Хороший мальчик

Освальду Кобблпоту пять, и он хороший мальчик: доедает кашу до последней ложки и слушается любимую мамочку. Он, конечно же, не слышит тех мерзких слов, что говорят о них соседи, не видит их брезгливого взгляда. "Даже самые мерзкие люди имеют право на жизнь, но на жизнь мерзкую, поганую, достойную их мелочных душонок", - говорит Гертруда, застирывая в дыры старомодное рюшестое платье. Мальчик не спрашивает, почему же тогда они живут вот так. Мама читает ему сказки. В них чудные предметы спасают от всех злоключений, горбуны обращаются красавцами, а отважные принцы побеждают драконов. Маленький Освальд не понимает, почему, убив дракона, ты обязательно станешь богатым и счастливым. Это ведь не честно. Он как чешуйчатая птица с величественным размахом крыла и мудрыми глазами, а за убийство птицы не сажают на трон. Мать улыбается - её мальчик не только самый красивый и умный, но ещё и очень добрый. А потом Освальд говорит, что будь он драконом, похищал бы не принцесс, а королей - чтобы некому было нанимать рыцарей-убийц. А лучше самому нанять, раз золота много. Мама перестает улыбаться и больше никогда не читает ему такие сказки. Освальду Кобблпоту восемь, и он хороший мальчик: ему нравится школа. У него есть друзья, и им так весело вместе, что даже остаются следы. Ему, конечно же, на все хватает денег, но организм растущий, и именно поэтому после уроков он всегда зверски голоден. Он не знает, почему у одноклассников пропадают вещи, а учителя всегда в курсе, кто курил в туалете. Когда матушке приходится зашивать маленький пиджачок третий раз за неделю, она разрешает Освальду остаться дома. Они вместе готовят печенье и говорят о том, что, какими бы плохими ни были люди вокруг, важно сохранять свет в собственной душе́. Получившуюся выпечку Гертруда заворачивает в шуршащую белую бумагу и наказывает сыну поделиться ей с хулиганом, но самому не есть. Освальд понятливо кивает, положив кулек на самый верх рюкзака. Освальду Кобблпоту двенадцать, и он хороший мальчик. У него пятерки по литературе и музыке, а учителя говорят, что он быстро схватывает. И только преподаватель по химии хмурится, занижая оценку за очередное опоздание. "Где вас носит перед уроком, Кобблпот?" - тот, неловко улыбаясь и прикрывая рукой нос, просит прощения. На следующий день все только и обсуждают любовницу митера Ферта и то, какие гадости они делали в машине за кинотеатром. Слух до ужаса неправдоподобный, но вот семейный скандал самый настоящий и происходит прямо во дворе школы. Подписывает годовой табель уже другой преподаватель. Молодая и очень добрая мисс Рэдлинг не ставит оценки хуже "B" и часто становится жертвой жестоких шуток. Освальду она очень нравится, и он даже начинает плакать, когда мама, проходясь по всему педагогическому составу, задевает и мисс Рэдлинг. Тогда Гертруда впервые произносит слово "шлюха" и впервые смотрит на Освальда зло. Он никогда этого больше не забывает. Освальду Кобблпоту пятнадцать, и он хороший мальчик: не пьет и не курит, не ушивается за "малолетними прошмандовками" и совсем не знает, откуда в мусорном баке у дома расчлененные птицы. Не рассказывает матери, как, подобно этим птицам, сам был распят, и как многого сейчас не понимает. Дети злы и жестоки, особенно когда противник беспомощен: у него лишь клюв острый, а кости в крыльях хрупкие да полые внутри. Хрустят так громко, что это въедается в подкорку. Хуже только смех. Гомон десятка злобных голосов, которым Освальда встречает школа. Её коридоры давят и пахнут ненавистью, но нет, Освальд ничего такого, конечно же, не чувствует. Рослый парень Марко одной рукой припирает его к стене. Освальд не сопротивляется, лишь хлопает мокрыми глазками и что-то мямлит, пытаясь отбрехаться от всех грехов мира. Кобблпот знает, как важна предсмертная исповедь. Марко не ждёт, пока словесный поток прекратится: "До меня дошел слух, что ты толкаешь дурь" - говорит он и второй рукой бьёт под дых. Воздух выходит из тщедушной груди болезненным стоном, но, кажется, Освальд не успевает этого осознать, сразу же приводя много-много, разной степени паршивости причин, почему этот слух не может быть правдой. Он замолкает всего на миг, чтобы с сипением втянуть кислород. Марко молчит. На "мой дедушка по папиной линии мусульманин" Кобблпота перестают держать, и он падает на грязную мостовую. Следом летит увесистый пакет, краткая инструкция и ещё более краткие разъяснения, что случится, ослушайся "сопляк" хоть немного. Дома мамочка будет вытаскивать из его подрагивающих рук стекло, а Освальд впервые попросит не раздевать и вообще не трогать его одежду. "Мой дорогой уже совсем вырос" - скажет Гертруда с понимающей улыбкой, а на следующий же день обыщит его комнату. Содержимое найденого под матрасом маленького пакетика она сразу смоет в туалет, и весь вечер будет смотреть на сына как побитая