Терпение

"На терпении и мягкости месье Нёвиллета держался весь Фонтейн"... Кем-то придуманное выражение лучше остальных высказываний отражало ситуацию всего водного региона. Если бы не полное спокойствие верховного Судьи, страшно даже представить, что сейчас творилось бы в Фонтейне. Никто, кроме него, не был способен угомонить Фурину и не дать ей слететь с катушек, никто не мог проводить процессии судов так же блестяще и резонировать с Оратрис, об остальных функциях Судьи уж и говорить не стоит. Казалось, что нервная система его может выдержать что угодно, да только даже дракона можно вывести из равновесия. С каждым прилетевшим в него шариком бумаги Нёвиллет медленно выходил из себя. Скучающая Фурина сидела под потолком, закинув ноги на край балкончика и пуляясь в арбитра бумажками. Когда прямо в глаз Верховному Судье прилетел еще один комочек, мужчина уже не выдержал и видимо вздрогнул, напрягаясь моментально и пронзая рассерженным взглядом её Высочество, пакостно улыбающуюся и уже отрывающую еще один кусочек бумаги. Прямо посреди суда она позволяла себе такие выходки, зная, что Нёвиллет находится на всеобщем обозрении и сделать ей ничего не сможет. Ей хотелось веселья, а желание творить беспредел разрывало ее изнутри. Скучный суд, который длился уже несколько часов, порядком надоел ей и даже взбесил. Обе стороны кидали друг в друга вялые аргументы и странные обвинения, да так, что даже сознание системы Оратрис не выдерживало таких бредней. То, что зрители всё еще оставались на своих местах, было просто поразительно. Каждый видел, что только Нёвиллету интересно вести эту процессию. Но теперь и его внимание было переключено на трон, где восседала Архонт. В голове пронеслось желание схватить что-то и швырнуть прямо туда, наверх, попасть прямо в Фурину и успокоить ее этим. Но эта мысль сразу же была отогнала, Судья понимал, что подобные действия раззадорят эту егозу еще больше. Было ли ему неприятно от такого поведения? В глубине души, даже пытаясь отрицать это, он понимал, что обида на Архонта уже давно бурлила в нем. Он старался вести себя как можно терпимее к ней, но уже очевидно не справлялся с поставленной задачей. Возникали логичные вопросы о банальном уважении к его личности. С лёгким удивлением, Нёвиллет сглотнул и проморгался. Недоумение захватило его: он всегда был устойчив к подобным выходкам в свою сторону, так почему сейчас в горле ощущался странный ком, а глаза предательски слезились на виду у всех? Тяжело выдохнув и отведя глаза от балкончика под потолком, Нёвиллет перевел нетерпеливый взгляд на защищающуюся сторону, вслушиваясь в их слова. В чашу терпения упала последняя капля. Когда пришло понимание, что эти люди просто тянут время и выбивают себе откладывание вердикта, Судья прервал процесс, громко ударил брамой и объявил перенос процесса на следующий день. Зал облегченно вздохнул, как и обе стороны конфликта. Огоньки на Оратрисе погасли, извещая об отмене вердикта. Нёвиллет не стал тратить время на излишние слова, а быстро встал, коротко поклонился и ушел из зала, скрывшись в коридорах Театра. Руки непривычно дрожали, тело налилось какой-то неприятной напряженностью. Он тяжело сглотнул и вышел из здания, махнул рукой Мелюзине на входе и быстрым шагом направился прочь. Небо было хмурым в настроение, редкие холодные капли попадали фамильяру Гидро на лицо. Чем дальше он отходил от Театра, тем быстрее и размашистей становился его шаг. Погода портилась всё больше, люди попрятались в домах, некоторые прятались под мостами и деревьями. Через некоторое время Нёвиллет, не удержавшись, обернулся и посмотрел на Театр. Острое зрение не подводило его никогда, и взгляд сразу же уловил фигурку Фосалор возле Фонтана. Он видел, что она вертела головой и изредка поднимала голову наверх. Через пару мгновений она все же заметила свою цель, и широко махнула рукой, подпрыгнув на одной ноге. Судья не отреагировал на это, а потому она тут же рванула к нему быстрым шагом. Впервые в жизни Нёвиллет был рад тому, что Фурина носила каблучок, который мешал ей бегать. Он прекрасно знал про ее больные ноги от постоянной ходьбы в такой неудобной обуви и то, что сейчас она не сможет его догнать. Да даже если и может, он не позволит этому случиться. Нёвиллет обернулся к ней спиной и двинулся в сторону Кур-де-Фонтейна. Хлынул проливной дождь.

