Я сегодня не выберу яркие нитки: Осень — стаям пора улетать. Но две чёрные птицы в саду, у калитки, Остаются, похоже, у нас зимовать. Очень скоро весь сад запорошат метели. Что здесь держит их, я всё пытаюсь понять. Гордо птицы молчали, сказать не хотели, Я же в мыслях крутила опять и опять:
«Не предать, не отдать, Не рыдать, не кричать, Отпустив и приняв былое. Согревать, обнимать, Вспомнить всё и признать: Хорошо, что их всё-таки двое».
Как молитву, как заговор или присягу Строчки эти твердила я, глядя в окно. А сама вату, пух, нитки, тряпки, бумагу Я сложила в скворечник, пустовавший давно. Отнесу на террасу и повешу под крышу. Пусть здесь птицы-сироты тёплый дом обретут. Буду рядом всю зиму, а весною услышу, Как друг другу, согревшись, они пропоют:
«Не предать, не отдать, Не рыдать, не кричать, Отпустив и приняв былое. Согревать, обнимать, Вспомнить всё и признать: Хорошо, что нас всё-таки двое».
Ожидая тебя, я усядусь за пяльцы. И стежок за стежком лягут на полотно, Нет, не птицы, а люди, сцепившие пальцы, Лбом прижавшись ко лбу, будто где-то давно Так же, всех потеряв, они осиротели, Так же, всех защитив, отпустили в полёт, Так же, крылья сломав, в доме тихом осели И упрямо твердили, не зная, что ждёт:
«Не предать, не отдать, Не рыдать, не кричать, Отпустив и приняв былое. Согревать, обнимать, Вспомнить всё и признать: Нас всегда с тобой было двое».
Ты неслышно войдёшь, улыбаясь счастливо, Поцелуешь в макушку и скажешь потом: «Это наша история?.. Вышло красиво… А ещё у пернатых и кров есть, и дом». Птицы к ночи затихнут, и мы, обнимаясь, Тоже будем молчать, сердце к сердцу прижав. И всю ночь наши сны будут видеть, сплетаясь, Белый шейный платок и мой красный шарф.