Врата: Наш Советский Союз покоряет этот замечательный мир!

Звон проходящего за окном трамвая отвлёк имперского шпиона от мыслей. Келсий Руфени был сосредоточен. Пускай Слепнев со вчера не выходил на связь - всякое могло случиться. Приехать он тоже не приехал. Но не это главное. В любом случае, всё шло по заранее подготовленному плану, который Слепнев и Руфени разработали вместе. Да, заветных 10 миллионов никто не дождался. Вместо них АОНЦевская разведка передала всего 150 тысяч рублей, но их Слепнев пустил в дело весьма умело. Всё для того, чтобы затеять грандиозную провокацию. Каков был этот план? А таков. Диссиденты действовали несколькими группами. Собственно, само "ядро" неполживцев устраивало манифестацию на перед главным зданием КГБ, несколько других групп, набранных из студентов-националистов с окраин, преимущественно, присоединённой Югославии, должны были, передвигаясь на велосипедах, кидать в урны и мусорные баки охотничьи спички длительного горения. Они же должны были кидать всюду петарды и листовки. Наконец, третьи формирования, набранные уже из уличных хулиганов, должны были затеять драки на нескольких рынках. Тем самым, планировалось создать атмосферу паники, явить видимость того, что за диссидентами какая-никакая сила, всё-таки, стоит. -Теперь мне надо идти. - Сказал Руфени одному из националистических вожаков, хорвату Перковичу, который находился дома, в общежитии. -Куда же? - Спросил он. -Как куда... Куда надо. Тебе же тоже скоро выдвигаться, собирать группу. -Тогда мы вместе пойдём. - Сказал он. Руфени это совершенно не понравилось - не входило в его планы, и всё тут! -Мне надо в другую сторону. -А, конечно... Как и обещал господин Дялибов, что вы поможете нам победить, мы поможем вам построить правильный демократический капитализм... - Перкович сам не понял, зачем ляпнул что-то из сказанного Дялибовым, но только этим разозлил Руфени, который на вот этих усташских диссидентов таил особую злобу. -Капитализм? - Проворчал Руфени. - Нет уж, не надо нам капитализма. Сами как-нибудь. -Но разве вы... -Нам и так хорошо. -Вы же живёте при рабовладении... -Рабовладении? Да. - Сухо ответил Келсий. И что? -Но демократия вам нужна. Вам бы свободный рыночек, чтобы... -Чтобы что? - Перебил Келсий. - У нас, при рабовладельческом строе, рабов от силы процентов 15. Остальные - свободные. А при капитализме что? Там рабы почти все. Ты либо пашешь, либо ты сдох. И это кроме ничтожной горстки элит. И потом, не забывай, кто придумал лагеря смерти и абажуры из человеческой кожи. Это не наше изобретение, это изобретение буржуазное. Доволен? Наше общество, да, не самое гуманное. Но мы до такого не доходили никогда! -Зачем... Зачем вы это... -Чтобы искренне и бескорыстно тебя обидеть, как говорят у нас, в Кестерии. - Произнёс Руфени. - Минте себя кем хотите. В вас мы видим всего лишь варваров, которые дорвались до технологий и придали своему варварству красивый и модный вид. Но это всё не так важно. Ты, усташская морда, точно всех нас сдал бы, включая меня, как только за тобой придут. Но не сдашь... Келсий резким движением ухватил Перковича за горло и тот не успел возразить уже ничего. -Правильно делает Советская Власть, что вас изводит. - Последнее, что диссидент услышал в своей жизни. Удостоверившись, что он мёртв, Руфени уложил труп на кровать. Затем взял тлеющий окурок из пепельницы, уткнул в простыню и раздул так, чтобы по ней пошёл огонёк. Сделав это, шпион покинул общежитие. Из окошка на третьем этаже к тому моменту уже пошёл хорошо заметный дым. Теперь всё спишут на несчастный случай. А если и догадаются, то... Это будет уже не столь важно. Этот человек, в любом случае, знал слишком много. Это во-первых. А во-вторых, у него давно руки чесались ему "вентиль перекрыть", так как националистов бывший узник концлагеря на дух не переносил, как было уже сказано выше. Что дальше? Ну, согласно плану, он должен был ждать Дялибова в условленном месте. А если не выйдет - то уйти и связаться с ним позже. Разумеется, ничего такого не должно было быть. Руфени понимал с самого начала, что вся эта диссидентская движуха обречена и что даже если провокация будет успешной, повяжут всех участников очень