Лабораторные неприятности

— Так, а дальше что? Синий или белый порошок? — Мэйвис выглянула из-за плеча Уэйна, сжимая в руке колбы. Оборотень прочитал текст по диагонали, почесал мохнатый затылок и пробормотал в ответ:   — Ну тут как бы не написано… Возможно, это не имеет значения? Надо разобраться… Сзади раздалось рычание.   — Некогда разбираться! — Мэйвис нервно оглянулась назад. — Давай, как получится! А то папа уже пакет доедает, сейчас за Джонни примется!   — Спешу! — Вольфыч принялся смешивать разные порошки и гели, сверяясь по книге. Молодая вампирша же бросилась в противоположную сторону, к мужу. Очень вовремя — огромный тёмный волк отшвырнул от себя опустевший пакет «Густоквашино» и, порыкивая, уставился на Джонатана… явно гастрономически настроенным взглядом. Рыжеволосый парень забился в угол, не способный на какую-либо помощь, и сидел там, сжимая в руке найденную в коридоре палку. Ну, на случай непредвиденных обстоятельств.   — Стой, па! — Мэйвис бросилась наперерез заколдованному отцу, закрывая от него Джонни. — Приди в себя! Прошу! Зверь остановился, но разумом не обзавёлся. Заинтересованно склонил голову налево и посмотрел на дочь своими голубыми глазами.   — Не волнуйся, па! Сейчас дядя Уэйн сделает противоядие, и тебе станет легче, — Мэйвис поняла, что звук её голоса успокаивает зверя, и принялась тихо нашёптывать ему всякие секретики их с Джонни кроватной жизни, пользуясь тем, что лишённый разума оборотень-вампир ничего не понимает.   — Готово! — Уэйн схватил склянку с густой коричневой жидкостью и, использовав немного насилия, открыл Дракуле пасть, вливая в него противоядие. Волк тут же сплюнул, но часть зелья проглотил.   — Слушай, а у нас действительно получилось? — спросила Мэйвис, глядя на бесчувственную тушку волка.   — Конечно! Тут сказано, что он придёт в себя через полчаса. Пойду, отнесу его в кровать, — Вольфыч взвалил друга на сильные плечи и понёс в его комнату.

***

— Слушай, Мэй! Тебе не кажется, что твой отец нас избегает? Молодая вампирша грустно кивнула:   — Да, заметила. Интересно, почему? Может, он обижается за тот случай в лаборатории, когда я со злости отшвырнула колбу, а та разбилась об него и превратила в волка?   — Не думаю. Драк не настолько злопамятный. К тому же тебе он готов простить всё.   — А в чём же тогда дело?   — Мне кажется… Мне кажется, не стоило тогда открывать ему все наши секреты. Ох как не стоило…