***

Нёвиллет сидел в своем кабинете уже некоторое время, под мерный шум вечернего дождя разбирая какие-то документы, напряженно перекладывая бумагу с места на место. Фурина так и не появилась, и он даже не знал, что чувствовать по этому поводу. С одной стороны, он был рад, что может отдохнуть от нее, но... Хотелось услышать хоть какие извинения, увидеть, что ей жаль и что она не пренебрегает его мнением. Теперь он сам жалел, что ушел с заседания и так по-детски обиделся на обычное поведение Фосалор. Перед глазами был ее образ, стоящий возле театра. Судья представил, как она, мокрая и дрожащая, бежала за ним в город на неудобной обуви и в открытой одежде. Он даже знать не хотел, как сильно ее сложная прическа испортилась под воздействием воды и ветра, а все ее труды утреннего туалета пропали. Скомкав бесполезные листы, он оставил их на столе и решительно встал с места. Желание извиниться и установить какой-никакой мир взяло над ним верх. Когда Судья вышел из кабинета, он столкнулся с ахнувшей Фуриной, которая явно не ожидала его появления. Она тут же задрала голову, смотря виновато и не скрывая своих слезливых глаз. – Нёвиллет! Она назвала его по имени, не контролируя громкость дрожащего голоса. Названый проморгался от удивления и вновь тяжело сглотнул. За стенами здания приударил серьезный ливень. С трудом Нёвиллет видел перед собой ее плывущие черты лица. Он схватил ее за руку и затянул в свой кабинет, закрывая дверь с негромким хлопком. Мелюзина за стойкой притворилась, что ничего не видела. – Я... Прости меня... Я не должна была... Я понимаю, что... – Фурина рухнула в крепкие объятия, пряча личико в его одежде. С ее стороны раздавался плачевный лепет, она без остановки повторяла нескладные извинения. Нёвиллет прижимал дрожащего Архонта к себе, гладя мокрые волосы и снимая с нее шляпку. Нежно стискивая ее в своих руках, он отвечал тихим шепотом, смешивая извинения с успокаивающей речью. Судья чувствовал, как мягкие руки обвивали его шею, а тяжелые всхлипы срывались с ее губ. Он сел на пол, прижимая ее к себе и позволяя ей выразить свое сожаление о произошедшем. Фурина же продолжала бессознательно просить прощения, путаясь в словах и слепо прижимаясь к нему сильнее. Эмоции переливались через край, затягивая обоих в состояние безнадёжно истерики. Нёвиллет аккуратно взял ее личико и повернул к себе, устанавливая зрительный контакт. Спустя несколько мгновений оба сломались окончательно и рассыпались в беспорядочных касаниях. На губах оставались соленые слезы, Судья одаривал лицо Фосалор мокрыми поцелуями, передавая этим всю любовную преданность к ней. Двое остались в кабинете до поздней ночи, высказывая друг другу искренние признания и не прекращая свои маленькие выражения нежности.

***

Фосалор поправила волосы, смотря в маленькое зеркальце и недовольно вздыхая. – И как я пойду так по улице? У тебя тут даже расчески для укладки нет! – она капризно пожаловалась, закатывая глаза. – Ты можешь остаться здесь, – Нёвиллет ответил ей, делая какие-то заметки. Он закрыл книжечку и расслабленно встал с кресла. Фурина недовольно вздохнула и взяла свою шляпку со стола. Она красивым движением занесла ее над головой, и следом на ее макушку посыпались маленькие бумажные шарики. Он не смог сдержать улыбку.