Как заполнить пустоту

      - Ммм, что это за...., - я весь скривился и закашлялся, - Бррэ, дрянь какая! Пф! Пакость, - сплюнул обратно в чашу к белесой жирноватой жиже.       Нынешний шоколад явно не стоил усилий по его добыче. Господи, что там делает перец!? Ладно какое-то масло, но перец! Теперь понимаю почему они его не пьют, а хранят в кладовках своих культовых сооружений. Действительно, теперь я понимаю за счёт чего прославились своей жестокостью верования индейцев.       Ло преподнес глубокое блюдце с шоколадом - издалека напоминающим то ли молочный, то ли свалявшуюся пыль - к низу маски и пригубил.       - Пффф, текстура не очень, - как мог скривился пустой. Даже не знаю зачем он это попробовал. Выпендриться?       Он сам мне говорил,что вообще не может есть какую-либо пищу кроме душ, так что для него любая еда как землю жевать. Хотя в данном случае не могу сказать наверняка что лучше.       Ло брезгливо перебрал плечами, сплёвывая остатки на землю, и поглубже спрятался в пространственный карман, оставив торчать наружу только голову. В таком состоянии он уже довольно давно ходит за мной, поскольку так он наименее заметен, без потери мобильности. А незаметность в нашем случае очень важна, так как сейчас мы находились в каком-то человеческом городе. И судя по размаху, возможно и в столице. А где больше людей, там и больше богов смерти, так что Ло пришлось использовать трюки помимо обычного скрытия духовной силы.       Мы сидели на небольшом балкончике местного дворца, выполняющего судя по всему какие-то административные функции, если судить по трафику людей важной наружности вокруг.       Город майя (наверное, не знаю когда они там жили) растирался вокруг во все стороны, пронзённый широкими улицами, с небольшими выстеленными камнем дорожками, так и гигантскими вымощенными проспектами, тянущимися к ступенчатым пирамидам. Странная планировка, как такового центра города нет. Будто бы он районами рос вокруг пирамид, а потом просто слился в один огромный город.       Даже издали было видно, как на вершинах пирамид то и дело мелькали черно-бордовые провалы, через которые между мирами перемещались боги смерти. Видимо так и выглядит проход в Ицамну, местный аналог общества душ.       Честно говоря, я раньше думал что общество душ это условно полноценное параллельное Земле измерение, на подобии Хуэко-Мундо, но видимо все не так однозначно. Хотя я и не знаю как именно устроена эта Ицамна, а Ло ничего сказать не может. Впрочем, странно было бы ожидать другого.       В общем, мы сидели (точнее я сидел, а как Ло летал одной головой вокруг) и наблюдали за жизнью города. И даже без учёта ммм... местных рептилоидов... жизнь древнего человека совершенно иной культуры в огромном городе времён бронзового века была занимательна. Своей непонятностью и экзотичностью. Хотя, я и не до конца понимаю как существуют современные города, если уж подумать. Никогда не задавался вопрос.       Мимо по плетённым крышам домов промчался бог смерти, заставив вжаться Ло поглубже в изгиб пространства.       Я же просто закинул в рот полосу вяленого мяса, пытаясь вытеснить привкус древнего шоколада. Но есть ощущение, что лучше бы подошла наждачка.       Возможно, может показаться, что я чересчур беззаботен, ведь мы всё-таки условно прямо в центре вражеской территории. И пусть я и не пустой, но вполне себе чёрный, а подавляющее число обществ в мировой истории были довольно расистскими. Или корректней сказать ксенофобными?       Но всё под контролем.       После окончательного слияния со светом и того сна, мне открылась наконец последняя вкладка в мысленном меню. И мне стали доступны аналоги игровых чар и расходников. К счастью, вместо числа применений, они имели время перезарядки, хоть иногда и довольно существенное.       И вот сейчас я использовал чары смены облика. Но вместо какого-то определённого игрового костюма, мне была просто доступна пара чар. Первая меняла меня в пределах привычного образа дитя света. Как маскировка не очень, но перезарядка почти мгновенная. Пять минут. Мгновенная на фоне вторых. И вот они уже были поинтереснее.       День перезарядки, но облик мог быть любой. Любой человеческий.       И к обоим этим чарам прилагался мысленный редактор. Именно он и не дал мне почувствовать тот ужас, о котором меня предупреждал старейшина, так как я вплотную занялся "созданием персонажей". И хоть я и не из тех людей, что проводят часы в редакторе персонажа в играх, но количество в нашем случае с существенным отврывом бьёт качество.       