Консультация критика

      Бам! Бам! Бам!       Энтони с мольбой взглянул на потолок, будто действительно думал в отчаянном порыве обратиться к богу, пусть и прекрасно знал, что над ним живёт представительница филиала ада на Земле. Нет, Юлай не конфликтный в целом человек — чтобы там в этих ваших интернетах про него не писали — и предпочитал со своими соседями поддерживать нейтральные, если не положительные взаимоотношения. И даже с этой, этой… этим бедствием, пытался быть поначалу дружелюбным! Здоровался, когда видел, придерживал дверь подъезда или лифт, не шумел после десяти вечера. Образцовый сосед!       Да, порой орал так, что чайки бы выстроились в очередь, чтобы записаться к нему на мастер-класс, но извините, это его работа во-первых, а во-вторых… Ну, они видели вообще тот треш, угар и содомию, которые ему приходилось читать для обзоров?! Это же форменное издевательство над человечеством в целом и над отдельным прекрасным ним в частности! Так что имел право!       Если суммировать, то Энтони бы сам повесил свой портрет возле доски с объявлениями и добавил подпись «Лучший сосед столетия» (и нет, корона ему не жмёт, а в самый раз).       А потом что-то пошло по пизде.       В один момент этого вечера, после крика души от очередного литературного высера, Энтони услышал, как стучат по батарее. Не у него в квартире, конечно же — только всяких приведений проживающих нахаляву ему и не хватало для полного счастья — а вверх или вниз по стояку.       Точно также как сейчас.       Тяжёлый вздох — весом которого можно было бы пробить путь до первого этажа, а потом и дыру в ад, откуда бы вылезли «Осенняя», «Весенняя» и прочие сказки — захлопнутая книга, с очередным пиздецом вместо нормального сюжета, и Энтони тянется к телефону, чтобы открыв приложение, написать мирно и спокойно своей соседке сверху:

«ХВАТИТ ЛУПИТЬ ПО БАТАРЕЕ!!!»

      Юлай сделал глубокие вдох и выдох, пытаясь взять эмоции под контроль. С тех пор как небезызвестная Лия Стеффи стала его соседкой, Энтони всё чаще и чаще хотел долго, вдумчиво, с толком, с расстановкой… орать благим и не очень матом! Конечно, Курт Кобейн говорил: «Никто не умрёт девственником. Жизнь поимеет всех», но Юлай надеялся, что хоть собственная психика будет цела. Да, его нервная система побита всем тем прочитанным литературным плевком со дна Марианской впадины, но позвольте ему хоть немного помечтать о хорошем и несбыточном!       Меньше чем через минуту пришёл ответ: «ХВАТИТ ОРАТЬ С КАЖДОЙ ВТРОЙ КНИГИ!!!»       Увидев очередную опечатку — коих в творчестве этой взбалмошной девицы было столько, что Энтони мог бы наскрести с них достаточно букв на нормальный роман — у него губы сами собой сложились в такой оскал, что посторонний человек подумал бы, будто Юлай собирается сожрать ребёнка.       Малыш Персей, мирно отдыхающий в своей лежанке, давно привыкший к странным выкрикам своего хозяина, резко поднял голову, озираясь по сторонам. Только чтобы увидеть, как большой человек бьёт маленькой миской с ручкой — которую люди зовут половником — по штуке, что греет их дом зимой.       — Писать нормально научись! — не сдержав порыва эмоций, крикнул Энтони, задрав голову.       Ну, может быть до этого, он тоже не выдержал, заорав на всю Ивановскую «ЛИЯ! ПОЧЕМУ МОЗГ НЕ КЛИКАЕТ?!», прочитав очередной невнятный сюжетный поворот, который впихнули просто ради «Вау!»-эффекта, не вкладывая в него никакой смысл! Пришёл предзаказ называется.       Когда шум сверху прекратился, Энтони наивно понадеялся, что Стеффи, наконец, перестала ему столь мелочно мстить и позволит дочитать этот плевок демона, по ошибке названного книгой.       