Новый фамильяр

      Моргана Макабр была практичная ведьма. Она не терпела нагромождения, лишних инструментов и ингредиентов на своём рабочем столе. Именно поэтому временами она поздно замечала, что её запасы магических штучек истощены. Вот например сегодня Моргана обнаружила, что закончилась жабья икра, — а ведь её нужно добавлять в зелье ровно в полночь и ни минутой позже! Тринадцать раз помешать по часовой стрелке, тринадцать раз против, и всё это читая заклинание на латыни. Иначе ничего не выйдет и почти месяц варки пойдёт насмарку — ведь нужно будет снова ждать растущую Луну.       — Да ангел меня подери! — сердито восклицала она, как самая настоящая злющая ведьма. Пыхтя, с всклоченной и перекошенной причёской, Моргана переворачивала одну коробку за другой, звякала бутыльками и колбами, но всё было тщетно. Жабья икра действительно закончилась!       — Проклятье. Ладно, ещё успею, только без четверти девять, — наконец выдохнула она, смирившись. Щелчок изящных пальцев с длинными чёрными ногтями — и её причёска становится идеальной. Ещё щелчок, и чёрная бархатная накидка с капюшоном и алым подбоем оказывается на её плечах. Пару секунд она с удовольствием рассматривает своё отражение в большом овальном зеркале, её зелёные глаза заманчиво мерцают под длинными ресницами.       — Арчи, малыш! Кис-кис-кис, паучочек, ты где? — ласково подозвала она своего старого любимца. Арчи, огромный и косматый паук, быстро спустился откуда-то сверху прямо на её плечо и нырнул в складки капюшона. Брать Ика и Пика она не стала — они ещё не проснулись, милые засони, и тихонько посапывали где-то на чердаке.       Моргана торопливо плыла по узенькой тёмной улочке Треч-стрит. Эта улица в Сен-Канаре была известна любой мало-мальски уважающей себя ведьме. Конечно, все любители и любительницы эзотерики, гаданий, ясновидения и всего мистического и волшебного тоже часто сюда наведывались. Здесь можно было купить амулеты (Макабр прекрасно знала, какие из них жалкие подделки, а на что можно обратить внимание), ингредиенты для зелий, ароматные восковые и соевые свечи с травами, разноцветные минералы, кристаллы и прочее. Всевозможные магазинчики были украшены пафосными вывесками с громкими названиями по типу "Сердце Ведьмы" или "Вальпургиева ночь". Но Моргана направлялась в конкретную лавку, которая находилась в самом конце улочки. Вот туда-то "нормальные" практически не доходили. А если и доходили, то обычно это заканчивалось не очень хорошо для них. Например, мистер Чёрч словил падучую, а мисс Норфолк покрылась ужасной сыпью. А один джентльмен вообще исчез на месяц, а потом так же внезапно появился в Дакбурге и ничего не мог вспомнить и рассказать ни детективам, ни плачущей супруге. Зато вдруг заговорил на чистом румынском языке...       У этой лавки была маленькая грязная вывеска, на которой кривоватыми буквами было намалевано "Agaric de muscă". Лавчонка теснилась между двумя непонятными бараками с выбитыми окнами и заколоченной дверью, сама же лавка была обита какими-то древними разномастными досками, вся в тенëте и пыли. Два крошечных оконца с перекосившимися рамами были до того закопченными, что невозможно толком было разглядеть ни то, что происходило внутри, ни то, что было снаружи. Моргана бесшумно приблизилась к двери и шевельнув плечом, шепнула:       — Арчи! Вылазь, мой сладкий, — из недр складок капюшона суетливо выполз паук. Ведьма нежно посмотрела на него. — Давай, малыш, пусть тётушка и дядюшка Ночив откроют нам.       Арчи деловито засеменил по вытянутой руке ведьмы и протиснулся в какую-то крошечную щель в двери словно по волшебству. Через несколько секунд тяжело щёлкнул замок, и дверь с протяжным скрипом приоткрылась.       — А-а-а, Моргаша, детонька, проходи-проходи!.. — словно в унисон скрипнувшей двери протянул старческий голос из полумрака. Моргана легко проскользнула внутрь.       