Я создал множество обликов на многие случаи жизни. И сейчас как раз применил один из них на себе.       Обычный местный мальчуган. Смуглый, черноволосый, острое лицо, нос горбинкой, чёрные глаза. На ногах лёгкие сандальки, из одежды богатая юбка на местный манер (с шортами под ней) да ожерелья и браслеты, оставляя на всеобщее обозрение гордо выставленное пузико. В общем, этакий мальчуган с достаточно важными родителями, чтобы хоть как-то объяснить моё присутствие в почти любом месте города. Со скрипом конечно, но вы знаете кто мой папа!?       Тем более целевая публика моего маскарада была не особо требовательна. У богов смерти явно были свои важные дела, чтобы отвлекаться на какого-то мальчишку. Ну а обычные люди просто не видят духов, ну или кто я там?       Можно было бы, конечно, полностью воплотиться в физический мир... Но чисто кроме прикола и некой ностальгии и приверженности корням, в этом не было никакого смысла. Особенно учитывая, что видеть я в таком состоянии отчего-то не мог. Не могу отрицать, что скорее всего существует решение этой проблемы, причём лежащее в области мне известной, а именно в играх со зрением. Но как-то не было особого желания и мотивации с этим разбираться, отчего я с лёгкой душой оставил это на потом.       Кажется, это именно одна из тех моих черт, что поднялись с глубин, застилаемых светом во время слияния. Пожалуй, если бы уже не устоявшаяся привычка постоянно тренировать телекинез с вкраплениями молний, я бы вообще всё это забросил. А ведь у меня есть и другие магии. Целых шесть!       В общем, пока я придавался размышлениям и пытался искоренить остаточный привкус шоколада, а Ло просто летал одной головой вокруг, на ближайшую пирамиду взошёл очередной бог смерти и вместо очередного телепорта в своё измерение положил руки на стол - наверное жертвенный алтарь. Его фигура немного сгорбилась, будто он копался в чём-то там. Через некоторое время перед ним выплыло и зависло в воздухе огромное чёрное зеркало. И оно явно отличалось от обычного прохода в Ицамну.       Местные на улицах начали показывать руками в сторону зеркала над пирамидой. Оживлённо, но не напуганно. Видимо, это хоть и нечастое явление для них, но точно не уникальное и в должной мере даже привычное. Посмотрев немного, они в большинстве своём отворачивались и возвращались к своим делам.       А зеркало тем временем подёрнулось и будто провалилось само в себя. На мгновение его заволокло тёмно-бордовым, но гарганта вскоре отступила, зажавшись по краям в виде своеобразной клубящейся рамки, вокруг светящегося прохода в другой мир, где виднелись синее небо и какая-то зелень попалам с чем-то песчанным.       Довольно необычный проход, ничем в этом не уступающий методам Ло или портала пустых. А ведь насколько я знаю, синигами перемещались совершенно не так. Впрочем, они в отличие ото всех использовали для этого какое-то псевдо измерение. Сенкаймон вреде бы. Правда там ещё есть дангай вроде. С локомотивом который. Ладно, оставим это, а то я не разбираюсь в этом, откровенно говоря.       Тем временем, бог смерти открывший проход скрылся в нём, а заместо него в мир живых вышла целая группа и поспешила по своим делам. А проход всё и не думал закрываться.       Смотря, как периодически через портал сновали туда сюда боги смерти у меня возникла мысль. Даже две.       Мне наверное не стоит их называть богами смерти. Именно смерти, а не богами. Смею надеяться, что пирамиды не посвящены смерти. Кровавые ритуалы - это такое себя, но вот это было бы совсем жесть. Правда я и не уверен в кровавых ритуалах... Пожалуй буду называть их рептилоидами, а то немного странно я их именную. Да и чисто в мыслях довольно длинное названия. Два слова всё таки! Причём отягощённые японской культурой.       Правда, Ло говорил, что они их бывает называют ахкины. Это что-то на местном, но автопереводчик отчего-то не захотел мне переводить дословно. Либо слишком старое и укоренившееся понятие, либо в русском просто нет более менее внятного короткого аналога. Просто я не думаю, что это прям непереводимо, но справку из словаря как-то не хочется слышать в речи на месте одного слова.       Короче, рептилоиды. Или просто боги? Сложна.       Бррр, длинная мысль получилась. Но вторая явно отбитей.       Я ведь тоже могу пройти через портал и попасть прямо в Ицамну. Тут он прямой, я точно не заблужусь.       