние свитки: Вдохновитель.

      Нирн, земля обетованная смертных и Колизей божественных сущностей. Переплёт сверхестественного и обыденного настолько плотно сожительствует в этом мире, что многие удивляются не столь факту присутствия экстраординарного, сколь его объему в том, или ином месте.       Так и сложилось для ушедшего из имперского легиона человека, мысли которого никогда не вращались о спокойной мирской жизни вдали от нескончаемых войн, походов и странствий. Он даст соврать не только себе, но и другим, если преуменьшит о своих заслугах, подвигах и пройденных верстах по Тамриэлю. Теперь же он свободен, с почётной имперской грамотой за пазухой и владелец небольшого участка земли в таком же скромном поселении под названием Скайфолл, которое со слов местных жителей: бурно развивается.       Отставной примипил, сидя у берегу реки, плавными движениями вытаскивает снасти с рыбой. Солнце приятно ласкало его голый торс, который уже успел намокнуть от усилий, прилагаемых при вытаскивания кучи лосося. Брызги от пойманой добычи летели во всё стороны, а та, что оказывалась на суше, с характерными шлепками плавника билась об землю. Добыча так и норовила вырваться на свободу, но спустя пять минут усилий он сумел вытащить остатки снастей и принялся складывать рыбу в повозку.       Его мозолистые руки не чуждались такого труда, как и любого другого, если бы потребовалось. На самом деле он привык к этому на протяжении нескольких лет тяжёлой работы, начиная на лесопилке и заканчивая кузнечным делом. Именно в последнем и было найдено его призвание.       — Авилий! — окликнул его знакомый голос. Авилий обернулся к источнику звука и с приятным удивлением обнаружил, что его соратник по ремеслу вернулся уже с припасами.       — Ингар, скажи, друг мой, как всё прошло? — обратился Авилий Стих полубоком, так, чтобы одновременно перебирать грязные снасти и слушать появившегося коллегу.       — Я отнёс часть выручки знахарю и вижу он сегодня в приподнятом настроении. Отдал травы как заказывали, так ещё и табаку подкинул. А как у тебя дела?       — Закончил как раз к твоему приходу. Можем запрягать лошадей.       С этими словами Авилий взял ближайшую чистую тряпку и пошёл к берегу реки, чтобы умыться.       Прошло более одиннадцати лет со времени покидания им легиона. Пенсия, которая ему положена Империей, едва покрывала расходы на пропитание. Такова была действительность для проигравшей стороны. Страна переживала не лучшие дни, и с каждым годом становилась всё слабее. Всё наваливалось как снежный ком. Последствия войны, сбор дани для Альдмеров выливались в бандитизм, восстания, сепаратизм. То, за что боролись такие как он, стремилось превратиться в прах. Ему повезло больше остальных легионеров. У него была работа, дом, средства для жизни накопленные за тяжкие лета. А было ли всё это у других? Вопрос риторический.       Тем временем его друг отвязал лошадь от дерева и повёл её к повозке. Ингар продел сперва расправленный чересседельник в петлю седелки, далее продел подбрюшник через петлю подпруги. Расстояние от чересседельника до гужей с обеих сторон постарался сохранить одинаковым, как его учил товарищ по делу. Затем лёгким движения слегка подтянул чересседельник через седелку, чтобы между хомутом и шеей проходили 3-4 пальца. Как только он закончил с этим, по плечу его хлопнул Авилий, который уже стоял в тунике.       — Ну что, поехали? Чур теперь ты кучер. — приглашал его отставной военный жестом первым сесть в повозку.       — Что ж, как можно отказать офицеру-ветерану в этой любезности? — подшутил фермер над другом, чем вызвал небольшую улыбку у последнего.       Как только первый мужчина оказался на месте кучера, то второй без особых усилий взобрался на повозку, несмотря на то, что провозился с рыбой целых три часа. Многие замечали его поразительную выносливость, но это происходило настолько часто, что никто из знакомых не обращал на это внимание.       Вожжи хлопнули и повозка тронулась с места, сопровождаемая пением птиц и звуками дикой природы. Деревья по мере выезда из чащи леса на плато становились всё реже и реже, открывая чудесный вид на заснеженные горные вершины и стелющийся внизу равнины альпийских лугов.

