Большая Медведица глядит равнодушно

О том, что настало время праздновать присоединение нового острова, Аркану и Эмбер недвусмысленно доложила Ивала, которая буквально забарабанила кулаками в дверь: – Эй, вы, сони! Всё проспите! Пора оторваться на полную катушку! – Общение с Энлилем не идёт тебе на пользу, – как всегда помятый по утрам Аркан даже не с первого раза нащупал дверную ручку, но едва повернул её, как азиатка ворвалась в дом вихрем, едва ли не пританцовывая: – Хорош тебе ворчать! Эмбер, вы же вроде в отношениях, почему он у тебя до сих пор бурчит как дед? – На своего избранника посмотри, – несколько смущённо этим замечанием, сказал как отрезал Аркан, но азиатка лишь залилась хохотом. Похоже, с Энлилем всё шло как нельзя лучше, и та даже избавилась от привычки прятать нос в высокий ворот своего свитера. Одежда наблюдательницы тоже поменялась: на ней была блузка с принтом из листьев монстеры, предававшая девушке ещё больше свежести. Судя по всему, вылазки в мир, более привычные Эмбер, можно было отложить на потом, и неизвестно, из-за праздника ли или из-за начала новых отношений. – Она в жизни не скажет, что приехала не одна, – пробурчал Энлиль, входя внутрь, тем самым немало удивив младшего брата: – И ты тут? – А что мне, каждый раз отдельно разъезжать, что ли? Да и вообще, она подвозит, –средний из богов махнул рукой в сторону наблюдательницы, которая щебетала над Эмбер, подсказывая, что лучше надеть, и тут же переключил внимание на агглютинатор, – Я тут новые алгоритмы нашёл, кстати, давай, раз уж зашёл, переустановлю… Ну чего ты так на меня уставился, будто у меня рога растут? – Да я просто… – Аркан покосился на Ивалу, после чего бог, названный в честь шумерского устроителя потопа, лишь покачал головой: – Ну не может она не резвиться на людях, Ив такая, какая есть. – Да я не про неё, – Аркан улыбнулся настолько неловко, что Энлиль даже передумал фыркать. Помедлил, а затем скороговоркой произнёс: – Ну было и было, чего из этого событие разводить?.. А у тебя-то как? – Мальчики! Как думаете, какое платье лучше, это или… – Ивала, снова без предупреждения влетевшая на кухню, замерла с двумя кубами пластика в руках, а затем понимающе улыбнулась, – А, секретничайте-секретничайте, мы сами разберёмся. – Ивала представляется мне более опытной, – понизив голос так, чтобы его точно не слышали, снова заговорил Аркан, пока брат действительно завозился с агглютинатором, – А у нас с Эмбер опыта по нулям. – Что ж, – вскрыв панель и отложив в сторону гаечный ключ, средний брат обернулся к нему столь решительно, что Аркан даже сделал шаг назад, – Просить у Гермеса, наверное, бесполезно, он на другую анатомию рассчитан, да и шутковать будет ещё недели две, так что я тебе немного подскажу. – Уверен? – недоверчиво вздёрнул брови младший из богов, но затем кашлянул, – Я не то хотел сказать... В смысле, возможно, это неуместно. – Я делаю механизмы, и как по мне, ничем это особо не отличается, чистая механика, – Энлиль хоть и пытался напустить себя безразличный вид, однако удавалось ему это с трудом. Даже сквозь тёмную кожу проглядывал румянец, он был действительно счастлив в этих отношениях, позволивших ему забыть отчаянную любовь к девушке, которой никогда не существовало. Разве что на людях он предпочитал всё же этого не показывать, оставаясь старым добрым ворчуном, иногда уходящим в наигранный цинизм. – Не знаю, можно ли сравнивать, да и я вроде бы видел пару книг… – начал Аркан, но средний брат молча показал ему на стул, и, пододвинувшись, сел рядом: – Захлопни варежку и слушай, дважды повторять не буду. – Это действительно необходимо? – всё же решил посопротивляться младший из богов, но встретился со строгим взглядом тёмно-карих глаз: – Поверь мне, надо. Видел бы ты