Четыре багряных пиджака

Четырьмя днями ранее: «Этот призрачный дом застыл во времени. Кажется, что уже за следующим поворотом тебя ждет портал в прошлое. То, в котором горят костры». Дени, получив от равнодушной служительницы необходимое разрешение, с утра пораньше шастала по дому. Не без опасения, конечно и – постоянно озираясь. Совсем не потому, что отвратительно спала, а попросту то и дело воображая, как ей на голову падает прогнившая потолочная балка, размазывая мозги тонким липким слоем по паркету. Всё, что её окружало, казалось Дени жутким: темные запутанные коридоры с выцветшими багровыми коврами, минимум освещения, то и дело мигающего, и множество посторонних необъяснимых звуков. В общем, именно такой и положено быть пугающей гостинице рядом с городом ведьм. Но сейчас реально пугало девушку то, что здание, кажется, было действительно аварийным. Как угадать, когда эта лестница обломится прямо под ней, или в какой момент перила воткнутся прямиком под ребра? Наговаривала впечатления под запись Джонс соответствующие. Хотя при этом очень сомневалась, что потом их можно будет переработать в разумный текст. Кажется, задача у журналистки, с учетом того, что ей поручили написать исторический очерк, а не страшилку, плавно усложнялась. *** - Как же! Я! Устала! Все это делать! Одна! Журналистка тихонько заглянула в подсобку под лестницей, откуда раздавались визгливые сетования на судьбу. Согнувшись в неестественной позе, залитая кислотным светом вытянутой щелкающей люминесцентной лампы, женщина в форменной одежде воевала с электрогенератором. Кажется, генератор побеждал. А над головой женщины тем временем назойливо жужжали мухи, не пойми, откуда материализовавшиеся в безоконной каморке. Но что действительно удивило Дени и заставило тихонько отступить, ничем не выдавая своего присутствия, так это – внешность женщины. Блондинка была готова поклясться, что ранее, при их печальном знакомстве на заднем дворе, у владелицы дома были морщины и седые пряди. Тем не менее, сейчас Джонс наблюдала ту же самую женщину, но – с угольно-черными волосами и молодым лицом. И теперь свалить на полумрак или обман зрения замеченное не было никакой возможности. Еще около минуты задумчиво покружив в фойе и после – все таки свернув в очередной коридорчик, с предметом своих размышлений журналистка столкнулась лицом к лицу. Отшатнувшись и не удержав равновесия, гостья отеля упала на спину. И тут же оказалась погребена под накрахмаленными наволочками и простынями. - А-а-а! Да мать тв... Хм. Вы в порядке? Было совершенно очевидно, что хмурую мадам эта информация ни в коей мере не волновала. Но, тем не менее, подняться Дени она помогла. Что ничуть не дало возможность девушке ощутить себя менее растерянной. Дени недоуменно оглянулась назад. Туда, откуда только что пришла. - Не наступайте! Скомкано извинившись, и при этом еще раз потоптавшись на чистом белье, разбросанном по полу, Джонс сочла за благо сбежать и спастись от участи быть испепеленной взглядом. Но, проходя мимо чулана под лестницей, от искушения не удержалась. И дернула ручку на себя. Там никого не было. *** От мистических настроений и категорического недоумения девушка, как ни старалась, отделаться не смогла. И за неимением догадок о том, что, черт подери, происходит, временно решила переключить своё внимание с особняка – на его жильцов. О, нет, не тех, которые – персонал, что вы! Ведь хозяйке Дени явно пришлась не ко двору. Нет, Джонс решила постучаться в комнаты к постояльцам. И собрать впечатления от туристической точки из первых уст. Но и тут все пошло не по плану. Поднимавшуюся по плутающей кривой лестнице журналистку привлек приглушенный шум. Кто-то ругался и кричал. Но слов было не разобрать. Джонс – ускорилась. Впрочем, не до конца уверенная, что её любопытного носа эти звуки касаются… Удар. Нога соскальзывает со ступени. Хищные острые ногти царапают горло и грудную клетку, оставляя на коже саднящие алые полосы. Меланхоличный голос кажется одновременно и равнодушным, и – насмешливым: - Осторожнее. Видимо, сегодня по гороскопу девушке было написано вновь и вновь врезаться в мрачную владелицу этого места. И та, кажется, даже смирилась. Опять исчезнув, пока напуганная блондинка, чуть не свернувшая себе шею, переводила дыхание и отчаянно терла оцарапанную кожу в вырезе кофты. Только спустя пять минут, отсидевшись на холодных, пахнущих плесенью, ступеньках, журналистка смогла взять себя в руки и подняться, нажимая на клавишу записи заранее. Стук в дверь вышел неуверенным? и совершенно противоположным громогласному стуку сердца. - Ведьма! Она – настоящая ведьма! Берегись! Она и тебя погубит! Дени – завопила. И – опрометью бросилась вниз. Прочь, прочь от безумно сверкавшего глазами старика, схватившего её за руки и обдавшего запахом перегара до рези в глазах. Опомнилась девушка только тогда, когда поняла, что свернула не туда и, кажется, безвозвратно заблудилась в подвальных помещениях. Узкие лабиринтные пролеты и почти вертикальные лесенки ничуть не вдохновляли на благие размышления. Нажимая на тяжелую стальную ручку низенькой ржавой двери, Дениз Джонс мечтала о