быстро. Что же делать ему? Перво-наперво - зайти в пельменную. Возможно, это будет последняя пельменная, но оно того стоило. Туда он и направился. Пельмени там варили самые обычные, из коробки, засыпали в здоровенный котёл и отсыпали посетителям. Келсий у тётки за прилавком заказл щедрое ведёрко пельмешек, посыпал перчиком и, от всего сердца поблагодарив её, пошёл объедаться, точно в последний раз. Ведь, и правда, могущий быть последним. Опосля сего, Руфени двинул на Казанский вокзал. У него были уже припасены билеты на узкоколейный поезд до Шатуры, где была организована нычка с запасными документами, деньгами и всем остальным. Когда поезд уже шёл по окраине столицы, где-то раздались первые хлопки взрывов петард и стали заметны поднимающиеся облачка дыма. Милицейские и военные машины показывались на улицах. Началось. Руфени же уезжал, планируя вернуться обратно с докладом о том, что он сделал всё, что мог и вот едва-едва вырвался. Так оно и было, на самом-то деле. А вагончики стучали на стыках и в животе урчали пельмени, напоминая бывалому разведчику, что есть в жизни простые радости. Пусть и маленькие, но стоящие того, чтобы жить. А началось всё, как и было запланировано. Группы поджигателей наводили суету, группы хулиганов затевали на рынках побоища. И на этом фоне, опасливо озираясь, диссиденты стояли под стенами здания на Лубянке. Было им немного сцыкотно. Ну, как немного... Большинство, в целях конспирации, в тонкости не посвятили и тут по всему городу вот такая фигня происходит! Происходящее, надо сказать, стало реально неожиданностью, поскольку Слепнев тупо не успел донести весь объём информации своим кураторам из КГБ. Сейчас чекистам, наблюдавшим за митингом, поступали последние данные. Что Слепнев пропал и не выходил на связь. Ещё даже не начали поиски, а искать... На тот момент, единственной уликой были бы запёкшиеся пятна крови на тротуаре, но вот труп агента, что убийцы закопали в лесу, только требовалось найти. Ведь пятна крови сами по себе могли мало что сказать. Особенно тогда. Так вот. Госбезопасность знала дату, знала примерный план действий противника. Знала и имена. Но всю информацию о маршрутах поджигателей - нет. Теперь по всему городу горели урны и мусорные баки, раздавались взрывы петард. Поступали вызовы о драках на рынках и новых возгораниях. Милиция была уже вся поднята в ружьё, как и КГБ. Дошло до того, что объявили общий сбор недавно созданного ополчения. В первое время работа силовиков была практически парализована, так что можно со всей уверенностью сказать, что план Руфени и Слепнева удался. Дялибов же чувствовал свой триумф. Вот теперь точно начнётся! И он либо станет настоящим узником совести, либо... Он так и мечтал, как сейчас беспорядки охватят город, да как все пойдут против тоталитаризма! Да как он и его сподвижники станут движущей силой контрреволюции! Чтобы обратно, в капитализм, чтобы рыночек зарешал... Но тут... Тут вперёд вышли майор КГБ Кувшинников и полковник МВД Шевченко. На лице и того и другого читалась зловещая ухмылка. -Снова вы, гражданин Дялибов? - Вопросил Шевченко, потирая руки. -Д-да... И сегодня свобода... - Попытался сочинить что-нибудь пафосное тот. -Сегодня, гражданин Дялибов, вы снова встретитесь со своим главным кошмаром! Товарищи бойцы, выпускай кракена! -Ч-что... Двери трёх пригнанных на площадь гражданских автобусов ЗиЛ-155 растворились, выпуская тех самых не очень сказочных персонажей, что набили диссидентам морду в прошлом году. Голубые, тщательно собранные милицией для этого по городу, были полны сил, экипированы в лучшие изделия завода "Московский Кожевенник" и готовы к бою с диссидентской губою. Дялибов посмотрел на них, затем на довольное лицо полковника милиции. Потом - на своих соратников и их лица. Ни разу не довольные. И уже через минуту они все побежали. Дёрнули вместе, не сговариваясь, в один из переулков. Они бежали так, как давно не бегали, а толпа суровых граждан уже буквально наступала им на пятки. Кто-то из диссидентов спотыкался и падал, отчего тут же оказывался в гуще преследователей. Преследуемые же только слышали громкие крики и стоны отставших, от чего только увеличивали свою скорость. -Надо, надо