Ло, к сожалению, придётся оставить здесь, но я думаю он бы и сам не пошёл. Он показал себя в своё время довольно мудрым пустым, умеющим вовремя дать дёру. Ну или трусом. Не знаю, я с ним об этом не говорил. Ну меня немного оправдывает то, что мы тогда и не могли внятно общаться.       Хотя, только если бы в языке крылась причины непонимания людей друг друга... Эх.       Пффф.       Не долго думая, я отловил взглядом пробегающего мимо рептилоида... И немного завис, потому что себя не обманешь. Как называл про себя богами смерти, так и называю. Хотя бог тоже канает.       В общем, присмотрелся и создал на его основе себе облик. Возможно немного нагловато, но на то и второе счастье. А за... эээ... неимением первого... в принципе, так вообще класс.       Ой, а перезарядка то не кончилась. Ещё полдня.       - Как думаешь, стоит ли ловить быка за рога, или стоит подождать следующего удобного случая? - обращаюсь с вопросом к летающей рядом голове.       - О чём ты? Какого быка? Это вообще что?       - Хааа... Стоит ли прямо сейчас идти туда? - я киваю в сторону прохода в Ицамну. После чего показываю руками на себя, - В таком виде?       - Это без... интересная мысль, - Ло задумчиво склоняет голову, после чего с усмешкой отвечает, - правда без меня, но да.       - Не грусти. Можешь выпить шоколаду, чтобы было не так грустно, - пододвигаю к нему чашу и активно киваю в сторону небольшого кувшина рядом с собой. Хорошо, что я зачерпнул лишь небольшой кувшинчик, а не взял ту большущую глиняную бадью, в котором он хранился. - Между прочим, горькая вода... кхм... чоколатль известная сладость, помогающая разогнать даже самую суровую тоску.       Блин, а почему они называют его горькая вода? Там же перец, а они вроде бы не китайцы, чтобы не замечать остроты. Ну или я слишком нежен. Или они раньше готовили более человеческий напиток.       - Ага, я заметил как он разогнал твою тоску. Прямо на всё лицо. Улыбкой до ушей. Но смех у тебя каркающий слегка.       И откуда столько сарказма. Он даже вкуса его не почувствовал, чтобы так жаловаться.       - Не выкидывать же, - пытаюсь надавить на жалость, но встретив взгляд Ло тут же добавляю: - выкидывать.       И с горечью... с перцем киваю, постукивая ногой по кувшину.       Вот так и рушатся мечты. ***       Гияцу сидел на берегу в некоторой прострации. Посохом он выводил узоры на воде, словно пытался отыскать в тёмной глади ответы на вопросы. Или просто рассмотреть зыбкие картины прошлого. В тихом лунном свете, без всей торжественности и помпезности солнца.       И образы прошлого, словно звёзды, несмело и неуверенно пробиваются через невольную засветку светом. Но не лунным или солнечным, а внутренним.       Но стоит ли жаловаться. Нет. Гияцу совершенно не хочется этого делать.       Это всего лишь напоминание, что его жизнь обращена вперёд, а не назад.       А на фоне туманных отзвуков прошедшего, неторопливо текут мысли о сегодняшнем.       Вот уже несколько дней монах старается найти... Дозваться до своей цели. И вроде бы результат есть. Но по факту его нет.       Когда Гияцу посылает зов в ночное небо, он слышит лишь далёкое эхо. Не ответ, а лишь "я здесь". Невольное, непроизвольное, само по себе получающееся "я здесь". И насмешливое сияние звёзд на небе. Видимо слишком далеко. Свет даёт знать монаху где его цель, но не даёт ей услышать его зов.       Не сказать, что это плохо. Просто немного грустно. Гияцу абсолютно точно понимает какая связь его связывает в дитём света. Но что именно связывает дитя света с ним? Это сложно. Может быть просто, что для самого дитя этой связи как бы и не существует. А так как он о ней не знает, то и услышать зов не может. А Гияцу не может позвать на полную.       Удивительно, что эти в своей сути совершенно бессмысленные переживания так сильно занимают монаха. Будто свет немного колеблется внутри. Он не планирует исчезать, но нам нём настолько сильно держится монах, что его чуть ли не штормит.       Гияцу задумчиво прикрывает глаза, вслушиваясь в беспокойное и незатейливое перешёптывание света внутри. Тот будто бы дрожит, чем-то колеблемый с той стороны. Отзвук чего-то грандиозного, так и зовущего за собой.       Гияцу сосредотачивается, погружаясь всё глубже и глубже в себя. В разбитый лабиринт, дрожащий вслед свету, что невообразимой паутиной скрепляет мириады осколков. И каждый даёт свой отзвук на это. И всё сливается в огромный круговорот, заполняющий сознание монаха. И тёмный провал в центре круговорота медленно поглощает его.       