том, что найдет там кухню, в которой сможет разжиться стаканом кофе с коньяком. И – успокоительным. Но глупые бессильные фантазии о том, чтобы магическим образом обнаружить в гнилом подвале филиал уютного ресторанчика, тем не менее, не шли ни в какое сравнение с реальностью. *** Дверь отвратительно заскрипела. В лицо ударила сырость. И – приторно-железистый запах. Присмотревшись к тревожному полумраку, Дениз – застыла на месте, не желая верить своим глазам. В горле встал ком, тяжелый и тошнотворный. Черные перья пополам с пухом летали по низкопотолочной комнате. Черные перья на полу пропитывались липким красным. Черные перья застряли в волосах женщины, поверх старомодного костюма которой был наброшен грязный передник. Серповидный нож в её руке казался таким же черным, как и окрас мертвой птицы, чья кровь была повсюду: на камнях, столешнице, каменной кладке. Женщина же тем временем обернулась на звук открывшихся створок, молчаливо уставившись на вошедшую. Дени – попятилась. - Из… извините. Женщина молчала. А Дениз, дрожа под хмурым взором, вдруг ощутила, как воздух исчезает из легких, словно из проколотого воздушного шарика. И, чем дольше смотрела на журналистку хозяйка отеля, тем сильнее у Джонс спирало дыхание. Казалось, еще немного – и девушка задохнется. На ровном месте. И поэтому Дени – побежала. И бежала очень целеустремленно. Ровно до тех пор, пока не добежала до фойе. И не врезалась… в хозяйку отеля, державшую в руках огромную старинную книгу с обложкой в нечитаемых символах. Не обращая внимания на недоуменный взор темных глаз, девушка судорожно высматривала пятна на багровых одеждах. И – не находила. - Вы… в-в-вы только что были в подвале! - Ничего подобного – Собеседница нахмурилась – Я была здесь. Отчаянно качая головой в судорожном отрицании, журналистка, обойдя женщину по широкой дуге, бросилась на улицу. Закатное солнце выглядело вполне умиротворяюще и – ни капельки не опасно. Где-то в траве у крыльца тренькал сверчок. Но Дениз вся эта нарочитая идиллия ни капельки не успокаивала. Боже праведный, она проплутала в этих гнилых помещениях целый день, и даже не ощутила, как пролетело время! Как будто здесь не гостиница, а временная петля! Заполошно оглядевшись и не заприметив поблизости ни единой живой души, девушка торопливо завернула за угол, направившись к дворовым пристройкам. И, наконец, обнаружила искомое. Рядом с сараем сидел и курил парень в одежде разнорабочего, меланхолично созерцая брошенные на землю грабли. Выглядел молодой человек вполне миролюбиво и адекватно, что очень обрадовало девушку, которая рассчитывала на хоть чью-нибудь помощь в скорейшем отбытии из отеля на отшибе цивилизации. Сбивчиво поприветствовав юношу, Дени принялась заполошно излагать тому свою просьбу. - А что стряслось-то хоть? И будто… будто нечто внутри Джонс ждало этого вопроса. Всплеснув руками и совершенно не к месту всхлипнув, перепуганная девушка эмоционально, не соблюдая никакой хронологии от слова совсем, тут же принялась сердито и отрывисто высказывать свои претензии ко вселенной. И к вездесущей владелице гостиницы – в частности. - …Какая-то чертовщина, понимаете?! - Цезарь. Не Гай Юлий, но – все таки. – Парень задумчиво затянулся сигаретой, устало глядя на истерящую девушку. - Ч-что? Что вы несете?! Вы меня не слушали?! - Ну, смотри... Кувалда родила кувалдёнка. И парень, указав на большую кувалду и молоток рядом с ней, глубокомысленно кивнул. - Да вы все тут сумасшедшие, что ли?! Разозленная сверх меры и вмиг ощутившая себя Алисой, провалившейся в кроличью нору, за неимением иной альтернативы журналистка вернулась в дом. Для разнообразия, никого по пути в свою комнату не встретив, чему была очень и очень довольна. Тщательно заперев дверь за собой, Джонс с подозрением оглядела погружавшийся в вечерний сумрак номер. И только после того, как ничего предосудительного и странного вокруг себя не углядела – выдохнула, опираясь обеими руками на письменный стол и устало закрывая глаза. Надо. Просто. Успокоиться. Подумать. И тогда – все встанет на свои места. Всему должно быть разумное объяснение. Вот его и надо найти. А потом – собрать вещи и вежливо попрощаться. Нервы дороже. А статью она потом как-нибудь, с какого-нибудь потолка – да спишет. Несколько продленных синонимов к слову «поэтому» – и дело сделано. Но нечто кошмарное и невероятное, больше схожее с дурной галлюцинацией, чем с реальным событием, поменяло планы журналистки в корне, как только она открыла глаза. На стене, прямо на уровне её головы, по светлым обоям – и наискось, виднелась скачущая карандашная надпись. Которой там раньше – не было. Не было её ни тогда, когда она заселилась, ни – ровно минуту назад. А сейчас – была. И, змеясь под нажимом пальцев, никуда не исчезала. «Беги отсюда». Дениз Джонс плохо помнила, как запихивала вещи в сумку. И как дергала дверь, позабыв, что сама же её и заперла, тоже не смогла бы описать в точности. И как, спотыкаясь, выбегала за ворота, напрочь позабыв о том, что необходимо отметиться на стойке регистрации и оплатить полные сутки проживания, опять же – достоверно не сообщила бы. Паника была сильнее.