тебе... - Пропыхтел Дялибов Дёмовскому, когда они уже забежали в переулок. - Надо тебе их задержать! -В смысле? Мне? - Взвизгнул тот. -Ты спасёшь нас всех! Дело борьбы с тоталитаризмом тебя не забудет! -Чтобы мой зад стал для вас спасательным кругом?! -У меня нет выбора! -Поздно! Здесь тупик! И правда, там был тупик. Проскочить можно было только через калитку сбоку, но когда её открыли, то там их ждала засада - огроменный грузин метра два на два. -Вай, вай! Ти сэгодня свой жёпка хорошо мыл? К полудню ситуация стала выправляться. Отряды внутренних войск оцепили охваченные беспорядками рынки, милиция и дружинники заблокировали основные улицы и стали досматривать всех велосипедистов. В это же время, мобильные группы из тех же дружины и милиции занялись преследованием отдельных враждебных элементов. Некоторых поджигателей задержали сами жители города. Один поджигатель где-то раздобыл револьвер и поехал с ним. При попытке задержать его, он попытался оказать сопротивление, ранил милиционера, но тут же был убит сам. Ещё один "кадр" взял, помимо петард и охотничьих спичек, бутыль керосина. Видимо, хотел что-то посерьёзнее поджечь. Так вот. Всё своё добро этот "умник" сложил в одну сумку. И одну из своих петард он, когда уже поджёг, случайно уронил в неё же. Ну что вам сказать... Там так пиздануло, что помимо себя, незадачливый диссидент спалил ещё и растущие у тротуара кусты и повредил два автомобиля. Ещё один погиб, когда тоже решил проявить инициативу, бросив зажигательную бутылку в едущий на полном ходу трамвай. Он выцелил трамвайный состав из вагона КМ и двух КП, швырнул бутылку в КМовскою кабину, но оказался под колёсами едущего по соседнему пути РВЗ-6. Да, трамвай КМ был очень сильно повреждён, но поджигатель был повреждён сильнее и восстановлению, в отличие от трамвая, не подлежал. Однако же, как ни крути, другие поджигатели нанесли некоторый ущерб, так как пламя из мусорок иногда перекидывалось на постройки, машины, сухую весеннюю траву. Ситуация осложнялась тем, что пожарные разъехались по вызовам и справиться с таким количеством мелких очагов просто не могли. И порой в места, где их помощь реально требовалось, пожарные просто не могли попасть вовремя. Так, например, самое страшное изо всех возгораний, которое случилось из-за мусорного бака, пламя от которого перекинулось на дровяные сараи где-то на окраине столицы, было таким страшным именно по той причине, что пожарные не могли прибыть на туда целый час. До того огонь тушили местные жители и милиционеры. Когда же первые ГАЗики подкатили к горящим сараям, их сил просто не хватило для того, чтобы справиться с огнём. Другие пожарные расчёты подогнали ещё позже, так что конкретно этот пожар не могли потушить до следующего утра. С остальными справились быстрее, но, всё-таки, ущерб нанесён был. Кстати сказать, при этом при всём, неплохо сработала гражданская оборона, у которой всё прошло по плану даже в условиях, когда винтовка ещё не праздник, но всё катится известно в какое место. Ответственные за неё лица начали организовывать людей, довольно быстро донесли до всех мысль о том, что надо прекратить панику и начать охранять от поджигателей дворы. Что же касается беспорядков на рынках, то их подавили, как только внутренние войска смогли собраться в нужном количестве. Там всё прошло довольно успешно. Всего было задержано около полусотни человек из зачинщиков драк и поджигателей. В ходе оперативно-розыскных мероприятий было взято ещё примерно столько же. Правосудие с ними церемониться не стало - по итогу, двое, с учётом рецидивов, получили расстрельные приговоры, один получил расстрельный приговор, так как за ним вскрылось пособничество нацистам в прошлом. Ещё 32 человека получили длительные срока, остальные - небольшие срока, девять человек получили срока условно, пять было оправдано. Рядовых участников драк, участвовавших в скотпизделове чисто бескорыстного удовольствия ради, отпустили. Что же касается манифестантов, то они и так получили свою жёсткую кару. Подтянуть их и так было не за что. Пока что. Что касается Великой Ойкумены, то на её землях ситуация начала постепенно устаканиваться. Да, контролировать Иллирию ещё не получалось, зато сам