Ивалу, как она угорала над моими неловкими попытками сделать хоть что-нибудь правильно. И про синхер не забывай, Гермес же подарил тебе один, верно? Аркан лишь кивнул. Он спрятал негодную штуку, но прекрасно знал, где та находится. Единственный для богов способ ощутить плотскую любовь, передающий сигналы от одного мозга к другому. Всё то время, необходимое для подготовки праздника, они с Эмбер потратили на то, чтобы лучше узнать друг друга. Обоим это казалось правильным. Как сказал бы Гермес, то был конфетно-букетный период, и если этот самый период должен был вылиться во что-то большее, то времени лучше, чем ближайшие пару дней, было бы сложно отыскать. – Я боюсь разочаровать её, – негромко признался Аркан, когда поток слов от брата иссяк, – Всё же мы в значительной степени неполноценны. – Что я тебе могу на это ответить? – только развёл руками Энлиль, снова принимаясь за агглютинатор, смиренно дожидавшийся его всё это время, – Не бойся, что ли. Да и сравнивать ей не с чем. – Это не аргумент, – нахмурился Аркан, на что средний брат лишь замахал рукой: – Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. Да и вообще: все ошибаются. Вы не разбежитесь в разные стороны после всего того, что смогли пережить вместе, так что у тебя будет время исправить любой косяк. Главное, чтобы она выжила. – Эй! – Аркан пихнул его локтем в бок, и на лице брата появилась редкая гостья – улыбка. Их отношения за эти сто шестьдесят восемь лет обладали различной степенью натянутости, однако порой наступали и моменты абсолютного единения, прямо как сейчас. Именно благодаря тому, что Энлиль знал брата как облупленного, он смог виртуозно скрыть и то, что ещё два доброхота в лице Гермеса и Лакшми готовят для парочки кое-что особенное. На Разрозненных Землях происходило не так уж и много праздников, не считая дней рождения местных, отмечавшихся, как правило, в узком кругу родных и близких, а потому присоединение нового острова обещало быть огромным празднеством. Как поняла Эмбер, последний раз остров присоединяли полтора года назад, а потому новые территории для жилья были как никогда востребованы. Плюс, как заключил в своих исследованиях Энлиль, новый остров отличился плодородной землёй, а значит, подходил для выращивания растений. – Уже известно, как назовут остров? – Эмбер завершала последние приготовления, пытаясь сладить с застёжкой кулона. – Дай-ка я помогу, – зайдя к ней за спину, Аркан подправил тоненькую цепочку, на которой виднелся ларимар, не так давно подаренный девушке Лакшми. По мнению Аркана, лучшего камня для Эмбер и придумать было нельзя: мало того, что он подходил к её глазам, так и ещё, как ему казалось, отражал уникальность его компаньонки – а кто в целом свете решится спорить с одним из богов? – Так и что? – не услышав ответы, снова окликнула его Эмбер. – А, прости, я задумался. Вообще собираются назвать Эмберсим. – Что? – она повернулась так стремительно, что ещё немного, и подарок Лакшми полетел бы на пол, но застёжка уже держала довольно крепко. – Ну да, в честь Эмбер Симмонс, – Аркан улыбнулся, – Мы посовещались и решили, что так будет лучше всего. – Весь остров в честь меня? – Эмбер покраснела так, что захотелось протянуть веерок и помахать прямо на это пламенеющее от румянца лицо. – Весь остров в честь тебя, – он прищурился, выпрямляясь во весь рост и по-птичьи складывая руки позади себя, – Просто прими это, и всё. Нехорошо от такого открещиваться. – В таком случае, я буду неистово краснеть и говорить, что я преисполнилась, – компаньонка было снова обернулась к зеркалу, но всё же не выдержала, – Но почему в честь меня? Разве же я сделала что-то хорошее? – Благодаря тебе мы с Энлилем больше не ссоримся, я лучше отдыхаю, а значит, лучше выполняю свои обязанности