Он засыпает. Посох ударяется со всплеском о чёрную гладь воды, но так и не выпадает из руки. Из крепко стиснутых пальцев вокруг древка. ***       Остров рассвета не знает ночи. Ровно как и полноценного дня. Лишь вечное восходящее солнце, как символ начала нового путешествия, длинною в жизнь.       Старейшина уже давно привык к такому режиму. Всегда бодр, всегда на ногах. В любой момент может прийти новое дитя света, чтобы отправиться в своё путешествие по миру неба.       Но иногда даже старейшина устаёт от вечно лезущих и, так бурно радующихся концу несуществующей ночи, солнечных лучей. Так что временами он оставляет свой пост и заходит во внутренние помещения храма за тайными дверями, где он может спокойно попить чайку или даже вздремнуть. Хоть на мгновение прервать бесконечный бег мысли своего вечного существования.       Так и сейчас он наслаждался своим моментом тишины в компании чашки чая и печенек с пряниками. Постоянный спутник старейшины - посох, был оставлен и прислонён рядом ко столу, а ему на смену рука орудовала ложечкой, решая судьбоносный вопрос количества положенного сахара в чай, отчего несколько беспокойно порхала над столом и задумчиво постукивала по фарфоровой стенке чашки.       В зале рядом послышались чьи-то шаги. Редкие и тяжёлые, совсем не похожие на радостную и беззаботную походку детей света. И стук посоха. Двер в каморку открылась и внутрь зашло существо.       На самом деле первым заглянул посох, точно такой же как и у самого старейшины. Следом показалась непривычно светлая, розовато-коричневатая, рука, одетая в длинный чёрный рукав. А потом в широком шаге из проёма показался и весь гость. Высокий рост, сравнимый со старейшиной. Чёрные ниспадающие одежды с накинутым капюшоном, из-под которого выглядывает ничем не примечательное белое кругловатое лицо и глаза. Светящиеся ровным светом глаза.       Гость шагает уверенно, но видно что его слегка ведёт. А во взгляде читается лёгкая неуверенность и потерянность.       А вслед за гостем немного колышется и плывёт сам мир вокруг. "Очередной гость из сна", - проноситься у старейшины в голове.       Гость внимательно всматривается в лицо старейшины, в его маску. И легонько улыбается, будто что-то вспоминает.       - Что со светом во мне? - сразу бросается вопросом гость, после чего немного неуверенно добавляет: - Старейшина.       Немного обескураженный таким быстрым развитием событий, без всяких здрасте и досвидания, старейшина аккуратно опускает ложечку в сахарницу, отодвигает чашку и откладывает начатое печенье к товарищам в вазочку, после чего показывает на место напротив себя. Пожалуй стоит поторопиться, решает старейшина, ведь у ходящих через сны обычно не так уж много времени.       Гость молча садится и выжидающе смотрит.       Старейшина хватает посох и не спеша подносит к голове гостя, после чего легонько стукает. Не из-за необходимости, а скорее в отместку, хоть себе и старается не признаваться. Негоже старшим так легко обижаться.       - В первый раз такое вижу. Какое необычное действие света. Мне даже сложно вспомнить что-то близкое к этому, - старейшина задумчиво оглаживает свою бороду. - Но проблема твоя довольно проста. И в причине, и в решении. Твоя связь с источником света немного сбилась, после того как свет у него окончательно слился с его сутью. И если раньше ты разглядывал водную гладь и блики солнца на ней, то теперь тебе надо рассмотреть всю толщу вплоть до дна. А к этому ты оказался не готов. Но это не страшно.       Старейшина улыбнулся и снова стукнул посохом по лбу гостя. Тот снова вздрогнул и уже немного обиженно посмотрел на старейшину.       - Я всё исправил, - успокоил гостя старейшина. - Надеюсь, ты как можно скорее станешь самостоятельным... - совершенно не стремясь дослушать, гость поднялся и пошёл на выход.       - Спасибо, - поблагодарил на ходу гость и растворился в воздухе, даже не дойдя до дверей.       - Что~ж, - старейшина поджал губы, из-за чего его усы пощекотали нос. Он чихнул, и утирая нос, прислонил посох рядом с собой.       Не стоит обижаться на гостя, он всё же сейчас больше напоминает какую-нибудь манту - из тех, что так любят бороздить небо в прериях, - чем какого-либо полноценного разумного. Ну или напоминал самих старейшин.       Рука вновь вспорхнула над столом, выцепляя ложку из сахарного плена, чтобы та уже в следующее мгновение застыла над чашкой.       - А сколько я уже положил? - задался вопросом старейшина. Не долго думая, он подцепил чашку, и, держа её за низ, взвесил в руке. - Хм, вроде бы две.