Юлай ушёл на кухню, вернуть половник на положенное место и заварить новую кружку чая, ведь старый с упорством фаната хотел достичь температуры арктических льдов. Персей увязался за ним, и пока чайник шумел на фоне, пёс вился у ног и преданно-преданно смотрел своими щенячьими глазками, надеясь на угощение. Издавая невнятные кряхтящие звуки, Энтони поднял его на руки, сюсюкаясь и крепко, но осторожно, обнимая любимца. Потёршись носом о нос Персея и гнусаво протараторив пару раз: «Кто хороший мальчик?», Юлай вытащил из ящика пачку собачьего лакомства. И только пёс вонзил свои маленькие, но острые зубы в подобие палочки, как на всю квартиру раздалась трель дверного звонка.       — Ой, бля-я, — протянул Энтони на одной ноте, наконец, поняв, что их со Стеффи перебранку батарейной азбукой Морзе могли слышать и другие соседи. Звание «Лучшего соседа» трещало по швам так, как не трескался заводской клей в корешках убогих книг, когда Юлай швырял их в стены в особо отчаянных порывах.       На носочках подойдя к двери, вдруг соседи бы подумали, что никого нет дома и ушли — хотя кого Энтони обманывает, сам горланил меньше пяти минут назад, куда бы он успел уйти? — Юлай уже собирался потянуться к замку на двери, мысленно готовя набросок извинительной речи, как тут же замер. Прислонившись к двери, он медленно отогнул кругляшок металла, что прикрывал глазок, и с видом заядлого шпиона из второсортной комедии уставился на незваного гостя. Сперва Энтони морщился от близкого звона, будто человек снаружи просто зажал кнопку и не отпускал. Но теперь, скривившись так, словно ему подсунули новость, что Того-Кого-Нельзя-Называть — Мятного-де-Морта — номинировали на Нобелевскую премию по литературе, Юлай пытался сложить в своей голове логическую цепочку, которая каким-то чудесным образом могла привести Лию Стеффи к двери его квартиры!       Может действительно притвориться, что никого нет дома? Ушёл гулять с собакой и не вернулся! Переехал! Очень внезапно и очень срочно! На Луну! Да!       Честное слово, он бы с большим энтузиазмом поболтал со свидетелями Иеговыми обо всех сюжетных дырах библии, чем пытался выяснить у Лии, что ей надо от него в восьмом часу! Ещё даже не десять! Что ей надо?! Можно она просто уйдёт?! Далеко и надолго…       И будто его мольбы были услышаны: звонок стих.       — Юлай, я знаю, что ты там, — раздалось по ту сторону двери, вместе со стуком.       Еле сдержав подобравшийся к горлу жалобный скулёж — серьёзно, пусть она просто у-й-д-ё-т — Энтони малодушно впервые пожалел, что Персей не большой и страшный пёс, которым можно пугать незваных гостей. Нет, в действительности он не стал бы натравливать собаку на человека, но дайте хоть немного помечтать! В конце концов, у него что зря простаивает звание мрази, гадины и просто очень плохого — в цензурной версии — человека? Может себе позволить нехорошие мысли.       — Что-то нужно? — открыв дверь, всё же смог выдать нейтральным тоном Энтони и поджал губы.       — Да! — кивнула Лия, от чего из небрежно завязанного пучка выбилось пару прядей. — Мне нужна твоя п… — она замялась, не зная как выразить мысль, чтобы это не звучало слишком жалко.       — Помощь? — в удивлении вскинул брови Юлай, уставившись на Стеффи так, будто на его глазах слон сделал сальто назад.       — Да-а, — с натянутой улыбкой протянула Лия. — Точнее нет! — она крепче прижала к груди крупный блокнот на кольцах, из которого торчала ручка с розовым пушистым помпоном на конце. Делано прокашлявшись, Стеффи всё же смогла собрать мысли в кучу. — Мне нужна от тебя не помощь, а консультация, — напустила она на себя максимально важный вид, гордо вздёрнув нос.       — От меня? — указав на себя большим пальцем, Энтони быстро заморгал, будто ему что-то попало в глаз. Хотя, возможно, он таким образом маскировал нервный тик. — Тебе? — Юлай сложил ладони в молитвенном жесте и, скрестив часть пальцев между собой, показал указательными пальцами на Лию. — Консультация?       — Я… — она сжала губы в тонкую линию, нервно впиваясь наманикюренными ногтями в блокнот с аляповатым узором. Её наработки для новых историй. Её будущее детище. — Мне…       Сверля взглядом бетонный пол подъезда, Стеффи уже десять раз помянула «добрым» словом свою порывистость, из-за которой в порыве праведной злости явилась на порог этой симпатичной мрази. Лучше бы и дальше сама сидела над всей работой, чем сейчас чувствовала себя студенткой перед строгим преподом, когда всю ночь гуляла с подружками, а не учила его предмет! Но… Она устала слышать критику! Хочется, чтобы её работу похвалили! Сказали, какая она молодец, какой хороший сюжет, каких потрясающих живых персонажей создала! Неужели она так многого просит? Почему после обзора Юлая на «Лето в пионерском галстуке» ей так отчаянно захотелось, чтобы кто-то тоже так же сказал про её работу: «О КАК НАДО ПИСАТЬ!»? Ей говорили и куда более красивые слова, но… Хочется услышать конкретику. Что понравилось, почему, чем персонаж похож на настоящего человека?       Вот только похоже…       Сделав глубокий вдох и крепко зажмурившись, Лия выпалила скороговоркой:       — Мне нужна консультация критика!       … для этого придётся наступить на горло собственной гордости.       Ещё не успело затихнуть эхо в подъезде, как Стеффи приоткрыла один глаз, решившись всё же взглянуть на Юлая. Его лицо медленно сменялось с изумленно-недоверчивого до изумленного с ехидной дебильцой.       — А чем я могу помочь? — почти в искреннем удивлении вскинул брови Энтони. — Непрофессиональный критик… — театрально приложив ладонь к груди, он стал загибать пальцы на второй, манерно растягивая слова, явно цитируя других личностей из интернета. — Ничерта в литературе не понимаю! Без филологического образования! Не твоя целевая аудитория! Гнида и мразь, которому лишь бы обосрать автора! Сволочь, которая губит их карьеры и репутацию! — казалось, что Юлай искренне наслаждается возможностью использовать все эти титулы.       — Но ты как взрослый, непредвзятый человек можешь увидеть всё со стороны! — возразила Лия, чувствуя, как её шанс утекает, словно песок сквозь пальцы. Сжимай, не сжимай всё равно останется лишь пара песчинок.       — А я не хочу, — в духе лучших злодеев в массовой культуре, елейным тоном выдал Энтони, облокотившись плечом о дверной косяк и победно улыбаясь.       — Ты! — Стеффи едва не подавилась возмущением. Сам ведь кричал, чтобы Лия научилась писать, а когда она пришла к нему, то, даже не выслушав полностью, отказывает!       — Хорошего вечера, — Юлай мягко улыбнулся, готовясь закрыть дверь прямо перед носом девушки.       — Я заплачу! — раз песок утекает сквозь пальцы, то Стеффи подставит ведро.       — Опа, — Энтони еле сдержался, чтобы пошутить про оплату натурой. — К чему такая настойчивость? — скрестив руки на груди, он вопросительно выгнул бровь.       — Какая разница? Я плачу, ты делаешь то же что и всегда, — Лия рассматривала дверной косяк так, будто ничего интересней в жизни не видела. — Просто хочу писать лучше… — едва слышно пробормотала она, переминаясь с ноги на ногу.       Вот теперь Энтони выглядел так, словно Бог только что спустился с небес, шлёпнул его по заднице и стрельнул номерок. То есть полнейшем ахуе.       У него слуховые галлюцинации? Это сон? Похищение инопланетянами? Матрица дала сбой?! Лия Стеффи действительно сейчас на пороге его квартиры, сверлит взглядом свои пушистые тапки с котятами и просит его о консультации и даже готова за неё заплатить?!       Энтони пришлось потратить лишние тридцать секунд на то, чтобы прийти в норму. Только норма упорно не хотела приходить в себя.       Жил, никого не трогал без причины и на тебе, явилась! Бедствие…       Тяжело вздохнув и устало помассировав переносицу, Энтони шагнул в сторону, в приглашающем жесте махнув рукой. Возможно, он об этом пожалеет. Возможно, соседи всё же вызовут полицию.       Но почему бы и нет? Один раз живём!