бога. Плюс, местные заметили, что ты активно помогаешь Валери и бываешь вместе с ней на вызовах, а потому, вероятнее всего, ты станешь прекрасным врачом – в наших местах это профессия очень и очень почитаема. – Скажи лучше, что появление этого острова совпало с моим появлением на Разрозненных Землях, и им просто понравился такой вариант, – взмолилась Эмбер, и вдруг услышала негромкий смешок: – Ну вообще... Да, пожалуй, что так и есть. – Ты не представляешь, какой у меня только что камень с души свалился, – облегчённо вздохнула она и снова обернулась к богу, компаньонкой которого являлась, – Так, повертись, хочу убедиться, что твой костюм хорошо сидит… О, нет. – Что такое? – Галстук кривоват. Наклонись, я же не дотягиваюсь, – дождавшись, пока он выполнит её просьбу, Эмбер легонько коснулась губами его губ, – Попался. – Лучшая ловушка из всех возможных, – прищурившись, произнес Аркан, целуя её в ответ, – Ты готова? Там куча еды, поэтому ужинать не будем. – Хорошо, вроде, всё сидит как надо, – девушка взяла небольшой клатч со столика, сделанного Далу из остеодерм рыська, – Идём. Ходун встретил их на прежнем месте, всё тот же старый и потасканный, но ни Аркан, ни Эмбер не захотели от него отказываться, хотя Гермес и предлагал сделать что-нибудь наподобие. У каждой вещи должно быть право быть использованной по максимуму до этой поры, пока она более не сможет служить своему хозяину. – Нам вряд ли кто-нибудь встретится, – Аркан притормозил у моста, но Эмбер лишь крепче обняла его за спину: – Я знаю, что ты хочешь пройти понизу. Как и всегда. И я принимаю это. – Однако ты, как обычно, в ужасе? – на всякий случай спросил младший из богов, на что услышал лишь невнятное «угу». Теперь, зная историю Разрозненных Земель и его семьи, Эмбер решила разделять эту тяжёлую ношу, неизбывную вину, превратившуюся в вечное искупление, и даже походы на мостах вниз головой были её частью, которую было суждено принимать такой, какая она есть. –Вот-вот привыкну, – снова оказавшись на земле, поправила волосы девушка, и вдруг даже потеряла дар речи, – Это что, новый остров? – Ну да, – увидев столпы света, достававшие до низкого неба, на котором уже проклюнулись звёзды, усмехнулся Аркан, – Когда надо, мы отрываемся на всю катушку. – Приветики! Праздничное оформление ходунов! Это обязательно! – не успели они пройти и пары шагов, как с дорожки свернул совершенно довольный Стефан, держа в руках моток светодиодов, – И неважно, что они останутся здесь, всё равно будут красивые, гляньте на наших! Взглянув нужным направлении, Эмбер не сдержала улыбки: начиная с принадлежащего самому Стефану Симбы и заканчивая Эльдопой Валери, ходуны со спокойствием стоиков размещались на предназначенных для них местах, тогда как на их шкурах и перьях, переливаясь, искрились лампочки на батарейках, у каждого своего оттенка. Тому, что принадлежал Аркану, достались нежно-голубые, и вскоре к ездовым средствам прибавилось ещё одно, как раз снабжённое для праздника. Остров буквально кишел людьми, и Эмбер, привыкшая к местной размеренной жизни и небольшим поселением, даже затормозила, уж больно это напоминало праздник в действительно большом городе. Разноцветные ларьки со вкусняшками, сияние софитов, смех детей, звуки музыкальных инструментов, аппетитные запахи – всё это сливалось в торжество жизни посреди осколков мира, когда-то бывших Землёй. Но именно в этот момент о конце и не вспоминалось. Глаза Эмбер выхватили малыша, сидевшего на плечах отца, который тянул пухлые ручонки к разноцветным игрушечным ветрякам. Пусть будущее и неведомо, а всё же оно принадлежит таким малышам, и они, равно как их родители, постараются прожить эту жизнь так, как смогут, и неважно, что их существование висит на волоске, на границе между технологиями и