      «Горный раскат, долины печаль,

Коль в походе застал ты её — не унывай,

Придёт перевал, ноги устанут, застанешь чай,

И с утра ты снова как соглядатай встречаешь солнца луч прекрасный.»

      — Опять на старые воспоминания пробило? — прокомментировал поэзию друга Ингар.       — Да. — подтвердил Авилий. — А тут по другому и нельзя. Вот бы увидел ты Маркарт своими глазами, то и стихи сами могли прийти на уста. Я раньше как-то без внимания обходил подобные сочинения.       — Светлая голова у тебя Авилий. А может снова расскажешь мне о своих походах по Тамриэлю? На чем мы а прошлый раз остановились? Великая война?       — Да… . Великая война. Чего там только не происходило. Там рождались моменты воинской славы легиона и одновременно его позор. — сказал он уже с ноткой уныния. — Моё звание тогда было Центурион Примус Пилус. На меня возлагались задачи по охране легионного штандарта и авангарда. Мой легион тогда вернулся из похода, перед войной нас отправили разбить крупное бандформирование сформированное из маргиналов и радикально настроенных граждан. Мы расквартировались в городе Хегат. Когда начались боевые действия, многие отказались верить в саму суть войны, но тем не менее легат моего легиона дал задачу собрать мужчин способных сражаться. Тем более нам ещё тогда повезло, что многие жители оказались в прошлом военными.       — Значит тогда в Хегате и был дан отпор? — заинтересовано спросил слушатель, на что тот был удостоен коротким кивком. — Для меня, как для норда — это честь сидеть рядом с тобой. Город Хегат был единственным на юге, который не сломался под натиском Альдмерского доминиона. Я слышал, что город находился в осаде полтора месяца, а то и больше.       — Не знаю сколько мы там сражались, но после недели боёв я не обращал на это внимания. Я лишь надеюсь, что такого больше не повторится. В том городе кипела кровь и стыли жилы, голод одолевал население, удары стали о сталь, как и стали об стекло. Я засыпал лишь с надеждой, что завтра смогу проснуться. Потом привыкаешь ко всему этому, а это сам понимаешь, ещё хуже. Кстати, помнишь Горация? Он тогда сидел рядом со мной в таверне. Так вот, можешь у него и спросить об этом сражении.       — А что он интересного расскажет?       — Как мой отряд выводил его из окружения. Боевые маги альтмеров подожгли здание в котором он оборонялся, так они хотели его выкурить. Но не смотря на это он выжил, и даже продолжал защищаться. Противник даже стянул силы в его район, думали, что там укрепилась целая манипула легиона. "       — Эх, какая же славная битва тогда выдалась. Тебе после этого туманы Совнгарда не снятся? Клянусь Шором, ведь было что-то подобное?       — Может быть и было что-то подобное. Но как и любой сон это быстро забывается. А вот кошмары тех битв, мне до сих пор снятся… — на последнюю фразу фермер не обратил особого внимания и они продолжили ехать в молчании до деревни. Спускаясь по накатанной к плато, на котором располагалось поселение, Авилий разглядывал окрестности.       Деревня была без всяческих укреплений, так как попросту в них не нуждалась. Со слов местных жителей, последнее нападение было пять лет назад со стороны шайки бандитов, которая насчитывала около семи человек, но местный гарнизон имперских сил без особых усилий позже нашёл и уничтожил налётчиков. Даже после такого давнего события никто не возводил укреплений, ссылаясь на то, что со стороны Скайрима, как и со стороны Хаммерфелла имеется пограничная застава. Жители же данной деревушки по его мнению во многом даже не знают о войне, смакуя повседневную рутину и быт. А если и знают, то только как событие, которое их не коснулось.       «Может оно и есть лучшему», — подумал Авилий про себя.       