***

      — Не трогай в этом доме без надобности ничего. Здесь есть старые вещи, они хрупкие. Я тоже старый и из этого дома НЕ трогай так же меня, — будто бы в шутку устанавливал правила Энтони.       — Раз старый, то не стоит так злиться на книги, а то ещё с инфарктом увезут, — буркнула себе под нос Лия, с любопытством осматривая коридор. На глаза уж слишком часто попадались свечи. Юлай думал вообще не платить за электричество и только ими освещать себе помещения? Иначе, зачем ему их столько?       — Я молод и хорош собой, — важно заметил Энтони, театрально откинув назад упавшую на лоб прядь тёмных вьющихся волос. Если говорить начистоту, то оценка своего возраста у Юлая колебалась от «мне тли годика» до «я старый больной человек» в зависимости от контекста ситуации.       — Мухомор трухлявый, — одними губами прошептала Стеффи, заходя вслед за Энтони на кухню.       Усадив девушку за стол, Юлай взял Персея на руки и отнёс обратно в комнату, на обратном пути остановившись у книжных полок. В голове подобно самой первой лампочке в мире, вспыхнула идея, а от неё уже стал намечаться дальнейший план работы. Хорошо, что он ещё не избавился от этих книг, как поступал с остальными, что попадали в его обзоры. Просто не успел, но сейчас это на руку, может хоть отобьёт ту сумму, что потратил на их покупку.       Лия вспотевшими от нервов пальцами листала страницы блокнота, пытаясь прикинуть, какие вопросы задать Юлаю и вообще с чего начать. Часть информации необходимо оставить в секрете, скорее всего, чтобы даже если случайно, но парень не проспойлерил всё в интернете другим. Но как подступиться к Энтони, чтобы тот ей действительно помог? Она даже не совсем понимает, а есть ли в текущем сюжете ошибки или всё не так и плохо…       Бам!       Прямо перед ней на стол Юлай опустил стопку из трёх толстых книг, и Стеффи даже не нужно было видеть полностью обложку, чтобы понять — это её работы. Куча закладок в «Террлисс», а «Орлеан» с «Мутным» уже без них. Но разве Энтони не помечал в них… оу. Отклеить их ведь всегда можно. Зачем тратить закладки на то, что тебе не нравится? Человек их оставит в книге, зацепившей его. На тех моментах, к которым хочется возвращаться и перечитывать снова и снова…       Сколько закладок оставили в её книгах, потому что что-то понравилось, а не возле ошибок и сюжетных дыр?       — Давай сыграем с тобой в традиционную на моём канале игру, — Юлай улыбался, стуча пальцами по обложке «Орлеана». — Сколько ошибок в этой книге?       Пока Лия сверлила взглядом обложку своей первой работы, Энтони пытался решить главный вопрос человечества — какой чай выбрать? Решив, что нервы ему ещё понадобятся, он потянулся за мятным. И пусть из-за Того-Кого-Нельзя-Называть какое-то время у Юлая были не самые приятные ассоциации с бедным растением, но это уже в прошлом. Тем более что жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на думы о таких мелочах.       — Я не просила указывать на ошибки в старых работах, — фыркнула Стеффи, отодвигая книгу от себя. — Мне нужна помощь с новой, — уложила она ладонь на блокнот, лежащий перед ней. Поморщившись от запаха толи бензина, толи ещё какой химической гадости, что принесло из открытого окна, Лия медленно, но верно закипала. — Я думала тебе только дай повод покритиковать.       — А я думал, что ты адекватный писатель, но ты писака, что ж, бывают в жизни огорчения, — пожал плечами Энтони заливая в кружки кипяток. Уже развернувшись лицом к Стеффи, он добавил. — Пока ты не поймёшь, где делаешь ошибки — будешь повторять их снова и снова.       — Сюжет, — спустя минуту раздумий выдала Лия, когда Юлай поставил перед ней такой же чай как и себе. — Спасибо.       — Что «сюжет»? — каким-то учительским тоном протянул Энтони, пряча пакостливую улыбку за кружкой, отпивая. — Давай, думай. Ты же хочешь писать лучше.       Её единственное желание сейчас заключается в том, чтобы Юлай подавился. Но если ему и вонь бензина с улицы не мешает в процессе, то Лия даже задумалась: а если при нём расчленят человека, то Юлай продолжит с невозмутимым видом пить?       — Он не логичен? — предположила Стеффи, грея руки о чашку.       — Ройте яму, я зароюсь! — театрально простонал Энтони. — Я понимаю, что грим для уродов, репетиция для бездарностей, но тебе необходимо было перед тем как писать, проработать сюжет… — ткнул он пальцем в «Мутный». — …и лор мира, — на этот раз Юлай постучал по «Орлеану» и «Террлисс». — Уже из-за того, что мир похож на какой-то огрызок, вся логика повествования начинает сыпаться, а когда появляются персонажи, то это предпоследний гвоздь в крышку гроба. Последний — это опечатки, орфография и пунктуация.       Энтони не повышал тона, но этот поставленный голос вкупе с превосходящим ростом, заставлял чувствовать себя по-настоящему нерадивой ученицей. Потупив взгляд, Лия ёрзала на стуле, тыкая ногтем в кутикулу на большом пальце, лишь бы хоть как занять руки.       — Когда ты пишешь в реализме, то часть мира тебе продумывать не нужно, всё было создано ещё задолго до нас. Но если пишешь фантастику или фэнтези, то уж будь добра объяснить, как возник мир, почему у него именно такое устройство, как он функционирует, какие есть трудности и так далее. Изучи матчасть, хронологический период нашего мира, который хочешь использовать для своего, — Юлай взял перерыв, смачивая горло чаем.       — Звучит сложно, — скривилась Лия, будто её заставили съесть целый лимон.       — А кто говорил, что будет легко? — усмехнулся Энтони. — Писатель — это тоже работа. И извольте уж не халтурить.       — Я не халтурила! — вспыхнула как спичка Стеффи.       — В огромной Москве, спустя кучу лет после отъезда, брат главной героини работает именно в том баре, куда она устроилась? — скептично выгнул он бровь, постучав указательным пальцем по «Мутному». — И именно этот персонаж захотел её изнасиловать? Вот это совпадение! — притворно всплеснул руками Юлай. — Кстати об этом типе. Зачем наличие шокирующих сцен, если они не несут никакой смысловой нагрузки?       — Оно должно было иметь последствия! Это позже бы вскрылось! — привстав, возразила Лия, но тут же плюхнулась обратно на стул. — Но я эту ветку убрала…       — Позже вскрылся бы я! — парировал Энтони. — Мне вообще собираются оплачивать поход к психологу? Почему в «Мутном» всё плохо? Если постоянно будет полная безнадёга без малейших проблесков чего-то хорошего, то читатель со временем к этому привыкнет и сцены «пожалейки» на него действовать не будут. Мы ценим счастье, зная горе и отчаяние. Понимаем, что плохо, если знали что такое хорошо. Всё работает на контрасте! — сложив пальцы жменькой, Юлай тряс рукой так, будто у него в роду были итальянцы, и все они как один наблюдали за своим потомком, чтобы тот не посрамил честь семьи.       Энтони продолжал высказывать все спорные моменты её работ: что-то Лия слышала в его разборах, что-то оказалось новеньким. Хотелось позорно разрыдаться, послать этого гандона нахуй и громко хлопнув дверью, уйти домой, забыв о существовании соседа снизу! Стеффи, конечно, хороший человек, и против Юлая ничего не имеет, но его зубы так хорошо бы гармонировали с террасой дома.       Напряжение в кухне росло со скорость звука, как будто между стен протянули множество тонких проволок и пустили по ним ток… Сдвинешься и ощутишь всю его мощь.       Наконец, Лия не выдержала. Вскочив со стула, она хлопнула ладонями по столешнице, выпалив:       — Если так не нравится сам напиши! Правильно я говорила, что критики просто чем-то недовольны в своей жизни и выливают свои токсичные помои на других! Самому не противно?! — она не обращала внимания на боль, словно от миллиона маленьких иголочек, что с ненасытностью огня обжигала ладони.       Энтони же с видом сытого кота расплывался в сытой ухмылке, уложив подбородок на сцепленные пальцы, уперев локти в стол. Либо до Стеффи сейчас дойдёт основная разница между хэйтом и критикой, либо она свалит и больше никогда не появится на пороге его дома. В любом случае Юлай был в плюсе.       — Иногда мне хочется, чтобы ты, когда переходил дорогу, попал не на зелёный, а…       — На красный? — любезно подсказал он.       — Сразу в ад нахуй! — поморщилась Лия, не понимая, как ей вообще могло в голову взбрести прийти за помощью этому… ЭТОМУ! Нарвалась кошка на токсичную мышь. Хотя учитывая амплуа Юлая, скорее уж токсичную крысу!       — Я оттуда только вылез и домой ещё не собирался, — отмахнулся он. — Но сейчас послушай меня. Ты не умеешь принимать критику. Воспринимаешь всё в штыки, — Стеффи хотела его перебить, но Энтони поднял раскрытую ладонь, одним взглядом исподлобья призывая не перебивать. — Ты видишь негатив, но не видишь в настоящей критике возможность. Шанс исправить ошибки, стать лучше. Да, это неприятно. Да, может бить по гордости. Да, может казаться, что ты полная бездарность и вообще запрись дома и не показывайся людям на глаза, — стучал он пальцем по столу на каждый пункт. — Но если ты сможешь разделять критику и хэйт. Если у тебя получится понять, что настоящая критика направлена на твою работу, а не на тебя, то сможешь увидеть во мнении других людей свой шанс писать лучше.       Стеффи зло поджимала губы, стискивая край столешницы до побелевших костяшек пальцев. Раздражение бурлило внутри подобно кипящей воде, заливая язык обжигающим ядом, что в виде брани был готов вот-вот сорваться с губ.       Что-то логичное в словах Юлая присутствовало. Но признаться в том, что он прав, хотя бы самой себе, означало её ошибку. Что всё это время она двигалась куда-то не туда. И если это действительно так…       Где она вообще сейчас?       Где гарантии, что путь, о котором говорит Энтони, правильный? Чем докажет, что спустя года Стеффи не пожалеет об этом?       И…       …если всё это время Лия отмахивалась от шанса писать лучше.       Чего вообще её работы стоят?       — Эй, ты чего? — взволнованно пробормотал Юлай, расплываясь вместе с миром перед глазами. Только стоило моргнуть, как всё вновь обрело чёткость. И лишь по щекам потекли непрошенные злые слёзы. — Если обидел, про-…       — Я злюсь! — резко отрезала Лия, остервенело вытирая мокрые дорожки. И это вовсе не у неё голос срывался, да!       — Хорошо~о, — недоверчиво протянул Энтони окидывая Стеффи взглядом, словно на глаз пытался определить породу тараканов в её голове. — И что мы решили? — продолжал он медленным, вкрадчивым голосом, будто разговаривал с душевнобольным человеком. Потенциально буйным.       Это стало последней каплей в чаше её и так разломанного самообладания.       — Что ты сенсационный болван!       Состроив самое невозмутимое выражение лица, что было в её арсенале, Лия гордо вздёрнула нос, подхватила блокнот с ручкой — прижимая к груди столь крепко, что забрать их бы не вышло и из охладевшей хватки трупа — и покинула квартиру Энтони с такой скоростью, что гонщики «Формулы-1» удавились бы от зависти и уволились.       Нет, Юлай конечно слышал, что в искусстве заставить человека нервно икать при одном звуке собственного имени — все средства хороши, но он не подозревал, что настолько преуспел в этом деле. Наверное, Энтони случайно чью-то гордость только что растоптал и кинул в мусор? Он правда не уверен.       — Кажется мне, она поняла. Но пытается убедить себя, что не поняла, — пересёкся он взглядом с псом, зашедшим на кухню.       И уже вечером, когда все замки на двери были закрыты, когда Персей если бы мог говорить, то сказал бы, что от Энтони пахнет моральной усталостью и желанием спать, на телефон пришло уведомление.       От банка.       Пополнение счёта и краткое сопроводительное сообщение.       «Спасибо»       Усмехнувшись, он уже хотел вернуться к подготовке ко сну, но тут пришло обычное сообщение:       «Можно завтра вечером зайду за консультацией?»       И видимо жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на подумать, потому что Лия получила ответ:       «Да»       А спустя пару секунд ещё один:       «Оплата почасовая»