магией богов, созданных руками людей. – Шакти соизволила сама кормить своих львях, – появившись из толпы, к Эмбер протиснулась Валери. – О, правда? – глаза девушки засветились восторгом, – Вот так новость! – Да ты представляешь, она сидела-сидела, смотрела на то, как киперы кормят мелких молоком, а затем вдруг встала на решётку, рыча, и когда ей протянули одного из малышей, сунула его под бок, догадалась всё-таки, – рыжие волосы качнулись вправо-влево, отражая радость их владелицы, – Вот и убавилось головняка. Вырастут красивые и здоровые девочки... Кстати о девочках, – терапевт указала в сторону, и Эмбер пусть и не с первого раза, но заметила Гангу. Совершенно оправившаяся, компаньонка Лакшми теперь могла гулять по этому миру без своего пусть и эргономичного, но противогаза, и дышала полной грудью. Пёс, созданный стараниями Гермеса, подбежал к ней, держа в зубах очень реалистично обслюнявленную палку, и Ганга засмеялась, зарывая пальцы в тёплый, пусть искусственный мех. – Время сомы! – объявили с трибуны, и Эмбер, подобно основной толпе, замерла. Сома, сестра-близнец амриты, которую пили боги, иная по происхождению, но не менее важная для этого мира. Благодаря амрите потомки HeLa могли открывать порталы в измерении, где было всего вдосталь, а благодаря соме, полученное из их опухолей, было возможно жить вне куполов. Плоть их плоти, кровь их крови, всё равно что религия, отошедшая от символов, новая версия между буддизмом и христианством, полагавшая участие всех адептов вне зависимости от их веры. Панацея, объединявшая жизнь, теплящуюся на обломках былого величия. Достаточно было небольшого концентрата, сому разводили в огромных чашах, наподобие пунша, и местные, сгрудившись в очередь, более напоминавшую восточную, одной кучей, неспеша подходили за своими порциями. Царило торжественное молчание. Эмбер пить было не нужно, она родилась не в мире куполов, но почему-то ноги сами принесли её к одной из чаш. – Тебе тоже налить? – несколько изумлённо повела плечом Лакшми, но, увидев утвердительный кивок, не стала возникать. Эмбер становилась частью этого мира, мало того, ей хотелось стать к Аркану ещё ближе, ведь она прекрасно знала, что этот напиток получен из той саркомы, что выросла возле его лопатки. Странное желание, но, быть может, так выражалось её плодородие, заточённое глубоко в этом теле, так говорили её предки, которые могли выносить во чреве других, и так по цепочке передавая гены вплоть до того момента, пока не родилась Эмбер. Не было жидкостей, которых они бы с Арканом могли смешать и привести в этот мир нечто новое, потому мостиком между ними становилась сома. У сомы оказался вкус крови и залежавшихся ягод, настоящий напиток HeLa. На секунду в голове всплыли слова Валери об оплодотворении костным мозгом, но Эмбер отмахнулась от этой идеи. Всего лишь отупелые инстинкты, вызванные тем, что она нашла того самого человека – если Аркана с его многочисленными изменениями в ДНК вообще можно было назвать кем-то из рода человеческого. Впрочем... Вполне возможно, если пройдёт достаточно времени, они могут взять ребёнка, сироту из этого мира или из мира потребления, откуда пришла она сама. – Зачем ты это сделала? – обнаружив её, Аркан подошёл поближе, глядя на опустевший стаканчик, а затем и на свою компаньонку. Та лишь пожала плечами: – Я не знаю... Просто это казалось правильным. – Вот как… Я принёс тебе поесть, – на протянутой тарелке виднелись лакомства, в честь такого события распечатанные на агглютинаторе: сыровяленое мясо, тарталетки с икрой, оливки, сыр. Эмбер прекрасно знала, что любой из них можно сделать в любой момент, но здесь, на свежем воздухе, в окружении этих весёлых лиц, искренне радующихся новому острову, еда казалась гораздо вкуснее, чем у них в