Как заполнить пустоту

      - Товарищ Вяй… Э… Вяйнемёйнен. Короче, товарищ клоун, а как вы собираетесь использовать механику игры, если нет главного элемента для её исполнения - начальной локации или по-иному Дома?        - Хорошой вопрос, мой воображаемый собеседник. А кто сказал, что у нас его нет? Мы же бывали уже во снах на острове рассвета, что помешает нам побывать и Дома?        - В том-то и проблема, что во сне. Вот используем мы эту способность, попадём “домой”, но в реальности-то просто заснём.        - Возможно, но я больше склоняюсь, что у нас его просто нет, а вот механика притягивающего в небеса столба света есть. Причём работающего лишь немного хуже экстренного выхода из игры. Но идеальный приём защиты нам к сожалению недоступен, впрочем странно ожидать обратного. Но что устраивать споры, ведь можно просто:        Я припадаю на одно колено и складываю руки у груди, будто сжимаю крестик и искренне молюсь.        И вот моё тело обхватывает столб света и начинает тянуть вверх с заметным ускорением.        - Ха-ха-ха, -  я смеюсь во весь голос и раскрываюсь полностью свету, будто купаясь в его лучах. Но оказывается размыкать руки походу дела нельзя, поскольку тут же свет пропадает и я падаю обратно с высоты нескольких метров.        Чтож, супергеройское приземление идёт в зачёт, а дальше у нас ещё одна попытка взлёта.        Снова коленопреклонная поза, руки в молитвенном замке, и столб света окутывает меня и тянет наверх.        - Я создан, чтобы пронзить небеса!  Только… надо мною же совсем не небо…  (Примечание: честно говоря, в игре это работает не совсем - или даже откровенно - не так. Хотя столб света и поза те же. Но раз уж я за полугодие не заметил эту ошибку… То и герой может её не заметить. Да и что говорить, мне просто нравиться эта идея, не зря же у меня аж ложные представления на воспоминания наложились)        ***        Гремел гром. И казалось, что ты на мгновение оглох. Что-то там наверху перекатывалось, подобно агонизирующей тверди под ногами, и с невообразимым грохотом сталкивалось, сотрясая небеса.         И будто рыдая от боли, суровое серое небо проливало свои слёзы чуть ли не сплошной стеной, больно ударяя в лицо, в шею, грудь - во всё тело. И дождь сливался в сплошные потоки, опоясывающие тело дрожащим покрывалом.        Я повернул голову в сторону, последний раз посмотреть на родных. На плачущую мать. На сурового отца. На сестёр с братом. На друзей…        Но немного ошибся, и предо мною предстал, соединяющий небо и землю, циклопический столб черного дыма и пепла, с просвечивающимся изнутри алым заревом земной крови.        Жрец что-то невнятно мне сказал, и я выпрямился в свой последний раз, упрямо не закрывая глаза, несмотря на непрестанный дождь.        Его усталая, сгорбленная и чуть поникшая - но не сломленная - фигура склонилась надо мной. Я посмотрел в его глубокие и грустные глаза, горевшие тёмным огнём, и чуть кивнул.        Короткий, кривенький бронзовый кинжал, но все также ужасающе острый, как и в тот день, когда его вытащили из потусторонних кузен, взметнулся надо мной. Старческая рука чуть дрогнула в самой вершине замаха, после чего точным и скупым росчерком пронзила меня.        Боль обожгла мне грудь, затуманивая взор. И последнее, что я увидел, было моё всё ещё вьющиеся сердце. Всё медленее и медленее, и совсем не в такт звучным возваниям к жестокому божеству.         ***        И в это время у самого жерла, прямо на границе с поднимающейся в небо отвесной стеной пепла, стояли три напряжённые фигуры, внимательно следя за богом вулканов, сидящим на каком-то булыжнике и умиротворённо вдыхающим лёгкую взвесь горных пород вперемежку с различными вулканическими газами.        На удивление спокойный ветер лишь немного играл с перьями, увивающими наряд Та’ано, да легонько развивал чёрные кудри, обрамляющие хищное лицо. А лёгкий крапающий дождик лишь подчёркивал опасную и жуткую красоту.  