дворовая кошка. Молча. Разочарование в её блестящих глазах ранит больнее ножа. Кобблпот готов прикончить любого, кто довел его мамочку до такого состояния, вот только собственная смерть разбила бы ей сердце ещё больше. И это довольно веское оправдание. Освальду почти восемнадцать, и он, разумеется, хороший мальчик. Никого не обрюхатил, не вылетел из школы за год до окончания и к копам попал всего-то два раза. Мамочка души в нем не чает и на день рождения обещает приготовить двухъярусный фисташковый торт. Освальд рад. Он очень любит Гертруду. Вот только крылья режутся за спиной, как у любого выросшего птенца: хочется ощутить вкус и запах неба, перьями почувствовать волнение атмосферы и погреться наконец в лучах полумифического солнца - будь проклят вечно пасмурный Готэм. Освальд делает выбор. Ложась накануне в кровать, он вслушивается, как в соседней комнате мама надувает воздушные шарики. Становится мерзко от самого себя, но в темноте не существует пронзительных серых глаз и морщин под ними, поэтому Кобблпот достает телефон (на него он заработал сам, что лишь придает уверенности) и набирает одно единственное слово. "БУДУ" Утром Гертруда найдет сына под дверью вдрызг пьяным, с красными слезящимися глазами и дрожащими, как никогда, руками. Она не спросит, что случилось, и не посмотрит зло (может, он не заметил тогда?), а просто поможет добраться до постели. Именниные свечи будут задуты только вечером, хотя придет в себя Освальд гораздо раньше. Будет лежать, закутавшись в одеяло и повторять про себя, что Марко того не стоит. Матушка будет гладить любимого сыночка по голове и говорить то же самое, заменяя лишь, по незнанию, "Марко" на "она". Себе Освальд так и не поверит. Освальду Кобблпоту двадцать пять, и он, наверное, хороший мальчик. Перебиваеется простой работенкой и, чем может, помогает матушке. Ему совершенно не кажется, что он занимает не свое место и конечно не хочется большего. Его дом - его крепость, а под маминым крылом хорошо и уютно. А то, что может пропасть на несколько дней без предупреждения и вернуться с деньгами, - так это за помощь знакомому с ремонтом/машиной/квартирой. Он ведь у мамочки такой молодец, всем помогает. Со времён "беззаботного" детства соседи сменились уже несколько раз, - Готэм никогда не был образцом стабильности, - но семью Кобблпотов всё равно провожают странными взглядами. Спустя четверть века своего существования Освальд приходит к выводу, что, возможно, это не другие люди "плохие", а просто они с матушкой ебаные фрики. Мысль вылетает стремительно и шумно, как конарейка из шахты. В тот момент они как раз ужинают: у запечённой рыбы странный привкус, а из сковозной дыры в окне по спине бегает неприятный холодок. Гертруда, резко ставя фарфоровую чашку на стол, говорит, что новые друзья плохо влияют на "её хорошего мальчика" (и плевать, что никаких "новых друзей" нет). Когда спустя несколько секунд напряжённого молчания Освальд поднимает взгляд от скатерти, он наталкивается на мокрые глаза матери, и его слезятся в ответ. Наверное, проще изменить целый город, чем сделать матушку "нормальной". Чем сделать "нормальными" их обоих. Освальду Кобблпоту тридцать, и властная женщина с короткой стрижкой называет его хорошим мальчиком. Он ластится под тонкие пальчики и улыбается-скалится так, как должны делать это хорошие мальчики. "Да, мисс Фиш", "Ваш зонтик, мисс Фиш" - это его работа. Находиться по ту сторону закона ощущается, как по ту сторону Эдема. Дышать легче. Взгляд становится шире. Открывается столько привелегий и возможностей, что временное унижение и за цену считать нельзя. Весь Готэм - это неправильный сирота, удобно устроившийся в объятиях криминальных авторитетов. Они диктуют правила и определяют приемлемую странность. Над сильными мира сего смеются лишь ещё более сильные и что это, если не призыв к действию? Тот самый шанс изменить Готэм, лишь бы не пришлось менять себя. Освальду Кобблпоту тридцать один, и ему нет никакой надобности быть хорошим мальчиком. Трон Готэма теперь безраздельно его, а что творится на стороне правопорядка - совсем безразлично. Надевать маску приходится лишь перед любимой мамочкой, да и то лишь из заботы о ней. Ведь видеть боль в любимых глазах - самый страшный кошмар любящего сына, и плевать, что несколько месяцев назад он беззастенчиво клялся её жизнью. Гертруда всё равно об этом никогда не узнает. Никогда. Освальду Кобблпоту тридцать два, и он устал. Полые косточки слишком часто ломались, а перьев вокруг летало так много, что ни один, даже самый сбрендевший птичник не назовет его красивым. Даже по меркам Готэма это слишком и никак уже не исправить. Будь мать жива, она бы не удостоила его даже презрительным взглядом. Но её больше нет. Поэтому Освальду Кобблпоту ничего не остаётся, кроме как продолжать делать вид, что он хороший мальчик. Но никто не верит.