доме. Чем темнее становилось небо, тем торжественнее становился праздник. Местные инструменты, потомки традиционных барабанов, гитар и духовых, порождали мелодию, похожую на средневековую. Кто-то натянул молочно-белую простыню и теперь ставил театр теней, затейливо переплетая руки и картонные шаблоны. Эмбер уже слышала об этой традиции и знала, что такое может продлиться до утра. Развлекали гостей события и фокусники, одного из них даже сопровождали две левретки-синтета в пышных жабо и костюмчиках, которые по его команде ловко прыгали через обруч, танцевали и ходили на передних лапках, подняв вверх костлявые холки. И люди, прекрасно понимавшие, сто выучить синтета проще простого, аплодировали настолько радостно, что на глаза девушки просились слёзы. Они все были частью этого мира и знали о его несовершенствах, но закрывали на это глаза и просто предпочитали жить, жить несмотря ни на что, радуясь каждому дню. И пусть периодически то тут, то там слышалось либо ворчание супругов, либо выговоры для детей, в целом жители Разрозненных Земель, вне зависимости от цвета кожи и говора, оставались дружны, и были готовы разжигать этот общий костёр до того момента, пока в нём не потухнут последние угольки. – Вот он, вот он! – Гермес был гораздо более пьяным, чем обычно, но всё равно смог нащупать в толпе брата, который только что отошёл за едой, – А у меня для тебя кое-что есть! – Ты пьян, тебе бы отоспаться, – попробовал было отмахнуться от него Аркан, но куда там. – Слушай, не воняй, – окончательно повиснув на брате, забормотал ему на ухо старший из богов, – Видишь вон ту тропинку? Где листья. Пойдёшь по ней, повернёшь налево, потом от большого дерева снова налево – и вуаля, найдёшь то, что я спрятал. Не забудь свою подружку. – Что там? – попробовал было дознаться Аркан, но тут Гермес по-мальчишески взъерошил его волосы: – Какой шустрый, сам дойдёшь и сам узнаешь, но это только для вас, остальным ни-ни, – он приложил палец к губам и весело захихикал. – Дорогой, пойдём, – подскочивший к ним Стефан перенял эстафету у Аркана, и очень скоро уже вёл своего бога в сторону ходуна, бережно придерживая того за талию, пока разошедшийся Гермес горланил песенку крайне фривольного содержания, отбивая ритм на плече компаньона. – Сколько же он выпил? – как раз вовремя вернулась с собственной прогулки Эмбер. В её руках был бокал шампанского, так до сих пор и не опустошённый. – Чёрт его знает, главное, чтобы с моста не свесился, – к своему удивлению, Аркан и правда приметил едва заметную, скрытую листьями тропку в сторонке от общего празднества, – Но этот пьяный дурак настаивает, что приготовил какой-то сюрприз для нас с тобой. Эмбер пару раз недоумевающе моргнула: – Правда? – Не уверен, что это действительно так, но предлагаю это выяснить, да и прогуляться не помешает. Не знаю, как ты, а у меня от этого праздника уже в ушах звон стоит, – честно признался младший из богов, на что получил кивок: – Вы и правда умеете веселиться, но я не буду возражать, если мы немного передохнём где-нибудь в стороне. На самом деле, Аркан подозревал, что это самая тропинка среди джунглей приведёт их в тупик или к какой-нибудь ерунде вроде стоящей на пеньке бутылки вина, но нет: та действительно петляла в описанном направлении. – А дальше куда? – взглянув на объёмистое дерево и коснувшись пористой коры, поинтересовалась Эмбер. – Этот выдумщик говорит, что туда, – младший из богов указал в нужном направлении и буквально через пару шагов они поняли, что всё было не зря. – Мне чудится, или это строение? – Эмбер прищурилась, ведь в свете проклюнувшихся звёзд её глаза не сразу поняли, чем является видневшийся впереди купол. – Надо же, – Аркан поначалу нахмурился, но затем его взгляд прояснился, – Я думал, что их уже не