иллирийский фронт был стабилизирован и, пускай большая часть страны всё ещё находилась под контролем повстанцев, расширение их влияния локализовали. В Эльфийской ССР тоже был наведён порядок. Что касается самой Кестерии, то там главные беспорядки происходили в столице. Но Инвиктиан был совершенно спокоен. Более того, он даже попросил не привлекать советские войска и силы МВД, заверив, что справится своими силами. Так и случилось. Когда толпа погромщиков собралась в центре города, её быстро оцепили солдаты и милиционеры. Свои, кестерийские. У милиции и внутренних войск оставались добротные старорежимные дубинки. Военные же использовали советские сапёрные лопатки, которые оставляли обёрнутыми в чехлы. Для нелетальности. Ну а главным средством были поливальные и разливочные автоцистерны, которые довольно быстро остудили пыл недовольных струями ледяной воды. Дальше уже внутренние войска пошли в наступление, выхватывая из деморализованной толпы своих противников по одному и вот так постепенно грузя в импровизированные автозаки, изготовленные из контейнеров, что закрепляли в кузовах грузовиков. Со временем, отдельные группы недовольных блокировались и принуждались к сдаче. К вечеру со всеми ними было покончено. Самое главное, что пока недовольные собирались, силовики никого не задерживали. Они охраняли ключевые объекты и ждали, пока площадь наполнится. В это же время, МВД и КГБ вели агентурную работу среди населения, гражданских и силовых структур. Они выявляли сочувствующих контрреволюционерам и уже на следующий день начали проводить первые в истории КеССР массовые репрессии. Кого-то посадили, кого-то просто уволили. Благодаря этой чистке, ККП только упрочила свою власть, удалив ненадёжный элемент. Тем более, к тому времени Советскую Власть большинство населения уже не воспринимала враждебно. Старые порядки народным массам нахуй были не нужны, хотя количество недовольных было всё ещё велико. Социальной базой контрреволюции там были, преимущественно, те немногие, кому при императорах жилось хорошо, а основной ударной силой - люмпенизированный элемент. Когда были разгромлены первые, вторые уже не могли представлять угрозы. Что же касается силовиков, то они тоже Компартию поддерживали. Хотя, казалось бы... Почему так вышло? Объясняю. До войны армия Кестерии находилась, может, и не в самом худшем, но и не в самом лучшем состоянии. Жалования бойцов и командиров были низки, нагрузка, напротив, была высокая. Социальные лифты встали, а прожить на жалование легионера было трудно. Доходило до того, что кадрового солдата практически не кормили во время службы. Пусть, мол, сам на свои деньги пожрать покупает. Места в казарме? Пусть на свои деньги ищет жильё. Так было не везде и не всегда, но было. Вспомним теперь, что Кестерийская Империя из античности начала постепенно шагать в капитализм. Вспомнили? Хорошо. На этом пути она неизбежно столкнулась с таким явлением, как инфляция. При этом, в силовых структурах жалование не меняли уже лет сто и так положение военных становилось ещё более бедственным. Разложение армии ещё толком не началось, бунты тоже не поднимались. Однако же действующую власть в войсках не любили. Уже и командиры когорт жили пусть и не бедно, но весьма скромно. Да, против советских войск кестерийцы воевали. Но, во-первых, при новой власти они зажили нормально, во-вторых, с ними гуманно обращались и не проявляли жестокости. Второе, по их понятиям, убирало неудобные вопросы. Да, были жертвы, были погибшие сослуживцы. Ну дык война есть война. Если противник соблюдает её правила, то он вполне достойный. Тем более, советская сторона защищалась и это само по себе, согласно их взглядам, говорило о том, что наших надо уважать. В-четвёртых, на всё это прекрасно ложилась советская агитация. Наши им объяснили, что во всём виноваты император и верхушка, которые людей на убой погнали. Более того, погибших тогда кестерийских солдат похоронили по всем правилам и поставили несколько мемориалов "жертвам империалистической войны". Одним словом, те события стали последним крупным всплеском контрреволюции. Но расслабляться было рано, поскольку южные границы Кестерии подверглись нападению в тот же день...