Ингар же являлся переселенцем из Винтерхолда. По пути он думал скорее не о поселении, а об окружающем мире и благодарил богов за то, что они дали миру столь чудесный облик. Стоял четвёртый месяц руки дождя и плато пёстро цвело разнообразием флоры. Поля пестрили дикорастущим маком, чертополохом, виноградом, различными горноцветами и лавандой, а по краям дороги иногда встречались кустарники сирени. Запах от этого стоял просто непередаваемый, что уже успел оценить кучер. Приходящие мимо них странники и караваны всегда отмечали резкий перепад климата Скайрима в этом участке местности, относящийся больше к субтропическому, чем к умеренному как у последнего. Местные жители же всегда ценили местность за обилие полезных ископаемых, живности и различных растений. Народ сам по себе, как и говорилось ранее, по большей части мирный.       — Как всегда, сначала на рынок? — спросил Авилий.       — Угу. — Пробубнил под нос Ингар.       — А кто в этот раз будет принимать товар? Опять Иветта?       — Нет, не угадал. Сегодня морндас.       — Значит сам казначей будет расчитываться? Ну тогда быстро возьмём септимы и поедем по домам. Вечером я тебя смогу застать в таверне?       — А то! Выручку необходимо отмыть.       Плавно едущая телега начала подъезжать к центральному рынку. Стояло время обеда, по сути час пик для торговли. Десятки людей мастились по краям дороги, обмениваясь словами со скупыми торговцами. Кто-то завышал цену, за что получал целую уйму бранных слов, а кто-то криком переманивал покупателей, предлагая им более заманчивое предложение. Там же, помимо торговых павильонов, работали и термополии, предлагавшие разнообразные блюда проходимцам. Но большого интереса для двоих путников это не представляло и они равнодушно двигались через эту часть рынка.       — Скажи мне, Авилий. А чем тебя привлекло кузнечное дело после войны? Ты же вроде устал от неё, а продолжаешь помимо ремонта подков, изделия гвоздей и шпор делать оружие и доспехи всём желающим. Причём у тебя навыки в кузнечном деле вызывают у многих зависть и восхищение. Право, я и сам восхищаюсь! Тот меч, что ты выковал на мой день рождения, просто восхитителен. Лёгок, остр и сбалансирован. С таким и в Обливион не постыдно идти.       — Если сказать приближённо, то мне это нравится. Я считаю это как за форму искусства. Плюс я не сижу голодным и даже коплю деньги.       — Логично. Что-ж, — Ингар потянул вожжи на себя, тем самым окончательно остановив повозку.       — Мы на месте, — положил он кожанные ремни на повозку и слез с неё. Пассажир сделал зеркальное действие.       Высадившись с телеги, к ним подошёл опрятно выглядящий человек в тёмно-зелёном костюме с поясом и сумкой через плечо. Его пропавшие волосы образовывали плешь в виде венца, а обрюзглый живот с поникшей головой говорили о малоподвижном образе жизни. Это был местный казначей Вальдр, как казалось Авилию, с таким человеком нужно либо иметь дело, либо не иметь вовсе. Всё заключалось в том, что он, как и большинство знати, обращается к другим людям, кто ниже его должности и положения, как к порабощенному скоту, и предпочитал разговаривать с большинством через адиколон. Тем не менее, его нрав в узде держал местный управитель, который в отличие от своего подчинённого уважал и заботился о людях. Позади казначея из тени палатки появились два имперских легионера, явно выполняющие роль сопровождения и охраны. Как только они увидели отставного офицера легиона, то лица обоих преисполнились глубоким уважением к последнему, на что тот коротко кивнул в ответ.       — Ах, достопочтенный Авилий Стих, рад вас видеть. Как и вашего спутника… Игнар, не так ли?       — Да ваша светлость. Как и договаривались, вот поставленный товар, и даже по пути к знахарю заехали. Ингар, покажи ему. — фермер открепил мешок с травами и показал его раскрытым казначею. Посмотрев на содержимое он понимающе покивал головой, достал книгу и стал в ней что-то записывать.       — Ага. Хорошо. Так, кхм, Легионер! — позвал он голосом одного из сопровождающих, на что тот подошёл по правую руку от него.       — Да, мой лорд?       — Возьмите мешок и отнесите это придворному магу, он знает, что с этим делать.       Легионер послушно взял мешок и ушёл в сторону дома самоуправления.       — Ну а вам, как я полагаю, требуется награда за труды? Вот, возьмите, тут должно быть двести пятьдесят септимов. Проверял лично. — казначей снял с пояса мешок, и передал в его в руки Авилия. Мешок с деньгами издал приятный звук находившихся в нём монет и отставной легионер кинул его своему коллеге.       — Если это всё, то мы оставляем повозку и откланиемся. Моя благодарность вам милорд. — Авилий учтиво сделал поклон головой и начал уходить, как его остановил оставшийся из конвоя легионер.       — Легион нуждается в таких славных командирах как вы, Авилий Стих! Сейчас настали тёмные времена, и ваше возвращение могло бы укрепить Империю.       — Мои времена прошли. Если нужен совет, без призыва меня на службу, то вы знаете где меня найти. Снаряжение для служащих империи ремонтирую в половину стоимости. — с этими словами он молча пошёл через рынок.       Расхаживая по местным палаткам торговцев он то и дело покупал продукты, но перед выходом из рынка он решил зайти к местному поставщику руды. Подойдя поближе к киоску его тут же узнал продавец, как завсегдатая своего павильона.       — О! Это же мой постоянный покупатель! Заходи, заходи скорей. — подбежал мужчина средних лет к своему покупателю и дружелюбно начал провожать его внутрь своего магазина.       Оба не подозревали, что за одним из них ведётся наблюдение.       Одетый в измазанную от угля и руды тунику продавец выглядел ещё более жалостливо, когда находился с таким хорошо подтянутым, имеющим выправку и немалый рост в метр и восемьдесят пять сантиметров человеком как Авилий.       — Так, эм… что вам угодно? Как всегда, предлагаю только вам руду по скидке, как постоянному покупателю, и, как человеку, чей труд я уважаю, хе-хе.       Авилий всегда поражался таким людям. И боятся, и скромничают, но продают.       — Как всегда, полтонны железа, двадцать киллограмм адамантиевой руды, десять киллограмм серебрянной, две тонны угля, двести киллограмм корундовой руды. Подвози сразу к дому. Вот предоплата. — Авилий вытащил из вещмешка пять кристаллов и положил их на стол купцу.       Глаза поставщика загорелись при виде столь ценного предмета и тот поспешил взять кристаллы. Он подошёл к сейфу, открыл его, положил барыш прямо на верхнюю полку, потом поспешно закрыл сейф и словно оглядываясь по сторонам вернулся к разговору с покупателем.       — Непременно после вашего ухода возьмусь за оформление заказа. Как раз сказал, чтобы на шахте подготовили отдельный караван для вас. Что нибудь ещё, г-господин?       — Нет, на этом всё. Спасибо вам за сотрудничество. — в это время к нему подкралась какая-то фигура.       Его ловкие, мохнатые пальцы проскользнули около торса посетителя и начали плавными движениями снимать мешок с деньгами. И быть бы удаче на стороне карманника, но кузнец, собирающийся уйти из лавки поставщика, повернулся торсом в направлении выхода, тем самым встретившись лицом к лицу с воришкой. Им оказался каджит-сутай, который на голову был ниже чем Авилий, его шерсть встала дыбом как только человек заметил его в поле зрения, а уши припали к голове.       Паника поразила молодого вора и тот поддавшись инстинкту самосохранения предпринял попытку убежать. Но успел вор лишь повернутся в сторону выхода, как его за воротник мёртвой хваткой взял Авилий. От предпринятого рывка послышался лишь выход воздуха из лёгких каджита, так как воротник сдавил тому шею. Кузнец же скрутил ворот плаща и цепочка спереди стала действовать на дитя Луны как парфорс.       — А ну отдай, мохнатая морда! — сказал негодующий имперец и отнял из лап каджита награбленное. Молодой вор же пытался отцепить плащ, который сдавливал его горло и свободной рукой махал когтями, пытаясь таким образом задеть взявшего его за воротник человека. Однако прежде чем он успел что либо предпринять, то на его голову Стих накинул подол плаща, тем самым запутав вора, и пинком под хвост отправил на выход из лавки.       