Дядюшка Ночив был очень стар, иной раз он и вовсе казался призраком. Песок сыпался из-под лохмотьев его балахона в буквальном смысле — словно из треснувших песочных часов, он шлейфом тянулся за ним сверкающими песчинками, а затем медленно исчезал в воздухе. Перья на его лице топорщились на складках обвисшей кожи, а скрюченный длинный клюв давно опустился ниже подбородка. Впрочем, тётушка Ночив была не моложе и краше дядюшки — тот же полуистлевший балахон, распадающийся при каждом движении на тысячи песчинок, тот же клюв. И только на голове не пучки лохматых белых волос, а мудрëная причёска с кокетливо воткнутыми разноцветными перьями и выцветшими бумажными розочками словно с похоронного венка.       — Добрый вечер, моё почтение, mătușa și unchiul Ночив! Прошу прощения за столь ранний визит, надеюсь, я вас не потревожила? — участливо проговорила Моргана, торопливо присев в учтивом книксене.       — Ну что ты милочка, — беззубо заулыбалась тётушка. — Настоящим ведьмам мы всегда только рады, в любое время. Чудища нынче обмельчали, бродит одна шелупонь, да "нормальные", возомнившие себя избранными для магии.       — Это всё из-за этих браков с "нормальными"! Скоро мы все вымрем, как древние ящеры, — возмущённо потряс в воздухе своей клюкой дядюшка. Моргана вежливо покивала, дабы угодить пожилым монстрам.       — Конечно-конечно, я с вами согласна. Эти "нормальные" настоящее бедствие на нашу голову, — для пущей убедительности она сокрушённо покачала своей очаровательной головкой. Косматому Арчи удалось виртуозно заскочить в недра её иссиня-черных волос, весьма ловко скакнув с причёски тётушки. Втроём они ещё дружно промыли косточки всем "нормальным", кого знали и кто поблизости держал якобы магические лавки, и, насытившись сплетнями, перешли к делу.       — Что же у тебя закончилось на этот раз, моя душечка? — наконец любезно поинтересовалась тётушка, проскользнув за прилавок к своему древнему братцу, который уже принялся копошиться на полках.       — Ох, жабья икра, — вздохнув, призналась Моргана. Она пошарилась в складках своей накидки и положила на прилавок несколько монет. — Двадцать унций, пожалуйста.       Монеты исчезли, а в глазах старухи сверкнул радостный огонёк и тут же потух. Засунув медный черпак в грязноватый бочонок, она выудила оттуда икру. Взвесила необходимое количество на дребезжащих весах в фаянсовом треснувшем блюдце и залила в бутыль, закупорив ту добротной пробкой. — Возьми, возьми, душечка. Не хочешь ли ещё взглянуть на наших сушёных сверчков и молотый зуб кобры?..       Конечно, уйти только с икрой из этой лавки было невозможно, и, ругая себя за излишнюю расточительность, Моргана прикупила и сверчков, и молотые зубы, и лапки лунных мотыльков, и слëзы обманутых мужчин (и где только эти заразы их находят?). Но, с другой стороны, ещё ни один ингредиент семейки Ночив ни разу не подводил Моргану при варке самых сложных зелий, поэтому чего уж там. Затарившись основательно, она уж было распрощалась с хозяевами полезной лавчонки, как вдруг они все трое вздрогнули от резкого и неприятного стука в стекло оконца.       — Карр-рр! Кар-р-рр! — раздался приглушённый стеклом истошный вороний крик.       — Ах ты мерзкая напасть, — сплюнул дядюшка Ночив, всплеснув рукавами балахона, от которых тотчас же посыпались искорки песчинок. — Опять припёрся, ты смотри-ка!       — Башку бы ему скрутить, — проворчала тётушка, беря метлу и намереваясь его прогнать. Моргана удивлённо спросила:       — А что с ним не так? Это же просто ворон. Может, чей-то фамильяр заплутал?       — Ох, да если бы. Никакой енто не фамильяр, Моргаша, — мрачно вынес вердикт дядюшка Ночив, — а тварь какая-то. Ни мышонок, ни лягушка, а неведома зверушка. Летает тут уж с неделю, паршивец. Будто ждёт кого-то.       — Побочное безобразное колдовство, — пояснила тётушка. Моргана понимающе кивнула. Всяких недоразумений от непутëвых магов и колдуний она повидала немало — да и сама была грешна таким. Особенно если нервничала или была расстроена. Утешало одно, что она могла относительно быстро исправить результат своих неудачных магических опытов. Хорошая ведьма никогда не должна оставлять после себя такого. Так что если это и правда то самое непредвиденное колдовство, то это работа плохой ведьмы. Ну, или колдуна. А может, несчастный случай? Впрочем, какое ей дело. Осуждающе поцокав языком, Моргана наконец попрощалась и вышла вон. Крикливый ворон, или кем бы он ни был, продолжил какое-то время кружить в небе, обиженно каркая, а затем исчез.       Моргана торопилась скорее попасть домой, вернуться к варке зелья и к одиннадцати вечера, довольная, уже стояла над котлом. Напевая какую-то жутковатую песенку- считалочку из детства, она надела свой рабочий фартук. Арчи примостился на полке, поблёскивая всеми восемью глазёнками-бусинками. Ик и Пик висели головой книзу, зацепившись за перекладину под потолком. Они позёвывали и тоже глазели на булькающее варево.       — Мы разбогатеем на этом зелье! Лучший личный рецепт омолаживающего зелья от моей пра-пра-пра-прабабки! "Нормальные" оторвут с руками! Главное держать в секрете... — бормотала Моргана, усиленно помешивая длинным черпаком жижу в котле. Арчи радостно скакал на её плече, что-то возбуждено пища.       — Да-да, Арчи, не зря мы с тобой две недели в библиотеке замка Макабр торчали! Обчихались все. Кстати, надо запомнить, может, какое-то зелье от чихания тоже на ура пойдёт. Денежки-денежки! Польются рекой, да! Что, Арчи?.. Сможем ли мы закрыть кредит? Коне-е-ечно. Мы будем продавать в розницу. Двести баксов за одну баночку весом пару унций, — тут Моргана ехидно захихикала, и её пушистые ребятишки эхом радостно зашуршали-запищали, вторя ей.       Варка близилась к полуночи. Дым стоял коромыслом — пар от зелья стал настолько густым, что ведьме пришлось отворить все окна нараспашку. Она с горящими глазами уставилась на огромные напольные часы с маятником, держа в руках ту самую, уже откупоренную, бутыль с жабьей икрой. Ещё несколько секунд, и... И, внезапно, какое-то чёрное пятно, издавая премерзкие звуки, пронеслось у неё перед глазами, мазнув по лицу. От неожиданности Моргана чуть разжала пальцы, и бутыль выскользнула у неё из рук, расколовшись о край котла. Одна часть икры булькнула в зелье, другая же, стекая по стенке котла, лилась прямо в магический зелёный огонь, шипя и сверкая. Она было попыталась судорожно собрать остатки стекающей икры, но тотчас одёрнула руку — котёл был раскалён до предела. А зелье испорчено бесповоротно. И оно, словно бы догадавшись об этом, перестало бурлить, а колдовской огонь погас до лёгкого свечения. Жуткий вопль отчаяния ведьмы был слышен из окон её дома, казалось, на весь Сен-Канар.       — НЕ-Е-ЕТ! О НЕТ! Ангел задери! — кричала она всю мощь своих лёгких. Моргана подумала было, что кто-то из её летучих мышей пролетел мимо, всё испортив, и она с яростью принялась оглядывать комнату. Ик, Пик и Арчи только испуганно пищали, тараща глаза, и лапками указывали куда-то в угол.       — Ка-а-рр-р! Ка-а-р-рр!.. — чёрный как смоль, огромный ворон важно сидел на одной из многочисленных полок. Его круглые жёлтые глаза с любопытством смотрели на Моргану.       — Ах ты. Скотина! Я сверну тебе шею, проклятое недоразумение! Я изжарю тебя и скормлю "нормальным" как курицу-гриль! — она, совсем как недавно тётушка Ночив, схватила сначала метлу, но, опомнившись, швырнула на пол. Моргана вытянула руку и, направляя на наглого гостя, прокричала первое пришедшее в голову заклинание. Сверкнула молния и со звучным хлопком понеслась в птицу. Ворон, возмущённо заорав, метнулся в другой угол. Стеклянные банки, стоящие за ним, разлетелись на осколки, а их содержимое посыпалось на пол.       — Гадёныш! — гневно вскрикнула Моргана и попыталась снова достать его. Однако, почуяв, что ему здесь не рады, ворон принялся виртуозно уворачиваться от её заклинаний. Он вполне бы мог вылететь обратно в окно, прочь на улицу, но вместо этого почему-то продолжал мерзко каркать и летать туда-сюда, пытаясь избежать разрушительных воздействий разгневанной ведьмы.       — Я доберусь до тебя! Я даже найду твоего хозяина, что сотворил такое недоразумение, и ему или ей тоже сверну шею! — бесновалась Моргана. Наконец, выбившись из сил, в полнейшем расстройстве, она рухнула на колени прямо на каменный пол и разрыдалась. Сидя посреди разгромленной комнаты, битого стекла и просыпанных ингредиентов, рядом с быстро остывающим котлом, она с горечью думала, почему именно с ней вечно приключается какая-то нелепица. Ну почему, почему ей так всегда не везёт? Почему удача каждый раз ускользает от неё в самый последний момент, когда, казалось бы, осталось одно крошечное усилие?..       — Спасибо, Арчи, — шмыгнула она, смахивая последние слезинки с длинных ресниц, когда вернувшийся паук ласково прижался к её щеке. Ик и Пик, поняв, что буря миновала, тоже подлетели к хозяйке. Мышки усердно махали своими кожистыми крыльями и ободряюще пищали. — Вы мои хорошие ребятки. Только вы меня любите. Только вы меня утешаете...       Моргана окончательно успокоилась и, нахмурив изящные брови, сосредоточено размышляла о том, что она предпримет в качестве следующего шага, что нужно докупить и когда начать заново варить зелье, а лучше бы и параллельно начать новые. Она даже на долю секунды забыла о вороне, но внезапно он сам ей напомнил о себе. Деловито прискакав, он постучал по полу, привлекая к себе внимание, а затем и вовсе легонько клюнул её в руку.       — Чего ещё тебе? — недовольно спросила ведьма. — У меня уже есть фамильяры и от них только польза в отличие от тебя. Убирайся и радуйся, что жив. Ты такой доброты во всём Сен-Канаре не сыщешь.       Ворон упорхнул в сторону, но затем тут же вернулся с веточками сушёных стеблей полыни. Он принялся быстро что-то выкладывать из них прямо на полу, и Моргана, не удержавшись от любопытства, глянула, что он делает.       — По? — спросила она, прочитав выложенную надпись. Ворон радостно запрыгал и закивал головой. Моргана хмыкнула. — По. И что это значит?       Ворон принялся возбуждённо махать крыльями и касаться клювом своей груди. Арчи и летучие мыши тихонько защищали и зашуршали.       — А-а. По — это ты. Твоë имя. Ясно, — она осторожно коснулась пальцами перьев на его голове, и тот, крутя головой, совсем как бездомный кот, принялся тереться о них.       — Ну знаешь ли! Четыре фамильяра содержать! Это даже не все обеспеченные ведьмы себе такое могут позволить! А я сейчас на дне. Эх ты. Что мне с тобой делать?       Моргана крепко задумалась, глядя на птицу. То, что это был никакой ни ворон, ни чей-то фамильяр, она уже поняла. Да и на простое побочное колдовство, как посчитали тётушка и дядюшка Ночив, он не походил. Она постучала ногтями по его клюву, и от её щелчков сверкнули крошечные синие искорки. Вряд ли он был зайчиком, которого неудачно превратили в ворона. Она постучала ещё раз, уже шепча заклинание проявления истинного облика. И ещё, и ещё, и ещё, пока наконец, не увидела в облачке сизого дыма силуэт фигуры, нагловатый взгляд жёлтых глаз с вертикальными зрачками, безмятежную ухмылку. Дымок рассеялся так же быстро, как появился, а Моргана, которая так и не встала с пола, испуганно отпрянула от ворона.       — Курица-гриль отменяется, ребятки! Это... Селезень!.. — воскликнула она, стремительно встав. Арчи шустро забрался поглубже к ней в причёску, а мыши снова боязливо разлетелись по углам. Ворон (или уже не ворон), дружелюбно вертя головой и моргая круглыми глазами, пронзительно заорал:       — Ка-а-рр! - и снова настойчиво постучал клювом по сложенной им надписи "По".