Зеркало

      Иногда вдруг ты замерзаешь, горло покрывается острой ледяной коркой, становится сложно дышать и глотать воздух. Мокрые комья снега уже грязные, темно-коричневые, тяжесть налипает, мешает двигаться и вздыхать. Где-то вдали, далеко в лесу, протяжно и жалобно воют волки. Они живут по своим законам, уныло-жестоким, всё время что-то ищут, их мир этим ограничен, однако их можно понять. В суровом мире они стараются держаться вместе, но умирает каждый по отдельности, среди такого знакомого им леса, платят костями за то, чтобы зима наконец кончилась.       Коралина и Райнан шли уже долго, и им уже порядком это надоело. Ощущения похожи на работу в феврале, когда праздники уже давно прошли, новых не предвидеть, весна не скоро, а тяжесть будней снова не даёт подняться. Хочется вернуться в любое пристанище, зарыться под тёплый плед, закрыть глаза и... Но в таком случае просто никуда не идти, это чувство сродне почти смерти, хоть и кажется только лишь сладким сном. Они покинули последний дорожный домик, где скрывались от холода и были снова готовы выходить на стылый воздух, снова на бой с природой. Коралина понимала, что первые исследователи Сибири ощущали то же самое. Шли в неизвестность, не зная, закончится ли вообще их путешествие, не зная зачем идут.       По сути, Райнану нужно было лекарство для вечной жизни, и Коралина понимала, что идёт здесь просто для того, чтобы убедить себя, что делает всё, что возможно. Теперь, когда трудности окружают её, она чувствует некое умиротворение от того, что цель стала материальной, ей есть против чего идти. Тем ценнее, наверное, станет добытое ими, станет дороже, вернее.       Вокруг была буря, сильная, великая и безжалостная. Но здесь Коралина обрела покой - наверное, потому что была уверена в том, что этот путь не напрасен. Вырвет сердце у мороза и потратит его мощь на то, чтобы воскресить своих родных и близких. Даже если придётся увидеть многое, не вернуться прежним из путешествия.       Что же это там за звуки вдалеке, в роще почти на горизонте? Стук клинков, крики, полные отчаяния?       –Это побоище,– хмуро объяснил Райнан, –Да, Междустенье до сих пор осталось в этой примитивной форме людской жестокости решения конфликтов.       –Ты прямо так категорично говоришь...       –Подойдем ближе, посмотрим? Это не будет опасным для нас. Мы здесь почти что призраки, видим то, что было давно, что запорошила вьюга, оттого и сможем созерцать битву в ускоренном варианте, увидеть её итоги. Скажи мне, Коралина, не правда ли люди часто виновны в том, что разжигают пламя вражды, ненависти просто так, решая силой то, кому следует страдать больше. Они словно идут во тьме, не слыша того, как тревожно бьются их сердца. Или же их направляют и они не могут воспротивиться. Остаются лежать в горячем снегу навек, только так обретут успокоение. По сути, отдаются только ради этого исхода. А где-то там, в их родной деревне, горько плачут их матери об утраченной жизни, их печаль неутолима, но воины никогда её не услышат, до них никогда не дойдут эти слезы.       –Зачем ты всё это рассказываешь?       –Сейчас, сейчас. Подожди. Это скоро начнётся. То, за чем мы пришли. Стоит немного подождать, и поле брани остынет, тела покроются ледяной корочкой, а душа обретёт покой, покой лишь в сердце бури. Это и есть то заветное ощущение, –произнёс Райнан, –Сейчас, сейчас оно возникнет.       Коралина закрыла глаза и стала вспоминать. Что, что она любила? А может быть, сознание специально стирает самые плохие моменты, заменяя их на что-то спокойное, полное умиротворения, когда всё вроде бы уже закончилось. Тихий вечер в опустевшей квартире с приглашённым светом, когда за окном льёт дождь, не унимается гроза, а ты остаешься пока здесь, зная что можешь уже спокойно принять свою утрату, смириться с ней. Сердце бури... Наверное, оно такое. Когда гром гремит где-то вдалеке, не с тобой. Когда всё уже улеглось, уже не так остро и больно, но оно остаётся с тобой ещё надолго.       –Надо же, всё получилось, –пробормотал её спутник, обретя в руках вполне осязаемую сферу, еле теплую, но живую. Но Коралина сейчас не слышала его, не разделила его радость. Она снова вспоминала дни, когда сидела на работе в одном из корпусов котельной, словно в карцере, ощущая только бессмысленную сонливость, осознание что ей не к кому идти, больше некого любить, а значит, любой день станет таким же, как и сегодня. В Междустенье девушка попала и вовсе не случайно: наверное, достаточно часто убеждала себя в том, что больше не хочет ощущать ту бурю у себя в сердце, вот и оказалась в этом тёмном королевстве мира Нави, даже речи Райнана, которые были слишком мрачными, безнадежными, которые бы любой другой человек попытался забыть, никогда больше не слушать, Коралина сейчас могла ясно и чётко воспринимать за правду, не заставляла его замолчать, во многом считала точно так же.       В Навь погружаешься словно в вязкую, мутную, болотную воду, не хочешь из неё выбираться, ощущаешь тёмные эмоции ещё сильнее. Она держит живых, словно мёртвых, на тонких ниточках, связывающих с Явью. Если ты продолжаешь верить в свет, то обязательно выберешься. Другое дело в том, зачем Коралине это делать?       —Неправильно считать, будто бы в нас, в других людях или же в мире вокруг есть тёмная сторона, которую нужно бояться. Неправильно полагаться на судьбу и считать себя жертвами, —Когда-то говорила девушка, —Если никто не умер, то и не нужно плакать. На самом деле жизнь –это череда трудностей и условий, с которыми ты либо справляешься, либо нет. А иногда даже не хочешь справляться.       Прикоснувшись к мягко пылающему сердцу бури, она согрела ладони, но вновь вспомнила свой последний день. Тогда она не жалела о решении, теперь же была окончательно убеждена в том, что поступила правильно, следуя по дороге скорби.       Может быть, ей удастся возродить жизнь, словно весенний цветок, там, в горах, обрести снова надежду.       Когда буря улегается, твоя боль становится менее заметной. Райнан своими словами смог убедить её в этом. Правду только с боем можно получить, верно?