Пролетев около трёх метров каджит плашмя упал на сухую землю. Местные прохожие заметили это и с любопытством застыли от происходящего. Из дверного проёма показался Авилий со скрещенными на груди руками и с забавой смотрел, как карманник пытался освободится от ткани собственного, уже ставшим пыльным плаща. Спустя несколько секунд ему удалось это сделать и тот в суматохе увидел своего обидчика. Переполняемый чувствами обиды и гнева он выхватил из пояса кинжал и бросился, как он считал, к надменному врагу.       Пытаясь нанести удар снизу, каджит был застигнут врасплох, когда кузнец с лёгкостью парировал удар, положив не левую руку на в район предплечья, а правую, в район чуть ниже локтя, тем самым заблокировав удар и нанеся ответный ногой в район живота. Воздух из лёгких антропоморфного кота со свистом вылетел, но не успел он осознать эту боль, как вторая пришла уже в район руки, которая была заведена за спину. Выхваченный кинжал из заломанной руки оказался у Авилия и тот пристал к горлу нападавшего.       — Ну и ну. Ты же каджит, где твоя ловкость и скорость? — казал Авилий за спиной. Каджит оправился от удара и начал ерзать, пытаясь вырваться из крепкой хватки имперца, на что последний в знак господства своего положения решил чуть сильней сдавить локтевой сустав. — Не дергайся, иначе рискуешь сломать себе руку.       — Отпусти, отпус-сти гад! — практически шипел сутай.       Подбежавшая городская стража в спешке посмотрела на результат борьбы и увидела, как отставной легионер уже пленил нарушителя.       Как только на руки карманника надели кандалы его увели с рынка в сторону городской администрации, где располагалась небольшая тюрьма. Оставшийся стражник повернулся в сторону Авилия и подошёл к нему.       — Спасибо вам большое! Этот разбойник вчера украл у кого-то из местных кинжал с деньгами. Видимо им двигал азарт и чувство вседозволенности после первого грабежа. А вам спасибо за помощь в поимке воришки.       — Я всего лишь оборонялся. Что дальше?       — Дальше? А дальше мы ему впаяем срок подольше, чтобы больше не распускал свои шаловливые ручки. Эх, а по-хорошему надо бы его вздёрнуть, или на крайняк плетью обдать, чтоб уж точно как лекарство подействовало. Ну, тут уже суд решит его судьбу.       — Вот как? Я бы не сказал, что он профессионал в воровстве. Скорее ему пришлось пойти на такую шалость лишь из-за отсутствия пропитания.       — Не знаю что им двигало, но и знать не хочу! Всем уже эти каджиты по самую помидорину надоели. Через одного вор да разбойник. Как будто впервые слышите… Ну да ладно. Ваше дело — кому верить, а кому — нет. Я всего лишь вас предупредил не связываться с этими жуликами. Они от природы легкомысленны. Если бы у него мозгов было побольше, то и не полез грабить вас. А на этом всё, спешу откланяться — с этими словами стражник быстрым шагом направился в сторону остальных конвоиров.       «Или был бы тот, кто мог его наставить на путь истинный». — подумал Авилий и спокойным шагом пошёл дальше бродить по рынку.       Солнце клонилось к закату. Стоял шестой час вечера. На горизонте пролетали косяки возвращающихся птиц после зимнего периода. Дневная теплота сменялась прохладой, но Авилий этого не ощущал. Его до сих пор не покидали мысли о сегодняшнем столкновении с вором. Молодой, импульсивный и наивный каджит. Он был готов поклясться, что ему нету и восемнадцати лет, и тот был не из местных. И теперь этот кот будет сидеть добрую четверть своей жизни в тюрьме, всё из-за его маленькой неудачи с карманной кражей. Скорее всего по выходу из тюрьмы он продолжит заниматься мелким грабежом, а всё потому, что некому было приглядеть за ним. Каджиты всегда стараются передвигаться караванами, и большая редкость, когда они странствуют по одному. Особенно здесь, близ Скайрима.       