Вытянутый лоб, острые скулы, скупой подбородок с суровой линией поджатых губ, острый нос с горбинкой и глубокие глаза. Он казалось совсем не замечал буйство собственной стихии за спиной.        Но вот он вздрогнул. Рука сжалась на обсидиановом клинке. Тело всё напряглось, будто готовое взвится вверх в прыжке или резком выпаде.        Он открыл глаза, залитые полностью мутной кровавой пеленой.        Первым среагировал, не смотря на старое обличие, Хуракан и, смешно стуча по камням деревянной ногой, подскочил к обезумевшему богу. Мгновение, и тот уже в удушающем захвате, бьётся о камни всем телом.        Следом Чак выпнул обсидианновый клинок из-под рук в сторону, где его подхватил Юм, после чего тот вдобавок зарядил с ноги по почкам Та’ано для острастки буйного небожителя.         - Как его штырит, - восхитился бог кукурузы, со сложным взглядом смотря на беснующегося в безумном припадке шамана.        Бог дождя воздел руки к небу и раздвинул тучи, позволяя солнечному свету упасть на них.        - Ну, где!? - прохрипел от натуги Хуракан, из-за всех сил удерживая бога вулканов.        - Вот, - ответил невидимый голос, и всех четверых окутал яркий свет. Вспышка, и вот уже никого нету, кроме всё также беснующихся вулкана и урагана.  ***        Само пространство Хуэко-Мундо содрогнулось от болезненной белой вспышки, на миг озарившей пустыню и красиво отразившейся в приземистых стеклянных столбах.        Осыпая песок и чуть ли на нём проезжая вниз по дюне спешил Хуракан, перебросив через плечо беснующегося Та’ано. Но в один момент старик не выдержал сопротивления и кинул бога вулканов вперёд во всю силу старческого тела.        По баллистической траектории безумец пролетел несколько десятков метров и смачно впечатался в каменную землю, прямо под одним из стеклянных столбов. Юм бросил туда же обсидиановый клинок.        Та’ано ещё даже не успел нормально встать, но всё же уверенно поймал своё оружие. Победно подняв его над головой, он взглянул исподлобья алыми огнями на остальных богов. Воздух разрезал каркающий и надрывистый безумный смех.        Но неожиданно Та’ано оборвался и замер, будто к чему-то прислушиваясь.        - Так и должно быть? Он сломался? - Юм повернулся к Чаку с непониманием во всё лицо.        - Он учуял пустых, - ответил на это Хуракан, усмехаясь в бороду. - Если прислушаться, тут так ими и смердит.        Не обращая внимания на других богов, Та’ано взял в две руки клинок и занёс его над головой. Медленно черный обсидиан начал алеть, искажая воздух от жара.        - Пожалуй нам стоит отойти, - Чак потянул Юма наверх дюны, оставляя старика одного восторгаться происходящим.        - Рано или поздно любой занесённый клинок должен опуститься! – Хуракан раставил руки в стороны и полностью открылся навстречу готовящемуся удару.        И вот клинок опустился. Без всякого сопротивления он вошёл в камень. И через миг ужасающий взрыв сотряс пустыню. В небо на сотню метров взлетел каменный гейзер, чтобы вскоре с грохотом опуститься обратно.        Хуракан выставил вперёд руку и затвердил полусферу воздуха перед собой, о которую потом смогли только весело постучать камни. Чаку с Юмом повезло же отойти достаточно далеко, чтобы только поморщиться от долетевшей до них пыли.        И только успела улечься основная пылевая завеса, как над новообразовавшимся провалов взвился огромный змей из густого чёрного дыма и пепла. Чудовище сделало круг в воздухе, безвучно закричало - вместо языка в пасти грозно затрепетал алеющий клинок - и рухнуло вниз, окончательно раскалывая землю.        Несколько томительных секунд пепельный змей вклинивается в каменную породу своим чуть ли не бесконечным телом, чтобы наконец исчезнуть полностью.        - И это всё? - Юм озадаченно повернулся к Чаку, на что тот только пожал плечами и бросил:        - Посмотрим.        И почти сразу же из расщелины в небо ударила череда тонких алых лучей крайне агрессивной реацу, а следом за ними какие-то крики.        - Хо-хохо, - забавно размахивая руками и хохоча, Хуракан подбежал к товарищам и уже серьёзным тоном разъяснил своё веселье. - Сейчас будет интересно. Так что, если что зажимайте уши.        Хуракан подмигнул Чаку, после чего развернулся и создал мановением руки вокруг них еле видную сферу.        - Бух! - Юм, повернувшись к Чаку, изобразил руками взрыв. И, получив на это утвердительный кивок, открыл рот и зажал уши.        Чак на это лишь пожал плечами.        Воздух пронзает оглушающий хлопок и грохот и, разрывая землю, в небо поднимается огромная колонна пепла. Дробный дождь камешков перестукивает по невидимой сфере.        - Слабовато жахнуло, - как ни в чём небывало комментирует Хуракан, но посмотрев на столб пепла добавляет: - но внизу наверное ад творится.        - Что!? - громко переспрашивает Чак. Хуракан в ответ лишь отмахивается, что-то по-старчески бормоча, но безлобно.        - Судя по реацу… - Юм, словно внюхиваясь в пространство, замирает. - Это не будет для него лёгкой прогулкой.         - Не беспокойся, кровавой дури ему хватит с головой, - Хуракан успокаивающе хлопает по плечу молодого капитана. После чего разворачивается и жестом формирует из земли три кресла. - Предлагаю пока присесть.        - Пожалуй, не помешает, - с ноткой облегчения выдавливает из себя Чак, пока пытается в ухо вкрутить мизинец.        Капитаны устроились поудобнее и стали молча наблюдать за оседающим столбом пепла и доносившимися из-под земли криками и волнами реацу.        Юм вглядывался и вслушивался с явным любопытством, но явно несколько стеснялся и будто даже мялся в присутствие старших товарищей. Из-за чего лишь изредка он искажал пространство, чтобы напрямую поглядеть на битву.        Чака больше заботило состояние собственного слуха. Он явно лишь краем сознания следил за вакханалией внизу.        Хуракан же просто развалился в кресле, никоим образом не показывая, что происходит что-то хоть каплю необычное. Но он явно наслаждался происходящим.         Неожиданно, почти опавшую колонну пепла пронзил столб света, разметав порывом ветра пепел в стороны. На мгновение показалось, что в пустыне расцвёл необыкновенный цветок: пепельные лепестки, солнечный стебелёк тычинки и сверкающая точечка пыльника.        - Это же? - Хуракан тормошит ударом в плечо Чака и показывает рукой на вершину столба света.        - Ха, и в правду, - со смешком вскакивает Чак, смотря на исчезающий столб света. А маленькая точка, будто потеряв опору, начала почти незаметно снижаться, но очень быстро чуть увеличилась, споблекла и зависла прямо в воздухе        И в следующее мгновение само Хуэко-Мундо вздрагивает вслед пронёсшимся волне ужасающей реацу и инфернально торжественному громогласному рёву.        Чак пошатывается и с трудом удерживает равновесие.        - Это… - оставляет ошарашенно висеть в воздухе вопрос Чак, с нечитаемым выражением смотря на Хуракана.        Взрывая саму твердь, раскалывая её подобно яичной скорлупе - хотя и казалось до этого куда ещё - в небо поднимается тело… туша… месиво… Бессчётное количество пастей заливается в кровавом торжестве, мириады лап рвут когтями воздух, сонмы хвостом нетерпеливо бьются, потоки ядовитой реацу кружат хороводы, разъедая само пространство. А в центре хаоса плоти и силы спокойный до ужаса глаз, не мигая смотрит в небе. Или даже скорее на маленькую точку, зависшую в вышине.        - Да, это Сипакна, - Хуракан вмиг отбрасывает всё, оставляя лишь свойственное стихии безразличие. - Или просто - Тварь.        Не вставая с кресла, Хуракан отбрасывает человеческую оболочку и бросается верёд неостановимой первостихией.