Emotionless

      Я ничего не чувствую.       Ни радости, ни грусти, ни страха. Ни-че-го. Как будто из меня выкачали все присущие людям эмоции, превратив в пустую оболочку под именем Хару Цугино. Поэтому я понятия не имею каково это - чувствовать. Быть живым. Понимать, что тебя любят, ждут. Беспокоятся о тебе. Наверное, это очень, очень приятно. А может, это наоборот приносит лишь одни страдания? Я не знаю. Я просто жалкая, никчёмная пародия на человека. Робот, что изо всех сил пытается влиться в человеческое общество. Но... порой хочу это узнать. Хочу почувствовать то, что обычно чувствуют люди, когда счастливы. Или когда им плохо и они плачут. Не так важно, на самом деле. Просто хочется испытать хоть что-нибудь.       Отправляюсь на улицу, надев на себя куртку не по размеру и старые, поношенные кеды. Громко закрываю входную дверь, но на звук никто не реагирует. Что ж, ожидаемо. Моей семье на меня плевать. Куда я пошёл на ночь глядя, с кем, надолго ли — им всё равно. Не сказать, что мне от этого больно или тоскливо. Но и радости тоже не чувствую. Скорее, безразличие. Еще с раннего детства я понял, что мне в этом доме не рады. Но жить где-то надо, поэтому пришлось остаться здесь. Со временем я привык к такой жизни: вставать раньше всех, чтобы было время почистить зубы и умыться, ведь позже меня попросту не пустят в ванну, заявив, что им водные процедуры намного нужнее, чем мне; готовить всей семье, при этом самому садиться за стол только после того, как все поедят — родителям противно видеть, как я ем; перемыть посуду и тщательно убраться в комнатах, ведь если заметят хоть крошечное пятнышко грязи, хоть один фантик, обязательно накажут. И тогда несдобровать. После уборки в будние дни обычно я иду в школу, где притворяюсь идеальным учеником — отвечаю на уроках, когда меня спрашивают. Сдаю все тесты и контрольные на отлично. Общаюсь с одноклассниками, натягивая доброжелательную улыбку. Покупаю им сладости и газировку, чтобы поддерживать с ними хорошие отношения. Иногда еду с кем-нибудь из них домой на автобусе, всю дорогу внимательно слушая их истории. По выходным же я запираюсь в своей маленькой комнатушке(больше похожей на чулан) и усердно занимаюсь, проходя на несколько тем вперед. Делаю домашку одноклассникам и в школе получаю от них за это деньги.       Да, я привык так жить. Но это не моя жизнь. Это не я. На самом деле я... не такой. Я просто играю роль, чтобы не доставлять никому проблем — ни семье, ни учителям, ни одноклассникам. Вряд ли они все когда-нибудь узнают истинного меня.       Медленно, не спеша иду по знакомой улочке, слабо освещенной фонарями. В воздухе ощущается прохлада. Изо рта идёт небольшое облачко пара. Заледеневшие руки, спрятанные в карманах, никак не могут согреться. Прохожу мимо какого-то местного бездомного — тот сидит прямо на голой земле и протягивает мне раскрытую ладонь. Очевидно, хочет, чтобы я дал ему денег или еды. Я остановился и окинул его внимательным взглядом. Грязные спутанные волосы, отросшие до плеч; уродливое лицо в синяках и ссадинах, полученных, скорее всего, в драках за пропитание с другими такими же бомжами, как он сам; худощавая шея с выделяющимся острым кадыком. Старый дырявый плащ и ботинки с оторваной подошвой служили ему одеждой и обувью. Я перевел взгляд на его руку — грязную, тощую, в волдырях и мозолях. Я вновь посмотрел на его лицо и осознал, что он смотрит отрешенно, куда-то сквозь меня. Но чем дольше я стоял рядом с ним, тем сильнее загорался в его глазах огонек надежды. И спустя мгновение бездомный уже схватил меня за рукав куртки и отчаянно тряс его, что-то шепча про голод, болезнь, просьбу помочь ему. Я резко выдернул руку из хватки. Развернулся и пошёл дальше по улице. Бездомный крикнул вслед какое-то ругательство, но я не обратил внимания.       Наверное, нормальные люди помогли бы. Дали бы денег, поделились едой, может, отвезли бы в приют для бездомных. В общем, хоть как-то проявили эмпатию. Но у меня эта ситуация не вызвала никаких эмоций. Ни жалости, ни сочувствия, ни сострадания. У меня не возникло даже ощущение отвращения или брезгливости. Я просто ничего не почувствовал.       Возле мусорного контейнера вижу бродячую кошку. Даю ей смачного пинка под зад. Животное обиженно ввизгнуло и пустилось наутёк. Но я опять ничего не почувствовал. Кошке было больно – это понятно по её реакции на мой пинок. И наверное, нормальные люди её бы пожалели. Погладили по голове, почесали бы за ушком. А может, даже покормили бы, будь у них с собой еда. Но я же... испытываю только безразличие. Какая разница, что чувствует этот бездомный зверек, мне нет дела. Я понимаю, что это неправильно. Так не должно быть. Во мне обязаны существовать хоть капелька сочувствия, хоть крошка жалости к тем, кому больно, плохо, тяжело. Но во мне ничего этого нет. Я не ощущаю к ним даже злости или отчаяния. Словно при рождении у меня выжгли как положительные, так и отрицательные эмоции и чувства, оставив в душе лишь зияющую пустоту, которую хочется чем-то заполнить. Вот только понять бы ещё, чем...       Удивительно, как у такого бесчувственного человека, как я, хватает сил ещё что-то хотеть. Наверное, лишь маленькие глупые хотелки, как, например, желание понять, что значит чувствовать, всё еще держат меня в этом мире — иначе давно бы уже прервал своё поганое, никчёмное существование. Кто знает, может, когда-нибудь я действительно узнаю, каково это — любить и быть любимым.       Стоило мне так подумать, как мимо меня прошла парочка, крепко держащаяся за руки. Оба оживлённо болтали о чём-то между собой и смотрели друг на друга с такой нежностью в глазах, что сразу было понятно — эти двое любят друг друга до беспамятства. Интересно, а я смогу кого-нибудь полюбить также сильно? А меня полюбит кто-нибудь? Будет ли кто-то дарить мне такие же влюбленные пламенные взгляды? Да и вообще, что значит – любить? На эти вопросы у меня нет ответов. Но, может, когда-нибудь я отвечу на них.