существует. – А что это? – не зная, как подступиться к неведомому артефакту, Эмбер даже прижалась к его боку. – Это строение для глэмпинга, мне кажется, уже в твоё время они кое-где были, – вытянув руку, Аркан сделал пару шагов вперёд, и тёмное строение от его прикосновения стало прозрачным, – Конечно, не с такими материалами. Их раньше на берегу устанавливали, чтобы можно было переночевать, посмотреть на рассветы и закаты. Верх тоже открытый, так что видны звёзды… Ну Герм и выдумщик, это ж надо было приволочь сюда материалы, установить, дорожку сделать, в конце концов, Да и полянка... – он осёкся, поднимая голову, – Ты только посмотри. Девушка направила взгляд на небо вслед за ним, различая среди звёзд отчётливый ковш: – А она всё такая же. – Кто? – не понял Аркан. – Большая Медведица. Несмотря на прошедшее время, расположение звёзд не изменилось, и она всё так же равнодушно смотрит на этот мир, совсем как в тот день, когда меня выставили из дома, – поняв, что выдала слишком загадочный монолог, Эмбер фыркнула, – Не обращай внимания, нотки философии прорезались, это всё шампанское. – Ничего, – тоже взглянув на знакомое очертание, улыбнулся Аркан, – Я тебя прекрасно понимаю. Звёздам и правда всё равно, что здесь происходит… Но нам нужно принять какое-никакое, но решение. Я лично не в состоянии переть всю эту бандуру, пусть и подарочную, на себе. – Да и смысла нет, всё же она создана для этого уголка, а на Хашенброке мы в любое время можем полежать на траве и посмотреть на звёзды с любого ракурса, и для этого не нужен никакой глэмпинг, – резонно пожала плечами Эмбер, а затем мягко взяла его за руку, – Пойдём, посмотрим, что внутри. Дверь нашлась не сразу, дорожка не была ничем освящена, так что они, пару раз споткнувшись и прыская от собственной неловкости, всё же были безумно рады, когда нашли путь внутрь. Стены, ненадолго ставшие прозрачными от их прикосновений, потемнели снова. Ощутив присутствие живых душ, в углу воссиял ночник, нежный, словно душа светлячка. Удивительно, но внутри было оборудовано всё необходимое для ночёвки, застеленная кровать, туалетный столик, даже небольшая душевая кабина и шкаф со сменной одеждой. В другом углу, урча, трудился маленький холодильник, судя по всему, хранящий в своих глубинах завтрак. – Если бы было можно, я бы его убил, но могу говорить, что убью его только на словах, – поняв всё глубину коварного замысла, цокнул языком Аркан, – Сразу оговорюсь, что я понятия не имел… Эмбер? – Здесь хорошо, – она подошла поближе, и глаза её отразили отблеск мудрости, передаваемый от матери к дочери, – Я хочу здесь остаться. А ты хочешь? – Да, хоть я и не очень высыпаюсь не в своей кровати… – Аркан, – расстояние между ними стало минимальным, и Эмбер, поборов дрожь, положила его руку себе на талию, – Мне кажется, что мы готовы. Младшему из богов почудилось, что его слюна стала вязкой, словно смола, а потом во рту и вовсе пересохло. Кровь, не зная, куда ей деваться, застучала в ушах, а затем ринулась вниз, бестолково обжигая ни в чём неповинные конечности. – Раз… – он насилу сглотнул, – Разреши мне разделить этот момент с тобой, пусть я и допускаю, что, возможно, окажусь не на высоте, всё же я… Что ты делаешь? – Я не могу расстегнуть молнию, – крайне смущённо призналась Эмбер, вертясь, – Кажется, она сломалась. – Ивала, чтоб тебя, – негромко припомнив наблюдательницу, Аркан бросился на помощь, и очень скоро понял, что девушка не ошиблась, и бегунок действительно зажрал кусок синтетической ткани, не собираясь работать как положено. – Сможешь порвать? – обернувшись через плечо, спросила Эмбер. – Порвать? Уверена? – собственный его голос прорывался сквозь бешено стучащую кровь словно через стрёкот автомата. – Я слишком хочу прижаться к тебе, а в шкафу