Он остановился на пороге своего дома, оглянулся назад на небо, чтобы лицезреть восходящие Луны Мессер и Секунду. Когда-то давно обе эти Луны резко исчезли с небосвода, также как и вернулись через два года. Многие до сих пор спорят насчёт причин столь диковинного явления. Возможно эта тайна так и останется тайной, как и многие другие явления в истории Тамриэлся.       Попялившись на два небесных тела минуту другую он открыл входную дверь чтобы зайти внутрь.       Внутри дом представлял из себя двухэтажную конструкцию бретонского стиля, изобиловавшую предметами интерьера. Он разулся и надел тапочки южного стиля, который ему когда-то подарил один знакомый редгардовец во время их совместного похода против разбойников. На стенах висели картины различных эпох и отделки, от тканевой, до выполненной маслами, от времени эры рассвета, до картины кризиса Обливиона. Над камином красовался щит из сталгрима и меч из стекла заложенный в вертикальном положении, красиво дополняющий стол снизу. А в дальнем конце угла он сразу обращал внимание на форму, в которой он нёс службу когда был легионером. Её ярко красный цвет подчеркивал мощь и искусность выделки, пластинчатые доспехи придавали высочайший уровень защиты, удобства и простоты в ремонте. Незаменимый атрибут каждого воина легиона. И старая версия щита, которая по каким-то соображениям не пошла в серию, была прямоугольной формы с красующимся на нём символом империи Септимов. В самом углу комнаты лежал древний артефакт — даэдрический атам. С последним предметом коллекции были связаны не самые приятные воспоминания.       Авилий прошёл в кухонную комнату, куда выложил из рюкзака содержимое, взял сбоку несколько брёвен и кинул их в общую массу к тлеющим. Решив, что лишь этим создаст дым, он сложил пальцы правой руки в полусжатом состоянии.       В центре ладони появились искры, а затем вспыхнул огонь. Языки пламени, словно подтолкнутые вперёд, высвободились и окутали находившиеся внутри дрова, словно вода окутала камни на своём пути. Легионер убрал руку и пламя вырывающиеся из его руки моментально перестало струиться. Один из старых трюков которому его научили боевые маги, до того, как на их обучение было наложено вето Альдмерским Доминионом.       — Вот теперь можно заняться и основными делами. — подумал он вслух.       Его путь лежал вновь на кухню, где в кастрюле его ожидала вода, которую он набрал из своего колодца перед уходом. Стих проделал те же действия по разведению огня и на кухне плитой, подвесил кастрюлю вместе с ёмкостью поменьше над огнём и стал ожидать готовности.       Пока всё кипятилось, он приготовил ингридиенты для блюда а также достал горшок с вскипеченой водой и налил её в кружку. Находившиеся на дне листья чая начали давать аромат и цвет.       Следующее что он сделал, так нарезал кусочками говядину и закинул её в котелок с водой, после принялся стругать морковь с чесноком и отправил всё туда же. Спустя двадцать минут Авилий достал из банки соль и слегка приправил этим блюдо. Через полтора часа он снял получившуюся говяжью похлёбку и поставил на стол.       Позже. Спустя полтора часа.       Прогуливаясь по улицам деревни он то и дело прокручивал у себя в голове события произошедшие днём. Ему даже приходило в голову навестить пленника. Однако эти мысли быстро сменяли другие, о том, что он все прошлые годы убивал точно таких же как он, и даже не спрашивал их имени.       «В поступках вся правда скрыта, а не в мотивах» — думал он.       Мысли ушли прочь, когда он чуть не прошёл мимо таверны, в которой он хотел встретиться со своим коллегой по работе. Пройдя через калитку он вошёл во внутренний фасад, в направлении главного входа.       Открыв дверь ему в нос сразу ударил запах табака и дешёвого пойла. Завсегдатаи этого заведения в столь поздние часы уже сидели на местах и в пьяном угаре пели песни, а кто-то из жителей даже танцевал, что бывает редкостью. Увидя за одним из столиков своего коллегу по рутине, он вальяжно подошёл к нему и присел рядом с ним.       — Привет. Ещё раз. — сказал Авилий. Игнар с перепугу повернулся в его сторону, так как не заметил как рядом с ним присел его друг. От неожиданности часть напитка находящаяся во рту потекла по бороде норда. Реакция была соответствующая.       — Кхе-кхе-кхе! Тьфу ты! Исмирова борода, не подкрадывайся так больше, а то умру раньше времени.       — Уговорил. Ну а что нового расскажешь, кроме того, что ты начал уже пропивать зарплату?       — Нового? Да не, друг, это я тебя хотел спросить. Что случилось на рынке? Только не отвечай, что ничего не было, я знаю о произошедшем.       — Ха! В маленькой деревне всего не утаишь. Значит слушай. Я зашёл как всегда к фарцовщику руды и заказал товар. Судя по всему, воришка за мной следил.       — Воришка? Ну тогда давай, говори.       — Да я и говорю, не перебивай. Так вот. Когда мы с тобой разошлись от казначея, то он понял, что я при деньгах. Глазастый малый, ничего не скажешь. Каджит проследовал за мной до лавки, где попытался стянуть с меня деньги, но выбрал неудачный момент. Эх, его лицо было что-то с чем-то. А глаза как два септима! — от удачного сравнения и действия алкоголя Ингар громко рассмеялся, да так, что выделился на общем фоне шумихи. Хохоча и держась за живот он притих и жестом показал, что готов выслушать своего собеседника дальше. — Тогда для сутая всё было кончено. Мне следовало лишь поймать его за плащ и приложить немного усилий, как охрана уже подоспела. Будет ему уроком. Конечно и жаль его в то же время. Запутался он в себе.       — Ты его жалеешь?       — Не жалею.       — Тогда в чём проблема? Стендарр ему судья.       — Скажи мне честно, Ингар. На многое ли ты пойдёшь, если у тебя в кармане останется мотыль вместо куска хлеба?       — У меня хватит чести не опускаться до такого. Боги бы такого не одобрили.       — Смотря какие Боги. У каждого их них свой свод правил и свой взгляд на мир, войну, игру.       — К чему ты начал эти несвязанные речи?       — К тому, что сегодня нашему юному вору явно никто не покровительствует. Я пока шёл, прогнал мысли через себя и подумал о том что мог сделать в этом мире по настоящему ценное, кроме клинка и очередного душегубства. Я смотрел на луны, Ингар. Они сегодня как никогда большие и яркие. Только Кинарет способна послать такой знак. Возможно настала пора что-то менять.       — Не знаю, Авилий. Может и так. — ушёл в свои мысли Ингар. — Боги редко спускаются до нас, обычных смертных. В Тамриэле много людей кому по настоящему нужна помощь, и не думаю, что кому-то из девяти и, не приведи Шор, шестнадцати, понадобилось кому-то помогать.       — Но всё-таки, может попробовать перевоспитать его?       — Пф-ф, ну ты и сказал. Воспитывают в детстве, а при взрослой жизни — учат!       — Я считаю, что не поздно ему показать другую сторону медали.       — Опять ты за своё. И снова эти метафоры. Ведь хорошо начинали посиживать.       — Так я плохого ничего и не сказал. Просто спросил как ближайшего друга. Я считаю, что его надо навестить. Авось да будет.       — Эх. Век живи, век учись. Можешь так и сделать. Только залог вноси за него сам.       — Хорошо, — тут взгляд соскользнул куда-то в сторону, по чистой случайности и нашёл среди посетителей новое лицо. Весьма выделяющейся на общем фоне. — Слушай, а это кто? Вон за тем столиком в углу, сидит один.       — М-м-м? — Ингар, поставив кружку с мёдом, оглянулся в сторону куда смотрел Авилий и увидел крупного мужчину в нордских стальных доспехах. Его украшенное шрамами лицо ясно выделялось в подсветке настольной свечи, а густая борода придавала шарм жестокости, хоть эту работу уже и делала хорошо выделяемая мускулатура и широкие плечи. Справа от него на стуле лежали вещи характерные для длинных странствий, а также огромная секира, которой можно было и корову пополам разрубить. И взгляд его, судя по всему, ожидал встречи со взглядами сидящих в другом конце мужчин.       — Что-то у меня предчувствие нехорошее. Если такой великан встанет, то мы ляжем.       — Не наговори на беду, — вполголоса сказал Ингар. Сидевший в другом конце зала исполин встал с места и направился к отдыхающим двум вольнорабочим. Как только он пошёл к ним, то стоявшие перед ним люди расступались и затихали. Приближающаяся фигура отбрасывала тень от подвешенной люстры, как небо затмевает солнце.                   — Здоровый как статуя Исграмора, — сказал Авилий мысли вслух, но Ингар не обратил внимания на этот комментарий, так как его взгляд был прикован к стоявшим над ним костоломом.       — Освободи-ка место, — Сказал исполин своим грубым и низким голосом, так, как будто находился всего в шаге от того, чтобы порвать сидящего человека вдоль. Ингар незамедлительно подчинился и быстро встал со стула. Алкоголь в рабочем моментом перестал действовать, сменившись выбросом адреналина в кровь.       Двухметровый, как казалось Авилию, великан присел. Стул под тяжестью его собственного веса и брони жалко скрипнул. Тяжёлые руки размером с блюдо опустились на стол.       — У меня к тебе дело, кузнец. Я тебя давно жду. Сказали, что ты тут частенько отираешься. Но не в этом суть. Мне нужно, чтобы ты починил мою секиру.       — Эта та, которая рядом с тобой? — гигант мрачно кивнул на сопутствующий размерам топор с длинной рукоятью. — Почему же я должен отремонтировать её? По виду она целая.       — Это так кажется, кузнец. У неё повреждения основания, а также самой рукояти. Ещё пара ударов хоть об камень. И всё! — ударил он вниз ладонью, из-за чего кружки на столе подскочили набекрень, а светильник погас. — Я хорошо заплачу.       — Хорошо. А из чего состоит твоя секира?       — Сталь. Нордская работа, — исполин снял чехол с холодного оружия, давая полный обзор на изделие человеку напротив.       — И сколько секир у тебя было? — этот вопрос заставил глаза исполина слегка преоткрыться от удивления.       — Это седьмая. Неужели так заметно?       — Да, это заметно. Твоя сила огромна не подстать материалу. Я могу починить секиру, но через месяц, или два, тебе придётся её снова нести в ремонт, либо обзаводиться новой, либо нести её магам.       — И что ты предлагаешь? — приподнял бровь здоровяк.       — Я могу сделать тебе эбонитовую секиру. Она прослужит тебе хоть до конца жизни. Металл сверхпрочный и мало кто с ним вообще в Тамриэле работает. Но я умею.       — Боюсь у меня не хватит даже целого состояния на это.       — Разве я что-то упоминал о деньгах?       —Говори, — двухметровый человек наклонился, из-за чего стол скрипнул, а дерево заметно просело.       — Предлагаю пари.       Внезапно во всём зале повисла мёртвая тишина, и лишь потрескивание камина с завыванием в него ветра давало знать, что мир вовсе не застыл, а лишь притих, в ожидании ответа.       — Если одолеешь меня, то я тебе окажу полный ремонт снаряжения и сделаю секиру из эбонита. Коли нет, то я не возьмусь за ремонт даже «этой» секиры.       У некоторых присутствовавших в зале отвисли рты и побледнели лица. Но исполин сидел неподвижно, продолжая сверлить взглядом имперца, словно ища подвох.       — Я согласен. Условия спаринга?       — Борьба на руках. Только ты и я. Твоя сила против моей.       — Так уж и быть! Всё равно ничего не теряю.       — Постой. - Авилий остановил словами человека. - Назови мне своё доброе имя. Я должен знать с кем соревнуюсь.       — До нашего поединка пусть ты будешь меня знать как одного из соратников. Не прощаюсь, Авилий Стих.       — Да будет так.       Подол плаща уходящего норда взмыл в дверном проёме от сквозившего холодного воздуха, но на мгновение остановился.       — Боги нам свидетели. - произнёс соратник напоследок.       Согласившийся ещё не подозревал, какая сила таится в облике человека перед ним.