есть сменная одежда, так что да. Треск показался таким оглушительным, что пару секунд оба ждали, что сейчас сбегутся все жители Разрозненных Земель, но ничего такого не произошло. Лишь звёзды молчаливо взирали на клочок земли со своих неведомых орбит. Почувствовав, как к её обнажённой спине прижалась грудная клетка избранника, Эмбер откинулась чуть назад, и губы, пробравшись через гриву светлых волос, нащупали сначала её плечо, а затем и шею. Небольшая пластинка из композитов, потомок наушника, оказалась размещена за её ухом, и Аркан вздрогнул. – Что случилось? – повернувшись к нему, Эмбер увидела короткую вспышку синхера, размещённого на голове младшего из богов. – Я теперь ощущаю… то же, что и ты, и это… – он даже замотал головой, сбитый с толку, – Ты настолько ярко всё чувствуешь, каждое прикосновение, и это всё… Ты настолько хочешь… Ты как море, как… как божество. – Это ты у нас божество, – Эмбер прильнула к нему губами, всем телом, синхронизируясь с дрожью, повторяющую её собственную дрожь. Прикосновение за прикосновением, вздох за вздохом они превращались в сингулярность, когда-то породившую мир под ними и миры над ними. Вкусы, запахи, цвета смешались воедино, а их голоса, когда стоны, а когда и рычание, вмещали в себя все Разрозненные Земли от завываний голодных рыськов до первых криков только пришедших в этот мир детей рода человеческого. Неловкие, первобытные, безыскусные, они не могли породить ничего кроме слияния, кроме вспышек под опущенными веками, кроме пота, по которому скользили пальцы. То был их танец отчаяния и нелепой, ничем не обоснованной надежды, на осколках этого фантасмагорического мира, построенного на прахе. Когда они, запыхавшиеся и совершенно дезориентированные от того, что сотворили, откинулись на подушки и простыни, пропитанные влагой и смесью их запахов, через Большую Медведицу как раз проходило тонкое, словно вуаль, облачко, от чего холодные и неприступные звёзды замерцали, словно колеблющиеся от лёгкого ветерка свечи. – И всё-таки этот мир прекрасен, – не отошедший от страсти голос Эмбер звучал на пол-октавы ниже, и в эту самую секунду она припоминала, что на пару сладостных мгновений воспарила над их телами и их убежищем, коснувшись макушкой этих самых далёких Солнц. – Он всегда был таким, – Аркан придвинулся ближе, давая девушке положить голову ему на плечо. – И будет, – она сладко вздохнула, поглаживая живот, машинально, а затем, нашарив руку избранника, переплела их пальцы. – Это может показаться глупым, но мне кажется, что мы уже встречались, в прошлых жизнях, давным-давно, – тихо проговорил младший из богов, – Конечно, это последняя чушь, но я будто действительно вижу это. И мы оба были самыми обычными людьми, которые жили самые обыкновенные жизни день за днём, и не подозревающими, что миру приходит конец. Движение её было плавным. Эмбер легла на живот и опёрлась на локти, заглядывая ему в глаза: – Пусть так и будет. Я буду верить в это вместе с тобой. А что касается конца… Их губы в который раз отыскали друг друга в темноте, соприкоснувшись на краткий, но не менее сладостный миг, и Эмбер закончила фразу уже шёпотом: – Мне казалось, что я – одна из тех, кто помогает отдалить конец этого мира, будучи компаньоном одного из богов, разве нет? – Всё так, – впервые за долгое время свободный от тревог и раздумий, Аркан накинул собственную рубашку на это прекрасное белое тело, пусть и зная, что надолго эта одежда не задержится, – И я бесконечно благодарен тебе за то, что ты согласилась разделить эту ношу со мной. Эмбер улыбнулась, благодарная за тёплые слова и заботу, и в том миг, когда рубашка была скинута снова, розовые перья рассвета превратили растрёпанные волосы девушки в нимб божества, которому поклонялся лишь один из живущих.